Верховенство закона в эпоху коллапса империи

В ней утверждается, что традиционное международное право состоит из двух элементов.

Первый элемент – это существование широко распространенной практики международного права в сообществе национальных государств.

Вторым элементом является общее субъективное применение принципов международного права национальными государствами, с тем, чтобы в отношении толкования и значения международного права существовал консенсус.

Для того чтобы любой договор имел силу закона в рамках его основных принципов, необходимо, чтобы он воспринимался как неотъемлемая часть свода норм международного права, поскольку последние воспринимаются как применимые не только к договаривающимся сторонам, но и ко всему международному сообществу национальных государств, даже тех, которые, возможно, не ратифицировали его.

Таким образом, OPINIO JURIS воспринимается как еще более фундаментальный элемент в тех случаях, когда в законе ничего не сказано.

Там, где нет ни судебной практики, ни позитивного права, проливающего свет на практику государств, мы ссылаемся на состояние NON LIQUET.

NON LIQUET может породить извращение закона в том смысле, что он заставляет государства брать свободы с существующими правовыми принципами, которые все еще близки к сфере правового вакуума.

Наиболее печально известным прецедентом этого извращения является так называемая доктрина „вражеского бойца”.

После нападений на Всемирный торговый центр Соединенные Штаты в одностороннем порядке ввели доктрину, допускающую несоблюдение принципов гуманитарного права, закрепленных в Женевских конвенциях, а также международного обычного права, когда они начали свою так-называемую войну с терроризмом.

Чувствуя себя в то время единственным гегемоном, правительство США ввело понятие, что защита, обычно предоставляемая военным, не имеет никакого отношения к лицам, которые, как считается, действуют не только за гранью принятого как негосударственные субъекты без отличительных знаков и применяют обычное военное оборудование не по правилам.

Принятие доктрины борьбы с врагом, в свою очередь, привело к ряду нарушений juscogens, охватывающих отказ в праве на справедливое судебное разбирательство и доступ к адвокату при одновременном доступе к инкриминирующим доказательствам.

Еще хуже то, что получение признательных показаний даже с применением практики пыток было утверждено нынешним руководителем Центрального разведывательного управления в ходе ее собственных слушаний по выдвижению обвинений.

Следующий уровень беззакония был достигнут в момент когда Вашингтон принял решение о реализации программы чрезвычайной выдачи.

Эти операции, проведенные спецслужбами США, вызвали бурную критику юристов и привели к тому, что иностранные суды потребовали ареста и экстрадиции нарушителей с целью предъявления им обвинений на территории государств, некоторые из которых считались союзниками Соединенных Штатов.

Наиболее прискорбным побочным эффектом такого беззакония является то, что, поскольку оно осуществляется одним, если не самым могущественным государством в мире (постоянным членом ООН в Совете Безопасности), оно создает прецедент, на основе которого другие государства могут чувствовать себя вынужденными действовать подобным образом и со временем подрывает всемирную систему ООН в целом.

Как только этот процесс незаконных правовых действий запущен, возврат к status-quoante также становится трудным, если не невозможным.

Именно в этом контексте можно лучше оценивать односторонний выход Соединенных Штатов из договора о режиме ядерного нераспространения (ДРСМД и ПРО).

Точно так же давление, оказываемое Вашингтоном, чтобы вынудить Тегеран пересмотреть СВПД, несмотря на то, что Иран, как было установлено Международным атомным агентством, отвечает положениям договора, подчеркивает уровень явной наглости, охватившей внешнюю политику Вашингтона.

Наконец, именно этот прецедент продолжающегося беззакония придал смелости некоторым сегментам американского Deepstate, чтобы навязать нарратив, основанный на фальшивых данных разведки, чтобы оправдать военное вмешательство США в Ирак, Ливию и совсем недавно Сирию, причем все это при попустительстве корпоративных СМИ.

Следует отметить, что, поскольку новостные СМИ сосредоточены в руках нескольких человек, тесно связанных с военной промышленностью, это в значительной степени облегчило задачу промывки мозгов в обществе для принятия войн в течение последних двух десятилетий.

Безусловно, ни один из массовых протестов против установки ракет средней дальности в Западной Германии в 1983 году в качестве примера невозможен сегодня.

Также не было обозначено, что более 15 миллионов человек протестовали против надвигающегося вторжения в Ирак – этот важный факт просто не был освещен корпоративными средствами массовой информации.

Результатом всей этой череды событий является то, что спустя всего лишь 20 лет после 11 сентября международная безопасность выглядит такой же хрупкой, как до Второй мировой войны.

Спасибо за внимание.

Источник - FLUX