От Партий к Куриям. И - к Корням
Только что прошедшие выборы в Государственную Думу РФ показали очень любопытные черты. Явка на них была минимальной за всю историю «российской демократии». Голосование по партийным спискам в целом, по сути, просто утвердило наличный список основныз партий - ЕР (54, 10 проц), КПРФ ( 13, 41 проц.), ЛДПР (13, 24 проц.), СР (:, 19 проц). Давайте называть вещи своими именами : идеологические расходения между ними носят скорее символический характер : никто по-настоящему всерьез не принимает ни портреты Ленина у КПРФ, ни слово «либеральные», да и «демократы» применительно к «жириновцам». ни тем более полушуточное «эсэры»…
Все четыре «партии» пришли к признанию сильной Верховной власти, оставляя особенности заимствовнных на Заладе в девяностые политических инкрустаций лишь рудиментарно. Это и есть на самом деле преодоление коммунизма. Без всяких чисток и люстраций Все произошло совершенно естественным и органическим образом. Парадокс в том, что, несмотря на «неосоветскую ностальгю», во многом вызванную дискредитацией либералами «несоветского» и «антисоветского», мы сегодня дальше от «красно-революционных» настроений, чем когда бы то ни было.
Единство и целостность страны, приоритеты обороны и безопасности даже в ущерб «справедливости», почитание Правителя - все это скорее «белое». чем «красное», хотя и сильно преображенное советским временем.
Умозрительные построения играют в русской жизни все меньшую роль. Не случайно поражение на выборах потерпели как последовательно марксистское-ленинская партия «Коммунисты России», в которой важное место занимает «Общество атеистов», так и либеральное «Яблоко» и еще более либеральный (да еще с псевдонационалистической примесью) «ПАРНАС» («Партия народной свободы», что есть калька со второго именования сыгравшей основную роль в свержении Русского Самодержавия кадетской партии).
И дело здесь не только в том, что подавляющее большинство сегодня, в преддверии мировой войны (или, по крайней мере, на ея грани), на стороне Главы государства, но и в том, что все более очевидна роль интеллигенции и ея «образа жизни» (включая различие идеологий) в истории России. Да, в целом можно сказать: прочитаны (на уровне бессознательного ) и «Вехи», и «Красное колесо»…Наконец-то.
По сути, прошедшие выборы - тихий вотум недоверия рецепции западной политической системы, навязанной нам в конце 80-х и 90-е. И одновременно столь же тихий вотум доверия Главе государства. Общество поняло ошибки 2011-2012 гг. Ну, а что касается низкой явк, то здесь все еще серьезнее и важнее.
Народ не понимает: зачем демократия ? И совершенно правильно не понимает.
«Село победило город», - какс казал по «Эху Москвы» Глеб Павловский. Ему (и «Эху») это, понятно, не нравится, ну, а нам - с точностью до наоборот. Мы - селяне. Даже тех, кто волею судеб идет в городах.
Народ видит (может быть еще и не со всею ясностию) «несродность» для России парламентаризма как такового. Но не будем слишком много о «народе». Мы не «народники» Народ переменчив, и нередко народные срывы приводили к катастрофам.
Мы забываем о главном.
«Если бы потребовалось истинное определение парламента, надлежало бы сказать, что парламент есть учреждение, служащее для удовлетворения личного честолюбия и тщеславия и личных интересов представителей». – писал еще в XIX в. в статье «Великая ложь нашего времени - писал Константин Петрович Победоносцев а известной статье «Великая ложь нашего времени» (1884).
Приведем несколько выдержек.
«В чем состоит теория парламентаризма? Предполагается, что весь народ в народных собраниях творит себе законы, избирает должностные лица, стало быть, изъявляет непосредственно свою волю и приводит ее в действие. Это идеальное представление. Прямое осуществление его невозможно<…>: народ должен переносить свое право властительства на некоторое число выборных людей и облекать их правительственною автономией. Эти выборные люди, в свою очередь, не могут править непосредственно, но принуждены выбирать еще меньшее число доверенных лиц <…>Такова теория. Но посмотрим на практику...»
«Что такое парламентская партия? По теории, это союз людей одинаково мыслящих и соединяющих свои силы для совокупного осуществления своих воззрений в законодательстве и в направлении государственной жизни.. По теории парламентаризма, должно господствовать разумное большинство; на практике господствуют пять-шесть предводителей партии; они, сменяясь, овладевают властью <…>. По теории - избиратель подает голос за своего кандидата потому, что знает его и доверяет ему; на практике - избиратель дает голос за человека, которого по большей части совсем не знает, но о котором натвержено ему речами и криками заинтересованной партии»»
Все это сегодня общеизвестно.. Но вот на что надо обратить внимание. Победоносцев говорит о заведомой неустойчивости демократии, о неизбежности ея перетекания» (что соответствует и классической политологии Аристотеля) в иные формы.
«Демократическая форма правления самая сложная и самая затруднительная из всех известных в истории человечества. Вот причина - почему эта форма повсюду была преходящим явлением и, за немногими исключениями, нигде не держалась долго, уступая место другим формам»
Победоносцев говорил, разумеется, о демокрвтмии в общегосударственном масштабе, не касаясь малых деревень , городов и даже греческих «полисов». Но нас сейчас интересует не это. Непригодность десократии для большой страны, аксиома не только Аристотеля, но и Монтескье.
Вопроса о политико-правовой рецкпции 80-90-х мы неоднократно касались, в том числе и на страницах этого портала. В рамках Четвертой политической теории такая рецепция есть яркое проявление «неаутентичного экзистирования политического», в исторических русских определениях - «несродности» (Г.Сковорода)
Один из итогосв выборов: партийная система, выступая как единое целое и не имея внутри себя сущепственных противоречий, обезсмыслилась как партийная. Те, кто могли противостоять этому процессу («ПАРНАС» и проч) выказали свою нежизнеспособность и чуждость реальнойй жизни ( не случайно они все надеются теперь только на «деньги Ходорковского» делает их просто уголовной шпаной
Но устоит ли «официоз» ? Именно с учетом неустойчивости демократии в большой стране, что есть «природный закон». Тревожный ответ дает не всегда однозначный Дмитрий Ольшанский.
«Дело в том, что государство у нас всегда разрушается сверху и изнутри — а вовсе не снизу, и не извне <…>.Вроде в Думу выбрали тех, кого и должны были выбрать. Либеральные партии разгромлены точно так же, как революционеры перед 1917-м или диссиденты перед 1985-м. Борьбы никакой нет, есть победа государственной машины и полный контроль. Но только это обманчивая картинка. Предательство, трусость, интриги, желание выслужиться, продав собственную страну — сидят вовсе не только в тех людях, которых привычно разоблачает официальная пропаганда. Все это есть в наших чиновниках.<…>На самом же деле они, вспоминая одну старую шутку, "приходят к власти, когда власть выписывает им пропуск".Мы можем в третий раз за сто лет наступить на те же грабли»
Ольшанский и прав, и не прав. Прав по существу, прав «в диагнозе» Причина не в самих чиновниках и партийных боссах. Они «люди как люди» не лучше и не хуже остальных. Причина в том, что выстроенная под них система «не аутентична Русской истории». Не люди создают систему, а система людей. Это, пожалуй, то единственное в применении к политической жизни, в чем марксисты были правы. «Базис и надстройка».
Ольшанский не может ответить - сам для себя - на главный вопрос о демократии. «Почему эта форма повсюду была преходящим явлением и, за немногими исключениями, нигде не держалась долго, уступая место другим формам» А ответы - мы говорим здесь только о России крайне простые. Россия большая. Россия очень многообразна и сложна по климату. Россия многонациональна и многоукладна. Россия чужда протестантской этики и потому пониманию «экономики как судьбы». Россияпостоянно в осаде. Русского человека всегда разрывает между аскезой и разбоем. «Холодно в Отечестве» - говорил наш старый друг писатель Петр Паламарчук (+ 1998) Эти общеизвестные вещи надо не «отмысливать» а класть в основу государственного строительства.
Нужны шаги к «сродности». Нужна «антирецепция». Вопрос о том, что страна не может не двигаться в направлении монархии, является уже обшим местом. Об этом не все говорят, но об этом уже никто не говорит против. Как бы не против даже те же «парнасцы», правда с вожделяющим взглядом, направленным на Лондон. Лондон нам, конечно, не нужен.
Будем пока что говорить о «предмонархии», не налагая никаких сроков на переходный период. Коней на переправе не меняют. Но о создании новых структур, в том числе представительных, думать надо уже сейчас.
«Слепое копирование западных образцов в нашем обществе не приживается. Имитацией мы ничего не добьемся, пора возвращаться к русским формам политической жизни", убежден профессор А.Г. Дугин.» Здесь можно размышлять о способах перехода к новому государственному типу, и о самой его форме пока что на первых порвх (это предмет отдельного разговора), но сама постановка вопроса сомнению уже не подвергаема.
Надо иметь в виду, что любая монархия (наследственная или выборная) является общеобъединяющей, надклассовой и надидеологической силой. Но даже уже сейчас быть таковой стремится вся нынешняя политическая система, формально именуемая «смешанной президентско-парламентской республикой», а фактически повторяющая римский принципат. Другое дело, что узкоклассовые (крупных собственников-компрадоров ) интересы отстаивает т.н. «экономический блок правительства», как раз и держащийся за идеологии «либерализма», «открытого общества» и проч._, что и есть предмет преодоления. Равно как и коммунистические проявления в других стратах. Ни либерализма, ни коммунизма это главное. Социализм в экономике - возможен и желателен.
Есть одна идеология общенационального единства, патриотизма. Она может выступать в разных формах и обрамления.
Высший представительный орган же должен выражать не книжные представления (марксистские, либеральные или какие-то иные), а живые интересы, цели и задачи различных слоев общества. Бояться слова «сословия» совершенно не нужно. Сословия, согласно Льву Тихомирову, суть классы и социально-производственные группы, поставленные в определенное отношение к государству. Они разлмчны и обладают разными правами и обязанностями. Сводить сословность к чисто средневековым привилегиям безсмысленно. Виталий Товиевич Третьяков фактически прилагает мысль Тихомирова к нашему времени. Свои мысли о сословности как противоположении партийности он высказал еще в 2012 году.
Сословное представительство, в отличии от партийно-идеологического, выражает не умозрительные «принципы», а живые цели, задачи и интересы народа во всем его многообразии.. На это как раз и обращает внимание Третьяков, утверждающий, что «парламентаризм, основанный на «бесполой партийности» исчерпал свою политическую эффективность, а сам институт партий исторически устарел и почти полностью переродился в институт скрытого или открытого лоббирования интересов современных феодов и ограниченного числа владетельно-властных кланов. И далее: «Я думаю, что в современном парламенте России в равных пропорциях должны быть представлены, как минимум, следующие сословия:
1. Крестьянское (сельхозпроизводители)
2. Рабочее (наемные работники сферы материального производства)
3. Врачебно-медицинское
4. Учительско-преподавательское
5. Научное (наполовину гуманитарное, наполовину от естественных наук)
6. Информационное (но не журналистское, у которого и так есть трибуна)
7. Духовное (от традиционных религий)
8. Военное
9. Управленческое (политическое)
10. Частнособственническое (владетельное)
11. Женское
12. Опекаемых и поднадзорных (дети-сироты, старики, инвалиды, бездомные, заключенные).
Двенадцати сословиям, по Третьякову, должны соответствовать двенадцать парламентских курий с равным числом мест. А столь дорогие сердцу многих нынешние и идеальные прошлые и будущие партии (электоральные механизмы) пусть конкурируют своими конкретными списками за места в каждой курии, а не в Думе в целом». О числе и именовании сословий и о «механизмах» можно спорить. На данный момент дело совсем не в этом.
Лично я пошел бы дальше. Никаких партий вообще. . Идеологические споры должны быть вынесены вообще за пределы и Думы, и избирательного процесса. Пусть они станут предметом «клубов по интересам» - марксистского, либерального, кейнсианского или психоаналитического, все равно каких. Пусть их члены продвинают свои идеи через избирательные курии и даже входят в них, но не как представители идеологий, а участвуя в общем деле.
Так же как дело и не в том, чтобы сделать сегодня сословную систему полностью замкнутой и непроницаемой. Нет, переходы из сословия в сословие возможны, особенно из научного в педагогическое, или из того и другого в «свободные профессии». Если рабочий станет ученым, тоже вопросов нет. Кто-то, у кого есть дар, уходит в художественное творчество. Но преимущественно сословность должна наследоваться, переходить от отца к сыну, от дела к внуку. Даже женские образы должны в какой-то степени соответствовать образам мужей и отцов. Это основа культуры, основа государственности. И это органично связано с наследованием Царской власти, даже если она не первых порах и выборна ( хотя лично я предпочитаю говорить о «обрании» Царя, как это было в 1613 году)
Мы на пороге политической революции. Но не «противоорганическрой», как в 1917 или 1991, а наоборот, «революции жизни». Может быть, ее когда-нибудь так и назовут.