Альт-райт - мутанты Постмодерна

Попытки описать такое идеологическое течение как альт-райт как строгую политическую идеологию неизбежно терпят крах. Особенно это заметно в связи с усилиями левых и либералов по дискредитации новоявленного противника. Ничего умнее старого доброго обвинения в «фашизме», они не придумали. При чем здесь фашизм и насколько адекватно описывать этим термином все что не вписывается в уютные леволиберальные рамки, хотя и является необычным и в высшей мере провокативным, не понятно. Но именно медийная шумиха по поводу «фашизма» и позволила альт-райт стать из относительно маргинального и малоизвестного явления широко обсуждаемым фактом политической жизни в США. Попытки диффамации, как выяснилось, не только не вредят сетевым троллям, но и умножают их популяцию. В чем причина, задумались критики альтернативных правых. И только сейчас до некоторых начало доходить, что они имеют дело с абсолютно посмодернистским явлением для которого троллинг, ирония, провокация – не эксцессы, а modus vivendi.

Наиболее интересный и глубокий анализ по этой теме предложил юзер под ником Hanzi Freinacht, который как сообщается, проводит большую часть своего времени в горах Швейцарии. Видимо чистый швейцарский воздух и отсутствие институтов ЕС в ближайшей округе способствуют интеллектуальной активности. Оттолкнувшись от некоторых его положений рассмотрим, почему «альт-райт» - это действительно типично постмодернистское явление и каковы перспективы его развития.

Смерть идеологий и антитетичность

«Alt-Right – дитя нашего времени, меметический мутант, рожденный из разочарования, злобы и ресантимана по отношению к правящей элите, которой нет дела до мнения народа, не в последнюю очередь в том, что касается культуры», отмечает автор. Правда тут же он поправляется, что мол и фашизм возник в схожих условиях, забывая, что схожая атмосфера предшествовала взлету и радикально-левых и любых антисистемных движений, движимых все тем же неприятием правящего истеблишмента, оторванного от трудящихся масс.

Но оставим это на совести нашего «левого» исследователя. К его чести он отмечает и другое, что обычно «антифа»-общественность в принципе не замечает: идейно-политическое течение alt-right «появилось в то время в истории, когда все старые идеологии вымерли. Мы живем во времена, когда все представления о больших нарративах потеряли свою легитимность и когда единственный заслуживающий доверия ответ любому великому пророку – это короткий и по возможности отстраненный отказ, который c высоколобой иронией непринужденно отвергает столь высокопарные претензии и демонстрирует, что они ни что иное как предельно неадекватные басни, которые основываются на наивных предположениях». В этом первая, типично постмодернистская черта alt-right – антитетичность, направленность на опровержение, критику, не согласие, ниспровержение аргументов других, без нацеленности на то, чтобы заменить их нарратив своим. «Альт-райт» - это нон-идеология постмодерна, утверждает Фрайнахт.

Alt-right активисты действует совершенно по-постмодернистски. Они не учат жить сетевые массы постмодерна, вместо этого 99% всего времени тратится на доказательство неадекватности противников, их высмеивание, демонстрацию несостоятельности их тезисов. В первую очередь это касается левых и либералов, которые стали идеологическим мейнстримом западного общества и потому воспринимаются как носители доминантного идеологического нарратива, претендующего на абсолютную правоту.

Левые – целиком постмодернисты, когда дело касается критики тех вещей, которые им не нравятся. Однако и в их критике и методах деконструкции они не смогли бы построить сколь-нибудь значимые школы мысли без определенных идейных и ценностных аксиом. Например, «все расы равны», «или гендер-всего лишь социальный конструкт» или установка на освобождение, эмансипацию индивидуума, или призыв к освобождению женщины из-под патриархального угнетения, или обращение к конструкту «прав человека». Все это ценностные установки, которые точно так же могут быть подвергнуты критике и деконструкции, оценены как властные дискурсы, закрепляющие неравноправные отношения и угнетающие категории населения от имени которых говорят alt-right.

Любая установка, любой термин и тезис может быть подвергнут деконструкции разоблачен как обман, как часть стратегии по закреплению новых властных отношений, в том числе сам постмодернистский дискурс и сама форма постмодернистского знания, посмодерниская социология, гендерные исследования, пост-колониалистская теория, что угодно. Раз постмодернизм делает ставку на разрушение аксиом и обнажает условность любой аксиоматики как слишком идеалистичной и «традиционной», как наследие религиозного в своих корнях, премодернисткого общества, то в условиях отсутствия абсолютных истин, истины самого посмодерна не абсолютны, а значит могут и для последовательного постмодерниста должны быть подвергнуты критике и деструкции. Честное следование постмодернистской стратегии означает абсолютный нигилизм, на что готово редкое человеческое существо. Но там, где из инстинкта самосохранения индивиды и социальные группы отказываются идти до конца, их принципиальные противники всегда найдут уязвимое место. И это именно случай alt-right.

Alt-right имеет полное право на критику всех существующих идеологических конструктов и с успехом это делает, демонстрируя востребованность таких нарративов в ситуации постмодерна. При этом как и левые альтернативные правые, конечно, не абсолютные нигилисты и пытаются найти выход из этой ситуации, предложить что-то положительное, они в своем постмодернизме все же идут на один шаг дальше левых. Левые закрепились в истеблишменте, в кампусах и на научных кафедрах. Им есть что терять, и они часть властной системы, жрецы ответственные за создание и поддержание властного дискурса, обеспечивающего повиновение масс.  Господствующая идеология много восприняла из их идейных установок. Поэтому по определению они больше связаны, сильнее включены в систему, а главное испытывают чуть ли не религиозное чувство трепета по отношению к фундаментальным установкам своего мышления, к Просвещению к базовым установкам Модерна. Они боятся сделать всего один шаг, чтобы разрушить это фундамент под своими ногами, нивелировать, осмеять и доказать ничтожность всего своего эманисипаторного пафоса и относительность установок программы по разрушению и отказу от традиционного общества.

Правым терять нечего, потому они потенциально более свободны, а сами они, критикуя и развенчивая то, на что у остальных не хватает смелости являются необходимым и заключительным звеном нигилистической программы постмодерна.

Внимание к идентичности

Еще одна типичная постмодернистская черта, которая роднит альт-райт-движение с их левыми оппонентами – политика идентичности. Альт-райт в современном виде со всеми его плюсами и минусами не мог возникнуть без повышенного внимания в современном западном обществе к вопросам расы, этнической и религиозной идентичности, без проблемы мультикультурализма и идеологии политкорректности, и без широкого обсуждения такой темы как white privilege, термина, адекватного перевода которому в русском в принципе нет, так как все эти расовые вопросы не имеют для России особого значения. Другое дело – Запад, где в рамках критики европоцентризма модерна пышным цветом расцвела политика оправдания меньшинств, стратегии позитивной дискриминации стали общим местом, а попытки утвердить позитивную идентичность самих белых людей европейского происхождения заклеймены как фашизм.

Хотя декларативно, часть альтернативных правых выступает против любых «проектов идентичности», которые только раскалывают и без того фрагментарные общества, ослабляя чувство принадлежности к нации и общенациональную солидарность (то есть идентичность модернистского типа), по факту это именно идентитаристский проект пока еще большинства в США и Европе. Сам концепт идентичности имеет принципиальное значение именно для постмодернистской среды. Человек начинает задаваться вопросом кто он и что это для него и его судьбы, значит только в тот момент, когда прежние структуры идентичности, то есть отнесение себя к определенной социальной группе, начинают подвергаться эрозии, когда старые идентичности либо не работают, либо ставятся под сомнение, а прежние структуры социальности распадаются на глазах.

Поскольку для либеральной идеологии свойственная имплицитная борьба с любой коллективной идентичностью, как тем, что ограничивает коллективную свободу индивида и устанавливает для него те или иные стандарты, то размывание идентичностей белого большинства Запада – неизбежное следствие реализации либерального проекта. Временное усиление идентичности меньшинств – лишь следствие их «отставания в развитии», и заинтересованности глобалистов в уничтожении сильных национальных идентичностей для выстраивания постнационального мира. Поэтому обращение к концепту идентичности является ключевым в противостоянии либеральному порядку. И этот момент прекрасно уловили именно альтернативные правые.

В условиях двойного давления – с одной стороны либерального проекта, настроенного в принципе на размывании идентичностей, а с другой идентичностей меньшинств, которым мейнстрим не отказывает в развитии и самоутверждении, белый идентитаризм неизбежно принимает и некоторые маргинальные черты. Это и обращение к националистическим мифам, и неумный расизм, и разнообразные попытки оправдания колониализма и тех исторических проектов (США, Британская Империя), что сделали более всего для становления либерального миропорядка. Но ощущение маргинальности свойственно всем постмодернистским проектам идентичности, и белый идентитаристский проект – не исключение.

Использование постмодернистких методов

Базовое отличие альтернативных правых от старых консерваторов – то, что они понимают постмодерн, порождены им и воспринимают базовые гносеологические установки постмодерна как само собой разумеющееся. Новые правые интеллектуалы, как уже отмечалось выше, с успехом усвоили интеллектуальные стратегии и стили постмодерна – иронию, антитетичность, деконструкцию, дискурсивный анализ. Они осознают, насколько зыбка и условна социальная реальность и что так или иначе они имеют дело с социальными конструктами.

Речь идет именно об интеллектуальных стратегиях, а не о ценностях, ассоциирующихся с постмодерном.  Толерантность, инклюзивность, гендерное и расовое равенство, то есть доминирующие ценности эпохи постмодерна являются для них объектами применения постмодерниских же методов критики. В этом их преимущество перед левыми и леволиберальными оппонентами, правый посмодернист всегда может продемонстрировать безосновательность и относительность их базовых тезисов и левые окажутся в тупике, ведь им не свойственно ставить свои ценностные аксиомы под сомнение.

Старые правые интеллектуалы часто терпели поражение в сворах со своими более интеллектуальными оппонентами слева. Теперь ситуация изменилась. Новые правые могут не только победить в диспуте с точки зрения риторики, но и продемонстрировать логическую несостоятельность точки зрения оппонента, дедуктивно возвести его аргументы к универсальным принципам, опровергнуть их, да еще и показать где и каким образом противник противоречит сам себе или тем принципам, которые берется защищать.

The Great Meme Army

И конечно, наиболее заметная постмодернистская составляющая альтернативных правых – то, что это феномен интернет-эпохи. Речь идет не только об

эффективном использовании социальных сетей, координации on-line или развитии альтернативных медиа.  Альтернативные правые хорошо усвоили некоторые особенности современной информационной среды: в-первых, как учил Маршал Маклюэн «medium is the message», в ситуации постмодерна факт не имел места, если не был освещен в медиа, отсюда провокативность и нарочитая грубость многих акций представителей движения оффлайн. Мейнстримные медиа нападают на них как на «фашистов», обескуражены и шокированы поведением, но в отсутствии доверия к журналистскому истеблишменту, критика с его стороны только добавляет очков антисистемщикам. 

Широкое использование инструментов социальных сетей позволяет создать свои средства коммуникации и агрессивный провокативный стиль поведения ключевых alt-right персоналий нужен только для одного – привлечь внимание пользователя в гипернасыщенном информацией мире, шокировать его, зацепить внимание, выделиться на общем фоне. Здесь не важно, являешься ты убедительным или нет, обладаешь моральным превосходством или нет. Главное демонстрировать силу и уверенность.  Лучше всего ломать шаблоны, экспериментируя со своей собственной идентичность. Поэтому  нет ничего странного в феномене Майло Яннопулоса – британского гея, греко-еврейского происхождения, ставшего одним из самых популярных персонажей в альт-райт среде.

Идеологический посыл подается зачастую в максимально простой, сжатой и понятной постмодернистской аудитории форме интернет-мемов, где эксплуатируется как правило образный ряд современных же произведений массовой культуры, уже устоявшиеся образы, связанные с теми или иными меметическими рядами, так или иначе понятными аудитории. При этом будучи формально «плоским», лишенным любого нарративного измерения, рассчитанным на спонтанную реакцию, мем на деле выступает триггером нужной его автору реакции и несет довольно мощный идейный заряд. Добавим к этому что любой мем - это наиболее наглядная иллюстрация постмодернистских идей интертекстуальности и интерконтекстуальности.

Вот один из характерных мемов Майло Яннопулоса. В нем высмеивается утрата маскулинности в современной западной цивилизации (в частности в Швеции), этому противопоставляется образ утраченного героического прошлого (на деле – симулякр, кадр из современного псевдоисторического сериала «Викинги», где на прошлое экстраполируются ценностные установки современной западной цивилизации).

Троллинг, намеренное провоцирование – и стратегия поведения в информационном пространстве и образ жизни альтернативно-правого активиста. Это предельно постмодернистский стиль, предусматривающий отсутствие любых авторитетов и легкое, ироничное скольжение в информационном пространстве поверх всех барьеров. В этой среде уже не понятно, является ли ультраправая риторика элементом троллинга или эти люди серьезно верят во все это. Скорее первое, чем второе, как минимум для тех, кто не просто потребляет и рециклирует созданные другими знаки и образы, но пытается мыслить. В этих условиях рано или поздно должен исчезнуть последний аргумент против альтернативных правых со стороны левых постмодернистов – то, что они недостаточно антитетичны, что они не анти-националисты, не анти-расисты, не анти-сексисты и т.д.

Как будто отрицание модернистских и буржуазных концептов «нации», «расы», модернистских же представлений о гендере возможно только с левых позиций. Скорее наоборот, правые и здесь смогут пойти дальше, просто если примут однозначно традиционалистское негативное отношение к современному миру во всех его формах. Сделать шаг в этом направлении – означает сделать шаг в сторону Четвертой политической теории, что вопрос только времени, но не логики развития движения.