Кандидат 37°

Дни, когда предвыборная кампания Дональда Трампа оказалась на грани досрочного прекращения, могут показаться не самыми подходящими для того, чтобы, наконец, озвучить мнение относительно рыжеволосого парня, до смерти перепугавшего заокеанский истеблишмент. С другой стороны, именно сейчас, в момент, выражаясь медицинским языком, критического состояния – самое, возможно, время высказаться. Сразу уточню, что относительно пользы для России эвентуальной победы Трампа у меня мнение далеко не столь однозначное и радужное, как у многих коллег по цеху, разбор подробностей тут может претендовать на отдельную большую статью. Однако как типаж и как политик для своей страны эксцентричный миллиардер мне очень симпатичен. Если не весь русский народ, то очень изрядная часть его часть - как эксперты и аналитики, так и обыватели - смотрит на Соединенные Штаты через призму самого по-достоевски гениального фильма об их сущности, историософии и жизненной философии – «Брата-2». Для нас Трамп против Хиллари или, говоря шире, анти-Трампа – это Америка шофера Бена и утомленного мультикультурной толерантностью копа из участка, куда Данилу доставили за драку, против Америки деляги-живодера Мэниса и чернокожих сутенеров.

Однако чем может быть хорош Трамп не только для своей страны и нашей отчизны, но и для миропорядка в целом?

Попробую изложить свое видение. Если вдуматься, мы чаще и сильнее всего критикуем американскую внешнюю политику за два противоположных по форме, но схожих по сути формата. Первый – бездонно циничный прагматизм в духе Джин Киркпатрик, когда из соображений геополитической выгоды поддерживаются кровавые режимы и политики с невероятно дурной «кредитной историей». Особенно сильна эта линия была в годы «холодной войны», и уж на что СССР порой не брезговал сомнительными союзниками, но по части дружбы с людоедами в прямом и переносном смысле он заокеанскому противнику уступал с разгромным счетом. Допустим, кампучийских «красных кхмеров» Вашингтон сначала поддерживал косвенно, как это модно сейчас говорить, через прокси, - ведь Пол Пот был большим другом Китая, который, в свою очередь, с середины 70-х стал большим антисоветским другом Америки. Когда же Пол Пота выгнали в джунгли вьетнамцы, американцы стали поддерживать его практически открыто. А, скажем, отношение США к ремилитаризации Западной Германии и всей массе сопутствующих нюансов хорошо охарактеризовал генерал Комосса в нашумевшей книге «Немецкая карта»: «Наши бывшие противники и новые друзья наседали на нас, желая получить себе в помощь немецкого солдата, главное, такого, каким они его знали по Второй мировой войне. Они охотно восстановили бы старые фронтовые дивизии, хотя, конечно же, ограниченной численностью, даже, возможно, одели бы солдат в старую форму вермахта. Во всяком случае, им грезился образ немецкого солдата, который смело сражался на широких просторах России с 1941 по 1945 г. ... В самом деле, так ли уж волновало тогда американцев, в какую форму будут облачены немецкие солдаты? Союзники могли бы пойти на многие уступки, лишь бы только получить наконец себе в соратники немецкого солдата в составе союзных войск. Как можно быстрей! И числом по возможности в 500 000 человек». Сегодня схожий подход мы видим в отношении Америки к союзному и притом весьма альтернативно человеколюбивому режиму Саудовской Аравии.

Формат, противоположный кровавому легитимизму, - еще более кровавый, восторженно-романтичный и некритичный в плане выбора объекта поддержки революционаризм. Примеров хватает и здесь, почти все они очень свежи в памяти, от косовских национал-трансплантологов до бородатых героев «Арабской весны». В принципе, как я уже сказал, два противоположных подхода различны формой, но похожи сутью. В рамках легитимизма служители зоопарка подтаскивают хищнику в клетку человечинку либо закрывают глаза на то, что зверюга пожирает слишком близко подошедших к клетке доверчивых посетителей. В рамках революционаризма хищника под торжественным лозунгом «тигр – такой же человек, и даже лучше, человечнее самих людей» выпускают на волю брататься с прохожими. Иным государственным лидерам, например, Саддаму Хусейну, довелось побывать сразу в двух ипостасях, сначала хищника в клетке, затем прохожего.

В истории США ХХ и начала нынешнего века, особенно периода после Второй Мировой войны, насчитать десятка полтора лет, когда американская политика избегала обозначенных крайностей, можно с трудом. Причем эти «центристские» годы распределены между разными хозяевами Белого Дома, найти цельную условно-умеренную президентскую легислатуру еще труднее. Клинтон, опередивший в 1992 году победителя «холодной войны» Буша-старшего (кстати, неудача Буша заслуживает особого изучения и внимания, особенно в паре с примером другого англосаксонского политика, победившего в эпохальном внешнем противостоянии и тут же проигравшего во внутреннем – речь, конечно, о Черчилле), шел под лозунгами взвешенного реализма с умеренными изоляционистскими нотками: «Пора подумать о собственном народе». Закончилось все бомбардировками Югославии. Буш-младший, штурмуя президентское кресло, язвил: «А точно ли нашим солдатам надо в далекой Боснии сопровождать за руку детей, идущих в детский сад?». Уже через пару лет пробирка с белым порошком позвала техасского ковбоя в далекую иракскую дорогу, устанавливать демократию и торить дорогу ИГИЛ. Нынешняя же администрация, ничуть не смущаясь, одновременно дружит на Ближнем Востоке с кровавыми смутьянами и немногим менее сомнительными «режимами стабильности и спокойствия» (помянутые выше саудиды).

Трамп представил наиболее внятную за очень длительный срок заявку на преодоление крайностей, причем не путем их противоестественного суммирования.

Он чужд равно неразумных мегаизоляционизма и мегаинтервенционизма, демократизаторской романтики и безудержного прагматизма. Он, в отличие от стремившейся к договоренностям с Ираном администрации Обамы, сурово критикует Тегеран и не обещает ему в случае своей победы легкой жизни, – но это все же не исступленное манихейство «задавить и разрушить любой ценой». Одновременно Трамп не слишком-то приветлив к Эр-Рияду. Ближний Восток – лишь частный пример, наиболее в данный момент злободневный. Внешнеполитическая программа Трампа и в целом – сложная, но неплохо сбалансированная система сдержек и противовесов для уверенного бытования на планете великой, но не безумной державы. Солидный подход для солидных господ, перефразируя классика отечественного литературного постмодернизма.

Разумеется, гладко все выглядит только на бумаге. В плане внешней политики американский президент и его партия отнюдь не самостийны, а процесс принятия решений по международной повестке сложностью и многовекторностью напоминает знаменитый коллективный роман «Большие пожары», публиковавшийся в журнале «Огонек». Нередки случаи, когда одним внутриамериканским субъектам легче блокироваться с внешними игроками, чем договориться с другими внутриамериканскими субъектами; возьмем относительно недавнюю ситуацию, когда президент Обама, не желая идти на поводу у местных «ястребов» и вторгаться в Сирию, договорился с президентом Путиным на тему уничтожения сирийского химического оружия. Да и первоначальные намерения кандидатов и свежеизбранных президентов, как доказывают случаи Клинтона и Буша-младшего, часто противоположны их дальнейшим действиям. Тем не менее, если опустить крайне важные уточнения, здесь и сейчас программа Трампа выглядит достаточно привлекательной для миропорядка. Я, начав статью с медицинской аналогии и терминологии, закончу ее тем же. А именно - очень мною любимым примером из «Лезвия бритвы» Ивана Ефремова, насчет того, что все оптимальное в человеческой жизни находится на тонкой грани между губительными крайностями: «Сама температура человеческого тела — 37° — всего в пяти шагах (градусах) от смерти — температуры 42°, когда наступает свёртывание белков. В то же время температура 37° самая выгодная для активной жизнедеятельности. Вот что такое «лезвие бритвы». И таких примеров можно подобрать тысячи». Американское поведение на международной арене – один из этих примеров. Трамп же – повторюсь, здесь и сейчас – выглядит кандидатом лезвия бритвы и 37-ми градусов, кандидатом излечения тяжких лихорадок, которые раньше лечили белым порошком из пробирки Колина Пауэлла.

Не за эту ли поверенную здравомыслием умеренность, контрастирующую с эпатажным поведением, так взъелись на Трампа силы, модерирующие американскую политику? А еще говорят, что русские – народ крайностей…