Спор об основах политического: Лео Штраус и Карл Шмитт

Заочный спор об основаниях понятия политического между американским политическим философом Лео Штраусом и немецким юристом Карлом Шмиттом начинается в 1927 году, когда К. Шмитт, будучи одним из ведущих юристов и теоретиков права опубликовал свои «Понятия политического» в журнале «Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik» Они была продолжена лишь спустя 5 лет когда Л. Штраус, начинающий политолог из Америки, опубликовал свои«Замечания» на уже выпущенные в свет «Понятия политического». Замечания и критические заметки Л. Штрауса прочлись и впоследствии высоко оценились Карлом Шмиттом, что послужило его решению переписать третью редакцию «Понятия политического»в 1993 году, принимая во внимание конструктивную критику Л. Штрауса и учитывая все написанные им недостатки. «Это единственный труд, — пишет Майер о «Понятии политического», — на страницах которого Шмитт реагирует на критику методом красноречивых вычеркиваний, дополнений и новых формулировок. Только в случае «Понятия политического» Шмитт ведет открыто-потаенный, подразумевающий тщательную ревизию собственного текста диалог с интерпретатором».(Х. Майер, Социологическое обозрение. Т. 11. № 3. 2012 г., стр. 13–18.)

Х. Мейер, справедливо полагал, что суть размышлений немецкого философа К. Шмитта в его критике либерализма - его желание отстоять фундаментальность и серьезность жизненных основ против попыток либералов свести всю жизнь человека к свободной экономике и миру развлечений и вседозволенности.  Но основным элементом спора между ученными был вопрос о том, стоит ли искать ли оправдания фундаментальности жизни людей в «политической теологии» (позиция К. Шмитта), или же она находится в в классической «политической философии» (позиция Л. Штрауса).

Карл Шмитт, негативно относившийся к явлению либерализма в целом, опровергал возможности его деятельности и существования как такого, пытаясь утвердить область политики как самобытную и самостоятельную отрасль общественных сфер, как культура, экономика и т.д. Как и все сферы общественный жизни, политика стремиться к автономии и суверенитету, поэтому ей должно иметь собственный понятийный аппарат , объект и предмет. Для достижения данной цели, К. Шмитт обращается к основам«чистой политики», утверждающей лидирующую роль и самостоятельность всего политического. Одновременно риторика и основы«чистой политики» в первом издании «Понятия политического»имели свои недостатки и погрешности, например в ассоциации политического с внешнеполитическим, а внутриполитического — с полицией. По мнению немецкого мыслителя, война представляет собой вооруженную борьба между народами; и именно они являются субъектами политики. Удивительно, что о гражданской войне в начале своего творчества немецкий философ не говорит ни слова, хотя осознание политических аспектов в данном контексте появляется у К. Шмитта в конце 1920-х гг., когда он начал размышлять о так называемых «тотальных государствах», для которых характерно взаимопроникновение и взаимозависимость государства и общества.

  «Возможность «тотального государства», — отмечает Х. Майер, — усиливает внимание к «потенциальному всеприсутствию» политического, и она дает возможность разбить либерализм на его собственном поле, во внутренней политике».( Х. Майер,  Социологическое обозрение. Т. 11. № 3. 2012 г. .стр.34.) В итоге, отождествление государства с политическим становится не корректным в контексте историзма. Карл Шмитт справедливо отмечает, в эпоху массовых демократий, общество и государство настолько тесно переплетены между собой что  государство теряет свою первичную монополию на «политическое.»Поэтому нынешнее«тотальное государство» оборачивает вспять процесс деполитизации, на котором базируется либеральная трактовка политики. Все, что является государственным, не является более политическим в априорной форме. Те вопросы и проблемы, которые ранее касались государства, теперь становятся общественными и наоборот. сферы общественной жизни, такие как  религия, культура, образование, хозяйство и т.д. перестают быть нейтральными в смысле не-государственными и не-политическими. Именно поэтому немецкий философ вновь задает  вопрос о самостоятельности политической области и поиска ее понятийного аппарата и определения границ политического как такового. Так как каждая область человеческой жизни имеет свои границы и характерные черты, соответственно, они есть и у области политического. Карл Шмитт именует их как «друг» и «враг»  и именно от них исходят все политические мотивы и действия.

Но, надо сказать, что выделение «врагов» и «друзей» со временем сходит на «нет» и  в более поздних изданиях« Понятий политического» полагает, что любой общественный конфликт может стать политическим,при условии достижения такой степени интенсивности, когда индивиды самостоятельно объединяются в социальные группы по принципу «друзья» — «враги» и здесь уже борьба и конфликты будут идти не на жизнь, а на смерть. «В итоге, можно смело сказать, что «смысл различения друга и врага состоит в том, чтобы обозначить высшую степень интенсивности соединения или разделения, ассоциации или диссоциации; это различение может существовать теоретически и практически, независимо от того, используются ли одновременно все эти моральные, эстетические, экономические или иные различения. Не нужно, чтобы политический враг был морально зол, не нужно, чтобы он был эстетически безобразен, не должен он непременно оказаться хозяйственным конкурентом, а может быть, даже окажется и выгодно иметь с ним дела. Он есть именно иной, чужой, и для существа его довольно и того, что он в особенно интенсивном смысле есть нечто иное и чуждое, так что в экстремальном случае возможны конфликты с ним, которые не могут быть разрешены ни предпринятым заранее установлением всеобщих норм, ни приговором «непричастного» и потому «беспристрастного» третьего».(К. Шмитт. «Понятие политического» 1992 г. (1932 г.) стр. 40.)

В общем, заочный спор К. Шмитта с либерализмом в отношении смысла политического дает«старт» для критических заметок начинающего американского ученного Лео Штрауса. Положение К. Шмитта о том, что политическое представляет собой основу государства уместно лишь в контексте историзма. и поэтому не может претендовать на универсальность  теории.;Так как времена, в которые жил К. Шмитт, по его мнению были эпохой нейтральности, людям следовало бы стремиться к искренности в политики, но, как с сожалeнием отмечал позже Л. Штраус, это невозможно. Задача К. Шмитта возникла из  краха либерализма, так как он отверг политическое, но не покончил с ним, а продолжил заниматься политикой  и данными вопросами под неким прикрытием, не привлекая к себе внимания. Поэтому Лео Штраус соглашается с немецким ученным в том положении,  что необходимо заменить систематику либерального мышления другой, совершенно новой системой, которая будет уважать и признавать политическое по достоинству.

Критика либерализма у Л. Штрауса и К. Шмитта главным образом началась с мышления о понятии«культуры», под котором подразумевалось функциональное деление общества на самобытные, но взаимодействующие между собой предметные сферы. Сама культура же имела деление на право, искусство и мораль. Само понятие политического , безусловно, должно идти во взаимодействии с культурой. Но, согласно либеральному мышлению, культура лишь отдельная область человеческой сферы деятельности, и она должна быть самобытной и идти с политическим рядом, но не быть его основой в целом. По мнению ученных, именно это и является основной ошибкой либерализма, ведт полная свобода человека не возможно, политика и культура, как собирательный образ истории человечества, должны идти вместе, в непосредственном взаимодействии, дополняя и поддерживая друг друга. Без знаний права, морали, норм, никакая политика не может быть совершенной. и у тем более легитимной. В этом отношении Лео Штраус справедливо отмечает различия между К. Шмиттом и Т. Гоббсом, к которому он обращается в трактовке культуры человека. Согласно учениям Т. Гоббса, государство есть главная составляющая общества и она должна быть им признаваема, и поэтому оно имеет полное право требовать от человека только условного повиновения, т. е. такого подчинения, которое не идет вразрез его основным, естественным правом на жизнь. Этим понимание политического Т. Гоббсом (и К. Штраусом) в корне отличается от понимания политического К. Шмиттом, для которого политическое определяется реальной возможностью убийства людей людьми при необходимости этого. При этом государство здесь не играет роли и не должно вмешиваться в данный контекст. . Если какая либо социальная группа людей вынуждена защищаться от какого-либо нападка, то они совершенно свободны в своем решении объединения и «нападения». то же самое,если речь идет о законах. Если группу людей не будут устраивать те или иные законы, то ни вправе «бороться» за них. Главное, чтобы эти действия были во имя защиты своих прав, свобод и жизни. Конечно, это будет незаконно, но если это необходимо человека-надо дать ему право действовать. 

Годами позже, осознавая и принимая факт того, что все области человеческой жизни находятся во взаимодействии и взаимозависимости друг от друга, Карл Шмитт отмечает, что политика остро нуждается в теологии. Карл Шмитт соглашается с тем, что если признать, что мир состоит из добрых людей, которые хотят жить в мире и гармонии между собой, то неоспорим факт того, что теологи и политики будут лишними. Но, удивительно,что год спустя немецкий мыслитель начал придерживаться другого мнения, что теологи и политики никогда не станут излишними и они всегда будут необходимы любому обществу. Политика нуждается в вере для обоснования и подтверждения своей необходимости,и поэтому «политическая теология» как база политического автоматом выходит на передний план теорий немецкого философа. Вспоминая концепцию «врага» и «друга, можно сделать предположение, что «враг» для К. Шмитта является неким орудием божественного Провидения в теологическом контексте, без которого нереально представить себе никакое серьезное положение дел и именно этим и объясняется серьезность  и фундаментальность человеческой жизни в целом. 

Но,несмотря на это, необходимо помнить, что сам немецкий мыслитель жил в эпоху расцвета либерализма и так или иначе был подвластен течениям той эпохи. Поэтому можно отметить, что Лео Штраус справедливо полагал, что современному ему социуму необходимо обратиться к истории человечества, вернуться к истокам. Необходимо возродить классическое понимание политики и искусства, философии и мышления в целом. Только такой взгляд действительно в состоянии устранить либеральные течения определить основы политического, к чему так стремился К. Шмитт. Но, к сожалению, эта задача не возможно  своей реализации, но Л. Штраус все же призывал к попыткам ее решения. Сей возврат Лео Штрауса к классическим формам мышления  человека в отношении социальности, права, норм и морали позволил ему по иному взглянуть и на политическую философию и ее теориям в отношении политического и его основ. Политическая философия во многом отличается от философии, и главным образом от метафизики как таковой. У политической философии свои собственные, самобытные методы для поиска своего места в истории и жизни человечества, и поэтому, для политических философов жить, мыслить и действовать политически значит принимать во внимание историю человечества, события, которые происходят в социуме ежедневно, а так же примирение и принятие в внимания значимости «друзей» и «врагов», о которых  так много писал в своих учениях Карл Шмитт.