Реакция замещения

Присутствие Китая на постсоветском пространстве становится все более ощутимым, что особенно заметно на примере его сотрудничества в различных сферах с государствами Центральной Азии. Активное участие КНР в делах региона, который традиционно являлся зоной влияния России, а также усиление присутствия китайского капитала в стратегически важных секторах экономик центральноазиатских стран на определенном этапе могут привести здесь к столкновению интересов и обострению конкуренции Китая и России.

За последние два десятилетия КНР и страны Центральной Азии прошли путь от приграничного сотрудничества, базирующегося, главным образом, на бартерных сделках, до отношений партнерства и сотрудничества, в основе которых лежат взаимодействие в энергетическом секторе и совместные проекты в несырьевых отраслях экономики. Сегодня «китайский фактор» является постоянно действующим элементом региональной геополитики. Более того, как показывает опыт последних лет, роль Китая в региональном раскладе сил увеличивается.

Социально-экономическая ситуация в Центральной Азии усугубляется еще и тем, что торговые связи между странами региона развиты очень слабо. У этого есть две причины: центральноазиатские государства производят различные виды сырья (часто сходного) и нуждаются в первую очередь в рынках промышленно развитых стран; между государствами региона отсутствует эффективная внутрирегиональная интеграция.

С начала 2000-х гг. значительно увеличились объемы китайских инвестиций и торговли в Центральной Азии. В 2006 г. КНР становится третьим по величине внешнеторговым партнером стран этого региона после России и ЕС. За период 2000-2010 гг. инвестиционная активность КНР на центральноазиатских рынках возросла на 20-40% в зависимости от конкретных направлений сотрудничества. Среди них на первый план вышли высокотехнологичные производства, освоение минеральных ресурсов, развитие инфраструктуры, строительство, сельское хозяйство, транспорт, электроэнергетика, нефтегазодобывающая отрасль.

Выбор государств Центральной Азии (Казахстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана) в качестве приоритетных для вложения капитала полностью соответствует геостратегическим интересам и устремлениям Китая. Активная финансовая и экономическая политика, превращение КНР в главного инвестора и торгового партнера стран-соседей позволят создать благоприятное международное окружение, а в дальнейшем – условия для усиления китайского влияния в этих регионах.

Интересы Китая в регионе определяются рядом факторов. Во-первых, Пекин стремится обеспечить политическую и социальную стабильность в соседнем с Центральной Азией Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) КНР. По мнению китайских экспертов, Китай рассматривает центральноазиатский регион сквозь призму проблем и перспектив развития Синьцзяна. Во-вторых, Центральная Азия представляется Китаю надежным «стратегическим тылом». В-третьих, КНР учитывает значимость транзитных возможностей Центральной Азии (в Европу, Средний и Ближний Восток, Кавказский регион), а также считает государства ЦА важным рынком сбыта для китайских товаров и серьезными потенциальными поставщиками энергоресурсов.

Высокие темпы экономического развития КНР в течение последних десятилетий обусловили быстрый рост потребления энергии. В 2009 г. Китай занял второе место в мире по потреблению первичной энергии после США, а в начале 2011 г. вышел в мировые лидеры.

По прогнозам аналитиков компании ExxonMobil, в следующие два десятилетия потребности Китая в промышленной энергетике увеличатся еще на 20%. Учитывая, что КНР занимает столь высокое место по потреблению энергии, нефтегазовый сектор страны ни сейчас, ни в перспективе не в состоянии удовлетворить внутренние потребности. Согласно данным Министерства промышленности Китая, в 2011 г. зависимость страны от иностранных поставок нефти составила около 55%. По прогнозам, в 2015 г. степень зависимости от импорта нефти достигнет 60%, а к 2020 г. приблизится к 65%.

В настоящее время КНР импортирует нефть и газ из более 30 стран мира. Структура китайского импорта нефти выглядит следующим образом: 56% – Ближний Восток (крупнейший поставщик – Саудовская Аравия), 27% – Африка, 13,5% – Азия и АТР, 3,5% – Латинская Америка.

Нестабильность ситуации в ряде регионов-поставщиков энергоресурсов в Китай (например, третьим по значимости источником поступления нефти для КНР является Иран), проблема пиратства и морского терроризма в Юго-Восточной Азии, а также конкуренция крупных держав в стремлении контролировать морские пути (Ормузский и Малаккский проливы) побудили китайское руководство рассматривать транспортировку нефти и газа через сухопутные магистральные трубопроводы лучшей гарантией собственной энергобезопасности. Это обусловило повышенное внимание КНР к сотрудничеству в энергетической области с Россией и странами Центральной Азии.

УГРОЗЫ И РИСКИ ИНТЕРЕСАМ КНР В ЭНЕРГЕТИКЕ

В условиях возрастающей конкуренции среди мировых держав за доступ к энергоресурсам позиции КНР в геополитическом отношении остаются уязвимыми. Внутриполитическая ситуация в странах Северной Африки и Ближнего Востока поставили под угрозу реализацию ряда крупных китайских проектов в сфере инвестиций в разработку и добычу сырья в этих регионах.

Все более ощутимое присутствие Китая на постсоветском пространстве в перспективе грозит серьезным ущемлением интересов России.

Так, на интересы Китая в области энергетики влияет сложная обстановка в Судане, который разделился на Северный и Южный по результатам референдума 2011 г. В настоящее время между двумя частями бывшего Судана идут вооруженные столкновения из-за разногласий относительно линии совместной границы и неспособности договориться о цене перекачки южносуданской нефти по трубопроводам Севера.

КНР является покупателем 50-60% суданской нефти. Судан обеспечивал около 7-9% потребностей Пекина в этом виде сырья. Более 10 лет назад Китай приступил к реализации ряда программ, направленных на обеспечение долгосрочных поставок суданской нефти, инвестировав в страну несколько десятков миллиардов долларов. Капиталовложения в Судан являются самым большим инвестиционным проектом Китайской национальной нефтегазовой корпорации (КННК). Ей принадлежит 50% нефтеперерабатывающего завода около города Хартум, 41% акций консорциума Petrodar и 40% консорциума Grеater Nile Petroleum Operating Company. При помощи КННК был построен единственный нефтепровод Судана – Greater Nile Oil Pipeline и новый экспортный танкерный терминал в городе Порт-Судан на Красном море.

Значительные экономические потери понес Китай и в результате войны в Ливии. Американский экономист Пол Крэйг Робертс, представляющий радикально настроенные круги республиканцев, в своем интервью англоязычному иранскому телеканалу Press TV прямо заявил: «Мы хотим свергнуть Каддафи в Ливии и Асада в Сирии, потому что хотим выгнать Китай и Россию из Средиземноморья… Это попытка США отказать Китаю в ресурсах так же, как Вашингтон и Лондон отказали в ресурсах японцам в 30-е годы». До войны в Ливии 2011 г. 11% добываемой здесь нефти уходило в Китай, который реализовывал 50 проектов на общую сумму в $18,8 млрд. В Ливии работало 75 крупных китайских компаний и до 30 тыс. китайских рабочих. По мнению украинского политолога Александра Дудчака, убытки КНР в результате событий в Ливии – это «очередные потери Китая вследствие войны, организованной США».

Сегодняшние реалии ставят под сомнение стабильность поставок нефти из Ближнего Востока в КНР. В плане импорта природных ресурсов Китай делает ставку на иранскую нефть, которая составляет около 12% от всего нефтяного импорта КНР. В случае возникновения конфликтной ситуации в Иране, спровоцированной внутренним политическим противостоянием или внешним давлением со стороны США и Израиля, китайская экономика может серьезно пострадать от нехватки в поставках углеводородов.

Основной поставщик нефти в Китай – Саудовская Аравия, имеющая тесные связи с США, по политическим мотивам может ограничить поставки энергоносителей в КНР. Ангола, после распада СССР переориентировавшая свою внешнюю политику на Соединенные Штаты, а также Кувейт, Оман и Индонезия под американским давлением могут найти предлог, чтобы отказаться от поставок нефти в Китай. В этих условиях Россия, Судан и Венесуэла не смогут в короткие сроки компенсировать необходимые Китаю объемы энергоресурсов.

Борьба КНР и США за доступ к энергоресурсам вкупе со смещением геополитических приоритетов США в Азиатско-Тихоокеанский регион, о чем официально объявила госсекретарь США Хилари Клинтон, приведет к усилению конкуренции и противостояния этих государств. Вышеуказанные обстоятельства позволяют предположить, что китайское руководство будет вынуждено искать альтернативные пути импорта природных ресурсов, что приведет к высокой динамике развития экономических отношений с Центральной Азией.

Китай расценивает этот регион как стратегическую сырьевую зону, а также транзитную территорию к нефтеносным районам Каспийского моря и, в перспективе, Персидского залива. Китайские ТНК заинтересованы в увеличении своего влияния в данном регионе, что проявляется в готовности финансировать совместные проекты. Очевидно, что в перспективе КНР будет только наращивать взаимодействие с республиками региона с целью наращивания импорта нефти и газа с параллельной реализацией инфраструктурных и транспортных проектов в данной области.

ОСОБЕННОСТИ СОТРУДНИЧЕСТВА КИТАЯ С ГОСУДАРСТВАМИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

В настоящее время КНР в своей политике в Центральной Азии основную ставку делает на взаимодействие в области экономики. Пекину не удалось реализовать свое предложение создать на пространстве ШОС зону свободной торговли, поэтому сейчас упор делается на выстраивании со странами ЦА отношений на двусторонней основе, с акцентированием внимания на сотрудничестве в области энергетики, транспорта и логистики, а также торговле и обеспечении региональной безопасности.

Взаимодействие с центральноазиатскими государствами Китай выстраивает дифференцированно, активно используя в национальных интересах тот потенциал, которым обладает каждое из государств региона. Основное внимание КНР сейчас приковано к нефтегазовым отраслям Казахстана и Туркменистана, а также атомной отрасли Казахстана. Китайское же присутствие в отраслях ТЭК остальных стран ЦА связано не столько с энергетическими потребностями КНР, сколько с задачей продвижения иных (экономических и политических) интересов в данных государствах и в регионе. В сфере транспорта основное внимание Пекин уделяет Казахстану и Узбекистану, в области гидроресурсов на первый план выдвигаются Таджикистан и Киргизия.

Пекин расценивает Центральную Азию как свой стратегический сырьевой тыл, а местная власть видит в нем нового «большого брата».

Существенно ускоряются темпы развития торговли КНР со странами Центральной Азии. Если в 1992 г. внешнеторговый оборот был равен $527 млн., то в 2000 г. он составил $1 млрд., а к 2009 г. достиг $25,9 млрд. При этом наблюдается недостаток диверсификации структуры экспорта из Центральной Азии в Китай: поставки Казахстана на 25% состоят из нефти, на 25% – из цветных металлов, еще на 25% – из железа и стали. Металлы составляют третью часть киргизского экспорта в Китай, химические продукты и цветные металлы – 20 и 25% соответственно. Что же касается импорта из КНР в Центральную Азию, то 92% от общего объема составляет готовая продукция.

Китай проявляет большую активность в создании транспортно-логистической инфраструктуры в регионе. Одним из наиболее масштабных проектов в этой области является строительство узбекско-киргизско-китайской железнодорожной магистрали (Андижан–Карасу–Торугарт–Кашгар). Другое направление – строительство современных автомагистралей, выходящих к западным границам Китая. В СУАР Пекин планирует построить 12 скоростных автомобильных дорог, которые свяжут Западный Китай со странами Центральной Азии.

Синьцзян сейчас – это локомотив программы освоения западных районов Китая. Нынешняя программа правительства Китая по развитию СУАР является самой масштабной в истории страны. На ее финансирование в период текущей двенадцатой пятилетки (2011-2015 гг.) ЦК КПК выделил более 2 трлн. юаней (около $300 млрд.), что в три с лишним раза больше, чем за прошедшие 30 лет. По уровню социально-экономического развития СУАР занимает ведущие позиции среди западных районов страны, а по отдельным видам производства может конкурировать с другими провинциями КНР. На фоне центральноазиатских стран Синьцзян представляет собой регион с развитой экономикой: промышленные товары составляют 67% его экспорта, темпы роста ВВП в среднем – 8,5% в год.

В перспективе, благодаря реализации стратегии возрождения Великого Шелкового пути и развития северо-западных районов Китая, Синьцзян превратится в крупный транспортный и энергетический узел, экономически развитый внешнеориентированный регион, что приведет к укреплению сотрудничества КНР с государствами Центральной Азии и усилению китайского влияния в регионе.

Интерес Китая к развитию транспортной инфраструктуры в ЦА вполне объясним. Во-первых, этого требуют проекты в нефтегазовой отрасли, связанные со странами региона. Во-вторых, наличие соответствующей инфраструктуры позволяет расширить транзит китайских товаров в государства Ближнего и Среднего Востока, а также в Европу. Наконец, это – вопрос национальной без-опасности: в случае необходимости можно обеспечить быструю переброску войск в регионы, в которых может возникнуть ситуация, потенциально угрожающая безопасности Китая.

Еще одно направление, на котором сегодня отмечается повышенная активность Китая, – это формирование зон свободной торговли (ЗСТ) в приграничных с КНР регионах Центральной Азии. Актуальность ускорения создания ЗСТ китайская сторона обосновывает усилением протекционизма в мировом производстве в настоящее время. На сегодняшний день достигнуты договоренности по созданию ЗСТ в районах контрольно-пропускных пунктов «Иркештам» и «Торугарт» в Киргизии, а также в районе КПП «Карасу–Кульма» в Таджикистане.

В декабре 2011 г. на границе Китая с Казахстаном открылся Международный центр приграничного сотрудничества «Хоргос». Вице-премьер Госсовета КНР Чжан Дэцзян назвал его «первым трансграничным международным центром по сотрудничеству в регионе Евразии». Центр предназначен для проведения региональных и международных торговых переговоров, демонстрации и сбыта товаров, предоставления логистических, финансовых услуг и т.п. По китайским оценкам, КНР может использовать Центр «Хоргос» как платформу для расширения своих позиций на центральноазиатском рынке, и далее – на рынках Западной Азии и Европы.

ПРОНИКНОВЕНИЕ КИТАЯ В ЦА И НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ РОССИИ

В средне- и долгосрочной перспективе влияние и присутствие КНР в центральноазиатском регионе будет только усиливаться. При этом Китай, как показывает опыт его взаимодействия со странами ЦА в последние десятилетия, на первый план будет ставить собственные интересы, что в определенный момент может вступить в противоречие с интересами России в регионе.

КНР развивает транспортную инфраструктуру  Центральной Азии,   здесь все больше не российской, а китайской железнодорожной техники.

Китай сегодня – основной участник масштабных транспортно-логистических и инфраструктурных проектов в регионе, к тому же – основной кредитор экономик государств Центральной Азии. КНР постепенно вытесняет Россию с позиций приоритетного торгового партнера государств ЦА. Это происходит не только в силу того, что КНР приобретает товары и сырье, традиционно вывозившиеся в РФ, но и в силу усиления конкуренции с российскими предприятиями за рынки сбыта. Иллюстрацией могут служить поставки из Китая в Туркменистан большого количества железнодорожной техники, которая ранее закупалась Ашхабадом в России. Заметно сокращается разрыв в масштабах торгово-экономического присутствия России и Китая в ЦА. Конкретным отражением данной тенденции является динамика товарооборота: если в 2000 г. товарооборот между РФ и ЦА в 6 раз превышал объем торговли КНР с регионом, то уже в 2006 г. – всего лишь в полтора раза.

Реализация китайской концепции превращения КНР в глобальную торговую державу наряду с производственными и инвестиционными возможностями страны приводит к снижению значимости России как торгово-экономического партнера для стран Центральной Азии. В свою очередь, экономическое закрепление Китая в регионе уменьшает влияние и значимость России как политического партнера и партнера в области обеспечения региональной безопасности.

В целом к числу направлений, по которым интересы России и Китая в Центральной Азии в ближайшей перспективе могут вступить в наибольшее противоречие, можно отнести:

– нефтегазовый сектор, в частности, доступ к энергоресурсам региона и направления их транспортировки, освоение ресурсов шельфа Каспийского моря, прокладка новых нефте- и газопроводов;

– контроль над стратегическими отраслями промышленности (энергетика, урановое производство, добыча золота);

– материально-техническое обеспечение вооруженных сил государств Центральной Азии за счет российских или китайских поставок;

– оказание политического влияния на лидеров государств Центральной Азии, а также формирование ориентированных на Россию или Китай социальных групп;

– оказание влияния в области культуры и образования – сегодня влияние русской культуры на постсоветском пространстве сокращается, ему на смену идет западная, а в последнее время и китайская, массовая культура.

На данный момент, как представляется, основной задачей России является сохранение и, по возможности, усиление ее позиций в Центральной Азии и СНГ без конфронтации с Китаем, Евросоюзом и США. В случае же возникновения в регионе форс-мажорных обстоятельств Москве следует быть готовой к использованию всех имеющихся в ее арсенале средств, чтобы не допустить усиления в Центральной Азии позиций как КНР, так и других крупных стран, одновременно избегая ущемления в чем-либо интересов центральноазиаских государств.

Те изменения, которые происходят сейчас в мировой экономике, и растущее понимание необходимости совместных действий по модернизации и инновационному развитию, а также совершенствование механизмов Таможенного союза и Евразийского союза России, Белоруссии и Казахстана требуют формирования более компактной повестки дня первоочередных действий с выходом на конкретные проекты и результаты.

Китай придает большое значение построению в Центральной Азии такой системы безопасности, которая гарантировала бы стабильность и развитие транспортно-транзитной функции региона. Главные приоритеты России и стран Центральной Азии, включая взаимодействие в рамках интеграционных структур, в том числе Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), как представляется, могут быть сфокусированы на формировании в регионе устойчивой экономической площадки для стратегического взаимодействия с Китаем. Это позволит создать более благоприятные условия для многостороннего, многопланового и взаимовыгодного сотрудничества с Китаем в регионе, а также заложить основу для реализации масштабных экономических проектов: транспортно-коммуникационных и промышленно-инновационных. К тому же это будет способствовать превращению ШОС в полноценный экономический и политический блок, станет залогом стабильного и долгосрочного развития Центральной Азии и значительных территорий России и Китая.

С точки зрения укрепления взаимодействия России со странами региона перспективным является развитие гуманитарного сотрудничества. Речь здесь должна идти не только о завоевании симпатий со стороны проживающих в ЦА этнических русских, но и о привлечении на свою сторону нового поколения элит. Сделать это возможно путем активной пропаганды в регионе русской культуры, а также поощрения обучения этнических русских и представителей других национальностей в вузах РФ на равных с россиянами основаниях.

Источник: Национальная оборона