Менеджмент во втором веке машин

Развитый мир стоит на пороге важнейших трансформаций, каких не бывало со времен «Позолоченного века». Этот период (название ему придумали Марк Твен и Чарльз Дадли Уорнер в одноименном сатирическом романе, опубликованном в 1873) не только обеспечил огромный экономический подъем и накопление капитала в США, но также привел к серьезным нарушениям профессиональной структуры общества и к целому ряду связанных между собой общественных потрясений. Предприниматели создали колоссальные предприятия в то время как рабочие переходили с ферм на фабрики.

Эрик Бриньолфссон и Эндрю Макафи из Массачусетского технологического института ввели новый термин для обозначения грядущей эпохи в названии своей новой книги «Второй Век Машин» (W.W. Nornot, 2014). Они изложили хронику развития закона Мура (наблюдаемое постоянное удвоение мощности микропроцессора каждые 1,5-2 года за последние полвека), обеспечившего такие научно-технологические достижения как самоуправляемые автомобили которые могут с легкостью справиться со сложными водительскими задачами.

Что еще важнее, авторы отмечают, что уважаемые ученые еще совсем недавно, в 2004 году, приводили вождение как пример слишком сложнoй для компьютера задачи, по определению требующей способностей человека. Даже поверхностный взгляд на традиционные СМИ являет нам следующие примеры этого неумолимого прогресса, включая роботов, разработанных для военных, которые могут бегать, и компьютерную программу, которая вывела второй закон механики Ньютона на основе движений двойного маятника — устройства, которое создает для человеческого глаза лишь хаотическую картинку.

И хотя никто не может сейчас с уверенностью предсказать, как развернется эта новая эпоха, большинство экономистов придерживаются оптимистической точки зрения — они полагают, что положительный экономический эффект компенсирует неизбежные нарушения в структуре профессиональной занятости: представители традиционных рабочих профессий сталкиваются с вытеснением, поскольку компьютеры забирают у них такие виды работы как вождение грузовиков, работа на фабрике, осуществление поддержки в колл-центрах и даже переворачивание котлет для бургеров. Но точно так же, как наше сельское, аграрное общество наконец привыкло к городской производственной экономике, эти нарушения в конце концов приведут к более сильной экономике и лучшим стандартам жизни.

Очевидный исторический переход от натурального хозяйства к производству дает надежду, но упускает из виду одну менее очевидную трансформацию, произошедшую за последний век. Свежий взгляд на данные переписей в США обнаружит, что большой сдвиг в 20-м веке был вовсе не в сфере производительного труда. На самом деле, произошел колоссальный сдвиг в сфере управленческих профессий. И сегодня не только рабочий класс подвержен деструктивным процессам, но также и класс менеджеров.

Бизнес сегодня опирается на умную технику, использующую статистические модели для отбора ценных инсайтов из эксабайтов новой цифровой информации, создаваемой каждый день. Такие машины как IBM Watson, одержавшая победу в шоу «Jeopardy!» (примечание переводчика — российский аналог — «Своя Игра»), готовят к тому, чтобы заменить разнообразных и несопоставимых между собой высококвалифицированных экспертов, таких как, медицинские диагносты, финансовые советники и профессиональные повара. Еще более умные машины сократят количество традиционных управленческих должностей во вторую машинную эпоху и вызовут изменения как в практике, так и в философии менеджмента для поколения двухтысячных, подготовленного к тому, чтобы стать следующим поколением менеджеров.

Изучение Позолоченного Века позволяет вынести два урока касательно предстоящих разрушительных процессов. Во-первых, менеджеры должны опять стать предпринимателями. Выполняющие расчеты компьютеры заменят выполняющих расчеты менеджеров. Во-вторых, новое поколение менеджеров должно бороться с социальными проблемами, которые принесут эти нарушения. В отличие от предпринимателей Позолоченного века, они должны интегрировать социальную миссию в свое определение коммерческого успеха, вместо того, чтобы заниматься благотворительностью после обретения этого успеха.

Восстание Менеджера

Перепись населения США от 1920 года зафиксировала профессиональную структуру, состоящую из 41 миллиона работающих американских граждан, в форме иерархии, место в которой определялось сферой производства. Например, 12.8 миллиона людей работали в «обрабатывающих и машиностроительных отраслях» и около 11 миллионов были заняты в сфере «сельского хозяйства, лесного хозяйства и животноводства». Эти данные отражают критический экономический переход, произошедший со времен переписи 1910 года. Всего лишь десятилетием ранее, большее количество американских рабочих — 12,7 миллионов, то есть, почти треть населения, были заняты в сфере сельского хозяйства, лесного хозяйства и животноводства. Но в течение второго десятилетия 20 века занятость в сфере производства выросла в США на 21%, в то время как в более традиционном хозяйственном сегменте она упала на 13%. Безусловно, мы все знаем, что в течение всего 20 века в США продолжала расти занятость в промышленной сфере, однако в конечном счете она пошла на убыль, так как в 1980-х экономика США переключилась на сервисный сектор.

Таков расхожий образ мысли, но он упусускает очень важную деталь. Взглянув на последние данные переписи, касающиеся профессиональной структуры, можно обнаружить более основательный сдвиг. Современная американская экономика основана не сколько на услугах, сколько на менеджменте. Занимая 38% от общей занятости, сфера менеджмента, профессионалов, и связанных с ними профессий была самой крупной категорией в структуре профессиональной занятости для 142,5 миллионов людей, охваченных переписью 2012 года. Насчитывавший более 30% из числа всех занятых век назад, сегмент «профессий в сфере сельского хозяйства, рыболовства и лесного хозяйства» сегодня насчитывает менее 1% из числа занятых и относится к более широкой категории «профессий в сфере природных ресурсов, строительства и технического обслуживания», которая в общей сложности составляет 9% от всех занятых.

Справедливости ради нужно сказать, что большая категория менеджеров включает специалистов и тех, кто работает в сфере финансовых операций. Подкласс «управленческих специальностей» насчитывает только 16 миллионов людей, из которых 1,5 миллиона относятся к «управленческой верхушке». Но давайте взглянем на это шире: количество предствителей управленческой верхушки в США сегодня почти на 50% превышает общее количество всех занятых в сфере хозяйства, рыбловства и лесничества.

Уроки Позолоченной Эпохи

В Позолоченную Эпоху, на самом деле, не было менеджеров, управляющих бизнесом. Вместо этого предприниматели без высшего управленческого образования полагались на свою интуицию, чтобы строить бизнес-империи, опирающиеся на креативные идеи. Рассмотрим случай Эндрю Карнеги. Рожденный в шотландской семье из рабочего класса, Карнеги сначала работал на питтсбургской хлопчатобумажной фабрике — по 12 часов в день в 13 лет — до того, как в 15 он лет стал мальчиком-посыльным в телеграфном офисе, а впоследствии даже оператором телеграфа в 18 лет. Далее, он продвигается в  железнодорожной отрасли и начинает накаливать богатство с помощью разумных инвестиций. В 1864 году он обращает внимание на сталелитейную промышленность и в конце концов строит бизнес-империю благодаря применению гораздо более эффективного Бессмеровского способа производства стали и вертикальной интеграции всех поставщиков сырья. К концу 19-го века, США занимали ведущую позицию в сфере производства стали, а Карнеги управлял самой огромной и самой эффективной сталелитейной компанией в мире.

Тем не менее, Карнеги сталкивался с трудностями. Маштабы его империи выходили далеко за пределы его управленческих способностей. Американский финансист Джон Пирпонт Морган предложил решение: делегировать власть владелецев-предпринимателей профессионально управляемым акционерным компаниям открытого типа. В 1901 году Морган поглотил сталелитейную империю Карнеги при содействии других лиц, сформировав Юнайтед Стейтс Стил Корпорейшн. Тогда самый богатый человек в мире, 66-летний Карнеги, посвятил все свое время и внимание благотворительности. Опираясь на «Евангелие богатства», он настаивал том, что на моральный долг богатых людей — использовать свои деньги на благо общества. За всю свою жизнь он в общей сложности потратил 350 млн$ на благотворительность, часть из этих денег ушла на финансирование более, чем 2,800 публичных библиотек.

Президент Дартмутского колледжа Уильям Джеветта Такер, заметив, что все большее число выпускников уходило в мир коммерции, обратился к выпускнику Дартмутского колледжа Эдварду Таку с идеей создания первой высшей школы в области коммерции. В 1900 году успешный банкир Так пожертвовал несколько сотен тысяч долларов, что составляло стоимость акций железнодорожной компании, на основание Школы им. Амоса Така в честь своего отца. В 1908 году Гарвард ввел степень магистра делового администрирования и создал Гарвардскую школу бизнеса, расчитанную на 15, но привлекшую 80 студентов.

Фредерик У. Тейлор, отец научной организации труда и менеджмента, сыграл свою роль как в Школе Така, так и в Гарвардской школе в их ранние годы. Рожденный в зажиточной семье квакеров, Тейлор не захотел в 1874 году идти проторенной дорогой от Академии Филлипс в Экстере до Гарварда и вместо этого начал свою карьеру как производственный рабочий. Он продвинулся вверх по службе на несколько позиций, параллельно с этим получая степень инженера-механика. Наконец, он стал главным инженером копании «Мидвэльская Сталь» — компании, имеющей всего лишь один завод, но известной благодаря своему аналитическому стилю управления. Тейлор применил свои собственные управленческие навыки, определяя «единственный правильный способ» выполнения каждого отдельного задания, что привело к удвоению производительности труда рабочих. В 1890 году он начал консультировать другие компании, чтобы показать им, как достичь такой производительности труда. И к 1911 году он систематизировал свою философию в монографии «Принципы научного менеджмента». Работая консультантом, Тейлор также проводил исследование в Дартмутском колледже и занимал должность профессора в новой Школе им. Така. Вдобавок к этому, декан Гарвардской школы бизнеса нанял Тейлора для разработки фундаментального курса по промышленной и производственной организации, что еще больше определило важность аналитического подхода в менеджменте.

Это сосредоточение на цифровых данных обеспечило необходимый контроль новым империям, которые превысили управленческий потенциал их предпринимателей-учредителей. В то время как успешные предприниматели, такие, как Карнеги, обратились к благотворительности, огромное количество менее талантливых, но более профессионально подготовленных менеджеров собирали данные и опирались на аналитику, компенсируя тем самым отсутствие творческого озарения. Их основанный на вычислениях поиск «передовых технологий труда», если говорить современным профессиональным языком, вытеснил креативность и игнорировал разрушительные эффекты, который этот деперсонифицированный склад ума оказал на рабочих. Возможно, передача управленческих функций владельцев-предпринимателей профессионалам была неизбежна в эпоху, движимую физическим трудом и экономией за счет роста масштабов производства. Однако, возвращаясь к современности и оглядываясь в назад, мы видим, что «сосредоточение на цифрах» означает, что менеджмент будет все больше отходить к компьютерам. В будущем менеджеры должны будут использовать свой творческий потенциал, чтобы бросить вызов как коммерческому успеху, так и социальному благополучию.

Создавая будущее

Тейлор неправильно употреблял термин «научный», и по правде говоря, этим и сегодня грешат многие ученые. Они склонны приравнивать «науку» к «математике», руководствуясь редукционистским образом мышления, который пытается все выразить в числах. Тем не менее, поистине научный метод применяет ориентированный на гипотезы подход для oтбрасывания ошибочных теорий. Никакая теория никогда не может быть доказана с помощью научного метода, а может быть только испытана, опровергнута или подтверждена. Как это метко подметил философ науки Карл Поппер: «Независимо от того, сколько белых лебедей мы могли наблюдать, это не оправдывает вывод, что все лебеди белые».

Ученые склонны разрабатывать теории, объясняющие как «все стало таким, какое оно есть». Например, они используют теорию эволюции Дарвина, чтобы объяснить, как люди начали объединяться друг с другом, а теорию большого взрыва — чтобы объяснить, почему во вселенной образовались звезды. Наука также опирается на управляемые эксперименты для проверки теорий. К примеру, множество экспериментов, проведенных за последние 50 лет обеспечили доказательства, подтверждающие общую теорию относительности Энштейна, а недавние эксперименты на большом андронном коллайдере (который обошелся в 9 млрд $) в Швейцарии предоставили доказательства существования бозона Хиггса — элементарной частицы, существование которой подразумевается стандартной моделью квантовой физики.

Менеджмент, с другой стороны, не тратит много времени на размышления о том, как вещи стали такими, какие они есть и не может себе позволить такую роскошь, как проведение управляемых экспериментов. Бизнес-стратегия предлагает свой управленческий эквивалент научной теории. Менеджеры должны разрабатывать гипотезы, описывающие будущеe, для того, чтобы обозначить текущее стратегическое направление. Вместо простой проверки гипотез, менеджмент должен создавать будущее. Будущее нельзя создать (или даже приоткрыть) просто изучая прошлое, даже используя для этого колоссальную силу компьютера в анализе «больших данных». Стратегический ответ не может быть найден в числах, как и не может он быть найден даже в главном инструменте магистра делового администрирования — подсчете чистого текущего дохода. В то же самое время, менеджеры не могут управлять компанией, основываясь на кучке непроверенных гипотез: правильная бизнес-стратегия требует творческого подхода и анализа.

Лучшие менеджеры используют свою интуицию для создания гипотез, основанных на предположениях о том, почему что-либо происходит, а не только основанных на данных, демонстрирующих корреляцию. Мы открываем новые схемы, строя гипотезы о первопричинах, эффективно применяя стратегические модели для объяснения причин возможного возникновения конкретных схем. Эти стратегии нуждаются в четкой формулировке и проверке перед претворением в жизнь. Как утверждал социальный психолог Курт Левин: «Нет ничего практичнее хорошей теории». Компьютеры могут анализировать массивные объемы данных и открывать новые схемы, опираясь на выводы, полученные из статистики. Но даже большие счетно-решающие устройства не смогут сформулировать гипотезу, необходимую для разработки новых стратегий, призванных обойти существующие ограничения и создать новые бизнес-модели. Таким образом, те менеджеры, которые пытаются преодолеть существующие ограничения и следуют ориентированному на гипотезы подходу не столкнутся с «вымиранием», но, напротив, будут творить будущее.

Преодоление ограничений

Рассмотрим случай Тайити Оно, отца-основателя производственной системы Toyota. Он вывел свою новую парадигму не из масштабного анализа исторических моделей, он использовал аналогию — американские супермаркеты — и интуитивно понял, что неэффективность существующей на тот момент системы «проталкивания» автомобилей в массовое производство могла быть устранена благодаря переходу на «вытягивающую систему» производства машин единичными партиями.

Анализ математических данных бы предположил, что его подход неосуществим. Оптимальные размеры партий определялись временем переналадки оборудования, что делало производство единичных партий невозможным из-за двенадцатичасовой переналадки огромных прессов при производстве автомобилей.

Оно не испугался этих трудностей и поручил своему главному производственному инженеру Сигео Синго вычислить самую лучшую в мире модель переналаживания оборудования. Синго узнал, что Volkswagen осуществляют переналадку пресса в течение шести часов, но соединив воедино все свои наблюдения он смог сократить время переналаживания пресса в Toyota на 67% — до 4 часов. Но не впечатлившийся этим Оно наказал Синго снизить время переналадки до менее, чем 10-ти минут, не потому, что у него были данные, оправдывающие эту цель, но из-за того, что подход, который он предвидел, и который впоследствии воплотится в бережливом производстве, требовал этого.

Эта бескомпромиссная цель заставила Синго основательно переосмыслить процесс производства, и сделав это, он преодолел главное препятствие на пути к осуществлению подхода Оно. Сегодня руководители технологических отделов уже по умолчанию игнорируют простейшие принципы «массового производства», и мир получил высокое качество по меньшей цене благодаря креативности Оно и Синго.

Совсем недавно, Блейк Майкоски искал способ преодолеть традиционную ограниченность «Евангелия богатства» Карнеги. Вместо обращения к благотворительности только после обретения финансового успеха, Майкоски интегрировал благотворительность в свою предпринимательскую бизнес-модель. Находясь на отпуске в Аргентине в 2006 году он обратил внимание на альпаргатас — традиционные местные полотняные тапочки, и начал их носить. В течение этой же поездки он принимал участие в некоммерческой организации, помогая бедным детям на окраинах Буэнос-Айреса, зачастую ходившим босиком. Соединив две идеи, он создал Toms Shoes как коммерческое социальное предприятие, призванное делать не только деньги, но и добро. Позиционируя вдохновленные Аргентиной туфли американским покупателям на основе принципа «один за один», за 6 месяцев он продал 10,000 пар обуви, а затем пожертвовал 10,000 бесплатных пар нуждающимся детям в Аргентине. В 2011 Toms расширила свою бизнес-модель «один за один» и на очки. А недавно компания объявила о своих планах запустить кофе-бизнесс, который бы жертвовал чистую воду бедным людям, проживающим в регионах Южной Америки и Африки, в которых выращивают кофе. И хотя Майкоски еще нет и 40 лет, он, как сообщается, уже накопил многомиллионное богатство, при том, что его компания пожертвовала более 1млн пар обуви.

Бережливые стартапы

Я не буду пытаться предсказать будущее, но я немного сомневаюсь в том, что оно принесет с собой разительные перемены. Перемены — это единственное, что постоянно. Поколение двухтысячных, достигающее сейчас совершеннолетнего возраста, выросло в эпоху цифровых технологий и уже страдает от некоторых ее последствий. Несмотря на полученное ими хорошее образование, они сталкиваются с высоким уровнем безработицы, большим образовательным кредитом и менее радостным экономическим будущим, чем два предыдущих поколения. Тем не менее, согласно недавнему исследованию, проведенному американской исследовательской организацией Pew Research Center, поколение двухтысячных хоть и меньше доверяет другим людям, имеет большую уверенность в том, что будущее будет лучше прошлого.

Я вижу в этом хороший признак того, что это новое поколение придерживается ориентированного на гипотезы подхода для того, чтобы преодолеть преграды и создать новые бизнес-модели. Движение «бережливых стартапов», родившееся из предпринимательской культуры Силиконовой Долины, утверждает, что все, что есть у предпринимателя на начальном этапе — это несколько непроверенных гипотез. Цель предпринимателя должна заключаться в произведении хоть сколько-нибудь конкурентоспособного продукта для проверки этих гипотез на реальных покупателях. Бизнес-модели корректируются на основе обратной связи с покупателями. Компания обращается к другой стратегии, если эта обратная связь свидетельствует о принципиальной дефектности модели, или же при обнаружении лучшей модели. Например, PayPal был запущен как средство обработки платежей, проводимых между пользователями Palm Pilot. Но соучредитель PayPal Питер Тиль увидель более широкие возможности в сотрудничестве с eBay (которая приобрела PayPal за 1,5млрд$). При том, что PayPal все еще осуществляет транзакции для eBay, эта компания позиционирует себя как более широкий бизнес по обработке платежей, расширяющийся сегодня в основном в сфере мобильных технологий — технологий, о которых даже и подумать не могли при создании компании.

Движение бережливых стартапов также укоренилось среди социальных предприятий, ищущих молодые управленческие таланты. Взять хотя бы ежегодные соревнования Премия Хульта, учрежденные в 2010 году Международной Школой Бизнеса Хульта, филиалы которой имеются в Бостоне, Дубаи, Лондоне, Сан-Франциско и Шанхае. На первом соревновании студенты из более, чем 300 бизнес-школ, состязались в разработке бизнес-моделей для поддержки некоммерческой организации «One Laptop per Child» («Каждому ребенку по ноутбуку). В 2014 году Премия Хульта искала бизнес-план для социальных предприятий, пытающихся сократить количество хронических болезней среди городских бедных жителей по всему миру. В 2014 году Премия привлекла более, чем 100000 участников, которые соревновались в командах за шесть региональных и один главный приз — стартовый капитал в размере 50,000$ и 1млн$ соответственно.

Поколение двухтысячных выросло в самые первые дни второго века машин. И хотя они знают о доступном сегодня огромном количестве информации, они понимают, что новые бизнес-модели не открываются с помощью огромного исторического банка данных, но, напротив, изобретаются в процессе управления, который начинается с гипотез, проверяемых данными. Большие данные позволят им проверить намного больше гипотез за куда меньшие деньги. Но данные, или машины, их собирающие, сами по себе не смогут создать инновационные бизнес-модели будущего, в особенности такие модели, которые будут пытаться достичь баланса между коммерческими и социальными задачами.

Большинство моих студентов обладают широким взглядом на мир и излучают как креативность, так и страсть. Обучая эти светлые умы в течение последнего десятилетия, я обрел надежду и веру в их будущее в качестве менеджеров. И я верю, что они переймут этот дух: «Самый лучший способ предсказать будущее — это творить его».