Активизация «Новой большой игры» в Центральной Азии

Современную Центральную Азию можно назвать узлом противоречий, зоной высокой конфликтогенности, где остро переплетаются различные проблемы от использования природных ресурсов до людских ресурсов, этнических и межгосударственных противоречий, обострение одной из которых способно потянуть за собой обострение других проблем.

Историческая обстановка часто преподносит неожиданные сюрпризы о незыблемости тех или иных реалий и концепций. Такой сюрприз ныне происходит в Центральной Азии.

Можно сказать, что главным переломным этапом активизации «Новой большой игры», которая начиналась после окончания Второй мировой войны, в Центральной Азии вновь происходит после распада СССР и трагических событий 11 сентября 2001 г. в США[1].

Антитеррористическая операция США и ввод сил НАТО в  Афганистан практически, не решили проблему безопасности, активизировали политическую борьбу и вывели Центральную Азию, как новый геополитический центр на мировую геополитическую арену, создав основу для активизации «Новой большой игры».

После сообщения США о выводе в 2014 году коалиционных войск из Афганистана Центральная Азия и его проблемы вновь стали привлекать внимание мирового сообщества.

Активизация «Новой большой игры» стала реальностью. Создалась новая геополитическая ситуация и тотальная угроза трех сил «зла»: экстремизм, сепаратизм и терроризм, порожденные мировой политикой, а не конкретной религией или идеологией. Наряду с тремя силами зла, ставшие частью политики и серьезной угрозой безопасности и стабильности региону, появилась другая трудно решаемая в новых условиях угроза для самих государств региона, созданные по этническим принципам государства.

В этих условиях перед государствами региона встает не проблема «разделяй и властвуй», а необходимость создания условия устойчивого развития экономической и политической стабильности, решение задачи безопасности выгодное всем, а не отдельным политическим игрокам, как предлагают США и, в частности полковник Тед Донелли из Военного колледжа Армии США.

В своем докладе полковник Тед Донелли предлагает США потратиться на укрепление границ и принятие заградительных мер для изоляции долины Ферганы от действующих в Афганистане боевиков. По его мнению, надо обеспечить военное сотрудничество в сфере безопасности с Россией и Китаем и использовать подразделения, занимающиеся борьбой с боевиками в регионе. Самое главное в этом докладе то, что полковник предлагает США продвигать идею подключения России, Китая, ШОС и ОДКБ к реализации означенной региональной стратегии, что фактически является предлогом, сохранить границы «Большой игры», установленные между Россией и Англией в Х1Х веке. По данному замыслу Англию заменит и будет осуществлять свою политику США, а Россия уступит Китаю часть территории своих интересов.

Российские комментаторы  доклада полковника Донелли заявляют, что в рекомендациях Донелли есть рациональное зерно и допускают, что они будут реализованы, но частично. Они рассматривают различные сценарии и делают прогноз развития ситуации в Центральной Азии до 2024 г.

Самое парадоксальное то, что комментаторы приводят любые аргументы и доводы, забывая важное для России, то, что в части территории Центральной Азии, на которой американский полковник согласен допустить Россию, образовались и уже признаны тем же «международным сообществом», новые суверенные государства, связанные с принципиальными изменениями в глобальном масштабе.

Почему-то современную геополитическую обстановку и трансформацию системы безопасности Центральной Азии, многие политики и исследователи связывают с «контртеррористической операцией» и выводом коалиционных сил из Афганистана, что не соответствует истине.

По нашему видению обстановку можно характеризовать как период становления новой системы международных отношений, нового мирового порядка и новой системы международной безопасности, а существующие угрозы безопасности региона, больше связаны с геополитическими интересами политических игроков. Поэтому их нужно рассматривать в комплексе и во взаимодействии в двух аспектах: угрозы и риски регионального, внутригосударственного характера и угрозы внешнего, учитывая изменения мировой обстановки, и то, что мировое геополитическое положение существенно изменилось[2].

Новую глобальную геополитическую ситуацию в Центральной Азии, не нужно связывать с выводом коалиционных сил. Ее необходимо рассматривать с учетом интересов старых и новых политических игроков  и увязать к новым реалиям «Новой большой игры», в которой ведущую роль играют США, Россия и Китай[3].

Происходящие изменения можно назвать началом новой фазы большой политической игры, началом нового раздела мира между Россией, США, Израилем, Европой с одной стороны, Китаем, Ираном, Индией и региональными государствами, по интересам с другой стороны, а не как новый виток противостояния между региональными политическими силами, хотя они существуют. Нужно помнить, что интересы новых и старых политических игроков, прежде всего, направлены на освоение финансовым капиталом не освоенных богатых природными ресурсами территорий Центральной Азии.

Политики и исследователи данной проблемы почему-то избегают факта, что угрозы в значительной мере носят международный характер и не могут быть нейтрализованы отдельными государствами и региональными организациями, даже типа НАТО и ОДКБ, а их решения во многом зависит от консолидации усилий всего международного сообщества, а не от региональных политических игроков.

НАТО, ОДКБ и другие военные организация, которые считаются основными инструментами мировой и региональной политики в «Новой большой игре», столкнулись с противодействием региональных и мировых политических сил, связанных с интересами старых и новых  мировых и региональных политических игроков. Они в новой ситуации вынуждены предпринимать определенные шаги для обеспечения интересов и национальной безопасности самых игроков, без учета интересов других государств и политических сил региона.

Поэтому меры противодействия в новой фазе политической игры, могут порождать новые угрозы регионального и мирового характера, решение которых во многом зависит от консолидации усилий всего международного сообщества, а не от региональных политических игроков.

В этих условиях  основой и причиной угроз национальной безопасности государств Центральной Азии могут стать также:

- ослабление законности и правопорядка, в том числе рост преступности, включая их организационные формы;

- сращивание государственных органов с криминальными структурами, покровительство должностных лиц незаконному обороту капитала, коррупция, незаконное обращение наркотических средств, способствующих снижению степени защищенности экономических и политических прав и свобод человека и гражданина;

- деятельность, направленная на насильственное изменение конституционного строя, в том числе действия, посягающие на политическое устройство, целостность, неприкосновенность территории государства;

 - разведывательная, террористическая, диверсионная и иная деятельность спецслужб и организаций иностранных государств и деятельность отдельных лиц, направленная на нанесение ущерба национальной безопасности государства;

- политический экстремизм в любой его форме, разжигание социальной, расовой, этнической, национальной, сословной и родовой вражды или розни;

- нанесение ущерба экономической безопасности государства путем использование стратегических ресурсов без учета интересов народа и государства, препятствование росту инвестиционной активности,  притоку иностранных инвестиций, неконтролируемый вывоз капитала за пределы государства;

- несовершенства или отсутствия нормативных правовых актов по защите национальных интересов государства[4].

Перед молодыми центральноазиатскими этническими государствами, кроме вышеперечисленных угроз в новых условиях встали также вызовы, связанные с разделением границы, споры об использовании водно-земельных ресурсов, социально-экономические проблемы  внутреннего характера и представляющие, реальную угрозу такие явления современности, как национализм, сепаратизм, политический и религиозный экстремизм, миграция, незаконный оборот оружия и наркотиков, межэтнические конфликты. Все это происходит на фоне частичного возвращения народов региона к потерянным основам своей цивилизационной культуры, ирано-исламским ценностям[5]. Существующие на мировом и региональном уровне, риски и вызовы могут создать новые угрозы не только для решения внутренних и международных отношений политическим силам и властей региона, но и для этнических принципов самих государств.

Несмотря на активное включение центральноазиатских государства в процесс глобализации, их социально-политическое, культурно-цивилизационное развитие проходит с негативными для них последствиями и первопричиной  этих негативных последствий является этнический принцип их формирования.

Таким образом, интересы внешних и внутренних политических сил, как один из главных звеньев глобализации в регионе влияют непосредственно на проблему системы безопасности, не только региона, но Европы и Азии в целом, а происходящие изменения в балансе политических сил, могут оказывать влияние на  формирование новой евразийской модели международных отношений[6].

Взять, хотя бы, деятельность антитеррористической коалиции в Афганистане. Первоначально антитеррористическая коалиция в Афганистане нанесла удар по стратегическим позициям России в Центральной Азии, особенно по сложившейся концепции, относительно того, что единственной силой, имеющей право дислоцировать свои войска и осуществлять военное присутствие в данном регионе, является Россия. Поэтому Россия заинтересована после вывода коалиционных сил, усилить свое влияние не только в Афганистане, но во всем регионе[7].

В  Новой большой игре Центральная Азия оказалась на переднем фронте борьбы с международным терроризмом, и стала основными игроками использоваться как главный заслон на пути «религиозного экстремизма» и «наркобизнеса» на Запад, от тех же мафиозных групп, которых подготовили и внедрили в Афганистан спецслужбы самого Запада[8].

В нынешних условиях в регионе создается, не в английском и не в русском понимании Центральной Азии, основа для конфликтов путем формирования различных коалиций, союзов, договоров и т.д. удобные старым игрокам «Новой большой игры»[9].

Поэтому в создавшихся условиях, выработка самостоятельного внешнеполитического курса государствами региона может привести к изменению баланса политических сил, что нежелательно некоторым политическим игрокам.

С учетом сказанного, после вывода антитеррористических коалиционных сил из Афганистана, ситуацию в регионе можно охарактеризовать, как вялотекущий процесс выжидания, в котором военно-политическая напряженность, религиозные и межэтнические противоречия будут заинтересованными политическими силами реализовываться в рамках традиционной для Центральной Азии межклановых, родовых отношений и межэтнической борьбой с использованием ислама[10].

В этом смысле надо признать, что межклановая и родовая борьба в государствах региона, нейтрализует не только внутренний здоровый потенциал каждого государства, но и потенциал тех внешнеполитических игроков, которые склонны к постановке задач, имеющее существенное стабилизирующее значение, и которые могут устранить вероятность возникновения крупных конфликтов в регионе.

Политическая элита - марионетки региона в будущем могут использоваться в спорах водопользования и другие социально-экономических разногласий по территориальным спорам и границы для нагнетания обстановки, как сейчас между Таджикистаном и Киргизстаном без учета того, что границы и сами республики  до развала СССР существовали формально, вся территория принадлежала СССР. Изменилась в корне  обстановка, не стало государство СССР, Таджикистан и Киргизстан стали суверенными государствами и возникли проблемы границы, водопользования, использования части территорий и другие социально-политические проблемы взаимоотношения между диаспорами в самих государствах[11].

Таджикам и киргизам, да и другим народам региона, не надо надеяться на чужого дядю, который придет и решит за них их проблемы или на возведение стены подобное между Израилем и Палестиной или бывшей берлинской стены. С учетом новой обстановки региона, эти проблемы должны решиться в соответствии международных норм и нашими традициями[12].

Наши народы веками жили дружно, имели общие ценности и общую цивилизационную культуру, понимали друг друга и в ХХ1 веке, веке дезинформации и дезорганизации можно найти правильный путь решения возникающих проблем. Только нам самим надо думать, быть терпимыми, толерантными и стремиться к миру и взаимопониманию[13].

Последние события в регионе подтверждают жизнеспособность концепции, что общие рамки развития общественно-политической ситуации в государствах Центральной Азии определяется не присутствием иностранных войск на территории соответствующих государств или слабой охраной границ, а использованием нерешенных пограничных споров, роли афганского фактора и других аналогичных «факторов» в системе принятия политических решений в регионе.

Таким образом, интересы внешних и внутренних политических сил, как один из главных звеньев глобализации в регионе непосредственно будет влиять на системы безопасности, не только региона, но Европы и Азии в целом, а происходящие изменения в балансе политических сил региона окажет влияние на  формирование новой евразийской модели международных отношений.

Основной вывод, который может быть сделан на основе анализа современной ситуации, заключается в том, что, несмотря на низкий уровень жизни, бедность и разрозненность проживающего в регионе населения и «несостоявшимися государствами», спустя столетия Центральная Азия, вновь становится ареной Новой «Большой игры».

В результате «антитеррористической операции» создались новые условия для возобновления политического противоборства в контексте государственного строительства[14].

Американская «антитеррористическая операция» в Афганистане, и изменения конфигурации военного присутствия России в частности, и в целом, не преодолели нестабильность в государствах Центральной Азии.

В государствах региона формируются новые политические элиты – марионетки. Путем создания этим элит-марионеткам, финансовых и политических ресурсов, акторы «Новой большой игры», значительно расширяют возможности политического маневра для проведения своей политики в Центральной Азии.

Завершая можно сказать, что для предупреждения, предотвращения, и пресечения угроз, которые в процессе новой большой игры будут проявляться в форме экстремизма и терроризма, приняты законы, подписаны договора о совместной борьбе в рамках СНГ, ШОС, ОДКБ созданы антитеррористические структуры и центры, проводятся совместные войсковые учения стран-участниц ОДКБ и т.д. Однако, существование хороших законов и концепций одно, другое и очень важное, то, чтобы они работали. Для этого необходимо эффективные меры их воплощения в реальную жизнь. Только путем повышения эффективности механизмов обеспечение национальной системы безопасности в «Новой большой игре» и с учетом вызов и угроз современности, возможно, достигнуть безопасность и осуществить стабильность развития каждого государства и региона в целом.