Победа Дональда Трампа

1. Недавняя победа Трампа, подъём националистических настроений в Европе после Брексита, победа левой партии СИРИЗА на выборах в Греции и подъём левой испанской партии «Подемос» – всё это демонстрирует глубину кризиса системы глобалистского неолиберализма. Система, которую я всегда считал неустойчивой, разрушается изнутри на наших глазах.  Любые попытки спасти её, избежать худшего при помощи косметических мер, обречены на провал.

Распад этой системы не тождественен успеху на пути создания лучшей альтернативы для человечества: упадок капитализма вовсе не означает автоматического расцвета национальных идентичностей. Возникающая в этот переходный период ритмическая пауза придаёт нашей эпохе драматический оттенок, несущий в себе серьезную опасность. Поскольку крушение системы неизбежно, эту паузу следует воспринимать как историческую возможность, предоставленную народам, открывающую путь для построения альтернативы, состоящий из двух взаимосвязанных задач: во-первых,

на национальном уровне – отказ от фундаментальных законов либеральной экономики в пользу народных проектов, укрепляющих суверенитет и дающих возможность для подлинного развития общества. Во-вторых, на международном уровне – совместное построение полицентрической системы многополярного мира.

Успехи на этих двух уровнях будут возможны, только если политические силы радикальных левых партий разработают стратегию и преуспеют в мобилизации народных масс для достижения поставленных задач. Пока до этого далеко, о чём свидетельствует спад СИРИЗЫ, колебание американских и британских избирателей, «невероятная застенчивость» наследников еврокоммунизма.

2. Система, существующая в странах империалистической триады (США, Западная Европа, Япония), основана на абсолютной власти национальных финансовых олигархий. Последние в одиночку управляют всеми национальными производственными системами, преуспев в низведении практически всех малых и средних предприятий в сельском хозяйстве, промышленности и сфере услуг до статуса субподрядчиков, действующих исключительно в интересах капитала. Эти олигархии управляют также политическими системами, унаследованными от буржуазной выборной и представительской демократии, успешно приручив и правые, и левые партии на выборах за счёт подрыва легитимности самих демократических постулатов. Эти же олигархические системы контролируют пропагандистские машины, превратившие медийных боссов в «жрецов» своего культа. Ни один из этих аспектов олигархической диктатуры не оспаривается действующими социальными и политическими движениями внутри самой триады, особенно в США.

Олигархии этой триады также претендуют на распространение своей исключительной власти на всю планету через введение особой формы глобализации – «глобализованного» либерализма.

Но здесь они встречают большее сопротивление, чем в обществах этих стран, являющихся наследниками и бенефициарами «преимуществ» империалистического господства. Ибо если на Западе видны опустошающие социальные последствия либерализма, их величина удесятеряется на периферии системы. До тех пор, пока существующие политические режимы могут казаться легитимными в глазах народа. В высшей степени хрупкие, компрадорские классы и государства, являющиеся своеобразным «ремнем передачи» доминирования коллективного империализма этой тройки, справедливо оцениваются олигархиями центров как ненадёжные союзники. Затем логика системы навязывает милитаризацию и право империализма на вмешательство, в том числе и военное, в дела стран Востока и Юга. Капиталисты стран этой триады являются «ястребами»; НАТО, инструмент их постоянной агрессии, таким образом, стал самым важным институтом современного империализма.

Доказательства такой агрессивной альтернативы читались в характере замечаний президента Обамы в его последнем (ноябрь 2016) европейском турне: заверения европейских вассалов в приверженности США своим обязательствам в рамках НАТО. Очевидно, альянс не представлялся как орудие агрессии, которым он, по сути, является, но как средство обеспечения «защиты» Европы. Но кто ей угрожает?

Прежде всего, – Россия, как нам в свой черёд сообщают «медиа-жрецы». Реальная картина – другая: Путина критикуют за отказ признать евронацистский переворот в Киеве, власть преступных группировок в Грузии. Звучат призывы заставить его это сделать не только экономическими санкциями, но и угрозой войны, прозвучавшей из уст Хиллари Клинтон.

Затем, как нам говорят, террористическая угроза исламского джихадизма. И вновь общественное мнение подвергается манипуляциям. Джихадизм – продукт постоянной поддержки триадой реакционного политического ислама, вдохновлённого и финансируемого ваххабитами Персидского залива. Реализация этой так называемой исламской власти – лучшая гарантия тотального уничтожения способности обществ данного региона сопротивляться диктату либеральной глобализации. В то же время она даёт наилучший предлог для легитимации вторжений НАТО. В этом смысле обвинения Дональда Трампа в прессе о том, что Хиллари активно поддерживала ИГИЛ, были хорошо обоснованным.

Стоит добавить, что все слова, связывающие вторжения НАТО с защитой демократии, при сопоставлении с реальностью оказываются фарсом. 

3. Поражение Хиллари Клинтон – ещё в большей степени, чем победа Трампа, – хорошая новость. Может статься, это было поражение самого агрессивного клана «ястребов» во главе с Обамой и Хиллари Клинтон.

Я говорю «может быть», потому что до конца неясно, удастся ли Трампу вывести страну на другой путь.

Прежде всего, ни мнение большинства, которое поддерживало Трампа, ни меньшинство, выступающее против него, не сделают этого. Речь идёт только о некоторых проблемах американского общества. При этом не ставятся под сомнение экономические основы системы, которые и привели к ухудшению социальных условий во многих слоях общества. Священность частной собственности, и в том числе монополий, остаётся неизменной. Тот факт, что сам Дональд Трамп является миллиардером, стал козырем, а отнюдь не препятствием для его избрания. Кроме того, агрессивная внешняя политика Вашингтона не стала предметом дебатов. Хотелось бы, чтобы те, кто сегодня осуждает Дональда Трампа, еще вчера были бы столь же последовательны и в отношении агрессивных высказываний Хиллари Клинтон. Но этого не было. Американцы никогда не осуждали военные интервенции за границей и совершаемые во ходе них преступления против человечества.

Избирательная кампания Сандерса вселила немало надежды. Решившись вынести на обсуждение перспективу социалистического будущего, Бернард Сандерс приложил руку к переносу в политический контекст позиции, которая отныне может быть возможной в США. Можно лишь жалеть о том, что в таких условиях Сандерс сдался и поддержал Клинтон.

Гораздо важнее «общественного мнения» является то, что правящий класс Соединенных Штатов не рассматривает другого курса международной политики, кроме того, который был взят 70 лет назад в момент создания НАТО и гарантировал мировую гегемонию.

Два лагеря – республиканский и демократический, ведущие борьбу за места в Конгрессе и Сенате, могут быть охарактеризованы как «голуби» и «ястребы». Первый из эпитетов, безусловно, не совсем точен. Речь идет, скорее, о таких же «ястребах», которые чуть дольше колеблются перед тем, как пуститься в новую агрессивную «авантюру». Дональд Трамп и кое-кто из его окружения, возможно, из их числа. Не стоит питать слишком больших иллюзий по отношению к нему, однако стоит использовать это слабое место в новом американском конструкте для того, чтобы заставить нынешнюю глобализацию хоть на каплю больше уважать права народов и свернуть с пути войны. Европейские вассалы в Вашингтоне больше всего опасаются такого сценария.

Кроме того, замечания, сделанные Дональдом Трампом, касающиеся международной политики Соединенных Штатов, противоречивы. С одной стороны, он, кажется, готов понять обоснованность опасений России по поводу агрессивных проектов НАТО на Украине и в Грузии, и то, что Москва по-настоящему борется с джихадистским терроризмом в Сирии. Но с другой стороны, он заявил о намерении расторгнуть соглашение об иранской ядерной программе. Более того, пока неизвестно, намерен ли Трамп продолжать политику Обамы по безусловной поддержке Израиля, или нет.

4.  Следовательно, мы должны рассмотреть победу Трампа более широко, учитывая признаки разрушения неолиберальной системы. Последствия, ожидающие нас после её краха, неоднозначны и несут как возможное благо, так и неприятные побочные эффекты.

Ни одно из этих событий – ни Брексит, ни победа Трампа, ни укрепление позиций националистов в Европе – не в силах пошатнуть власть правящего олигархического класса.

Конечно, в ходе кампании в поддержку Брексита были использованы самые «ядовитые» аргументы. Однако они никоим образом не затрагивали самой капиталистической/империалистической сущности Великобритании. Было сказано лишь о том, что в своей внешней политике Лондон должен иметь такое поле деятельности, позволяющее напрямую взаимодействовать со своими партнерами, в первую очередь – с США. Но за этими действиями четко прослеживается то, что мы давно должны были понять: Англия не готова мириться с ведущей ролью Германии в Евросоюзе. Этот вывод, который позволил нам сделать Брексит, безусловно, можно назвать полезным.

Европейские националисты, поймавшие попутный ветер, заняли радикально правую позицию. Они не ставят под сомнение власть олигархии в своих странах. Они лишь хотят, чтобы эти самые олигархические элиты выбрали их для служения себе. В то же время, конечно, они используют расистские и другие аргументы, что не позволяет им отвечать адекватно на реальные проблемы, с которыми сталкивается народ.

Политика Дональда Трампа попадает в эту категорию ложной критики либеральной глобализации. Националистическая тональность - это курс на усиление контроля Вашингтона над своими подчиненными союзниками, а не предоставление им независимости, на что они даже не претендуют. С этой точки зрения Дональд Трамп может принять некоторые скромные защитные меры, которые американская администрация всегда негласно применяла к своим подчиненным союзникам. Здесь можно провести аналогию с тем, что хотела бы Великобритания получить от  Брексита.

Дональд Трамп дал понять, что защитные меры, о которых он думает, в первую очередь направлены на Китай. Он, Обама и Хиллари уже решили перенести центр тяжести своих вооруженных сил с Ближнего Востока в страны Восточной Азии, где Китай обозначен в качестве основного противника. Эта агрессивная, экономическая и военная стратегия с вопиющими противоречиями по отношению к принципам либерализма, в которой солирует Вашингтон, может быть сорвана, если Китай начнет двигаться в сторону укрепления своего внутреннего рынка и поиска новых партнеров на юге.

Дойдет ли Трамп до упразднения НАФТА? В таком случае он бы оказал большую услугу жителям Мексики и Канады, освободив их от статуса «бессильных вассалов» и поощрив их на развитие новых направлений, основанных на автономии своих суверенных проектов.

К сожалению, маловероятно, что подавляющее большинство республиканцев и демократов в Конгрессе и Сенате, безусловно, имеющие поддержку американской олигархии, позволят Трампу зайти так далеко.

Последствия скептического отношения Трампа к конференции по климату в Париже (COP-21) не так серьезны, как предполагают его европейские противники, поскольку в любом случае договоренности останутся лишь на бумаге, так как развитые страны не намерены выполнять свои финансовые обязательства в этой области.

С другой стороны, некоторые другие последствия краха неолиберализма приведут, так или иначе, к социальным улучшениям.

В Европе победа на выборах партии СИРИЗА и подъем испанской партии PODEMOS хорошо вписываются в этот контекст. Но проекты, предлагаемые этими новыми силами, оставались противоречивыми: отказ от жесткой экономии с одной стороны, и иллюзия возможности европейской реформы – с другой. История уже видела подобные примеры этой реформы, которая на самом деле неосуществима.

Успехи, достигнутые Латинской Америкой в течение первого десятилетия этого века, сегодня поставлены под сомнение. Силы, которые добились этих результатов, несомненно, недооценили реакционный характер среднего класса своих стран, который отказывается делиться плодами полученных достижений с народными массами, например, в Бразилии и Венесуэле.

Пути развития, предлагаемые, в частности, Китаем и Россией, остаются также неоднозначными: собираются ли они достичь своих целей капиталистическими методами и в рамках глобализации, приняв ее правила? Или же, решив, что это невозможно, они встанут на путь реализации проектов, укрепляющих суверенитет?