Дипломаты против Путина?

Внешнюю политику в РФ делает один человек

На вопрос: кто делает внешнюю политику в России, практически любой, мало-мальски разбирающийся в проблеме наблюдатель ответит однозначно: только и исключительно Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин.  И это – несмотря на то, что большинство часто ошибается (majority is – almost – always wrong) – на этот раз правильно. Векторы внешней политики России двадцать лет подряд определяет именно сам Путин, и видимо, поэтому на этом направлении мы достигли намного больших успехов, чем в политике внутренней. Да, конечно, были и ошибки, колебания и даже провалы (как в случае с Новороссией), но общий баланс тут, безусловно, позитивный. Особенно, если учесть, что до Путина с эпохи Горбачёва и во всё время правления Ельцина вообще никакой внятной внешней политики у России не было. Несмотря на то, что Евгений Примаков пытался в духе реализма исправить те катастрофические ориентиры на полное подчинение Западу и прежде всего США, которые с начала 90-х годов заложили либеральные реформаторы.

Путин и реализм в международных отношениях

20 лет Путин ведет политику полноценного реализма, главной задачей которой является укрепление российского суверенитета и отстаивание национальных интересов с прицелом на укрепление архитектуры многополярного мира. Если добавить примаковский курс в 90-е, хотя и менее последовательный и зависевший от пребывавшего в полном маразме кремлёвского руководства, то в российской внешней политике больше 20 лет преобладает именно реализм, возведённый именно Путиным в главный принцип.

Агентурная сеть либералов и глобалистов в РФ

Казалось бы, за этот солидный срок подходы реализма, безусловная ценность суверенитета и курс на многополярность должны были стать главной осью для работы МИДа, для подбора экспертов и перестройки образования в профильных вузах, готовящих дипломатические кадры – прежде всего МГИМО. Но здесь-то и начинаются чудеса. Если собственно Лавров, его прямые заместители, Чуркин (до своей безвременной кончины) и Небензя в ООН, и отчасти часто несдержанная и не совсем попадающая в такт Мария Захарова главную линию Президента усвоили, то на них и на редких патриотических фигурах реализм во внешней политике заканчивается. Если посмотреть на ближайший к руководству МИД экспертный клуб – РСМД (Российский совет по международным делам), на кураторов Валдайского клуба и на общую образовательную стратегию МГИМО, то мы, к удивлению своему, обнаружим полное расхождение в позициях, методах, концепциях и ориентирах с путинской внешней политикой. В РСМД, который фактически является филиалом американского CFR, преобладает либерализм и глобализм с неприкрытой ориентацией на Запад, а на самом Западе — на американских демократов и сторонником Мирового правительства. Да, время от времени откровенно глобалистские и атлантистские проекты прикрываются формальными фразами о «национальных интересах России», но практически любые рекомендации и экспертизы этого престижного клуба выдержаны в прозападном ключе, вообще ничего общего с реализмом и многополярностью не имеющем.

Также и на заседания Валдайского клуба приглашаются преимущественно сотрудники американских или шире западных спецслужб, ангажированные атлантистские и глобалистские эксперты, как было и в начале этой инициативы, за которой стояли непосредственно американские специалисты по Евразии (то есть бывшие советологи) и российские представители пятой колонны. Сегодня тот же контингент слегка разбавлен дипломатами и политиками из Азии и других незападных обществ, но и среди них подбираются именно те, кто ближе всего к глобалистской повестке дня.

В МГИМО по-прежнему доминирует парадигма либерализма в международных отношениях, а реализм рассматривается как нечто второстепенное и даже «оффенсивное», максимально приближенное к «национализму».

В такой ситуации, когда кроме лично Президента и главы ведомства Сергея Лаврова практически весь остальной дипломатический корпус – за исключением отдельных патриотов, которые только подтверждают правило, – руководствуется глобалистскими и либеральными установками, тогда как Путин последовательно и неизменно придерживается реализма, трудно ожидать эффективной работы. Да, российские дипломаты нехотя выполняют поставленные сверху задачи, но рассматривают необходимость отстаивать национальные интересы России в ситуации все более ожесточенного давления Запада, не оставившего своих глобалистских и гегемонистских амбиций, как бессмысленное и досадное обременение. Для многих сотрудников внешнеполитического ведомства еще с позднесоветских времён это все еще sine cura, яркий образец того, что такое «жизнь удалась». Но такое представление не совместимо с трудной, опасной и часто неблагодарной работой, с изнурительной битвой за жизненные интересы Родины, пытающейся вернуть себе статус великой державы и вернуться на первые роли в мировой политике, когда все (или по крайней мере весь Запад, а это уже не мало) этому отчаянно противодействуют.

Системный саботаж?

Если оценить масштаб такого когнитивного диссонанса между реализмом Путина и общим настроем российского МИД, то строго говоря, в некоторых ракурсах это выглядит как системный саботаж. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, в чьих интересах такой саботаж осуществляется. И при Горбачеве, и при Ельцине ориентация России на Запад была открытой и преобладающей, и не случайно кадры, пришедшие в сферу международной политики в тот период, не только не стеснялись прямого сотрудничества с Западом, но и ставили себе это в заслугу. Конечно, действовать в сфере дипломатии, когда плывешь по течению доминирующей на Западе либеральной глобализации, комфортно и безопасно. Это и есть «жизнь удалась». Но реалистский поворот Путина существенно осложнил такую жизнь, что не могло не вызвать внутреннего – но теперь уже скрытого, подспудного, отторжения. Прошли те времена, когда либеральные политики и даже министр иностранных дел РФ Андрей Козырев прямо признавались в своем атлантизме, а ведущие эксперты кичились работой на Фонд Сороса*, Карнеги или даже участием в таких откровенно враждебных структурах как New Eurasia. Но именно отсюда, в том числе из закрытых за шпионаж организаций, и рекрутируются вплоть до сего дня ведущие эксперты, отчасти активные дипломаты и преподаватели МГИМО или Дипломатической академии.

Стоит ли удивляться, что в таких условиях, солидный и многочисленный дипкорпус России подчас не только не помогает Президенту проводить намеченную и определённую им политику, но либо вяло спускает всё на тормозах, либо – в предельных случаях – открыто ее саботирует.

Россия на Ближнем Востоке и в Африке возвращает себе статус великой державы

Конкретным примером такого положения вещей может служить российская дипломатия на Ближнем Востоке. Именно Путин – практически единолично и с опорой на силовиков – разработал стратегическое направление возвращения России на Ближний Восток в качестве влиятельного и самостоятельного игрока. Это включает в себя и вовлечённость Москвы в кровавый конфликт в Сирии, когда благодаря русскому фактору страна была фактически спасена, и особый формат непростых отношений с Турцией, и курс на партнёрство с Ираном и шиитским миром в целом, и особый формат энергетической политики со странами Персидского Залива, и сближение с Египтом, и наконец, участие в мирном решении ливийского конфликта. Последний был во многом спровоцирован именно Западом, но разгребать его приходится сегодня России – вместе с другими державами региона, еще не потерявшими окончательно – в отличие от Запада (прежде всего от США и Франции) — своего лица. Эта ближневосточная стратегия Путина уже принесла России существенные дивиденды и фактически переломила баланс сил в пользу многополярности и резкого ограничения западной гегемонии. Такую же линию Путин наметил и для всего африканского континента: повышение значения России и поддержка всех тех тенденций, которые направлены на рост суверенитета, независимости и мирного развития всех держав региона. Казалось бы, российский МИД должен всячески способствовать проведению этой смелой и эффективной политики, не покладая рук и разрабатывая локальные стратегии и методы реализации масштабных планов Кремля.

Дипкорпус остается в пассиве

Но здесь-то и дает о себе знать противоречие между линией Путина и инерцией либеральных, глобалистких и атлантистских эпох новейшей истории России. Складывается впечатление, что российский МИД – снова за исключением Лаврова и его прямых заместителей – совершенно не готов исполнять эту миссию. И речь идёт не об отдельных департаментах, послах, дипломатах или экспертных советах. Проблема носит структурный, парадигмальный характер. Дипкорпус не просто не понимает, что от него хочет Президент. Он пассивно, но эффективно, сопротивляется ведущей линии, отделываясь либо симулякрами, либо спусканием на тормозах, либо пустыми и формальными отчётами. Это очень серьёзная проблема, которая постепенно становится все более и более острой.

Складывается дилемма: Реализм в международных отношениях или либерализм в международных отношениях? Такое рассогласование чрезвычайно опасно. Особенно в условиях нарастания конфронтации между Евразией и Атлантикой, между поднимающейся с колен Россией и агонизирующей, но все ещё достаточно могущественной и опасной глобалистской гегемонией.

Вызволение пленных социологов в Ливии: дефицит ума, воли или что-то ещё?

Эту дилемму можно проиллюстрировать множеством примеров. Чего стоят только регулярные доклады РСМД, повторяющие основные тезисы эпохи президентства Медведева, когда забытый сегодня ИНСОР Юргенса и Гонтмахера предлагал России просто капитулировать перед лицом Запада. Тогда это называлось «перезагрузкой». Казалось бы, всё это в прошлом, но последние статьи члена РСМД Андрея Кортунова, бывшего сотрудника Фонда Сороса и пресловутого Фонда «Новая Евразия», уличённого в прямом шпионаже (история с «шпионским камнем»), или экспертизы Фёдора Лукьянова, многие годы заведующего филиалом CFR и его печатным органом «Россия в глобальной политике», снова пытаются вернуться к старому: мол, Байден вот-вот выиграет, и это шанс России снова встроиться в процессы глобализации. Чистая ложь, но ведь пишут же.
Или еще пример: работа МИД по вызволению российских социологов в Ливии, незаконно взятых в плен террористическими группировками, которые курирует министр внутренних дел Ливии Фатхи Башага. Об этой истории сняли уже два убедительных фильма. Помощь в их освобождении готовы взять на себя не слишком склонные обычно к поддержке российских инициатив в Ливии турки (ведь мы там по разные стороны баррикад). И наконец, нельзя сбрасывать со счетов профессиональную этику Путина: для человека его истории и его психологического склада вызволять своих — это дело чести. Но такое впечатление, что этот реалистский принцип – «Россия своих не бросает», столь важный для поддержания престижа страны и для воспитания патриотических установок у всех, кто готов рисковать свободой, здоровьем и жизнью в интересах Родины, российскому дипкорпусу совершенно чужд. Спасение социологов — дело рук самих социологов, рассуждают сторонники принципа «жизнь удалась». Зачем их понесло с Ливию, где идет гражданская война и кругом кишат вооружённые экстремисты? Но позвольте напомнить: восстановление статуса великой державы требует взаимодействия многих факторов: военных, экономических, дипломатических, но также и социологических, и культурных. Схваченные в Триполи россияне работали в сложнейших условиях в интересах Москвы. Их защита — дело всех: от Президента до последнего международника.

Сейчас ливийское Правительство национального согласия (ПНС), к которому относятся вооруженные группировки, захватившие и удерживающие россиян, активно ищет пути для достижения договорённостей с Москвой. Да, Россия больше склоняется в пользу Хафтара, но этот выбор основан на рациональном расчете. Главное — мир. И для его достижения, Москва готова к переговорам с любыми влиятельными силами: как с Хафтаром, так и с правительством в Тобруке или с ПНС в Триполи.

Сейчас аппарат одной из ключевых фигур в борьбе за власть внутри ПНС министра внутренних дел Фатхи Башаги (стремится занять кресло премьер-министра ПНС) начал распускать слухи о его планирующемся визите в Москву. Однако именно Башага и связанная с МВД ПНС мадхалитская группировка RADA организовали задержание россиян и продолжают их удерживать без предъявления каких-либо обвинений. Отличают главу МВД Ливии также его открыто проамериканские позиции: так, в феврале 2020 года, он призвал США открыть военную базу в Ливии для «противостояния растущему влиянию России в Африке».

Не самый приятный персонаж для переговоров, склонный говорить с Россией в довольно жёстких тонах. В этом он частично копирует Анкару, на которую ПНС и опирается. Путину на его высшем уровне диалог с Эрдоганом в целом удается, и между двумя реалистами проблемы в отношениях – пусть чрезвычайно сложные и подчас конфликтные – в критических случаях разрешаются. Но заметьте: никогда Владимир Путин в принципиальных вопросах на уступки не идёт. Если бы МИД следовал бы за этой линией, его работа была бы намного более трудной и тяжёлой, но зато намного более эффективной. Ничего личного, это законы реализма в международной политике – трезвый расчет своих национальных интересов с учетом таких же национальных интересов собеседника и объективный анализ расклада сил в геополитическом контексте.

Реализм и геополитика: верность, комфорт, невежество

Так и с Башагой в духе реализма дипломатическому фронту сейчас следовало бы действовать с позиции великой державы: для начала освободите незаконно удерживаемых россиян – причем без каких-либо условий (Россия национальными интересами не торгует), а затем посмотрим, как мы можем найти точки соприкосновения для достижения мира. Об этом в том числе говорил глава МИД Лавров на встрече с ливийским коллегой из ПНС Мухаммедом Сиялой и вице-премьером ПНС Ахмедом Майтыгом в июне 2020 года, когда призвал к скорейшему освобождению удерживаемых россиян. «Акцентировалось, что пребывание российских граждан в тюрьме в Триполи является сейчас главным препятствием для поступательного развития взаимовыгодного двустороннего сотрудничества,» - отметили в ведомстве.

Организовывать дипломатическую встречу с таким персонажем как Башага, пока он не освободит захваченных им граждан России – было бы позором для нашей страны. Сначала –  освобождение россиян, потом –  диалог. Казалось бы, все предельно ясно.

Но если слушать экспертов, либералов в международных отношениях и ориентироваться на лёгкую жизнь, все будет выглядеть совсем иначе. С таким сложным субъектом как ПНС и его не самым приятным представителем Башагой (которого, кстати, в самой Ливии обвиняют в причастности к террористической деятельности, а также многомиллионным кражам ливийского бюджета), лучше либо вообще не иметь дела, продолжая поддерживать Хафтара (раз уж так сказали), либо не выдвигать никаких условий и свести переговоры к ничего не значащим пожеланиям. Но дело в том, что правильное выстраивание стратегии с ПНС является ключом к решению всего ливийского геополитического пазла и шире, точкой доступа в геополитику Восточного Средиземноморья, так как ПНС является клиентом Турции, у которой именно во взглядах на Восточное Средиземноморье с Россией есть очень много общих целей. ПНС Москве как раз нужен, но это не основание для того, чтобы жертвовать символами и престижем. Не простая задача, и для решения её надо быть глубоко погружёнными в саму логику реализма – понимать взаимосвязи и закономерности Ближнего Востока и Северной Африки, и строго (а не формально) следовать за внешнеполитической линией Президента Путина. Но вот с этим-то как раз и есть проблемы. Не частного, а системного характера.

Примеры важности реализма и глубокого знания законов геополитики в международных отношениях можно привести множество. Но если против России и курса Путина на самом деле ведется сетевая – гибридная – война, то логично предположить, что влияние на внешнюю политику в выгодном нашему геополитическому противнику ключе является одной из приоритетных задач всей шестой колонны, геополитической агентуры влияния. И здесь вполне резонно допустить как фактор умственной лени, пассивности и стремления к легкой жизни, так и полноценный осознанный и последовательный саботаж.

* Фонд «Открытое общество» (Open Society Foundation), также известный как Фонд Сороса — организация, деятельность которой признана нежелательной на территории РФ по решению Генеральной прокуратуры от 26.11.2015