Ответственное могущество

Текущие дискуссии о необходимости применения «мягкой силы» во внешней политике Российской Федерации часто ограничены предложениями по созданию ряда неправительственных организаций, которые будут заниматься культурно-просветительской работой в других странах. При этом часто забывают, например, что «мягкая сила» имеет непосредственное отношение к военно-политической стратегии. Ведь, по большому счету, у государства есть два наиболее серьезных инструмента для осуществления влияния – это военная сила и дипломатия. В ряде государств эти функции разъединены, в некоторых случаях они находятся в процессе межведомственного взаимодействия, а третий вариант предполагает авторитарные решения – что именно и в каком случае применять.

Также в российском экспертном сообществе, связанном с внешней политикой и международными отношениями, сложилась странная тенденция увлекаться западными, а если точнее, американскими концепциями. Вначале появилась мода на «мягкую силу», к которой потом была добавлена очередная модель Дж. Ная «умной силы». Ряд структур и организаций в России с энтузиазмом стали описывать преимущества таких инструментов, которые могут быть использованы в интересах нашей страны. Но исторический опыт показывает, что не всегда некоторые теории, даже претендующие на планетарный характер, зародившись в одном месте, могут подходить для другого. Крах марксизма наглядно показал, что ориентир на экономические интересы и классовую борьбу для России был не адекватен, хотя диалектический материализм и лежал в основе политического строя Советского Союза десятки лет, а некоторые идеи гармонировали с чаяниями русского народа (например, явные эсхатологические воззрения, характерные марксизму: справедливое общество коммунизма = возвращение к райскому состоянию).

Более того, ряд российских организаций явно апеллируют к идеям «мягкой силы» в контексте более широкого подражания американской политики – от копирования ряда институтов до утверждения необходимости вхождения в глобальный клуб либерально ориентированной элиты. По большому счету, прикрываясь величием России и нашей историей, с помощью материальных фондов подобные структуры внедряют идеологию конвергенции и мондиализма (постепенное стирание идеологических отличий и создание единого наднационального органа в будущем). При этом в качестве целевой группы выступают не только граждане нашей страны, но и иностранная аудитория. Более подробно их деятельность мы рассмотрим ниже.

Что касается адекватного применения различных «сил», нам видится необходимость выработки исключительно самобытного подхода с опорой на русскую историю и традиции. Станет очевидным, что структурные основы «жесткой силы», «мягкой силы» и «умной силы», разработанных в США, не могут подходить для нашего общества в силу отсутствия либерально-демократических традиций, которые органично развивались на Западе.

Для России будет действенным подход, который утверждает четкую иерархию принятия решений в интересах страны и государства с соответствующей распределенной ответственностью, установку на глобальную социальную справедливость, долгосрочную стратегию в какой-либо деятельности (политической, экономической, культурной), невозможность консенсуса по ряду принципиальных вопросов (например, блокировка каких-либо экуменистических инициатив со стороны Русской Православной Церкви, которая органично входит в комплекс Русской власти, или полный запрет на пропаганду гомосексуализма и однополые браки внутри страны). Кроме того, видится необходимым увязка определения власти с геополитическим подходом. Так, Сухопутное могущество (Land Power) должно быть фундаментом всех возможных проявлений власти в России как посредством применения военной силы, так и через различные дипломатические инструменты, включая активность различных слоев общества. 

Soft power США в России

Но чтобы появилась такая аутентичная модель, необходимо подготовить как коридоры власти, так и общественное мнение. Как это сделать, если в обеих случаях мы наблюдаем интенсивное влияние внешних сил? Как было сказано в начале публикации, в Российской Федерации продолжают активно действовать различные группы, которые продвигают интересы США, в том числе через дискурсивные практики. Они относятся, в основном, к шестой колонне¹ в структуре российской власти.

В последние годы активным промоутером идеи «мягкой силы» в России был фонд поддержки публичной дипломатии им. А.М. Горчакова (создан по распоряжению Дмитрия Медведева в 2010 г.), который позиционирует себя как инструмент внешнеполитического ведомства РФ, реализующий гражданские проекты в странах Европы. Однако МИД РФ имеет к фонду отдаленное отношение. Министр иностранных дел С. В. Лавров входит в попечительский совет фонда, но МИД РФ напрямую не влияет на его решения. Рекомендации МИД зачастую игнорируются и фонд проводит самостоятельную политику, выбирая направления, тематику, круг экспертов и т.п. В правление фонда входят отставные дипломаты, которые, хоть не напрямую, но своей позицией, были причастны к разрушению Советского Союза. Одним из них является бывший министр иностранных дел Сергей Иванов, представляющий РСМД — еще один псевдопатриотический проект, связанный с внешней политикой. Россотрудничество, Фонд «Русский Мир» и МГИМО значатся среди партнеров организации. Показательно, что ранее в составе руководства был указан Петр Авен из Альфа группы, но потом упоминание о нем было удалено.² Откуда берутся средства на реализацию проектов также не известно. Вызывает и недоумение избирательность проектов, которые на протяжении своего существования поддерживал фонд. Создается впечатление, что частично деятельность фонда направлена на ангажирование патриотических молодых кадров, с целью дальнейшего пуска «на слив», а частично для поддержания бесконечных дискуссий о роли России в мировой политике. Впрочем, выступление откровенных либералов в клубе друзей Фонда Горчакова, показывает явно деструктивный характер этой организации.³

РСМД также далек от той структуры, которая могла бы претендовать на российский аналог американской soft power, т. е. организации, отстаивающей национальные интересы.

Помимо сомнительных личностей, если оценивать их по критерию суверенности, входящих в руководство РСМД, сам дискурс этой организации пронизан духом западничества, даже если и говорится с позиции российских интересов. Например, в докладе "Managing Differences on European Security in 2015" от 25 марта 2015 г., посвященном циклу встреч с европейскими и американскими политиками из Атлантического Совета и European Leadership Network, о России говорится как об авторитарной державе. Хотя об этом сказано в контексте мнения европейской стороны, с учетом, что пропасть между Россией и либеральной Европой становится больше, вряд ли подобную "самокритику" можно услышать от экспертов из ЕС или США, делающих доклады о российской позиции по тому или иному вопросу.⁴

Определенную жалость и сочувствие могли бы вызвать «Россотрудничество» и Фонд «Русский мир», если бы не отчаяние тысяч русских соотечественников, рассчитывавших на помощь этих структур. «Эффективность» работы этих организаций можно увидеть, как на примере нынешней Украины, куда были вложены немалые деньги по линии гуманитарного сотрудничества, так и на основе противоречивых мнений различных структур соотечественников в разных странах. Зачастую небольшие группы энтузиастов делают для России больше, чем статусные советы соотечественников, попавшие в соответствующие реестры в Москве.

Также некоторую лепту в отчуждение русских людей, находящихся в вынужденной эмиграции, вносит и МИД РФ, например, запретив въезд в Россию без визы категории лиц из постсоветского пространства, которые в своей стране проживания относятся к негражданам (в частности, это относится к русским в Латвии, эта порочная практика была отменена в середине ноября 2016 г.).⁵

Ответственное могущество

Если предположить, что в России могут быть организации, подобные упомянутым фондам и агентствам, но с рациональным планом действий, адекватными кадрами, необходимыми ресурсами и политической волей, то картина могла быть совершенно иной. И не только в России, но и на постсоветском пространстве, и в дальнем зарубежье.

Средства расходовались бы не на организацию фуршетов в честь очередной годовщины известного писателя или другой исторической личности, и не на бессмысленные поездки в страны ЕС в рамках «политического туризма».

В других странах опытные преподаватели помогали бы всем желающим изучать русский язык и культуру (обязательно в контексте текущей политики и с разъяснением происходящих событий в правильном ключе). По линии гуманитарного и научного сотрудничества внедрялись бы инициативы с критикой и разоблачением либеральной идеологии (в многих государствах к необходимости такого понимания уже приходят сами, но если бы это было сделано со стороны России, то статус нашей страны в качестве мирового центра идей значительно повысился бы). Соотечественники за рубежом были бы связующим мостом между Россией и другими государствами, одновременно защищая наши интересы и перенимая передовой опыт других стран, который может быть использован у нас.

Пока же средства российских налогоплательщиков уходят на оплату зарплаты сомнительных личностей в странах ЕС, чья заслуга состоит только в знании русского языка (и своим статусом экспертов они пользуются заведомо в политических целях, постоянно дезинформируя своих слушателей о том, что происходит в РФ). Гуманитарии продолжают неразборчиво употреблять как рудименты советской школы научного атеизма, так и тезисы либеральных доктрин. А русские за границей предпочитают оставаться гражданами другой страны, подпитывая свою идентичность походами на какие-то культурные мероприятия в стиле a la Russe, часто имеющих мало общего с реальными русскими традициями.

Безусловно, при новой практике внешней политики необходимо и метафизическое понимание подотчетности с сочетанием готовности жертвенного подвига во имя народа и государства. Хотя это может показаться наивным и романтичным, именно такие порывы помогали создавать могущественные государственные проекты на протяжении всей истории. Подотчетность перед трансцендентной силой, т. е. Богом, всегда являлась частью русского мироощущения, что проявлялось и в постоянных заботах о братьях по вере (нередко с печальными для самой России последствиями — вспомним Первую мировую войну); и в готовности помогать самым далеким народам (как пример можно привести деятельность Н.Н. Миклухо-Маклая, заложившего основы антирасистского подхода в культурной антропологии и этнографии).

В нынешней международной ситуации только искреннее устремление к справедливому порядку в сочетании с русской инклюзивностью (в противовес западноцентричной эксклюзивности) может преодолеть всевозможные ухищрения психологической войны за умы и сердца, которую ведет Запад по всему миру.

При этом действия России должны носить и силовой фактор. На смену либеральной доктрине «Ответственность защищать», которая является прикрытием для гуманитарных интервенций США и их сателлитов, должен прийти «Ответ Русского Могущества», который, безусловно, поможет не только спасти тысячи жизней по всему миру, но и преподнести урок эффективного решения различных кризисных ситуаций.

Примечания: