Тезисы о важности идеологии в международных отношениях

Проблема роли ценностей в международных отношениях является довольно дискуссионной. И сторонники, и противники утверждения о необходимости учёта идеологии при построении конструктивных отношений между государствами приводят огромное количество аргументов, доказывая свою правоту. Однако несмотря на это, нужно дать однозначный ответ на вопрос: важна ли идеология в международных отношениях и если да, то в какой степени?

Изначально, когда международные отношения в современном виде только зарождались, вопрос о ценностях не стоял, так как ценности у каждого были свои. Вестфальская система международных отношений провозглашала суверенитет государств, запрет на вмешательство во внутренние дела ("каков монарх, того и вера") и приоритет национальных интересов. Поскольку в то время все государства были монархиями, ни о каком разнообразии идейных концепций говорить не приходилось. Переломный момент произошёл после революции 1789 года во Франции, и в основу сложившейся по итогам Наполеоновских войн Венской системы был положен принцип союза монархов в борьбе с революционными тенденциями. Практическим воплощением данного принципа стал Священный союз. Здесь уже можно говорить о том, как идеология влияла на отношения между государствами. Так, Николай I помогает императору Францу-Иосифу подавить венгерский мятеж 1848-1849 годов не столько потому, что это соответствовало интересам России, сколько по причине идеологической солидарности. "Благодарная" Австрия в ответ на эту помощь займёт в Крымской войне нейтральную, но неблагожелательную к России позицию.

XX век становится попыткой осмыслить баланс интересов и ценностей и выстраивать отношения между странами на основе их разумного баланса. Становится очевидным следующий постулат: если сделать крен в сторону ценностей и пренебречь интересами, можно потерять выгоду, если поступить с точностью до наоборот, можно потерять уважение. А поскольку в международных отношениях важны и престиж, и коммерческая выгода, то государства, ведущие активную внешнюю политику, встали перед задачей выработки внешнеполитической стратегии, которая бы сбалансировала эти два фактора. В первую очередь необходимость данного подхода была осознана в США. Американская внешняя политика в ХХ веке была идеологизирована в плане противостояния с СССР и любыми, даже умеренными, социалистически ориентированными силами по всему земному шару. При этом ей характерны соображения выгоды в сотрудничестве, к примеру, с военными диктатурами в странах Латинской Америке (вспомним хотя бы фразу Франклина Рузвельта про никарагуанского диктатора Анастасио Сомосу: "Он, конечно, сукин сын, но наш сукин сын"). Аналогичная стратегия применялась и в Советском Союзе, правда, менее гибко. СССР отказался от поддержки коммунистов в Греции в 1944-1945 годах, поскольку это противоречило интересам нашей страны; также Советский Союз активно сотрудничал с капиталистическими странами, которые не были втянуты в орбиту влияния США - Ирландией, Австрией, Швецией и Финляндией. Однако недостаточная гибкость внешней политики СССР обернулась довольно затяжной войной в Афганистане, где наша страна, руководствуясь в большей степени ценностными соображениями, сотрудничала только с левыми силами, потеряв такого важного союзника, как духовные лидеры традиционного ислама. То есть СССР упустил выгоду от возможного сотрудничества с религиозными деятелями. Американская внешняя политика столкнулась с прямо противоположной проблемой: сотрудничая с диктатурами, чьи ценности явно расходятся с ценностями американского общества, США теряли уважение в глазах других стран. Поэтому при выстраивании конструктивной внешней политики необходимо разумное соотношение идеологии и соображений экономического и политического сотрудничества.

В связи с этим неизбежно встаёт вопрос о том, какой должна быть внешняя политика России в нынешних условиях. Есть мнение, что России не следует вырабатывать какую-либо собственную идеологическую концепцию, альтернативную западному глобализму. Но данная позиция в корне неверна, поскольку в условиях многополярного мира наша страна очевидно становится одним из региональных лидеров. Для того чтобы объединить страны, которые признают верховенство России, в сплочённый региональный конгломерат (например, Центральную Евразию в терминах Михаила Хазина), а также преодолеть старые региональные конфликты и не допустить возникновения новых, нужна некая концепция, которая отодвинет межгосударственные противоречия внутри новоявленной интеграционной группировки. При этом в условиях выработки такой идеологии нужно учитывать культурное многообразие.

Мнение о ненужности идеологии в международных отношениях не соответствует действительности ещё по одной причине. Идеология - это неотъемлемая часть могущества страны, тем более такой, как Россия. Можно вспомнить австрийского геополитика Йордиса фон Лохаузена, который определял могущество как силу, помноженную на местоположение. Сторонний наблюдатель может спросить, где здесь идеология. На самом деле она сосредоточена и в силе, и в местоположении: идейная привлекательность является неотъемлемой частью силы государства, так называемой "мягкой силой". Что касается местоположения, то ещё мыслитель эпохи Просвещения и основоположник концепции географического детерминизма Шарль Луи Монтескьё говорил о влиянии географического положения и климата на поведение и характер ценностей разных этносов и цивилизаций. Следовательно, без выработки идеологической концепции, ориентированной как внутрь России, так и вовне её, могущество нашей страны будет неполноценным.

Бытует в экспертном сообществе и другая точка зрения. Согласно ей, во внешней политике Россия должна руководствоваться доминирующей в наше время в мире идеологией либерализма, дабы не "смущать" Запад какой-то новой концепцией, идущей вразрез с господствующей. Данное мнение тоже является неверным, поскольку либеральная традиция по всем пунктам противоречит русскому национальному самосознанию. Этим он и отличается от коммунизма, который, несмотря на своё западное происхождение, прижился в России, так как основными его признаками являются приоритет коллективного начала над индивидуальным и трудолюбие. Более того, коммунистическая идеология удачно дополнила традиционный русский мессианизм, став важным фактором в отношениях России с другими государствами в ХХ веке. С либерализмом так не получится, ведь его базовые идеи состоят в превалировании индивидуальных ценностей над коллективными, а также в преклонении перед деньгами. Данные концепты являются для России абсолютно неприемлемыми, а это значит, что наша страна не может организовать в соответствии с ними ни внутреннюю, ни тем более внешнюю политику.

Встаёт серьёзный вопрос: какая же в таком случае идеология нужна России, чтобы ещё успешнее вести активную внешнюю политику? На чём она должна быть основана? Прежде всего, в основе такой доктрины должно лежать уважение к традициям всех народов. Это будет выгодно отличать нашу страну от апологетов либерализма, считающих, что с приходом глобализации все культурно-исторические и ценностные различия будут нивелированы. Следовательно, такой идеологией должен быть консерватизм нового типа. Эксперты называют его по-разному: социал-монархизм, Четвёртая Политическая теория, неоевразийство. Такая доктрина позволит объединить страны, с неприязнью относящиеся к попыткам Запада насадить свою гегемонию, в единый геополитический и геоэкономический регион под эгидой России, так как она не отказывает ни одной стране, ни одной цивилизации в своём самобытном развитии. Слово "прогресс" в данной концепции присутствует, но имеет строго научно-технический смысл. Так называемого "общественного прогресса", как в либерализме, здесь нет. Значит, такая идеология поможет нашей стране во взаимодействии не только с государствами, которые войдут в российскую зону влияния, но и с теми странами, которые также будут региональными лидерами в новом, многополярном мире.