Стратегические перспективы в Центральной Азии

Соседствующие страны в Центральной Азии.

Политическая ситуация в Афганистане, почти, что после трёхвекового периода войны, всё ещё находится в шатком состоянии. Страна никогда не заявляла ни публично, ни тайно о своих территориальных претензиях в отношении соседних северных стран. Однако правительства стран Центральной Азии не без оснований обеспокоены  намерением Исламского государства в Сирии, которое поклялось возродить древнее Королевство Хорасан в Афганистане и за его пределами. Согласно докладу ООН от 25 сентября 2015 года, группировки ИГИЛ были в 25 из 34 провинций Афганистана, в том числе тех, которые граничат с Центральной Азией. Меньшую угрозу представляют некоторые радикальные организации, такие как, «Исламское движение Узбекистана» и «Союз исламского джихада», поскольку их представители были почти изгнаны из Пакистана в Афганистан. Но страх перед ДАИШ, вот за что центральноазиатские лидеры любых оппозиционных групп или отдельных лиц этих стран подвергаются постоянной критике. Данный «универсальный подход» восприятия реальности дополнительно подпитывает представление Запада о Центральной Азии как о полюсе сурового авторитаризма и вопиющих нарушений прав человека.

Более того,  государства Центральной Азии, особенно граничащие с Афганистаном, по-прежнему обеспокоены деятельностью «Талибана». Это движение, на самом деле, не заявляло о политической экспансии Центральной Азии. Но политические лидеры Центральной Азии высказывают следующие опасения: «Если «Талибан» вновь установит контроль над Афганистаном, как это было после вывода войск Советского Союза, то не очевидно ли, что следующие будем мы?». В сентябре 2015 года захват «Талибаном» (хоть и ненадолго) крупного города Кундуз, который находится недалеко от афгано-таджикской границы, усугубил общую ситуацию. Некоторые государства, в частности Туркменистан и Кыргызстан, действительно ведут сдержанную политику в отношении афганских  талибов. Однако реальность такова: «Талибан» – не что иное, как страшный сон Центральной Азии.

Россия давно заявила, что Центральная Азия – привилегированная сфера её влияния. Она объясняет это историческими и экономическими связями, использованием русского языка в качестве лингва франка на постсоветском пространстве, русифицированной элитарной культурой, поддержкой стран Центральной Азии со стороны российских СМИ. Всё свидетельствует о том, что факт значительного российского влияния в регионе вне всяких сомнений. Тем не менее, это не так. Каждое центральноазиатское государство ревностно защищает свою независимость, суверенитет и территориальную целостность, особенно после аннексии Крыма. Это событие стало тревожным сигналом. 

Более того, Россия постоянно «нашептывает» Центральной Азии о пока преувеличенной угрозе ИГИЛ. Несмотря на то, что такая угроза действительно существует после провозглашения ДАИШ новой провинции Хорасана в Афганистане и соседних с ним регионах. В своих резких заявлениях, Россия специально преувеличивает угрозу, тем самым пытаясь заставить страны Центральной Азии обратиться за незамедлительной помощью в Москву. Страна уже имеет постоянное военное присутствие в Центральной Азии на аэродроме Кант за пределами Бишкека в Кыргызстане и своей 201-й мотострелковой дивизией в трех локациях в Таджикистане: Душанбе, Курган-Тюбе и Кулябе. 201-я - самая большая военная база России за пределами Российской Федерации. В то время как у США в течение некоторого времени были военные объекты для поддержки операции «Несокрушимая свобода в Афганистане» (военно-воздушная база «Карши-Ханабад» в Узбекистане в 2001-2005 годы, центр транзитных перевозок «Манас» в Бишкекском международном аэропорту в 2002-2014 годах). Вашингтон неоднократно заявлял, что не стремится к постоянному военному присутствию в Центральной Азии.

Центральноазиатские главы и лидеры уже давно рассматривают состояние «стабильности» как непременное условие своего правления. На самом деле, они не нуждаются в постоянных нотациях Москвы о зле так называемых цветных революций, спланированных якобы в Вашингтоне. Россия аргументирует это утверждение следующими примерами: неконституционная смена власти в Грузии («Революция роз» 2003 г.), на Украине («Оранжевая революция» в 2004 г. и, наконец, Майдан в 2013 г.) и Кыргызстане («Тюльпановая революция 2005 года»). Словом, Москва демонизирует демократию и твердит об авторитарной форме власти во благо «стабильности». Она фактически пытается загнать этих среднеазиатских «овец» в свои «исключительные пастбища». 

Россия создала две многосторонние организации с целью региональной интеграции. Первая - Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), члены которой (где «Постоянно нейтральный Туркменистан» поддерживает только статус наблюдателя) обязуются поддерживать и защищать взаимную безопасность друг друга. Несмотря на ежегодные встречи на высшем уровне и довольно регулярные военные учения, ни её члены, ни другие страны до сих пор не рассматривают ОДКБ как особо эффективную организацию в широком масштабе. Остаётся открытым вопрос о сплочённости её участников в условиях чрезвычайной ситуации. Приведём в качестве примера межэтнические столкновения в Кыргызстане в Оше, которые начались в июне 2010 года, когда Бишкек обратился за помощью в ОДКБ, а Москва проигнорировала.  

Вторая крупная организация, в которой доминирует Россия в регионе, – Евразийский экономический союз (ЕАЭС). В него входят Россия, Казахстан, Белоруссия, а с недавнего времени беднейшие государства: Кыргызстан и Армения.

Москва настоятельно призывает другие страны, а именно Таджикистан, присоединиться. Таджикистан, возможно, самое слабое государство в регионе, без энтузиазма отреагировал на предложение Москвы и не дал пока точного ответа. Раннее Нурсултан Назарбаев предлагал создать ЕЭП в 1990-х годах, но Москва откладывала создание блока до третьего президентского срока Путина. Он, по-видимому, потенциально рассматривал его как эффективный инструмент Путинизма, а некоторые даже прозвали орудием неосоветизма. Москва верит, что ЕАЭС (блок, в котором она – лидер) выйдет на высокий уровень в политической сфере. Тем не менее, Казахстан вежливо отклонил данные предположения, особенно те, касающиеся установления единой валюты для членов ЕАЭС. Почему Казахстан против? Потому что страна защищает свою независимость, суверенитет и территориальную целостность. Ведь её население, в отличие от четырех других государств Центральной Азии, только лишь на 25% славянское и сосредоточено в основном в северной части страны, граничащей с Россией и вокруг бывшей столицы Алматы. Особенно часть на севере (и почему Назарбаев переместил столицу своей страны из Алматы в брежневские «Целиноградские районы» в степи?) с 1990-х годов и по сей день влиятельные российские спикеры (не только клоун Жириновский, родившийся в Алматы) по-прежнему призывают к аннексии северной трети Казахстана,  говоря, что это исторически территория России.  

Китай – вот ещё один сосед Центральной Азии. КНР внимательно следит за происходящими событиями в регионе. В целом присутствие Китая в Центральной Азии политически благотворно. Страна стремилась получить доступ к углеводородным и минеральным ресурсам для собственного экономического роста. Когда Китай увеличивал закупку нефти и нефтепродуктов в Казахстане и газа в Туркменистане (где КНР – единственное иностранное государство, разрешившее эксплуатировать свои газовые скважины и трубопроводы непосредственно на суверенной территории Туркменистана), Запад и Соединенные Штаты не увидели никакой проблемы, так как не было никакой ощутимой политической угрозы. 

Запад, однако, очнулся, когда Си Цзиньпин выдвинул концепцию «Нового шёлкового пути» в сентябре 2013 года в Назарбаев Университете в Астане. Путь, который будет проложен с востока на запад через Центральную Азию и далее в северную Европу. Поначалу, Соединенные Штаты отнеслись несерьёзно к этой новой концепции. Ведь американская версия «Нового Шелкового пути» была сосредоточена на создании связей Север-Юг с южной границей России в Индию, в то время как цель Китая состояла в том, чтобы облегчить транспортировку своего промышленного производства (особенно из Западного Китая) по суше в Европу.

Очевидно, Китай продумал все детали по ходу дела, а в 2014 году лишь только окончательно объявил: «Один пояс — один путь». Данная  концепция далеко выходит за пределы Центральной Азии, включает регионы в Пакистане (от Каракорумских гор до Гвадара), Юго-Восточную Азию и морские коридоры через Южно-Китайское море и Индийский океан во все прибрежные порты, включая Восточную Африку.

Первоначальное представление США об этом «Новом шелковом пути» было довольно упрощенным: «Они поставляют оборудование, мы предоставляем программное обеспечение». Пекин, вероятно, сосредоточится на модернизации автомагистралей и железных дорог в Центральной Азии, а Вашингтон решил улучшить таможенную сферу для обеспечения безопасности границ. С возникновением концепции «Один пояс — один путь» стало очевидно, что Китай фактически продвигает новую модель международного сотрудничества, стимулируя экономическое развитие соседних стран. К концу 2014 американские дипломаты впервые встретились с коллегами в Пекине, чтобы сравнить понимание политики «Шелкового пути» друг друга. Встречи прошли благополучно, а некоторые участники и наблюдатели сочли их далеко идущими. Однако это лишь было поверхностное впечатление. Завершение проекта состоялось в мае 2015 года вновь в Пекине, где Соединенные Штаты предложили короткий список - меню, если хотите, направлений конкретного сотрудничества в Центральной Азии. Реализация этого списка почти не удалась, отчасти потому, что Китай не был уверен в намерениях США и, что более важно, КНР официально объединила свой пояс «Нового Шелкового пути» с «Евразийским экономическим союзом» России. Поскольку Америка не сильно была заинтересована в сотрудничестве с Китаем в Центральной Азии, Вашингтон просто оставил всё как есть. Тем не менее, существует потенциал для китайско-американского сотрудничества в Центральной Азии.

Более того, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) играет определённую роль в Центральной Азии, более серьезную, чем ОДКБ, в которой доминирует Россия.

Долгое время многие (и даже некоторые участники)  воспринимали  ШОС как ещё «одну площадку пустых переговоров». После создания ШОС Узбекистан рекомендовал предоставить Соединенным Штатам статус наблюдателя. Но ещё до обсуждения этого предложения всеми членами, Вашингтон его отклонил, не желая быть связанным, даже в качестве наблюдателя, с организацией, состоящей из России, Китая и бывшими советскими республиками. Этот отказ, возможно, понятен, но он был также недальновидным, типичным для идеологической схемы принятия решений в Вашингтоне. 

Шанхайская организация сотрудничества, политическая роль которой остаётся по-прежнему неясной, постепенно приобретает статус уважаемой многосторонней организацией. На саммите летом 2015 года в Уфе (Россия) было объявлено о начале процесса вступления Индии и Пакистана в ШОС. Это заявление удивило даже участников этой организации, которая, будучи международной, действует на основе полного согласия своих государств-членов. И Многие задаются вопросом, каким же образом Индия и Пакистан будут совместно сотрудничать, и принимать решения по широкому кругу вопросов. Что это, дальновидный ход ШОС или чрезмерное вмешательство в политику других государств? На самом деле, спорная область Индии и Пакистана Кашмир – одно из препятствий для  американской версии «Нового Шелкового пути», который стремится связать Центральную Азию с обширными рынками Индии. 

Иран по-прежнему остаётся в некотором роде «джокером» в Центральной Азии. Тегеран заинтересован в сотрудничестве с центральноазиатскими соседями. До недавнего времени страна была экономически ограничена международными санкциями, которые подрывали её экономику. Ситуация будет неизбежно меняться по мере снятия международных санкций.

Центральная Азия, скорее всего, увидит в Иране более реалистичный выход на мировой рынок. Более того, железная дорога Казахстан-Туркменистан-Иран уже построена и, вероятно, будет расширяться.

Тем не менее, шансы Ирана достичь какого-либо значительного, политического влияния в Центральной Азии не так уж велики. Однако существует исторически кровная связь между Душанбе и Тегераном. В отличие от других центральноазиатских государств, которые в основном монгольского типа, Таджикистан является нацией персидской культуры. Таджики, чей язык почти идентичен с персидским языком, в далёком прошлом были частью Древней Персидской Империей. В силу чего, таджикский и фарси взаимно понятные языки. Однако Тегеран обеспокоен тем, что большая часть населения Таджикистана – сунниты,  за исключением крупной, но отдаленной Горно-Бадахшанской автономной области, где преобладают шииты. Иран дружелюбно относился к Партии исламского возрождения Таджикистана, единственной религиозно-политической партией во всем регионе, которую правительство Таджикистана решило аннулировать как предполагаемую террористическую организацию. Другие государства Центральной Азии тоже настороженно относятся к Ирану, к этому самопровозглашенному исламскому революционному государству. Этот факт отталкивает «светских» и «деспотичных» центральноазиатских лидеров. Тем не менее, Иран может усилить свои позиции в Центральной Азии в ближайшие годы, особенно в экономическом плане, поскольку его торговые и энергетические связи укрепляются с прикаспийскими государствами Туркменистаном и Казахстаном.

Каков же ориентир во внешней политике государств Центральной Азии?

В той или иной степени эти пять государств Центральной Азии продолжают так называемую многовекторную внешнюю политику, стремятся сбалансировать отношения c Россией, Китаем, Соединенными Штатами и Европейским союзом. Иногда страны пытаются сыграть один против другого, особенно Кыргызстан, который в последние годы пытался подтолкнуть Москву и Вашингтон к участию в торгах за любовь Бишкека. Некоторые официальные представители Центральной Азии признают, что Россия и Китай – непосредственные соседи, в то время как Европа и Соединенные Штаты находятся довольно далеко друг от друга. Европейский союз – организация из 28 стран, которая должна проводить политику на основе общего согласия,  не так велика в Центральной Азии, как некоторые из ее отдельных членов (таких как Великобритания, Германия, некоторые скандинавские страны и даже Латвии). Тем не менее, ЕС в 2015 году пересмотрел свою политику в Центральной Азии и значительно увеличил свою помощь в развитии этих регионов. Очевидно, что ЕС рассматривает Центральную Азию как область, которая заслуживает определенного внимания. Такой политики придерживаются и Соединенные Штаты.

Интересы США в Центральной Азии

Политика США в Центральной Азии по состоянию на декабрь 2014 года согласуется с Национальной безопасностью, текущим политическим документом 2013 года, а также с последующей Стратегией национальной безопасности на 2015 год. В общем, интересы и стратегические цели США в Центральной Азии заключаются в следующем: не допустить, чтобы террористы получили поддержку в регионах; стимулировать страны к поддерживанию стабильной ситуации в Афганистане и, конечно же, в регионе; сохранение  независимости, суверенитета и территориальной целостности каждого из государств Центральной Азии; защищать экономические интересы США и продолжать содействовать экономической реформе, чтобы пять стран смогли лучше встроиться в мировую экономику; содействовать гуманному управлению и уважению гражданских свобод. Это похвальные и не вызывающие никаких нареканий цели. Однако их реализация требует некоторой ловкости, ведь четверть века назад после обретения независимости каждая из пяти стран Центральной Азии пошла своим путем. Нет сомнений, что они не объединяться вновь в единое целое как «станы». Соединенные Штаты выстраивают определённую линию взаимоотношений с каждой из стран. 

Казахстан почти в четыре раза больше Техаса, но с населением немногим более 18 миллионов человек. Казахстан является ключевой страной Центральной Азии. Страна часто заявляет, что она действительно отличается от остальных четырех стран Центральной Азии не только своим географическим положением, а в первую очередь,  проводимой Нурсултаном Назарбаевым политикой в первые месяцы после обретения независимости. По крайней мере, три положения имеют особое значение. 

Во-первых, с самого начала Казахстан провел макроэкономические реформы отличные от советской модели командной экономики, поэтому сегодня его банковские и другие финансовые системы находятся на одном уровне с Центральной Европой. Это означает, что Казахстан гораздо глубже погружен в мировую экономику, чем остальные четыре страны, которые по-прежнему хромают пережитками устаревшей командной экономики.

Во-вторых, президент Назарбаев решил, что если Казахстан станет независимой страной, которая выйдет на мировую арену, то ему понадобится новое поколение активистов, которые будут мыслить иначе. В силу чего он создал учебную программу «Болашак» («будущее» по-казахски), благодаря которой молодое поколение казахстанцев отправилось за границу для получения высшего образования, а некоторые даже смогли получить учёные степени. Назарбаев предпринял такой дальновидный ход до того, как страна начала наживаться на своих каспийских нефтяных месторождениях. В результате, Казахстан получил около 10.000 выпускников программы «Болашак», а именно международных специалистов (говорящих не только по-английски). 

В-третьих, и что особенно важно, Казахстан являет образцовым  партнером Соединенных Штатов в области нераспространении ядерного оружия. Казахстан оказался четвертым в мировом списке по своему ядерному арсеналу, но президент Назарбаев заявил о полной денуклеаризации. Это решение было предпринято отчасти из-за разрушений, нанесенных в ходе советских ядерных испытаний у Семипалатинска на северо-востоке Казахстана. Десятилетние усилия США и Казахстана по очистке ядерного реактора-размножителя БН-350 в Актау на берегу Каспийского моря стали важным событием в ноябре 2010 года, когда Казахстан был заперт и заблокирован Международным агентством по атомной энергии, около Семипалатинска (3000 кг оружейного плутония и 10 000 кг высокообогащенного урана).

Еще один факт, который ставит страну на уровень выше остальных стран Центральной Азии, это организация «KazAID», учреждённая в 2014 году. Международное агентство  «KazAID» оказывает помощь и поддержку другим странам мира. Первоначальные проекты направлены на Кыргызстан, Таджикистан и Афганистан. Но агентство планирует выйти на мировой уровень.

Кыргызстан (Кыргызская Республика) – вторая по величине страна в регионе (после Таджикистана), не больше Южной Дакоты, с населением немногим более 5,6 млн. Страна является также второй из двух беднейших стран в регионе после Таджикистана. После получения независимости Кыргызстан на Западе закрепил за собой статус «единственного демократического государства» в Центральной Азии с независимым парламентом, относительно свободными СМИ, и ярким гражданским обществом. Вскоре после 9/11 Соединенные Штаты создали один из двух временных военных объектов в Центральной Азии для поддержки операции «Несокрушимая свобода в Афганистане» в Международном аэропорту Бишкека - важном объекте, который стал называться транзитным центром «Манас». Другой объект был в Карши-Ханабаде в Узбекистане (см. Ниже). 

В общем, Кыргызстан проводил относительно свободные и справедливые выборы, но в то же время, в стране произошли два неконституционных свержения правительства, в ходе которых был лишён своих полномочий президент Аскар Акаев в 2005 году (так называемая «Тюльпановая революция»), а затем президент Курманбек Бакиев в 2010 году. Некоторые западные правозащитники одобряли эти свержения как «демократию в действии», тем не менее, они были внеконституционными.

Помимо этой нестабильности в политическом плане, существует ряд внутренних и внешних угроз внутри  страны. Нищета (единственный значимый природный ресурс - золото) и этнические разногласия (в первую очередь, турки-месхетинцы против узбеков в Ферганской долине) угрожают стабильности Кыргызстана изнутри. Формальные границы и горный ландшафт – слабое место страны, ведь террористические элементы и торговцы наркотиками могут проникнуть без особого сопротивления со стороны слабых военных и правоохранительных органов. В борьбе с этим, Кыргызстан наладил крепкое партнерство в сфере безопасности с Россией, но это только насторожило соседей. После преждевременного закрытия центра транзита «Манас» в 2014 году нынешнее правительство президента Алмазбека Атамбаева все ближе к Москве, к радости Кремля, но к негодованию некоторых ближайших соседей Кыргызстана, которые бы предпочли развитие  более «многовекторной внешней политики» в Бишкеке. Соединенным Штатам следует проявить терпение к Кыргызстану, потому что Россия, пострадавшая от международных санкций и, в особенности, от низких цен на углеводороды, не сможет сдержать те экономические обещания, которые она дала Кыргызстану. 

Таджикистан - вторая высокогорная страна в мире (после Непала), немного меньше, чем Висконсин. Население чуть более 8 миллионов. Будучи самой бедной страной в регионе, она традиционно отстаёт в экономическом плане. Экспортируя трудящихся-мигрантов в Россию, около 50 процентов ВВП Таджикистана зависит от денежных переводов этих гастарбайтеров, что является одним из самых высоких показателей в мире. Но ситуация измениться с нынешним глобальным экономическим спадом. Работники, которые вернуться домой, столкнуться с мрачными экономическими перспективами в своей родной стране. Это, в свою очередь, может привести к социальной нестабильности. Экономика страны зависела от двух устаревших ресурсов: выращивание хлопка в качестве монокультуры (Советское наследие) и переработка алюминия на советском заводе ТадАЗ в восточной части страны (источник значительного загрязнения).

Президент Эмомали Рахмон (бывший Рахманов) из Хатлонской области на юге страны пришел к власти в ноябре 1994 года во время разрушительной гражданской войны между Севером и Югом (1992-1997 годы) в рамках соглашения о разделении власти на международном уровне. Со временем Рахмон становится более авторитарным лидером и управляет своей страной фактически как семейным бизнесом. Особые опасения вызывает плохо защищённая граница Таджикистана с Афганистаном. Несмотря на помощь со стороны США и Европейского Союза, так как Рахмон выслал пограничные войска России в 2005 году, Таджикистан стал основным транзитным государством для афганского героина, поступающего в Россию и за ее пределы. На самом деле, Таджикистан недалёк от получения статуса «нарко-государства». Многие роскошные особняки в Душанбе неофициально носят название «нарко-особняков». Законодательство, находящееся на рассмотрении с начала 2016 года в Душанбе, похоже, станет в пользу передачи власти сыну Рахмона - Рустаму. В январе 2016 года Рахмон назначил  одну из своих дочерей (у него их семь), Озоду, в качестве начальника штаба, после того как она отслужила на посту первого заместителя министра иностранных дел. Сын Рустам, в возрасте 28 лет, - глава антикоррупционного агентства Таджикистана, что привело к тому, что на многие дела в Душанбе и за его пределами просто закрываются глаза. 

Тем не менее, Таджикистан заслуживает особо внимания. Будучи прифронтовой страной с Афганистаном, она обладает значительными запасами природного газа. Кроме того, с более развитой инфраструктурой и более строгим соблюдением законов, страна может стать основным туристическим направлением благодаря своей впечатляющей природной красоте. 

Туркменистан – страна чуть больше Калифорнии, с населением около 5,25 млн человек. По объему запасов природного газа занимает четвёртое место в мире. Благоприятное географическое положение обусловлено длинной береговой линией Каспийского моря. По праву Туркменистан должен стать вторым по значению государством в регионе после Казахстана. Вместо этого, его репутация превратилась в международную шутку - «Северная Корея Центральной Азии». Конечно, это преувеличено, но Туркменистан действительно интересная страна. Первый президент Сапармурад Ниязов страдал манией величия. Он разрушил образовательную инфраструктуру страны и приступил к построению массового культа личности, воплотившегося даже в переименование некоторых месяцев года в честь членов его семьи. Ниязов возвёл себе золотую статую в центре Ашхабада, которая вращалась (по крайней мере, когда функционировала должным образом), всегда лицом к солнцу. Столь же печально, что огромная прибыль от продажи природного газа (обычно экспорт в Москву вплоть до его приемника, Гурбангулы Бердымухамедов, который направил газ в Китай) шла на перестройку церемониальных зданий столицы в какой-то футуристический мавзолей белого мрамора. До сих пор посетители церемониальных проспектов столицы Ашхабад удивляются: «Где же люди?» (Пройдите два квартала от этих пустых проспектов и, конечно же, Вы найдете настоящий город).

Не стоит недооценивать Туркменистан. Несмотря на свою официальную политику «постоянного нейтралитета», страна, как правило, воздерживается от всех двусторонних отношений в пользу международных организаций (в Ашхабаде находится Региональный центр ООН по превентивной дипломатии, по общему признанию, довольно неясный орган). Туркменистан оказался хорошим партнёром Соединенных Штатов. В разгар операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане Туркменистан спокойно обеспечивал дозаправку в международном аэропорту Ашхабада самолетам США и НАТО. Ашхабад давно поддерживает сдержанные дипломатические отношения с талибами Афганистана и снабжает природным газом северо-западный Афганистан.

В последние годы Соединенные Штаты ратуют за реализацию проекта «Газопровод ТАПИ» (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия), который свяжет Центральную и Южную Азию в рамках «Нового Шелкового пути» Белого дома. На сегодняшний день неудачи в работе над ТАПИ связаны, прежде всего, со своеобразной (и саморазрушительной) политикой Туркменистана.

Страна запрещает международным нефтяным компаниям (у которых есть финансовые ресурсы для строительства такого трубопровода), за исключением Китая, работать на берегу Туркменистана в рамках совместного соглашения о разделе продукции. Соединенные Штаты отмечали перспективы ТАПИ, но никогда не выделяли серьёзных средств на реализацию проекта, в отличие от постройки в 90-х годах Нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан из Азербайджана в Турцию. 

Соединенные Штаты не могут перевести Туркменистан в «comedy club» международных отношений. Страна граничит с Афганистаном и Ираном. Он смог бы обеспечить поставку природного газа в Европу через давно обсуждаемый Транскаспийский провод. Низкие цены на углеводороды тормозят экономическое развитие Туркменистана, как и России, и остальной части Центральной Азии. Однако страна всё же относительно богата. В 2013 году тендеры по выработке электроэнергии в Туркменистане составили 7 процентов от общего объема турбинного бизнеса «General Electric». Важно то, что Туркменистан будет играть решающую роль в экономическом становлении Ирана и в проекте Китая «Новый Шелковый путь».

Узбекистан чуть меньше Калифорнии и с населением, составляющим немногим более 29 млн. На сегодняшний день Узбекистан – самая крупная страна  в Центральной Азии. Эта страна могла бы стать экономическим центром региона. Однако это не так. Управляемый после обретения независимости хитрым, почти восьмидесятилетним бывшим советским парфюмером Исламом Каримовым, Узбекистан прочно увяз в прошлом с пережитками командной экономики. Хотя интересно, что Узбекистан видит себя в качестве безусловного лидера  Центральной Азии и, соответственно, всех тюркских народов, в том числе и в западном Китае. В 1990-е годы некоторые узбекские официальные лица, отстаивая эту позицию, посмеивались на тем, что цивилизованный Узбекистан учил отсталых кочевников в других частях региона «не мочиться в своих чайниках». Такая логика основывается на том, что центрами знаменитого Исламского Возрождения (сильно повлиявшего на Западный Ренессанс) были крупные города Узбекистана: Самарканд и Бухара. Тем не менее,  слава проходит. 

Кроме того, в силу репрессий и нарушений прав человека мнение об Узбекистане сложилось весьма негативное. Классическим примером, а их много, является так называемая Андижанская резня в мае 2005 года, когда сотрудники МВД и Национальной службы безопасности открыли огонь по толпе мирных демонстрантов в городе Андижан в Ферганской долине, убив, по меньшей мере, 200 человек, но, возможно, даже 1500. Конечно, этот случай возмутил Международное Правозащитное Сообщество, и Соединенные Штаты решительно осудили правительство Узбекистана за эту трагедию. 

После этого, отношения между США и Узбекистаном изменились. Почти сразу после 9/11 Узбекистан, с согласия Москвы, предоставил Соединенным Штатам доступ к своей авиабазе в Карши-Ханабаде в южно-центральном Узбекистане для поддержки военной операции «Несокрушимая свобода в Афганистане». Американские дипломаты, которые вели переговоры по этому соглашению, помнят марафонскую 36-часовую переговорную сессию. Когда они отступили после подписания соглашения в Интерконтинентал Ташкент Хотел, возбужденные наблюдатели CNN в холле отеля кричали: «Смотрите! Мы помогаем вам бомбить талибов!», тогда началась воздушная война США.

2001 - 2005 гг. был своего рода «золотым веком» в отношениях между США и Узбекистаном. Однако событие в Андижане положило этому конец. Осуждение Вашингтоном Ташкента за резню привело, в частности, к тому, что Узбекистан аннулировал летом 2005 года соглашение об использовании Карши-Ханабадом США. Но затем Ташкент узнал, что Кыргызстан получает от Вашингтона арендные платежи за пользование международным аэропортом «Манас», в то время как в соглашении между США и Узбекистаном по Карши-Ханабад ничего не говорилось о денежном возмещении. Ташкент попросил пересмотреть соглашение, но Вашингтон не принял это даже во внимание. Итак, слабый Ташкент, уже раздраженный осуждением США своих действий в Андижане, сказал: «Хорошо. До Свидания». Отношения между США и Узбекистаном почти на десять лет замерли. Только действия России на востоке Украины и аннексия Крыма, наряду с искусной американской дипломатией, заставили лидеров в Ташкенте сказать: «Хорошо, мы готовы пересмотреть наше прошлое сотрудничество». Соединенные Штаты не могут игнорировать эту важную центральноазиатскую страну.

В наших собственных национальных интересах объединить все страны Центральной Азии, повторяю, все вместе. Как мы это сделаем? 

Политика США в Центральной Азии

Сразу после распада Советского Союза и появления 16 новых независимых государств, к внешней политике США добавились новые пункты. Через Вашингтонские розовые очки, что народы бывшего Советского Союза, естественно, захотели бы дышать свободно, и при соответствующей помощи быстро бы стали демократическими странами при свободном рынке. Вашингтон выделил значительные средства для поддержания бывших советских республик в их переходный период. В США предполагали, по крайне мере, идеологи были уверены, что переход от коммунизма и централизованного планирования к западным идеалам: демократии и свободным рынкам произойдёт за относительно короткое время.  Как мы теперь знаем, это оказалось не так просто, как переход от одной идеологии к другой.

Конечно, были и другие причины для того, чтобы обратить своё внимание в сторону Центральной Азии. Возможно, наиболее важной является историческая приверженность Казахстана ядерному нераспространению, но также и то, что регион богат природными ресурсами. Туркменистан занимает четвертое место в мире по запасам природного газа. Казахстан обладает вторыми по величине запасами нефти в бывшем Советском Союзе, уступая только России, а международные нефтяные компании США и Европы направляют туда крупные инвестиции. Узбекистан является крупным производителем урана, как и Казахстан, и обладает большими запасами природного газа, вполне вероятно, так же как и Таджикистан. В Кыргызстане и Узбекистане имеются значительные месторождения золота. Кроме того, Кыргызстан и Таджикистан обладают гидроэнергетическим потенциалом мирового уровня, о чем свидетельствует нынешний проект «CASA-1000». Электричество пойдёт по высоковольтным ЛЭП из Кыргызской Республики в Таджикистан, а из Таджикистана – в Афганистан и Пакистан.  

Совокупность экономик Центральной Азии больше, чем просто сумма их природных ресурсов и энергетического потенциала. Шаг Казахстана в сторону макроэкономики сделал из страны центр финансовых услуг для региона. Образованное население Узбекистана (около 30 миллионов человек) является реальным потенциалом для обеспечения предпринимательского и инновационного экономического роста. По сей день Кыргызстан остаётся примером демократического государства в регионе, хоть и хрупким, но образцом для остальных центральноазиатских стран. Потрясающая природная красота Кыргызстана и Таджикистана вполне может привлечь туристов, также как города великого Шелкового пути в Узбекистане: Самарканд, Бухара и Хива. 

Основные политические интересы США в Центральной Азии состоят в поддержке независимости этих суверенных государств, поддержке региональной безопасности,  содействии экономической интеграции в региональные и глобальные рынки; и воспитание уважения к правам человека и демократическому управлению. Для того, чтобы ни одна из этих стран не стала источником транснациональных угроз Соединенным Штатам или любой другой нации. 

Вашингтон научился воспринимать каждую страну, как она есть. Восприятие их как «станы» давно ушло. Политики в Вашингтоне признают, что страны Центральной Азии определили свои пути развития. Но порой интересы одной страны сталкиваются с интересами другой. Между Узбекистаном и Таджикистаном был конфликт после гражданской войны в Таджикистане середины 1990-х годов. Страны верхнего и нижнего течения по-прежнему работают над тем, чтобы разобраться с реальными правами на воду. После получения независимости границы стран были плохо определены, особенно с необычной системой анклавов и эксклавов в Ферганской долине, которую Советы разделили между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном в классическом «разделяй и властвуй», по принципу картографических и этнографических учений в 1920-х и 1930-х годов. Независимость также означала, что цепочки поставок предметов первой необходимости, таких как продовольствие и электричество, внезапно были разделены между отдельными суверенными организациями, которые поначалу не стремились к сотрудничеству. Тем не менее, с течением времени и с разумной долей стратегического анализа можно предположить, что региональное сотрудничество в Центральной Азии всего лишь некая идеализированная схема взаимоотношений в глазах Запада. Осенью 2015 года госсекретарь США Джон Керри встретился с министрами иностранных дел всех пяти центральноазиатских государств в формате «C5 + 1». К удивлению многих, без ссор министры иностранных дел обсудили с Керри потенциал регионального сотрудничества и ряд других вопросов, включая борьбу с экстремизмом. 

Продвижение США своей политики в Центральной Азии, как и в других частях мира, почти никогда не является новостью. Более того, поликтика основана на долгосрочной приверженности. Россия по-прежнему является основным партнером по безопасности для стран Центральной Азии. Соединенные Штаты сотрудничают с центральноазиатскими вооруженными силами и другими структурами безопасности, особенно с пограничными службами, с целью модернизации вооруженных сил и обеспечения того, чтобы пограничники все в большей степени способствовали борьбе с контрабандой, включая наркотики и компонентов оружия массового уничтожения, одновременно содействуя проходу законных туристов и расширению торговли. В частности, в Казахстане Вашингтон работает над созданием батальона, который будет сотрудничать с миротворцами Организации Объединенных Наций, и далее над встраиванием этой страны в семью ответственных и ориентированных на внешний мир стран.

Для реализации своих политических целей в Центральной Азии помощь Вашингтона фокусируется, как и во всем мире, на улучшении и модернизации здравоохранения и образования и смягчении наихудших форм бедности. Кроме того, Вашингтон поддерживает правозащитные организации, реформы в области верховенства права, гражданского общества и средств массовой информации, в том числе все чаще – в социальных сетях.

В своей самой альтруистической форме политика США поддерживает народы Центральной Азии, которые хотят всего лишь лучшей жизни для своих детей и внуков, а также людей во всем мире. За последние 23 года более 24 000 граждан Центральной Азии посетили Соединенные Штаты по государственным и другим программам обмена, финансируемым правительством США. Многие из них стали высокопоставленными правительственными чиновниками, эффективными и творческими лидерами и успешными пионерами в бизнесе (включая женщин-предпринимателей). И это важно. 

Однако политика США может привести и к конфликту в регионе. 

Предложение по безопасности и процветанию в Центральной Азии

Одной из отличительных черт государств Центральной Азии стала их закрытая и индивидуалистская политика. Страны не спешат к региональному сотрудничеству, хоть их лидеры и встречаются иногда на двусторонней основе, иногда под эгидой России или Шанхайской организации сотрудничества. Это можно объяснить отчасти советским наследием, когда все дороги вели в Москву, так и тем, что каждое из пяти государств ревниво охраняло свой суверенитет после получения независимости. Кроме того, между пятью странами существует серьезная конкуренция, особенно в отношении региональных водных прав, а в некоторых случаях и регионального руководства. В частности, Узбекистан и Таджикистан в течение многих лет были в ссоре. Даже сегодня между двумя столицами нет прямых рейсов.

Но представьте на мгновение, что может произойти, если эти пять, а затем плюс Афганистан, сформировали бы союз, который можно было бы назвать Ассоциацией государств Центральной Азии (ACAS). Если отвлечься от личного соперничества ради блага, этот союз со временем будет работать над полной модернизацией и гармонизацией таможенных правил своих членов в целях стимулирования экономического роста и международной торговли. Со временем эта ассоциация государств улучшится, также укрепит безопасность границ, чтобы способствовать законному перемещению людей и товаров, лучше защитит от незаконной контрабанды всех видов. Cо временем начнётся работа по созданию ассоциаций взаимного доверия и уважения с существующими международными организациями. Однако существует одно внутреннее требование, которое было бы необходимо для работы Ассоциацией государств Центральной Азии: борьба с коррупцией. Это действительно сложно, но нет реальной причины, из-за которой это условие не было бы осуществлено. Тем не менее, это требует политической воли в верхах каждого из государств-членов. В США уже давно рассматривались одно или два предложения по борьбе с коррупцией, но ни одно по этому фундаментальному вопросу не было согласовано на высшем уровне. 

В настоящий момент Центральная Азия является одним из самых изолированных и наименее связанных регионов в мире. Однако она может значительно выиграть, создав условия, которые расширили бы ее участие в глобальной экономике. Китай понимает это и в силу чего, продвигает свой проект «Один пояс — один путь», а именно экономический пояс «Новый Шелковый путь». В свою очередь, Соединенные Штаты в рамках своей инициативы «Нового Шелкового Пути» стремятся поддерживать связь с Центральной и Южной Азией. 

Тем не менее, фундаментальные политические сдвиги и реформы, которые необходимо предпринять, можно поощрять, но они не могут быть навязаны извне. Самим государствам Центральной Азии нужно быть уверенными в том, что им нужно это, и что они могут реализовать всё через Ассоциацию государств Центральной Азии. Этот момент должен быть в центре внимания американской дипломатии. Ассоциация государств Центральной Азии не ослабит суверенитет и независимость своих членов, а укрепит их. Центральная Азия, наконец, стала бы регионом, с которым нужно будет считаться на международной арене. Соединенные Штаты могут помочь им в этом. Необходимо наладить регулярное и устойчивое дипломатическое сотрудничество на высшем уровне, поскольку в конечном итоге это все, что в Центральной Азии воспринимают всерьез. 

Перевод Виктории Наумовой.