Непонятый популизм

Первый тур выборов во Франции заставил отечественных экспертов вновь обратиться к феномену популизма. Действительно, разговоры о популизме с момента избрания Дональда Трампа президентом США притягивают довольно серьезное внимание. Лозунги предвыборной кампании Трампа, равно как и увеличивающих свою популярность евроскептицистских партий Старого Света медиа окрестили «популистскими», не очень понимая самого термина. Как правило, для журналистов «популизм» - лишь синоним социальной демагогии, когда политик в обмен на голоса обещает массам выполнение всех их желаний, стремясь максимально расширить базу своей поддержки. Неудивительно, что и победителя первого тура президентских выборов во Франции Эммануэля Макрона тоже записали в популисты

Методичка из ниоткуда

Добавили хаоса и невесть откуда взявшиеся «кремлевские методички». Пока российские политтехнологи жаловались на отсутствие оных, только что созданный при Администрации Президента РФ think-tank «Экспертный институт социальных исследований» выпустил доклад «Современный технологический популизм». В нем, согласно данным РБК,

«члены ЭИСИ Глеб Кузнецов и Екатерина Соколова проанализировали программы и работу с электоратом избранного президентом США Дональда Трампа, фаворита президентских выборов во Франции Эммануэля Макрона, лидера итальянского популистского движения «Пять звезд» Беппе Грилло, а также испанской партии «Подемос». Все они пользовались популистскими инструментами и лозунгами, утверждается в докладе, и это обеспечило им успех».

Как следует уже из самого названия доклада кремлевские эксперты рассматривают популизм как чисто политтехнологическое явление, главное в котором противопоставление «элит» простым гражданам, отказ от идеологически насыщенных лозунгов (?) в сторону абстрактных ожиданий перемен, широкое использование инструментов социальных сетей и т.п. Успеху популизма в данном случае способствует развитие общества потребления, где и в политической сфере гражданин-потребитель начинает вести себя как в супермаркете: выбирает не между правыми  левыми, а голосует за обещанный ему набор благ и креативную рекламную кампанию («яркие маркетинговые решения», - пишут ЭИСИ). По мнению авторов доклада, в следующем электоральном цикле популистская волна докатится и до России.

Популистский момент

Концепция интересная, но вредная, поскольку смешивает совершенно разные явления. Первое – это «популистский момент», связанный с деградацией традиционного деления на левых и правых, отчуждением леволиберальных элит от большинства общества. Второй – это постмодернистская деградация политической сферы, к которой как раз и применимы метафоры «маркетинга» и «супермаркета», и реакцией на который отчасти является популизм.

Как показывает автор самого определения «популистского момента» бельгийский социолог и философ Шанталь Муф – популистский момент – это реакция на ситуацию пост-политики и пост-демократии и господство неолиберальных гегемонистских структур. На Западе наблюдаем полную победу леволиберального консенсуса – левая, эмансипаторная политика (больше мигрантов, гей-браки, эвтаназия, потворство любым формам перверсий, мультикультурализм, космополитизм, общечеловеческие ценности) + правая неолиберальная экономика (сокращение социальных гарантий, прекаритизация, расширение пропасти между богатыми и бедными, обнищание среднего класса). При этом как и в любой гегемонистской структуре (по Грамши) закрепляется это господство за счет доминирования леволиберальных установок в СМИ, культурной и образовательной сферах.

Место политики как сферы конкуренции идей и концепций развития общества занимает борьба маркетинговых кампаний, а выборы превращаются в конкурсы красоты дефилирующих симулякров, ни левых, н правых, никаких, - это и есть постполитика, в ней леволиберальные элиты навязывают большинству общества свою точку зрения буквально на все вопросы, не оставляя возможности выбора. Это и есть постдемократия. Макрон или Хиллари Клинтон – типичные примеры постполитиков: предельно обтекаемые лозунги, стремление понравится всем, манипуляторные стратегии, агрессивный маркетинг, отсутствие идеологии. В том, что они «ни левые, ни правые» ничего популистского в принципе нет. Большинство западных политиков уже лет как 20 – все такие.

Популизм против постполитики

Так вот, главный посыл новых популистских движений в том, что они отвергают и постполитику, и постдемократию, претендуя на то, что восстанавливают за народом изъятый у него элитами суверенитет, возможность самому распоряжаться своей судьбой. Ничего технологического в таком популизме нет. При этом при замене старой дихотомии «правое» и «левое» на новую «народ», «истэблишмент» возникают новые дихотомии, наполненные вполне конкретным идеологическим содержанием.

Как отмечает уже Ален де Бенуа, популистские движения и популистские интеллектуалы создают новую карту политического, где осями также являются «глобализм»/«антиглобализм», «мышление в категориях народа»/ «мышление в категориях человечества», «провинциальная Франция»/«урбанизированная Франция» или «США либеральных побережий» или «внутренняя Америка» Кристофера Лэша, «народ против глобалистской буржуазии», «те, чей голос не слышен» и «те, кто узурпировали дискурс», «либералы» и «сторонники традиционных ценностей».

Чтобы эти оси возникли, нужен вклад интеллектуалов, которые мыслят не только и не столько технологически, но отвергая старые идеологии, создают новые идеологические концепты. Успех Трампа был бы невозможен без его харизмы, но также он был бы невозможен без идеологов Стивена Миллера на старте его предвыборной кампании и Стивена Бэннона, после общенационального съезда республиканцев в Кливленде.

Выступления Трампа, за написанием которых, как говорят, стоял Миллер, были гипернасыщены с точки зрения идеологии. Здесь и обоснованное и детально изложенное противопоставление  американизма и глобализма, и отказ от интервенционизма во внешней политике, и наконец, понимание США как страны с христианскими корнями и даже отказ называть западные ценности "универсальными". Вместо этого Трамп говорил о «западных ценностях» и о «западной цивилизации». Содержательные интервью Бэннона и биография и работы Миллера говорят о них как о людях идейно мотивированных.

Популизм и идеология

Популистские движения легко стали бы таким же симулякром постполитики, как и все иные, если бы за ними не было идеи, если бы у Трампа не было Бэннона и Миллера (и чем меньше влияние последних, тем больше Трамп напоминает Хиллари Клинтон), а на формирование новой повестки дня «Национального Фронта» не влияла идеология французских новых правых и созданная ими интеллектуальная среда. Правда в том, что до того, как программа «Национального Фронта» стала популистской, кто-то должен был прочесть труды Алена де Бенуа, выработавшего последовательную интеллектуальную стратегию противостояния либерализму. А Стивен Бэннон, в свою очередь, должен был прочитать «Восстание элит» Кристофера Лэша.  Сначала был интеллектуальный, идеологический концепт, а потом уже социальные и политические движения. Феномен популизма не понять без осознания того, что его сопровождает растущий в среде интеллектуалов запрос на идеологические альтернативы.

Alt-right – это самый яркий пример, с одной стороны, это течение поднялось и приобрело популярность на кампании Трампа, а с другой мобилизовало людей в его поддержку. Но в основе своей – это именно идейное течение, это сетевое движение идеологического поиска за пределами старых парадигм и статус-кво, которое при этом активно использует сетевые технологии и чувствует себя как рыба в воде в ситуации постмодерна.

Почему же эксперты новоявленного think-tank говорят о популизме как щ технологическом явлении? Почему экс-сотрудник Ротшильдов и друг одиозного глобалиста Жака Аттали, в поддержку которого и против Марин Ле Пен выступил весь истеблишмент, попал в популисты? Откуда это вечное стремление игнорировать идеи и не замечать очевидного?  Можно усмотреть в этом извечный страх бюрократической машины и ее обслуги перед идеями. Можно -- глобальный заговор, ведь такое «понимание» популизма не способствует сближению самих популистов с российским государством, в котором они видят, пускай отчасти и обманывая себя, некий ориентир.

А можно просто констатировать, что российские политологи сами заигрались в постполитику и ничего кроме нее и дальше своего носа не видят