Неоатлантизм и мондиализм

По словам российского геополитика Александра Дугина, после победы Запада в холодной войне американцы мыслили в терминах двух геополитических моделей - неоатлантизма и мондиализма, обе из которых, конечно, по сути являются идеологией, выражающей интересы атлантизма - англосаксонского блока, доминирующего по обе стороны Атлантики.

Неоатлантизм предполагает возникновение новых блоков, основанных на цивилизационных традициях, выделяя дополнительные геополитические зоны за пределами традиционного евразийского блока, которые могут стать центрами противостояния с Западом. Наиболее ярким выразителем этого неоатлантического подхода является Самуэль Хантингтон.

Другая геополитическая схема, мондиализм, напротив, рассматривает ситуацию, сложившуюся в результате победы Запада в холодной войне, как окончательную и свободную от войны. Это концепция, в которой все формы геополитической дифференциации - культурные, национальные, религиозные, идеологические - вытесняются единой универсальной цивилизацией, основанной на принципах либеральной демократии. Эта геополитическая концепция является детищем американского геополитика Фрэнсиса Фукуямы, который развил эти идеи в своей книге "Выразительный конец истории". На политическом уровне эта полемика соответствует двум ведущим политическим партиям в США: Фукуяма выражает глобальную стратегическую позицию демократов, а Хантингтон - республиканцев.

Неоатлантист Хантингтон, в отличие от Фукуямы, утверждает, что стратегическая победа не является цивилизационной победой; западная идеология - либеральная демократия, экономика, основанная на рыночных принципах - стала лишь временно безальтернативной, поскольку вскоре появятся конкретные цивилизационные и геополитические образования. Вместо того чтобы нации в "едином мире" Фукуямы отвергали этническую и религиозную идентификацию, они, напротив, будут еще сильнее ощущать свою национальную и религиозную цивилизационную принадлежность. По мнению Хантингтона, в дополнение к западной цивилизации, включающей Северную Америку и Западную Европу, семь других цивилизаций могут укрепиться геополитически: славяно-православная, конфуцианская (китайская), японская, исламская, индуистская, латиноамериканская и, возможно, африканская.

Конечно, эти потенциальные цивилизации далеко не равны, но их объединяет то, что они будут развиваться в разных направлениях, отличных от траекторий атлантизма и западной цивилизации. Таким образом, Запад вновь окажется в конфронтационной ситуации. По мнению Хантингтона, это практически неизбежно, и, несмотря на эйфорию мондиалистских кругов, атлантисты должны сделать все возможное для укрепления стратегических позиций собственной цивилизации, подготовиться к конфронтации, консолидировать стратегические усилия, сдерживать антиатлантические тенденции в других геополитических образованиях и не допустить их слияния в опасный для Запада континентальный альянс.

Мондиалистские идеи восходят к середине 19 века и были особенно характерны для умеренных социалистов в Англии (например, Фабианское общество), но в то же время коммунисты также говорили о мировом государстве. С конца XIX века крупные фигуры мирового бизнеса создавали подобные мондиалистские организации, например, сэр Сесил Родс, организовавший Общество Круглого стола, члены которого "стремились помочь установить беспрепятственную коммерческую систему во всем мире и создать единое мировое правительство". Социалистические мотивы часто смешивались с либерально-капиталистическими, и коммунисты в этих организациях жили рядом с представителями крупнейшего финансового капитала. Все они разделяли веру в утопический идеал объединения мира.

Родс основал Фонд Родса для распространения традиций английского правящего класса во всем англоязычном мире и доверил свое огромное состояние лорду Ротшильду для расширения Британской империи. Члены Круглого стола обнаружили, что они могут лучше продвигать свое видение мира через закулисные институты, чем делая это напрямую. Соответственно, они активно участвовали в организации таких учреждений. Со временем вся концептуальная и стратегическая власть над Западом сосредоточилась в США, где возникли основные центры мондиализма, представители которых создали параллельные властные структуры советников, аналитиков и центров стратегических исследований.

Первой такой организацией стал Совет по международным отношениям, основанный в 1921 году, одним из основателей которого был великий американский банкир Морган. Эта неформальная организация занимается разработкой стратегии США в глобальном масштабе. Она объединяла не только американских аналитиков, политиков, финансовых экспертов и интеллектуалов, но и их европейских коллег, и поэтому рассматривалась США как международное продолжение Совета по международным отношениям. В 1973 году активисты Бильдербергской группы создали третью по значимости мондиалистскую структуру - Трехстороннюю комиссию, распространив влияние мондиалистских кругов США вплоть до Японии.

По мнению Дугина, первой, более пацифистской и примирительной версией мондиализма была теория конвергенции, разработанная в 1970-х годах Советом по международным отношениям под руководством Збигнева Бжезинского, которая стремилась преодолеть идеологический и геополитический дуализм холодной войны путем создания нового типа культурной и идеологической цивилизации. Согласно теории, Советы перейдут от марксизма к умеренной, социал-демократической версии марксизма, а капиталистический Запад будет вынужден ограничить свободу рынка и ввести частичное государственное регулирование экономики.

Общую культурную основу можно найти в традициях просвещения и гуманизма, которые формируют корни западных демократических систем, а также можно найти в социальной этике социал-демократии. В новом мировом порядке, основанном на теории конвергенции, Москва вместе с Вашингтоном будет управлять миром по атлантическому образцу. В этом случае холодная война закончится и начнется эра прочного всеобщего мира.

По мнению Дугина, теория конвергенции была идеологической основой, на которую опирались Михаил Горбачев и его советники, когда вводили перестройку. За несколько лет до начала советской перестройки аналогичная программа начала осуществляться в Китае, но разница была в том, что если Китай настаивал на "справедливом" распределении ролей, то Советский Союз пошел гораздо дальше по пути уступок. Следуя логике американских мондиалистов, Горбачев начал структурную трансформацию советского пространства в направлении "демократизации" и "либерализации". Началось сокращение стратегических вооружений и идеологическое сближение с Западом. Добровольные уступки, однако, не сопровождались адекватными ограничениями со стороны западных держав.

Запад не пошел ни на какие геополитические или идеологические компромиссы с самораспадающейся евразийской державой (Советским Союзом). НАТО не было распущено, и его силы не покинули Европу или Азию. Либерально-демократическая идеология продолжала укреплять свои позиции.

Геополитическим ответом Дугина на неоатлантизм и мондиализм является евразийство, отражающее уникальность геополитического положения России. Но изучая анализы американских и российских геополитиков, которые особенно актуальны в контексте разворачивающейся мировой войны, можно задаться вопросом, не может ли Европа иметь геополитическую теорию, выражающую ее собственные интересы.