Нам нужна духовная контрреволюция

 

О. В. Чаплин: Духовный корень один. Это – богоборчество, которое всегда диктуется врагом рода человеческого. Подобного рода переворот был не первым в истории Европы XIX-XX веков. Вспомним так называемую великую, а на самом деле кровавую и чудовищную Французскую Революцию. Именно с неё брали пример многие вожди большевиков. Не случайно «Марсельеза» была долгое время гимном их власти, не случайно многие «правовые» идеи были заимствованы из её наследия. Так что с идейными, интеллектуальными корнями всё также достаточно очевидно. Марксизм был типичным порождением западного ультралиберального проекта, который последовательно развивался, начиная с легализации ростовщичества, через сомнительные рыцарские ордена, а затем тайные общества, Реформацию - к ниспровержению в дальнейшем христианских традиций и власти христианских монархов. В дальнейшем этот проект породил обе тоталитарные системы, как нацистскую, так и радикально левую. Сегодня он научился управлять людьми не при помощи военной силы либо репрессий, а при помощи политических, а также финансовых манипуляций, но по сути он остался таким же – богоборческим, стремящимся ниспровергнуть христианскую традицию и все, что с ней связано в сфере нравственности, жизни семьи, устройства общества, экономики, права и. т. д. 

 

 

Я думаю, что подобный эксперимент хотели бы поставить во многих местах, но, увы, Россия оказалась наиболее слаба перед его организаторами в силу того, что в нашей стране, к сожалению, часто элиты чувствовали и чувствуют себя некой «внутренней заграницей», сообществом людей другого, высшего сорта по отношению к народу, сообществом, которое вправе не принимать в расчет народной воли, а ориентироваться на якобы близкие им западные круги подобной же идейной направленности. К сожалению, в какой-то момент, когда элиты предали не только Царя и не только воюющую армию, но и собственный народ, власть, по меткому выражению, кажется, Ленина, валялась под ногами после либерального переворота февраля 1917 года. Естественно, её подобрала самая наглая, безжалостная и агрессивная сила, то есть большевики.  И, конечно, основные идеи у них были импортными. Вспомним хотя бы имена философов, которые были написаны на стеле в Александровском саду. Слава Богу, их сегодня заменили исторически присутствовавшими там именами российских императоров. Большая часть этих философов не имели никакого отношения к России, а некоторые, как Энгельс, были прямыми русофобами. 

 

 

Можно много говорить о тогдашней идеологии. Действительно, в её основе было разрушение христианской государственности, христианских нравственных основ, но большевицкий режим в чистом виде не смог бы просуществовать долго. Ему пришлось подстраиваться под нравственные интуиции народа. Советская власть пережила не одну метаморфозу. Так, в культурной стилистике Советского Союза после 1945 года не было уже почти ничего большевицкого, кроме портретов Ленина, превратившихся в псевдо-хоругви. Так что поздний Советский Союз – это не та либеральная вакханалия, которая была связана с лозунгами типа «Долой стыд!», с призывами сбросить Пушкина с корабля современности и. т. д.  Впрочем, СССР создавал вполне работоспособную альтернативу монополярному западному доминированию и идеологии капитализма без берегов и без границ. Это многим нравилось. За этим многие шли. До сих пор в той же Латинской Америке есть значительное количество людей, которые придерживаются радикальной левой идеологии и почитают Ленина. Я однажды выступал на одном международном христианском форуме (я бы, впрочем, его назвал условно христианском. Слишком много там было людей, которые от настоящего христианства давно богословски отошли). Так вот, я там критиковал глобальный либерализм, но в то же время сказал и пару слов об отрицательных сторонах жизни в СССР. Так меня там долго освистывали, потому что для этих людей в девяностые годы СССР все еще был идеалом. Идеалом, конечно, эту систему не назовешь, но способность создать альтернативу, предложить её миру, завоевать поддержку чуть ли не трети стран планеты – это все-таки чего-то да стоит. Убежден, что России и дальше подобного рода альтернативу нужно предлагать, но не на ультралевых, а на христианских основах. 

 

 

Думаю, что критики упомянутого советского эксперимента пытаются исключить религию, духовность, все иррациональное, а главное -  Бога, из сферы общественной дискуссии, а главное – из сферы политики и права. Эти люди пытаются измерить состояние общества исключительно экономическими категориями, категориями так называемого роста, который никогда не бывает вечным, который по определению исчерпаем. Они также любят оперировать категорией «качество жизни», подразумевая под ним комфортное существование человека, его физическое здоровье, возможность реализовать разные чисто утилитарные потребности, иногда придуманные рекламой и общественными пропагандистами. И если вот так расценивать советский образ жизни или религиозный образ жизни, то он, конечно, воспринимается как якобы проигравший, в то время как на самом деле СССР проигрывал частично в производстве и доступности некоторых бытовых товаров, которые веками не были нужны людям и процентов на восемьдесят не нужны и сегодня. Во всем этом опять прослеживается некое богоборчество, теперь уже не радикально левое, а радикально либеральное. Нас пытаются приучить к одномерному миру, в котором так называемый успех измеряется только в утилитарных категориях так называемого общества потребления и так называемого экономического роста. 

 

Нам нужно предложить для самооценки и для оценки разных общественных формаций свою систему ценностей, в которой главным было бы духовно-нравственное состояние человека, а не только материальное. Полнота его жизни, включающая общение с Богом. Нужно перейти от идеи вечного роста к идеям умеренности и самоограничения. Нужно вспомнить старую еврейскую поговорку: «Богатый – это тот, кому всего достаточно». Не стоит забывать и о том, что крах советской политико-экономической альтернативы был связан не с экономическими проблемами, а с предательством элит, с их внутренним перерождением, с их повышенным интересом к материальной стороне жизни, ну и также с военно-политическим давлением Запада. 

 

 

Оба учения ставят в центр всего человека, причем человека грешного, который якобы не нуждается в духовном преображении, в победе над греховным искажением своей природы. Патриарх Кирилл когда-то назвал это «ересью человекобожия». Разница, впрочем, существует следующая. Коммунисты делали акцент на коллективах, на так называемых классах, на народах, на сообществах тружеников. Взяв христианскую идею соборности, они ее превратили в идею коллективизма, которая, впрочем, также не учитывала греховного характера искаженной человеческой природы. Либерализм делает акцент на индивидууме. Он пытается сознательно демонтировать любые коллективные общности, в том числе этнос, религиозную общину, семью, профессиональные сообщества, да и любые межчеловеческие связи. Насаждается культ одинокого эгоиста, лишенного традиционных социальных и семейных связей. Таким человеком очень просто управлять. Наверное, ради этого подобный культ и насаждается - через массовую культуру, через опорочивание семьи, через стимуляцию гомосексуализма, промискуитета, безответственности в отношениях полов. Увы, все это, на мой взгляд, приближает времена антихриста, когда люди будут объединены тотальной и глобальной властью, но в то же время будут предельно разобщены в их общественном бытии. Глобализованный мир будет миром одиночек. Симптоматично, что нечто подобное сегодня проявляется в такой высокоразвитой стране как Япония, где около десяти процентов работоспособного населения становятся «хикикомори» (hikikomori), то есть людьми, которые не выходят из дома, не работают, не создают семьи и живут как законченные, не способные к какому-либо действию эгоисты. Меняющийся рынок труда будет порождать все больше таких людей. Я, между прочим, встречаю все больше подобных моделей поведения в Москве.  

 

 

Радикальный коммунистический проект изначально имел глобальные претензии. Вспомним изображение земного шара на советских символах, вспомним лозунги о мировой революции, вспомним, что даже на советских деньгах было написано «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

 

 Все проекты, которые были порождены западными интеллектуальными школами и тайными обществами, нацеленными на построение социальных конструкций, - это по большому счету тотальные и глобальные. И, может быть, причина вырождения радикально левого проекта именно в том, что он в свое время отказался от глобальных амбиций и сосредоточился на пресловутом построении социализма в отдельно взятой стране. Нам, конечно, нечего печалиться о том, что глобальный коммунизм так и не был построен, но глобальный характер некоторых экономических и политических теорий, в первую очередь связанных с идеями либеральной демократии, должен нас по крайней мере предупреждать и должен ставить перед нами вопрос: не возникнет ли в итоге того самого царства антихриста, которое будет глобальным правлением в своем предельном выражении? В этом плане идеология сосредоточения западного проекта на национальных интересах, которую мы видим, в частности, у Дональда Трампа, мне гораздо более симпатична, по крайней мере, вызывает у меня меньше чувства опасности, даже при всех расхождениях между Трампом и руководством России. Кстати, я думаю, что их конфликт почти неизбежен. 

 

 

На Западе всегда искали повод для того, чтобы обвинить Россию во всех смертных грехах, изобразить не только её правителей, но и её народ неким скопищем чудовищ. Кстати, в этом помогали некоторые представители пятой колонны. Причем, не обязательно оплачиваемые из зарубежных центров, а иногда искренне ненавидящие большинство народа России. Поводы для обвинения найдут, придумают. Когда-то это была слишком высокая религиозность нашего народа, потом якобы чудовищно-зверский царский режим, кстати, не сопоставимый по количеству пролитой крови ни с «просвещёнными» западными монархиями в большей их части, ни со зверствами «Великой Французской Революции». Потом, конечно, использовали образ большевика с «Маузером» или ядерной ракетой в шапке-ушанке и с томиком Ленина подмышкой. Сейчас опять будут нападать на государство, на Православие, но я боюсь, что все это является отражением векового страха перед Россией с её довольно сплочённым народом, большой территорией и стремлением играть самостоятельную роль в мире. Ну и, конечно, это продиктовано определенными расходящимися геополитическими, экономическими и иными интересами. 

 

 

Вопрос, с моей точки зрения, гораздо менее однозначный, чем может показаться. Советская цивилизация, преодолев крайности раннего большевизма, вспомнила многие христианские ценности и, в некотором смысле, была ближе к христианству, чем современный Запад. То же ограничение на крупную частную собственность, тот же коллективизм, связанный, в некоторых аспектах, с древним идеалом соборности, тот же акцент на личной скромности, нестяжательстве, жертвенности -неразрывно связаны с христианскими интуициями. Мне думается, что нужно не противопоставлять эти позитивные стороны советской жизни и христианства, а попытаться вспомнить их христианские корни. Я не случайно солидаризируюсь с идеей эмигрантов-младороссов «Царь и Советы». Может быть, это будет не совсем царь, может быть, это будут не совсем Советы, но сильная персонифицированная центральная власть должна сочетаться в России с сильным местным самоуправлением, в первую очередь в экономической области. Точно так же многие идеи, связанные с социальной справедливостью и, если хотите, с левым вектором общественной жизни нужно сегодня объединить с христианскими устремлениями, а не провоцировать конфликт между левыми и христианскими общественными движениями. Тем более, что сегодня под маркой «правого» часто встречаются оправдание дикостей капитализма и так называемый неоконсерватизм, который по сути является черной версией либерализма, особенно в нравственных вопросах. Да, мы по определению правые, я рос как антикоммунист в советское время, но полагаю, что сегодня левые и христиане могли бы по крайней мере оглянуться вокруг и спросить себя и друг друга: нет ли у нас общего врага, который гораздо опасней, чем наши исторические споры? 

 

 

Я говорил много раз в течение, наверное, лет двадцати, что положение тела господина Ульянова не соответствует христианской традиции и вообще традициям большинства народов. И дело не только в том, что оно находится не в земле. Оно стало объектом праздного туристического интереса. Я давно предлагаю по крайней мере прикрыть его тканью, чтобы оно перестало быть предметом такого праздного любопытства. Не секрет, что сегодня в мавзолей в основном идут иностранные туристы, а не настоящие почитатели этого господина. Я бы даже на месте этих почитателей серьезно подумал, не оскорбляет ли его память вот это превращение его тела в развлекательный аттракцион. 

 

В то же время для меня очевидно, что эту тему, увы, сегодня раскручивают специально, чтобы столкнуть православных с коммунистами. Среди членов думской фракции КПРФ есть верующие люди, в том числе председатель комитета, который занимается делами религиозных объединений, господин Гаврилов. Он же, кстати, возглавляет межфракционную группу по защите христианских ценностей. Так получилось в истории России, что формальные преемники коммунистической власти стали традиционалистами во многих вопросах, включая общественную нравственность. Столкнуть их сегодня с православными людьми, а особенно с правыми консерваторами – мечта либеральных кругов. Именно поэтому, когда сегодня обсуждается, например, тема кощунственного фильма «Матильда», нас все время провоцируют, постоянно пишут в Интернете: «Что вы все про фильм, идите что-нибудь устройте у мавзолея». Как я только что говорил, нам не нужно сталкиваться друг с другом, доставляя черную радость нашему сегодняшнему главному и общему недругу – финансовым мировым элитам, пытающимся управлять миром, в том числе управляя и сталкивая разные социальные группы. 

 

 

Я – против революций, но вот настоящая нравственная и духовная контрреволюция нам нужна. Очень многое из того, что происходило с нашими элитами, в нашей информационной, культурной и экономической политике, уже начиная с поздних семидесятых годов абсолютно нравственно нелегитимно. Вопреки воле народа ему привили, навязали чуждые идеи, культ вещизма, цинизм, ориентацию на ложные, можно сказать, идеалы Запада. Все это вполне можно развенчать и устранить из жизни общества. Была бы политическая воля. В информационной и культурной сфере можно навести порядок за пару месяцев, вернувшись к тем стандартам общественной нравственности, которые существовали в ранние семидесятые годы, да и сегодня существуют во всех исламских странах, в большей части западных обществ, в Китае, то есть среди большинства людей мира.  Нам продают отравленную жвачку, которую сами не жуют. И отказаться от нее очень и очень просто. В экономике все немножко сложнее, но и в этой области зависимость от внешних рецептов и внешних центров влияния можно за пару лет если не полностью исключить, то существенно снизить. Религиозное возрождение есть процесс немножко более долгий. Наивно было полагать, что в девяностые годы, когда открылись новые храмы, весь народ тут же стал бы верующим. Но благодаря присутствию Церкви в СМИ, благодаря катехизации в приходах, благодаря постепенному повышению удельного веса реально верующих людей в обществе многое меняется. И я надеюсь, что будет меняться и дальше в течение ближайших десяти-пятнадцати лет, если нам не помешают те же внешние недруги. Крайние либералы и секуляристы пугают нас тем, что православных якобы один-два процента, но не нужно доверять данным опросов со специфическими формулировками. Я могу сформулировать вопросы так, что православных в стране будет процентов восемьдесят, а могу сформулировать так, что их будет вообще ноль процентов. Тем не менее, вполне очевидно, что примерно треть населения имеет определенную религиозную православную практику. Только что был обнародован интереснейший факт: в поисковиках «Яндекса» утром люди чаще всего ищут молитвословия. О чем-то это да говорит. Так что религиозное возрождение далеко не исчерпало своей перспективы. Оно не могло быть быстрым, но оно далеко не закончено. Впрочем, и в этой области нужна воля государства и общества. Если это возрождение не стимулировать через образовательную систему, СМИ, культуру, общественную активность, то многие люди окажутся лишенными доступа к нужным знаниям.

 

 В конце концов, сила князя Владимира была в том, что он принял решение крестить Русь не только как частное лицо, но как государственный лидер, как вождь народа. Наверное, это решение не всем нравилось, наверное, были и критики, наверное, и сегодня некоторые мечтают о ложных идеалах языческой, католической, исламской или какой еще угодно Руси, но на всех этих путях мы бы потеряли настоящую самостоятельность, а решение князя Владимира создало единый народ, обеспечило ему тысячелетнее существование и очень неплохую историю на фоне большинства других народов и государств. Может быть, с двумя исключениями: это Великобритания и Китай. Есть чем по-хорошему гордиться, есть что полагать в основу будущего.