Многополярный азиатский век

После распада Советского Союза глобальная политическая и экономическая архитектура была основана на власти одной сверхдержавы. Это дало начало беспрецедентному периоду глобализации, которая осуществлялась многосторонними институтами и акторами. Но сейчас однополярный момент дает дорогу эпохе разрозненных сил. Такие сверхдержавы как США, Китай и Россия, обладая большим разрушительным потенциалом, соперничают за установление новых норм и правил для быстро меняющейся действительности.

На этом этапе, начало которого ознаменовалось мировым финансовым кризисом 2008 года и американскими войнами в Ираке и Афганистане, образовался вакуум. Многие стремятся заполнить его, Китай - наиболее решительно, но отделившись от таких стран, как Япония и Индия. ИГИЛ и радикальные силы на Ближнем Востоке также стремятся захватить новое пространство. Россия воспользовалась моментом, чтобы занять Евразийское пространство и вмешаться в дела на Ближнем Востоке. Но факт в том, что для всех этих амбиций не хватает места.

Золотая середина должна быть достигнута, но какой ценой?

Сегодня «многополярная» реальность наиболее очевидна в Азии, и это можно объяснить отсутствием объединяющей политической архитектуры и архитектуры безопасности в азиатском регионе (или регионах). Тогда возникает вопрос: будет ли азиатский век определяться конкуренцией или сотрудничеством? И как будут азиатские державы сочетать многополярность и многосторонность процесса, чему нет прецедента в XX веке? Трансатлантические политические и экономические режимы, служившие переходником либерального миропорядка, не имеют аналогов в Азии. И единый гарант хорошего поведения (определенности и/или предсказуемости) явно отсутствует.

Поиски глобального или регионального лидера – это поиски контроля общих пространств. Если в предыдущие столетия территориальные и морские границы были большой ценностью, то сегодняшние общие пространства оказались размытыми из-за цифровых технологий, которые распространяются на глубокие океаны и космическое пространство. Это делает азиатский век уникальным среди различных концепций общих пространств основных участников. Континентальные режимы торговли и экономическая интеграция будут формировать будущее Азии, но эти условия оспариваемые. Как согласовать конкурирующие программы, например, Всестороннее региональное экономическое партнерство, Транстихоокеанское партнерство и «Один пояс и один путь»?

Не происходит ли сегодня распад традиционной формы интернета? Не превращается ли киберпространство в новый Колизей для цифровых гладиаторов? Азиатские державы и другие силы, связанные с регионом, взволнованы потенциалом цифровой экономики, но многие воспринимают виртуальный мир через призму территориальных отношений доцифровой политики. Сможет ли интернет стать движущей силой сотрудничества, или ему суждено быть ареной соперничества внутри страны и между странами, сообществами и народами? Как многосторонность соотносится с этой новой парадигмой, где власть транснациональных корпораций еще больше усложняет баланс сил?

Надо отметить, что старые линии разлома остаются актуальными. Индо-Тихоокеанская система является величайшей морской торговой зоной в мире, но не обошлось и без политических амбиций. За отсутствием азиатского аналога доктрины Монро (господство одной державы в регионе) суверенитет регулярно оспаривается в открытом море. Мощный военный потенциал поддерживает эти конфликты в Индийском океане и на Тихоокеанском побережье. Будут ли воды Азии объединять и усиливать или они будут разобщать и истощать?

Пожалуй, самым важным стратегическим вопросом для азиатского века является обеспечение реализации «общечеловеческих ценностей». Как демографические реалии в Азии будут переводиться в экономические, а следовательно, и политические преобразования? В этом регионе самое молодое, а также наиболее быстро стареющее население в мире. Предполагается, что демография может быть и дивидендом, и стихийным бедствием. Модели роста прошлых десятилетий устаревают из-за технологических достижений и всеобщего «оцифровывания». Они извращают понятие «демографический дивиденд». Какие пути к существованию доступны для азиатов в XXI веке? Продолжит ли безработица питать националистические и субнационалистические движения, что сейчас происходит в Азии? Разве это умаляет способности азиатских акторов «жертвовать» и «идти на компромисс», как того требует многосторонность?

Азии, как и всему миру, необходимо продумать эти вопросы. Ведь азиатский век относится не только к Азии. Это касается как подъема Азии, азиатских акторов и азиатских институтов, так и тех, кто взаимодействует с континентом. Проблемы и изменения в регионе будут определять не только век этого континента, но и планеты.

Азия будет формировать XXI век так же, как Атлантический союз формировал XX век или Европа - XIX.