Где в следующий раз ударит Запад — почти всегда можно просчитать…

1. Книга называется «Коучинг войны». Необычное сочетание. Поэтому просил бы вас разъяснить, что такое коучинг вообще и в каком смысле используете вы его? И почему?

Вы пишете: «…для нащупывания возможных траекторий, по которым могут развиваться будущие конфликты и трансформироваться методы ведения войны, необходимо также обратиться к нынешним бизнес моделям, проанализировать их развитие и возможный потенциал для адаптации к военным целям. Ведь война, как таковая, согласно одному из распространенных тезисов в Западном обществе — это одна из форм соревнования. И даже при подготовке к конфликту экономико-ориентированные государства (а к ним относятся все без исключения либерально-демократические страны) исходят из целесообразности, связанной с интересами населения. Как отмечалось в отношении методов пропагандистских кампаний в США, «американцы всегда покупают войну, если маркетинговая кампания проведена должным образом».

Термин «коучинг», в основном, применяется в качестве особого метода обучения, где нет жестких рамок, необходима постоянная адаптация к изменяющимся условиям и высока вероятность, что конкурент (противник) делает то же самое, поэтому нужно проявлять гибкость и действовать на опережение. Даже если другая сторона смогла превзойти (победить), методика коучинга позволяет быстро извлечь соответствующий урок и изменить тактику или стратегию действия, чтобы на новом этапе противоборства не допустить поражения.

Поскольку современные войны ведутся не только с помощью оружия (хотя еще Филипп Македонский говорил, что любую крепость может взять осел, нагруженный золотом), то обеспечение национальной безопасности зависит уже от многочисленных факторов, которые необходимо учитывать. Даже в вооруженных силах РФ новая доктрина упоминает информационное воздействие, «цветные революции» и т. п. Однако, на самом деле, инструменты геополитического воздействия гораздо искуснее и шире. Некоторые из них понятны только в долгосрочном контексте, а другие через сравнительный анализ (например, как может повлиять изменение образовательной системы страны на ее суверенитет).

В своей книге я и настаиваю на необходимости целостного подхода к современным конфликтам — включая этнические, гендерные, социальные, экономические, исторические, идеологические и религиозные факторы.

2.Таким образом, война, с вашей точки зрения, может выступать в роли тренера или, если угодно, учителя, но кого – общества, руководителей государства, бизнесменов и т.д.? Кто, в первую очередь, должен делать выводы?

Цитата: «Как показывают события последних лет, к ряду конфликтов Россия оказалась не достаточно подго­товлена (Украина, санкционный режим, действие агентурных структур под видом НПО и исследова­тельских проектов, роль международных организа­ций в ослаблении суверенитета), но на ряд вызовов ответила наиболее адекватно ситуации (возвраще­ние Крыма, подавление угрозы терроризма, присут­ствие в Сирии, модернизация вооруженных сил)».

Как говорят, жизнь — лучший учитель, но если посмотреть на всю историю человеческих сообществ, то войн было гораздо больше, чем мирного сосуществования, поэтому мы вправе говорить, что война стоит у истоков образования многих государств и общественных формаций.

А вот от структуры общества во многом и зависит, кто будет принимать решения и нести ответственность. Есть мнение, что в странах, где вооруженные силы являются полностью профессиональными, то политики менее ответственно подходят к конфликтам, так как взгляд на войну является слишком инструментальным. Это объясняет те нелепые решения, которые принимались политической элитой США и внутри НАТО в отношении оккупации Ирака и уничтожения Ливии. Те люди, которые были направлены в эти страны, не защищали свою родину, а воевали за интересы небольшой группы людей, которые не понимали всех последствий, которые могут их ожидать.

Призывная система ближе к народу, органично сочетается со стратегической культурой государства и политические лидеры обычно более ответственны (хотя бывают и исключения).

В целом, в современных условиях необходима адекватная политинформация, чтобы люди с улицы адекватно понимали происходящие события, кто стоит за ними и в чьих интересах что-то происходит. Большинство нынешних СМИ в России, в первую очередь ТВ и радио, с этой задачей не справляются и ограничиваются псевдопатриотической пропагандой. Но и специализированные аналитические сайты не могут удовлетворить эту потребность, так как традиционно имеют ограниченную целевую группу.

3. Вы даете широкую геополитическую картину, в контексте которой живописуете войны и конфликты. В частности, о Сирии пишете: «То, что конфликт готовился заранее, свидетель­ствуют данные сирийских спецслужб. Еще до начала массовых выступлений и гражданской войны в Сирии была разоблачена широкая сеть лиц, вов­леченных в антиправительственную деятельность, что дало основания сделать вывод о том, что про­тив их государства начался реализовываться ливий­ский сценарий. Помимо арабских агентов эта сеть включала в себя агентуру США, Великобритании, Германии и Франции. Перехваченные данные и аресты свидетельствовали о том, что была исполь­зована современная аппаратура, спутниковые теле­фоны марки Blackberry, а связь осуществлялась через немецкий военный корабль, который находился на рейде в Средиземном море у берегов Сирии». Какие выводы сделаны? То есть Запад заранее планирует конфликты (войны), которые он потом будет использовать как инструмент для реализации своих геополитических целей. Что можно противопоставить этому и России, как субъекту международной политики, так и союзных (дружественных) государств? В общем, если мы такие умные, то почему не предпринимаем контрдействий?

Да, Запад планирует конфликты, разрабатывает сценарии, осуществляет провокации. Можно вспомнить и группу исследования войны и мира, созданную в США во время Второй мировой войны, целью которой было проектирование будущего мирового порядка, частью которого должны быть войны в интересах США. Конфликты в Корее и во Вьетнаме также были спровоцированы Вашингтоном, в том числе для реализации своих экономических проектов. Однако не всегда войны идут по запланированному сценарию, скорее наоборот, чаще бывают сюрпризы и неопределенности, которые Клаузевиц называл «туманом и трением войны». Вьетнам оказался не под силу даже США с их союзниками.

Конфликт в Сирии изначально вписывался в рамки «арабской весны», но опять же, процесс пошел не так, как предполагал Запад. Гражданскую войну развязать удалось, но ее ход был изменен.

Что касается противодействия таким провокациям, то очевидно, что система ООН мало эффективна. Россию (как и ряд других государств) во многом спасает ядерный зонтик от прямого вмешательства, но методы использования прокси акторов, пятой колонны и политического давления продолжают применяться. Скандал с олимпийскими играми — очередное тому подтверждение. Где в следующий раз ударит Запад — почти всегда можно просчитать, проанализировав собственные уязвимости и ход действий наших оппонентов.

Однако, как показывает опыт, на верхах не всегда правильно реагируют на критику и замечания с полей геополитических сражений. Кроме того, в коридорах власти еще слишком много западников и пораженцев, которые либо надеются «на авось», либо наивно полагают, что мы можем дружить с Западом (некоторые вообще настаивают на необходимости подчинения России Западу), а нынешняя ситуация является лишь временной неурядицей.

Безусловно, создание партнерских коалиций и союзнических блоков — это одно из классических решений, так как подобная кооперация позволяет работать над угрозами сообща, обмениваться опытом, данными разведки и т. п.

Но можно и работать на опережение, как создавая «медовые ловушки» (термин из области кибербезопасности, когда делают искусственные уязвимости, чтобы заманить потенциального хакера и определить его профиль), так и реализуя программы, которые под силу только нам одним, но их запуск способен изменить поведение оппонента.

4. Ложь, дезинформация как инструмент войны. Примеры Сирии, Украины: «Очевидно, что «евромайдан» не являлся спонтанной реакцией на заявление Виктора Януковича и Николая Азарова о необходимости более детально изучить договор об Ассоциации с ЕС. Он был заранее спланирован и срежиссирован при помощи зарубежных консуль­тантов и доноров. Если во времена цветных рево­люций в начале и первой половине 2000-х гг. часто упоминалось имя финансового спекулянта Джорджа Сороса и его Института открытого общества, кото­рый активно работал на постсоветском простран­стве сразу после распада СССР, то сейчас начинают появляться новые лица, оплачивающие подготовку государственных переворотов или проведение нео­либеральных реформ». Россия, с моей точки, пребывает в расслабленном состоянии. Сколько было реверансов в сторону Запада только за то, что Кремль «осмелился» принять закон о СМИ - иностранных агентах! Почему внешняя часто политика ведется с оглядкой на западных «партнеров»? Коуч войн, которыми исторически кормится Запад, для нас непригоден?

Инерция ельцинско-козыревского либерализма и согласования повестки с США продолжает сохраняться, пусть не в полную силу, но все таки она есть. Внешняя политика не имеет внятной стратегии. Какой школе международных отношений вообще следуют в МИД и его образовательных структурах? Налицо доминирование либеральной парадигмы, хотя даже в США существует баланс между либералами и реалистами.

Не так давно было модно употреблять термин «мягкая сила» - еще одна западная концепция, которую мы начали добровольно использовать, вместо того, чтобы выработать аутентичный подход к международным делам.

А все это ни что иное, как ментальная оккупация — мы добровольно становимся колонией Запада, пусть и не в прямом смысле. Восхищение Западом, чуждой нам культурой и модой началось со времени Петра Первого. Вместо того, чтобы развивать свои идеи, философию, культуру, мы стали на путь подражания. Наша элита в 19 веке говорила на французском языке и презирала традиционную одежду и обычаи. Даже в советское время у нас заглядывались на заграницу, восхищаясь двадцатью сортами колбасы и жевательных резинок.

Все эти клише до сих пор живы у части нашего общества, а некоторые структуры, как, например, ВШЭ, их постоянно адаптирует и подпитывает самоуничижительной риторикой и новыми формулами идолопоклонства перед Западом.

Конечно, я не утверждаю, что все западное нужно отрицать, но в вопросах политики и идеологии, включая историю и наши традиции, нужно быть непреклонным. А технический и научный опыт можно перенимать, если он того заслуживает. Модернизация без вестернизации, как говорят в Иране, - этот вариант нам вполне подходит.

При этом нужно отметить, что в ряде американских исследований чуть ли не восхищаются нашей стратегической культурой, особенно в среде силовых структур. Они пишут, что в США и странах либеральной демократии такого достичь просто не возможно. Значит, нужно укреплять и развивать нашу идентичность, чтобы она была предметом недосягаемого идеала.

5. Социальное роение, в чем его суть? Россия ведь тоже находится под воздействием такого «роя» или может оказаться под его воздействием, причем очень быстро.

«Третьего декабря 2013 г. в штаб-квар­тире НАТО даже провели совещание по ситуации в Украине, как будто там происходит геноцид или началась гражданская война (показательно, что при этом страна не входит в этот блок). Российские либе­ралы тоже отметились, прямо или косвенно поддер­жав протесты, особо не вдаваясь в подробности рас­пределения политических группировок.

После этого Украина вошла в последнюю фазу, которая связана с политическими изменениями. Именно на это были нацелены проектировщики из Брюсселя и Вашингтона. Руководство Украины бежало из страны и власть была захвачена насильственным путем. Нужно отметить, что ряд исследований по соци­альному роению был проведен американскими специалистами в 2009 г. во время и после президент­ских выборов в Иране, в 2010 г. после землетрясения на Гаити, после начала арабской весны в декабре 2010 г. в Тунисе, а также в Пакистане, выявляя, на чьей стороне симпатии жителей этой страны. Эти сценарии могут быть развернуты в любом государ­стве, где есть маломальский доступ к интернет и мобильным коммуникациям».

Какие контрдействия должна и может предпринимать Россия?

Представьте себе, что Вы в лесу потревожили осиное гнездо. Рой разъяренных ос вылетает, чтобы жалить своего обидчика во все места, до которых они могут добраться. Каковы будут Ваши действия? Очевидно — убежать как можно быстрее. А как будет убегать государство со своей территории? При применении такой аллегории это будет выражаться в смене институтов власти. Но если Вы приходите в лес подготовленным к различным неожиданностям, либо заранее ставите целью уничтожение осиного гнезда и несете с собой необходимый инвентарь и средства, то результат будет совершенно другим.

Людьми можно манипулировать через их ценности и интересы, посредством определенных техник устанавливая целеполагание. При этом у разных групп могут быт разные цели, но в конечном счете, все будет складываться в одну картину. Имея разные «отряды» под общим управлением, о котором могут и не догадываться уличные исполнители, заказчик может ввергнуть страну в хаос, как уже неоднократно повторялось.

Возможность сопротивления таким сетям зависит как и от умения властей распознавать угрозы на этапе их зарождения, так и способности создавать свои контрсети для баланса через непрямые действия. Но и базовая резистентность должна быть достаточно сильной. Имеется в виду чувство патриотизма у народных масс и их желание защищать свою страну.

6. Вы пишете: «Также можно рассмотреть менее насильственные методы ведения сетевых войн — через экономику, социальные и гуманитарные программы, образо­вание. Как пример, приведем Северный Кавказ в качестве объекта, международные (западные) орга­низации в качестве субъекта влияния, и гендерные факторы в качестве темы для манипуляции.

Феминизм и гендеризм как новый тип идеологии, в целом, является удобным поводом для дальнейшей геополитической экспансии стран ядра (по класси­фикации Эммануила Валлерстайна) на мировую полу-периферию и периферию».

Вместо прав человека Западом используется теперь феминизм? Значит ли это, что Россия не сделала выводов из вооруженных конфликтов на Северном Кавказе 1990-х годов? Или это предупреждение? Не хочу сказать «предвидение». Есть ли почва в наших кавказских регионах для борьбы за права женщин?

Феминизм органично вписан в модель прав человека, которую Запад использует в качестве политического орудия. Но не только. Так называемые права сексуальных меньшинств, трансгендеров и прочих извращенцев сейчас на повестке дня у либералов-глобалистов. Хотя и внутри западных стран существует сильное сопротивление этим тенденциям. Видимо, благоразумная часть населения там все же понимает, что это будет полный конец человека как биологического существа.

Но техника внедрения такой генерной политики довольно проста и внедряется везде, где только можно, включая республики Северного Кавказа. Начиная с клубов по интересам и заканчивая правозащитными ассоциациями, занимающимися вопросами дискриминации — подобные структуры с удовольствием берет Запад под свое крыло, выделяя гранты, приглашая на обучение за границу и т. п. Работа ведется десятилетиями, планомерно и долго, чтобы создать надлежащую инфраструктуру и социальную базу. Кода наступает время «Икс», эта агентура используется в соответствии с их опытом, связями и умением.

Но это не только гендерные программы. Можно вспомнить обширную сеть Фетуллаха Гюлена в странах Ближнего Востока и Центральной Азии, а также мощнейшую квазигосударственную структуру в самой Турции. Раньше люди Гюлена фактически занимались всеми гуманитарными программами, связанными с Оттоманским наследием, турецкой культурой и исламом. Правительство слишком поздно поняло, что гюленисты больше не лояльны турецкому государству, хотя и продолжали условно протурецкую политику. Хотя в России деятельность их организации запрещена, многие гюленисты продолжают открыто вести свою деятельность, выступают на различных площадках, вербуют и подкупают российских граждан (как правило из научно-политического сообщества), которых используют в своих целях.

7. Пишете: «Сами западные исследователи не отрицают и того факта, что изучение и понимание гендерных норм предполагает коммерческую выгоду». Это экономическая война? «Поскольку атлантистская геополитика построена на сетевой основе, таким же образом осуществляется и экономическое влияние — через широкие и разно­образные сети всевозможных институтов и органов».

Можно сделать историческое сравнение. Когда был двуполярный мир, то СССР имел свои программы экономического развития и экономической взаимопомощи, которые существенно отличались от западных методов экономического сотрудничества. После того, как мир стал однополярным, само собой подразумевалось, что только западные либеральные модели являются единственно верными — эти механизмы стали включаться во внутреннюю политику государств по всему миру. В итоге нормативы, методики и идеологическая подоплека имели ярко выраженный либерально-капиталистический характер. И за последние 20 лет они стали чуть ли не аксиомой в международных отношениях, которые даже критически анализировать осмеливаются далеко не многие.

Поскольку гендерная тематика напрямую связана с экономическими интересами некоторых государств и транснациональных корпораций, то проектирование потребительских рамок в странах является частью их стратегии. Предписания моды тоже относятся к ней напрямую. Если раньше были так называемые опиумная война (Китай и Великобритания), свиная война (между Сербией и Австро-Венгрией из-за тарифов на мясо) и т. п. конфликты, связанные с ценовой политикой и товарными потоками, то сейчас они только обострились. Суверенные государства испытывают давление и фармацевтического лобби, и продавцов микроэлектроники, и прочих сфер промышленности. С другой стороны история с поставками и маршрутами для российского газа показывает насколько серьезна геоэкономика в настоящее время.

8.Цитата: «Нельзя не вспомнить и влияние медиа на поли­тические процессы и принятие решений в области экономики. Такие издания как Forbes и Bloomberg регулярно издают свои рейтинги. В данном случае ситуация выглядит типично коммерческой — кто заплатит за рекламу и заказную статью, того и будут воспевать «эксперты» по экономике и инвестициям данных изданий. Но приоритет всегда будет за местом обитания — США». На ваш взгляд, почему никак не появятся не антагонистические по отношению к нам рейтинговые агентства, скажем, в Китае или Индии? Это же инструмент экономической войны.

Такие альтернативные институты и агентства уже начинают появляться. Причем, некоторые из них расположены в Европе. Все таки, там давно почувствовали на своей шкуре всю прелесть либеральной гегемонии. Полностью оторваться им пока вряд ли удастся, но усилия по созданию иного дискурса там уже предпринимают. Не говоря уже о Китае, чей подход совершенно не воспринимает методики ВТО, Всемирного банка и Уолл стрит.

9.-« … военные возможности могут осуществляться и для глубокого проникно­вения в тыл противника. При этом страна, являю­щаяся мишенью, добровольно допускает чужака на свою территорию. Для этого нужен банальный повод — сотрудничество. Борьба с терроризмом, обмен опытом, укрепление доверия — подобные предложения по кооперации могут являться пер­вым шагом для десуверенизации государства. Как правило, США охотно используют эту возможность, подписывая двусторонние договора с многими госу­дарствами».

Не значит ли это, что России надо отказываться от двусторонних соглашений со своими западными «партнерами»? Тогда на какой основе строить с ними отношения? А со странами бывшего Союза, участниками СНГ, ОДКБ и т.д.? Крым – наше слабое место?

Нужно пересмотреть все соглашения, которые каким-либо образом ограничивают наш суверенитет. Вот КНДР мало заботят заявления Белого дома — они хотели стать ядерной державой и практически ею стали. Конечно, вряд ли нам будет угрожать Венгрия или Таиланд, поэтому речь идет, в первую очередь, о традиционных оппонентах России. Но чтобы нейтральные государства не были использованы против нас, а договоренности не толковались в ущерб наших интересов, нужно вовремя аннулировать текущие соглашения, если они ущербны, а новые подписывать после тщательного анализа. При этом нужно понимать, что это не только международные соглашения, но и законы, которые касаются внутренней политики. Их введение могут лоббировать внешние силы для дальнейшего использования против нашего государства.

И нельзя забывать о взвешенном подходе, который должен учитывать интересы наших реальных союзников. Вот, после прибытия короля Саудовской Аравии пошел слух, что Россия будет поставлять в эту страну системы С-400. Конечно, вряд ли до этого дойдет на практике, однако эти слухи взволновали Иран, у которого довольно напряженные отношения с саудитами. Очевидно, что для России более желанным партнером является Иран, а не Саудовская Аравия, с которой нас связывают разве что интересы по корректировке цен на нефть. Но в этом вопросе мы и так сможем договориться, так как Эр-Рияд аналогично заинтересован в удержании цен на нефть. Поэтому дополнительные преференции излишни.

Иными словами, принимать решения нужно с учетом глобального геополитического контекста, интересов наших надежных партнеров и союзников, а также в соответствии с курсом на многополярное мироустройство. Иначе мы будем делать шаг вперед и два шага назад.

10. «Пересечение экономических, политических и военных интересов можно обнаружить в наиболее удобной формой внешнеполитического проектиро­вания и влияния в США, каковым является лоббизм, а не прямое вмешательство в дела других государств». Это цитата, но вот вопрос: у нас тоже есть лоббизм? Как он работает? Какова роль олигархов? Как их «национализировать»? Вот ведь некоторые из «беглых» уже домой просятся.

Официально лоббизма у нас нет, хотя Дмитрий Медведев пытался инициировать процесс институциализации этого явления. Если бы это произошло, тогда бы арест Улюкаева был бы невозможен, потому что передача средств проходила бы по другой схеме, в рамках закона. Хотя продвижение своих интересов олигархами всегда было и, наверное, будет. Это вопрос как к законодателям, так и к правоохранительным органам, которые должны бороться с коррупцией.

Между тем, США и Запад ведут очевидную политику — фактически угрожая российским предпринимателям патриотического направления, которые сотрудничают с вертикалью власти, введением санкций, арестами и т. п. А почему мы этого не делаем? Из того огромного количества американских граждан, которые находятся в России, наверняка найдется несколько десятков человек, которые нарушают наше законодательство.

А внутри страны нужно создавать комфортные налоговые условия, чтобы компании и предприниматели могли спокойно работать. Если даже в государственных структурах сейчас выводят деньги в оффшоры, чтобы избежать лишних выплат, то что говорить о частном бизнесе? Хотя энтузиастов-пассионариев, которые определяли ход истории, всегда было мало, явно, что до критической массы, способной изменить ход вещей, пока не хватает какого-то количества людей этого типа.

11. Цитата: «Отметим, что 15 сентября 2015 г. президент США Барак Обама подписал указ о необходимости при­менения методов бихевиористской науки в госу­дарственных органах. Самое последнее ответвле­ние бихевиоризма, известное как «надж» (это слово можно перевести как легкое подталкивание) — не что иное, как очередная технология управления людьми, адаптированная к современной реальности». Расшифруйте. Каков механизм воздействия на людей? Термин также становится популярным и в российском обществе. А у политиков? Или они решают вопросы геополитики по старинке? Мне кажется, наши политики, т.н. экспертное сообщество совершенно интерактивно реагирует на происходящие в мире события, то есть, в лучшем случае, бьют по хвостам. А что по этому поводу думаете вы? Судя по вашей книге, так же, как и я?

Это социальный инжиниринг. Вообще американская школа социологии изначально занималась вопросами мотивации и стимулов. И за последние сто лет далеко продвинулась в этом направлении. Впрочем, можно судить об этом по таким работам как «Общественное мнение» Уолтера Липпмана, «Пропаганда» Эдварда Бернейса, «Правила для радикалов» Саула Алинского, — а ведь со времени их выхода прошли десятилетия!

В целом, это вопросы коммуникации и ее культуры. А поскольку в последнее время широко распространены мобильные приложения и социальные сети, то «партнеры по диалогу» могут быть более навязчивы, изощренны, иметь ложный профиль (т. е. попросту быть не тем, кем вы его представляете). Могут создаваться иллюзии в отношении какой-то проблемы ил и вопроса и, соответственно, навязываться заранее срежисированная позиция. А некоторые будут продолжать думать, что решение приняли исключительно они.

Но и в политических переговорах оппоненты всегда пытаются склонить нас на свою сторону. Для этого в профильных институтах США изучают особенности русской культуры, психологии, истории, религии, традиций, поведения лидеров и т. п. Судя по тому, что произошло в конце 80-х, им удалось «расколоть» Горбачева и его окружение, включая «преемника» Ельцина. Сейчас это более тяжело сделать, хотя явно в Кремле есть западная агентура, которая пытается проводить вашингтонскую линию.

12. С моей точки зрения, эта ваша работа должна стать учебным пособием для тех, кто участвует в принятии Россией стратегических решений. Известная работа Бжезинского о «великой шахматной доске» подтолкнула руководство США, прежде всего, к реализации проекта того переустройства мира, которое они безостановочно проводят со времени своего создания. Они по сей день руководствуются этой работой, хотя многое там – плод авторского вымысла, а не результат анализа реальных фактов, явлений. Тем не менее, результат мы видим в том хаосе, которое Америка с союзниками создала в разных регионах планеты. Вы используете в книге работы маститых зарубежных авторов, а наших авторов такого уровня, что ли, нет? Где же наши «мыслители» и «мозговые центры»? Какие из них вы могли назвать, в первую очередь, основываясь на результатах их работы, если таковые есть вообще? И каких авторов персонально?

Не только Бжезинский, но и многие другие геополитики Великобритании и США имели специфическое видение в отношении политической географии. Тот же Макиндер разработал концепцию санитарного кордона вокруг России, Мэхэн придумал термин «Средний Восток», - оба используются до сих пор в качестве практической внешней политики.

Использование цитат и ссылок на западных авторов связано с необходимостью показать намерения наших «партнеров», а также тот огромный спектр инструментов воздействия, который они применяют против нас на практике.

Конечно же, есть немалое количество отечественных мыслителей и авторов патриотического направления, которые занимаются проблемами суверенитета, безопасности и места России в международной политике. В первую очередь я хотел бы обратить внимание на деятельность и труды Александра Дугина — именно он еще в начале 90-х гг. ввел в отечественный дискурс термин геополитика и разработал ряд концепций, которые через некоторое время были использованы действующей властью. В свое время он вдохновил меня на исследования в области сетевых войн, в результате чего в 2011 г. появилась монография «Сетецентричная и сетевая война. Введение в концепцию». Наша платформа Геополитика.ру, в принципе, является аналитическим центром, и часть наших исследований и предложений публикуется на сайте. Безусловно, есть партнерские организации и авторы «со стороны», с которыми мы обмениваемся мнениями и общаемся, большинство из них находится в Москве (как НПО, так и центры на базе ряда ВУЗов), но есть и иногородние.

Существует ряд инициатив и проектов типа «Изборского клуба» Александра Проханова, ассоциации Аналитика, появляются попытки создать пулы экспертов консервативного направления, отдельные личности продолжают вести борьбу в одиночку, отстаивая позицию государства, однако с учетом специфики работы центра принятия решений, результаты их деятельности, как правило, не берутся в разработку. Да и по сравнению с американскими НПО и аналитическими центрами — это капля в море. Тем более, там многие мозговые центры действуют по партийному или двупартийному принципу, а в России таких структур нет вообще (то, что имеется у нынешних партий скорее можно назвать дискуссионными клубами). Ну а государственные проекты нередко запущены по принципу эффективного менеджмента, где если и есть хорошие начинания, то на выходе результат оставляет желать лучшего. Правда, и деградация отечественной науки тоже сыграла свою роль. Если есть доктора наук, которые не знают ни одного иностранного языка (а таких в России много), это характеризует климат научно-образовательной системы в целом.

К сожалению нужно также отметить, что после реорганизации модели распределения президентских грантов в 2017 г., роль аналитических центров в России будет сведена к минимуму. Нынешняя политика ориентирована на социалку, а не на разработку концепций, доктрин и стратегий. Конечно, раздавать шприцы наркоманам и собирать пустые бутылки на лоне природы — дело нужное, но государственная политика должна создавать условия, чтобы не было наркоманов, и не засоряли окружающую среду, а не ликвидировать часть последствий неправильной социальной политики, часть которой формируется извне.

— Спасибо за интересный разговор, Леонид Владимирович!

Беседу вел Валерий Панов.

Леонид Савин. Коучинг война. М.: Евразийское движение, 2017.

Версия на сайте Столетие.