Эсхатологика Хронологии 3-х Всадников Апокалипсиса (и первый взгляд в сторону Четвертого)

Мы в Аравию поедем, мудрых там смирим речами.

Непокорных и строптивых - беспощадными мечами.

 

Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»

 

В обоюдном лицезреньи говорим мы только взглядом.

Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» 

Коль миджнур бежит в пустыню, он не странствует вдвоем

Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» 

 

В период, следующий за, Слава Господу, развалом коммунистической идеологии, философ Александр Дугин, в своем, тогда почти одиноком и эпохальном противостоянии либерализации посткоммунистической Руси, создал чрезвычайно удобную рабочую матрицу для анализа Нового Времени. 

В этой матрице он вычленил три магистральные политические теории (Либерализм, Марксизм и Фашизм), констатировал факт хронологии их внедрения и обратной хронологии их разрушения, идентифицировал субъектов трех теорий и предложил начать поиск субъекта того, что он назвал Четвертой Политической Теорией. [1]

С одной стороны, предложение подобного названия нам кажется несколько опасным, поскольку оно ставит этот безусловно жизненно важный поиск в дискретный ряд с тремя человеконенавистническими теориями, унесшими через мировые войны, репрессии, аборты, массовый алкоголизм и наркоманию до миллиарда жизней и может вызвать автоматическую ассоциацию с ними. 

Но в любом случае приглашение Дугина не могло бы вызвать столь живого отклика во всем мире, не совпади оно с огромным спросом современного человечества на определение параметров пост-постмодернистского, или постлиберального мироустройства.

Нам представляется, что для начала данного поиска необходимо осмыслить эсхатологи(к)у произошедшего.  Мы дерзаем заново предложить данную, нами независимо осмысленную и доселе нам не встречающуюся вариацию известного термина, которую при дальнейшем поиске мы обнаружили у Бердяева, как определение «логики конечных вопросов,» что почти совпадает с нашим пониманием смысла данного термина, при условии некоторой коррекции, или скорее уточнения.

В частности, если эсхатология, как теологическое понятие, больше тяготеет к будущему и основываясь на Откровении, пытается через духоразумность[2] святых отцов осмыслить проекционные векторы апокалипсиса, то эсхатологика, в предлагаемой нами транскрипции, предлагает обратиться к конкретным, установленным, хребтовым событиям прошлого, через ретроспективный анализ философии истории, с целью понимания, КАК И ПОЧЕМУ произошло, то что произошло, для укрепления осмысления эсхатологии настоящего для понимания будущего.

Размышляя о таковой, интересны два вопроса:

1.     Преднамеренность Политической Хронологии Нового Времени.  Изначально ли так планировалось? (последовательность создания 3-х теорий: Либерализм, Марксизм, Фашизм и обратная последовательность их разрушения: Фашизм, Марксизм, Либерализм.)
 

2.     Физическое Наличие и Идентичность Единого Автора Политической Хронологии Нового Времени.  Стихийна или спланирована их интегральная драматургия? (т.е. возникли ли они и их междоусобные коллизии сами по себе, в условиях технологических и социальных эволюций Запада и благодаря своим индивидуальным гениальным авторам, или данное демоническое трио и его последующие внутренние тектонические столкновения задумывалось изначально как интегральное целое, в едином осмысляющем медиуме, подводящем человечество к некой собственной цели?)

В какой-то степени отрицательный ответ на первый вопрос укрепляет аргументацию в пользу отрицательного ответа на второй, хотя и не делает ее логически единственной; Единый Автор мог бы действовать и ад-хок, т.е. по наитию.

Адепты оставшегося всадника либерализма, хоть и раненного, но все еще несущегося на нас, да и наверно адепты двух уже дохлых всадников, нам скажут:

«Глупости! Вы, господа Традиционалисты, фанатики и фантазеры!  Вот вам два довода:

1.     Преднамеренность Хронологии подразумевала бы наличие континуума медиума на Западе в течении минимум 3-х столетий, на которые раскинулась топо- и хроно-логия ваших т.н. «трех всадников.»  А таковых нет в периметре светских структур. Поэтому ищите Преднамеренность Хронологии либо внутри религиозных организаций, либо внутри тайных обществ.  И так, и эдак, вы, в таком случае, доказываете своим поведением, что вы наивные последователи дискредитированного клише - «Теории Заговора» и сим подчеркиваете вашу ОТСТАЛОСТЬ и ваше БЕЗУМИЕ.

2.     О каком Едином Авторе вы говорите?!  Разве не мы трое набили морду друг другу больше всех на свете и как можно представить себе столь астральный уровень мимикрии, который позволил бы не замечать здесь наше «единоначалие,» кому такое под силу?»

Не имея ничего против обвинения в ОТСТАЛОСТИ и в БЕЗУМИИ от модерна, а, уж подавно, от постмодерна, тем не менее, постараемся привести противоположные аргументы. 

Здесь мы, изменяя римской традиции риторики в лице уже приведенных контраргументов до основного тезиса, все-таки сформулируем наш тезис:

 

Тезис:             ХРОНОЛОГИЯ БЫЛА ПРЕДНАМЕРЕНА И РАЗРАБОТАНА ПОД НАЧАЛОМ ЕДИНОГО АВТОРА.

 

I.                В качестве главных аргументов в пользу Преднамеренности Хронологии:

 

Хронология как представления, так и дискредитации трех приматов трех политических теорий (индивида для Либерализма, класса для Марксизма и расы для Фашизма) кажется нам исключительно логичной: 

1.     Инициация «освобождения» от Традиции могла происходить только через взывание к Эго и через его кристаллизацию в Individum. 

Любой кристалл, в науке о минералогии описывается как определенное, симметричное движение точки вокруг оси (в минералогии см. основные формулы кристалла,) т.е. кристаллизация невозможна без точки, без индивидуума. Поэтому кристаллизацией, отправной точкой Хронологии Нового Времени мог быть только Либерализм, основанный на примате точки, индивида.
 
Дальше, при его кристаллизации, следовало доказать его превосходство над любыми формами его коллективного группирования.  
 

2.     В условиях зрелого картезианства, (вызвавшего научный «прогресс» и промышленную революцию,) при необходимости деконструкции Традиционных обществ, зиждущихся на сословной структуре, следовало сначала представить, а потом и дискредитировать, альтернативные сословной, формы коллективности индивидуумов. 

Таковыми альтернативными формами агломерации индивидуумов первого порядка были (i) нация (основанная на этносе, или расе,) как апатичный поглотитель сословий в условиях перестройки общества и (ii) новый тогда искусственный концепт – класс, как субститут сословий.  При этом, из них двоих, наиболее привлекательным был безусловно класс.  Будучи концептуальным детищем урбанизации, последовавшей за индустриальной революцией, он (а) наиболее волновал социум и (б) как всякий млад, был легче манипулируем в своем неофитстве.  Отсюда - Марксизм, как хронологический приоритет перед Фашизмом.

Отдельной темой осмысления должны стать причины экспорта именно Марксизма, а не Фашизма из своего единого протестантского очага на Восток для подготовки их дальнейшей взаимной коллизии.  Не благодатность восточнославянской почвы для Фашизма и большая применимость Марксизма для добивания бывшей православной, ставшей, к тому моменту в своей элите уже во многом протестантской, империи, суть важные, но недостаточно глубинные аргументы.  Возможно здесь выбор географии также повлиял на выбор хронологии. 

3.     Марксизму же, как полюсу агломерации индивидуумов в классы, мог быть противопоставлен лишь оставшийся, крупнейший, для всех уже привычный, альтернативный тип агломерации, Нация. 

Но Модерн к тому моменту уже успел истощить свою топологию национальными войнами на уровне nation-states и для резурекции нацизма, было бы недостаточно унижение какого-либо великого этноса (отсюда 1-ая Мировая Война, как необходимость для подготовки 2-ой Мировой.)  В добавок к нему нужен был еще и новый «спин» – его война не только с другим великим этносом, но и война с ним, как с носителем противоположной нацизму идеологии.    Вспомним, Адольф Гитлер в «Mein Kampf» помимо необходимости расширения жизненного пространства германской расы за счет Славян, итеративно возвращается к необходимости победить Марксизм Славян. 

Заметим, в какой-то степени 2-ая и 3-я политические теории почти синхронны, т.е. искусственно хронологизированы.  Так, по сравнению с 1-ой ПТ, как с точки зрения их введения, так и с точки зрения их разрушения, временной лаг между 2-ой и 3-ей ПТ ничтожен.  Поэтому ставя три теории в хронологический ряд, было-бы аккуратнее их назвать 1-ой, 2-ой и 2-ой‘, т.е. идентифицировать последних двух как близнецов, или даже как одну, не только с точки зрения их почти одновременного выхода из утробы вавилонской блудницы, урбанистического матриархата, но и с точки зрения их общего родового предназначения - пасть перед старшим идолом и таким образом сделать его безальтернативным.

Итак, если допустить единую изначальную архитектуру Нового Времени, после кристаллизации главного, прометеического Либерализма через точку, через индивидуума, оставалось «убедить» мир в невозможности его агломерации, даже через таких мощнейших объединителей, как новомодный тогда класс и нацию.  После данного «убеждения» индивид оставался бы вне конкуренции. 

Еще один вопрос для осмысления: повлиял ли на выбор Марксизма, как экспортной единицы на Восток, такой фактор, как наибольшая необходимость (или перспективность?) последующей дискредитации класса (соборности) на Востоке и нации - на Западе?  Ибо, как следствие, мы видим, что в условиях современной гегемонии Либерализма, под его игом, теперь Восток не прочь тяготеть к Национализму, а Запад - к Марксизму.  Чему это служит в будущей хронологии?

Что-же касается логичности обратной хронологии деконструкции 3-х политических теорий, и здесь все представляется логичным:

-           если 2-ая и 2’ (или 3-я) политические теории были обречены пасть перед старшей, как prerequisite для дальнейшего обирания индивида от всех оставшихся форм агломерации (религиозной, половой и наконец, как следствие, и человеческой,) тогда остается выяснить, зачем сначала должен был пасть Фашизм.

-           Здесь, помимо необходимости дискредитировать именно его, как самого инстинктивно мощного аггломератора индивидов первым (чтобы даже не смели о нем впредь думать,) просвечивают еще минимум три логические предпосылки (а) выбор экспорта именно Марксизма в глубь Евразии (по пока неосмысленным нами причинам) предрешал первичный коллапс Фашизма, застрявшего между глубоким heartland-ом и прозрачным для удара в спину Атлантистов rimland-ом, (б) первая в истории этно-пюрическая, расово-эксклюзивная попытка доминирования, при выходе в масштабы мировой войны, была обречена спасовать перед лицом этно-нейтральной, расово инклюзивной, т.е. более международной идеологией Марксизма и главное (в) (возможно даже неизвестное, или неприемлемое для Единого Автора) тест на решающую репетицию Армагеддона определенно был проекцией грядущего убийства Антихриста Христом, грядущего с Востока. 

Таким же образом, последующее поражение «восточного» Марксизма перед западным Либерализмом, обусловлено не «восточностью» первого, а меритом, т.е. мерилом их состязания в виде способности создания материального достатка для индивида в матрице модерна: по этому мерилу Восток безусловно менее успешен, чем Запад.  Социалисты бы этот тезис оспорили, сказав, что при приблизительно равных успехах по созданию экономического продукта, социализм как раз безусловно превосходит капитализм в более важном деле его равномерного распределения, что в конечном итоге его то и делает более успешным по критерию создания достатка на уровне индивида.  Но в своем экстриме, индивидуализм больше тяготеет не к той системе, которая более эффективна в равномерном и «справедливом» распределении благ, а к той, которая предоставляет наибольшие возможности по зарабатыванию этих благ на уровне индивида.  Поэтому в материалистической, мирной дуэли капитализма-коммунизма, как двух оставшихся парадигм Модерна, проистекающей в режиме «холодной» войны, исход был изначально предрешен. 
Вообще, материально и зримо Запад всегда побеждает Восток в мирных пространствах, пока дело не доходит до очередного смертного боя между ними. В какой-то степени, поэтому, Западу всегда выгодно оставаться в этих мирных пространствах борьбы с Востоком. Но история показывает забывчивость и заносчивость Запада: внутри каждой мирной серии, видя свои победы в мирном режиме, обеспечивающие Западу очередной раунд материального превосходства, Запад всегда забывает о необходимом условии мирного пространства для своих побед, начинает мнить себя конечным победителем и его заносит в войну (которую он рассматривает только с точки зрения коллизии материи) с Востоком, где он всегда гибнет перед его лицом.

На все вышесказанное, адепты трех политических теорий нам скажут: «Вы ничего не доказали, кроме известного нам Логического Хода Истории.  Преднамеренность Хронологии обязывает вас доказать тезис о Едином Авторе.»

Итак, о нем.

 

II.             В качестве главных аргументов в пользу наличия Единого Автора:

 

Сразу скажем что данный сегмент дискуссии актуален только перед лицом атеизма. 

Вера в Бога, как минимум в авраамической системе координат, автоматически подразумевает и веру в существование дьявола, действующего на земле через своих адептов.

Поэтому, для человека верующего, в том числе, соответственно и в конец света, не составляет никакой сложности верить в наличие земных сил, готовящих свое мировое господство, т.е. конец света. 

И если такие очевидные, апокалиптические для ока верующего организации как Лига Наций, переросшая далее в Организацию Объединенных Наций, Евросоюз (со штаб квартирой в виде недостроенной Вавилонской Башни,) НАТО (вместе с армией США, убившие после 2-ой Мировой Войны больше людей (за исключением абортов), чем все остальное человечество вместе взятое,) суть лишние доказательства наличия данного медиума, для атеистов все они ничем не примечательны.  Здесь их взгляд на эти организации ничем не отличается по уровню догадливости от стеклянных взглядов скопища кур в бройлерном инкубаторе, смотрящих на господ в белых халатах.  Была бы своевременная подача поклевки, а зачем инкубатор, кур не интересует.

Поэтому парадокс, но именно для теистической части человечества менее важно, через что манифестируется единоначалие трех всадников апокалипсиса; через единый ли мыслящий медиум на физическом уровне, или только лишь через метафизическое единоначалие, ничем в зримом мире не просматривающееся и действующее через разрозненных и ничем между собой не связанных адептов трех теорий.

Тем не менее постараемся привести доходчивые и для атеистов, т.н. рациональные аргументы в пользу наличия именно физического единого медиума, как автора трех политических теорий.

Доказав, по мере возможности в предыдущей части логику хронологии, мы укрепили аргумент в пользу физического наличия Единого Автора.

Иначе логичность хронологии следует объяснять либо:

(i)             Чисто случайным совпадением в логике хронологии, что с учетом мириад вовлеченных факторов видится невозможным по фундаментальным квантам теории вероятности, либо

(ii)           пресловутой «естественностью» и «логичностью» Хода Истории, не требующей никакого волевого воздействия извне.

В данных двух коротких доводах сконцентрирована вся суть аргументации в пользу наличия Единого (физического) Автора трех политических теорий.

Сначала об аргументе (i), касательно случайного совпадения мириад факторов в хронологии рождения и разрушения трех политических теорий, вопреки законам теории вероятности и статистики. 

Стоит здесь отметить, что именно наша, т.е. традиционалистская часть человечества не имеет ничего против веры в чудо.  Рационалистически-прогрессистская же часть человечества настаивает, как раз на его утопичности. Так сколь же иронично, что в данном споре именно она вынуждена настаивать по сути на наличии чуда: при невозможности объяснить без наличия Единого Автора причинно-следственной связи процессов прошлого века вокруг трех политических теорий, она по сути говорит: все каким-то чудом так совпало и произошло само по себе, или же, по крайней мере, благодаря некой самодостаточной Логике Хода Истории.

Теперь о ней, т.е. об аргументе (ii). 

Полагаем, излишне пояснять, что самая агрессивная попытка ее обоснования принадлежит Чарльзу Дарвину (если не идти глубже, на 2 тысячелетия назад, в Первый Рим, к помпейскому Титу Лукрецию Кару и его эпикурейской философской поэме «О Природе Вещей»), через его теорию эволюции, также, как и то, что к 21-му веку она вся рассыпалась в прах. 

Несмотря на беспрецедентную поддержку со стороны западной науки, к сегодняшнему дню можно с уверенностью сказать, нет никаких стройных доказательств эволюции видов друг в друга, в степени позволяющих говорить о самотечности логики материи.  Никакие теории мутации, естественного отбора, дрейфа генов и др. не могут обосновать гипотезу о «происхождении человека от обезьяны» и чем дальше, тем плотнее они упираются в «знание», которое было у человечества и до Нового Времени: вся материя, созданная Промыслителем, однородна в своей сути.

И здесь конечно проходит еще одна тектоническая трещина между Сакральным (т.е. Полным) и Рационалистическим (т.е. Фрагментарным) мировоззрением: Рационалистическое (т.е. Фрагментарное) мировоззрение, видя доказательный коллапс «научности» теории эволюции, блокирует акцептирование этого коллапса в себе и продолжает просто «верить» в теорию эволюции, несмотря на уже доказанную ее полную научную несостоятельность. 

Не исключено, что переход атеизма из состояния «научного доказательства правильности дарвинизма» в состояние «веры» в теорию эволюции и можно идентифицировать как главный Рубикон между смертью Модерна и рождением Постмодерна.

Подходя к описательной части нашего понимания идентичности Единого Автора трех политических теорий, подведем резюме.  Исключительная логичность как хронологии представления, так и обратной хронологии разрушения трех политических систем никак не может быть объяснена без наличия Единого (физического) Автора, поскольку иначе это (i) невозможно по законам теории вероятности и (ii) не поддерживается никаким «логически самодостаточным» ходом истории.

Итак, если допустить гипотезу о наличии Единого, не только метафизического, но и физического Автора, попытаемся описать некоторые логические черты его свойств. 

Данный Единый Автор должен иметь:

-           Непоколебимую, читай, религиозную, цель земного доминирования

-           Трансцендентную над временем стратегию достижения данной цели

-           Тактику данной стратегии, основанную на аккумуляции земных ресурсов для своего земного доминирования

-           Неустанную и упорную идеологию перевода человечества в состояние хотения этих же земных ресурсов, патроном которых он является

-           (Иллюзию) знания о хотя бы приблизительной календарной дате достижения данной цели как предпосылки для воцарения своего начала

При этом совершенно необязательно чтобы Единый Автор сам разрабатывал данные теории, или чтобы их авторы состояли в некоем примитивном членстве в каком-то тайном обществе.  При наличии вышеуказанных свойств, Единому Автору достаточно идентифицировать и выдвигать своевременно тех мыслителей и деятелей, которые сами того не подозревая, укладываются в его архитектуру и наивно полагают что их успех обусловлен исключительно их собственными талантами.

Полагаю, для Сакрального (Полного) мировоззрения, вышеуказанного описания достаточно, для логического умозаключения о наличии Единого Автора, осмысляющего медиума, не только на метафизическом, но и на физическом уровне.

Существует ли такой медиум в мире, (i) где он, (ii) кто он и (iii) как его зовут?

(i)             Где он? – логично предположить, что, имея целью мировое доминирование, он вряд ли может себе позволить быть в одном месте, в одной стране, на одном континенте, или даже в одном цивилизационном пространстве.  Таким образом он стал бы заложником географической идентификации и заложником судьбы данного топоса и логоса.  Таким образом, несмотря на узость географии генезиса трех всадников (Запад, а точнее западная Европа,) было бы наивно полагать что он находиться там, или только там.  В таком случае было бы достаточно остальному человечеству нейтрализовать Запад, и Единый Автор бы погиб вместе с ним.

Поэтому, несмотря на все исторические доказательства, указывающие на наличие центра Единого Автора именно на Западе (по крайней мере в течении последних трех столетий,) логично предположить, что столь умный медиум сам прекрасно знает о провальности одной явки и что он чрезвычайно лабилен и мобилен и никому не позволит прибить себя в одной точке. 

Скорее всего, несмотря на всю внушительность своего западно-центричного бастиона, он рассматривает любую географию как временного носителя своих целей и до того, как станет реальным любой, сколь либо значимый риск для его физического существования, он будет заблаговременно мигрировать в альтернативную среду для продолжения своего обитания. 

Отсюда, поддерживаемая им же конечная непотопляемость альтернативных полюсов силы (китайский коммунизм, российский империализм, латиноамериканский боливаризм, юго-восточно-азиатский атеистический трудоголизм, ближневосточный суннито-ваххабизм и даже растущий африканский католицизм и др.) как запасные аэродромы, даже при наличии выбранного западного фаворита. 

Таким образом мы приходим к парадоксальному выводу: вполне возможно, что пресловутая «многополярность» есть не продукт вожделения традиционалистов, возникающий в результате отката мира от гегемонии монополярности, а необходимое условие для выживания самого Единого Автора, поддерживающего свое присутствие в эмбрионном состоянии внутри всех полюсов с целью готовности перетекания пропорциональной части своих ресурсов в любой из них, в случае необходимости для собственной безопасности. 

Отсюда наше неверие в уранополитическую Богоугодность геополитической многополярности и наше утверждение что в идеале может быть лишь два полюса: полюс божественный (скорее дуо-центричный) и полюс (пусть даже полицентричный), противоположный божественному (см. «Второй Иерусалим и Третий Рим (Война и Мир Между Ними)» – Васадзе Л.Ш.)
 

(ii)           Кто он? – В индоевропейских (особенно в западных) культурных традициях ответ на данный вопрос часто начинает отдавать антисемитскими одорами. Это --  тенденция, сваливающая все на происки мирового еврейства и таким образом полностью отрицающая какие-либо собственные огрехи и ошибки на пути развития того или иного индоевропейского народа. 

Такой подход чужд для картвельской традиции, всегда различавшей трагедию приютившегося у картвелов более 2,600 лет назад еврейского народа от его супрематистской, нездоровой части и исторически не соприкасавшейся с материальным доминированием Ашкенази над собой в Новом Времени. 

Тем не менее, нельзя отрицать факт наличия и сионистского супрематизма, разошедшегося с авраамическим меинстрим иудаизмом еще с времен вавилонского пленения евреев, вобравшего в себя халдейские и междуречьевые поверья в виде эклектичной Каббалы и безусловно давно ставшего уже не эксклюзивно иудаистским направлением.  Этот вид супрематизма объединил в себе великое множество представителей разных этносов и рас под единым флагом «элитной системы знаний». 

Поэтому, мы склонны формулировать ответ на вопрос о том, кто он, Единый Автор, так: он тот, кто хочет кастового, пусть даже межэтнического, доминирования над всем миром и считает всех членов не касты недочеловеками, призванными служить элите в качестве второсортных существ.
 

(iii)          Как его зовут? – это самое неблагодарное занятие, пытаться идентифицировать его имя.  Все попытки наречения Единого Автора именем, будь то мировое масонство, мировое правительство и прочие, неточны.  Скорее всего он бы сам ответил так: «легион имя мне, потому что нас много.» (Мк. 5:8-9) 

Наверно стоит задуматься над причинами нашего настойчивого желания знать это имя: с одной стороны, наречь врага именем пол дела, для выстраивания полемики против него, но с другой стороны, при таком уровне его мимикрии, стоит дать ввести себя в заблуждение данным наречением и ошибка дальнейших действий в ущерб себя и в угоду врагу неизбежна, о чем свидетельствует вся история Нового Времени.

В заключении данного раздела, немного попользуемся и противоположным методом исключения.

Если искать ответы на вопросы (i), (ii) и (iii) везде только не на Западе, а в западном нарративе естественно только так вопрос и стоит, тогда обращаем западный взор на двух главных подозреваемых (1) Русь и (2) Ислам. При чем именно в данной последовательности, ибо вне зависимости от требований политкорректности постмодерна по отношению к веротерпимости, сам Запад-то знает, что его «терпимость» к Исламу вызвана не его мифической и не существующей политкорректностью, а соавторством самого Запада в процессе создания наиболее девиантных форм Ислама.

Итак, Русь (а не Россия) и Ислам как главные подозреваемые для Запада в качестве двигателя античеловеческих процессов.  Почему же здесь один подозреваемый страна, а второй – религия?  Потому что на самом деле они обе суть религии.  Русь (а не Россия) здесь отождествляется с Православным Христианством.

Сегодняшние обвинения в адрес Руси со стороны начинающего вхождение в кризис Либерализма во вмешательстве во все мыслимые процессы в мире (на которые, естественно только западный Либерализм должен иметь право влиять) не являются случайным явлением. 

В этих обвинениях манифестируется нечто гораздо более глубинное, вышедшее наружу именно в зрелую стадию Постмодерна: Запад убил Христианство, как главный оплот Традиции в эпоху Модерна, везде у себя, и думал, что параллельно убил его же в России посредством Марксизма, и победив Марксизм и спокойно перейдя к своей вожделенной следующей стадии Постмодерна к своему ужасу обнаружил что (а) Христианство на освобожденной от Марксизма Руси стало с необычайной силой возрождаться, устремившись в невозможно узкий зазор между Марксизмом и Либерализмом и (б) вся остальная работа запада по дискредитации Христианства привела лишь к дискредитации его западной версии, еще более подчеркнув географический разлом между глубинным и неглубинным проникновением Истины и таким образом осложнив дальнейшую маскировку сути эсхатологической брани.

В чем же Русь обвиняется и насколько эти обвинения логичны и состоятельны:

1)         В авторитаризме, – Алогично по двум причинам (1) со структурной, темпоральной и ресурсной точек зрения, авторитаризм на Руси не сравнить с гегемонией истеблишмента над плебсом на Западе и (2) гораздо более авторитарные государства, такие как Саудовская Аравия, Катар, Сингапур, Эль Сальвадор и другие ничем не раздражают своим авторитаризмом Запад, пока его интересы не сталкиваются с такими государствами, и тогда они выпадают из обоймы фаворитов именно по этим обвинениям (Ирак, Ливия, Египет, Сирия, Куба, Венесуэла и другие)

2)         в переделе границ суверенных государств в Европе после 2-ой Мировой Войны, - Алогично, поскольку передел границ после 2-ой Мировой Войны в Европе инициировал на Балканах именно Запад, развалив Югославию, а дальше и Сербию, а Россия, к сожалению, лишь пошла следом по его примеру (что не оправдывает, но объясняет данный шаг.)

3)         в желании влияния на мир через твердую силу, - Алогично, поскольку США имеет военные базы в более чем 150 государствах, а Россия за своими пределами - только в двух.

4)         в желании влияния на мир через мягкую силу, - Алогично, Запад вмешивается в выборы и политику всех стран мира, степень же его культурно-экономического влияния через банковскую и развлекательно-потребительскую систему не входит ни в какое сравнение с русским влиянием на мир через мягкую силу.

В результате приходиться констатировать, все 4 обвинения со стороны Запада в адрес как Руси, так и России несостоятельны.  Правда в том, что Запад обвиняет Русь в одном: в попытке неподчинения западной мировой гегемонии, как его твердой, так и его мягкой силе.

Что до Ислама - да, в большинстве его вариаций существует глобальная цель установления всемирного Халифата и призыв к каждому мусульманину вести священную войну Джихад везде, где Халифата нет.  Однако, в этой связи, главным обвинением в адрес Ислама, которое используется как Западом, так и вторящим ему остальным миром, является новый феномен, зародившийся в виде «бомбизма» в 19-м веке и названный «терроризмом» в 20-м.  Но основателями бомбистко-террористического феномена были вовсе не мусульмане, а либералы и марксисты революционного толка, вовсе не исламского вероисповедания и вовсе не арабского происхождения, ставящие своей целью перестройку традиционных обществ, в основном монархий на пространствах Европы.  Арабы мусульмане же взяли на вооружение данный феномен, как единственный доступный для них метод противодействия процессу их истребления и ущемления, что опять же никак ни оправдывает, но объясняет их действия.  И нигде арабский терроризм не получал столько денежной и военной подпитки, как с Запада и ни на чем он так не рос, как на западных медийных и сетевых технологиях, как грибок на благодатной почве.  Соответственно, без всякого преувеличения можно сказать, что бомбизм-терроризм, как с точки зрения его изобретения, так и с точки зрения его развития и арабизации, является детищем западно-либеральной и западно-марксисткой экспансии.

Еще одно уточнение касательно бомбизма-терроризма и его классификации.  Сегодня любой взрыв бомбы в населенном пункте западным нарративом принято классифицировать как терроризм.  Однако, без всякой попытки морального оправдания подобного рода действий, где гибнут гражданские лица, считаем необходимым подчеркнуть фундаментальную разницу в двух основных категориях подобных взрывов:

1)    На собственной территории - когда, например, гражданин Ирака, или даже просто Араб, в Ираке взрывает иностранных военных, пусть даже в населенном пункте

2)    На чужой территории – когда, например, гражданин того же Ирака, взрывает бомбу в населенном пункте в Европе

На наш взгляд, это фундаментально разные два действия как с моральной, так и с юридической точек зрения. 

Особенно после арабской весны и незаконной и несправедливой оккупации ряда стран ближнего востока со стороны США и странами западной коалиции, взрывы из первой категории следует относить к таким явлениям как сопротивление оккупантам, партизанщина и даже жертвенность за собственный народ.  Называя такие действия «терроризмом», мы автоматически встаем на сторону оккупантов и смотрим на сторонников деоккупации такими же глазами, как гестаповцы смотрели на белорусских партизан, или как КГБ смотрело на афганских моджахедов и как MI-6 смотрело на сионистов в Иерусалиме. 

К примеру, в Иерусалиме, в гостинице King David, гости гостиницы по сей день, на первом телеканале, где обычно рассказывают про историю самой гостиницы, могут смотреть видео, где прославляются два еврейских патриота, которые рассказывают, как занесли бомбы на кухню гостиницы и как взорвали ее и много народа вместе с ней, включая британскую администрацию Палестины.  Таким образом, в открытую прославляется теракт, как акт героизма.  И с точки зрения еврейских патриотов это безусловно правильно, хотя для британцев того времени это было терактом.

Ровно так же, следует размежевать вышеуказанные две категории и сказать: там, где речь идет о защите собственной страны от иностранных интервентов, подобное действо является сопротивлением военной оккупации в условиях доступных для субъекта.  Кто-то кидается обувью в президента-оккупанта, а кто-то бросает гранату в его же солдат на улице собственного оккупированного города. 

Но когда, пусть даже в виде мести за эту оккупацию, происходит теракт вне собственной страны субъекта, конечно это уже совершенно иной морально-юридический фон, ибо здесь субъект убивает людей, не только часто не согласных со своим правительством, оккупировавшим его страну, но в целом не имеющим никакого влияния на подобное действие.

Подводя итог под дедуктивную часть письма, мы вынуждены констатировать, что всякий поиск, как нынешнего ядра Единого Автора, так и просто альтернативного кандидата на мировую гегемонию вне либерального запада, что на Руси, что в Исламе, лишен всякой логики.

Это особенно странно звучит из уст картвела, почти вся история Нашей Эры которого в основном состоит из выживания против захватнического Ислама, и вся современность которого состоит из трагедии расчленения Россией (а не Русью) Сакартвело.  Картвела, который никогда не примирится с расчленением Сакартвело, и который до победного конца будет искать ключ к возвращению не только картвельских территорий, отнятых у Сакартвело Россией (а не Русью,) но и картвельских территорий, отнятых у Сакартвело Османами-тюрк-сельджуками.

 

III.           Первый Взгляд в Сторону Четвертого Всадника Апокалипсиса.

 

Наша эсхатологика была бы не полной, без хотя бы первой попытки осмысления идентичности Четвертого Всадника Апокалипсиса. 

Если быть верным нашим двум тезисам о Преднамеренности Хронологии и о наличии Единого Автора, логично предположить, что Четвертый Всадник тоже уже задуман и действия по его выводу на сцену истории также давно спланированы.

С одной стороны, в земном измерении, мы далеки от дерзновения взгляда в лицо Смерти и ее полного созерцания.  И поэтому более логическим действом нам видится бросок взгляда в ее сторону, если не прямого, то хотя-бы тангентного.  С другой стороны, возможно именно лишь при фронтальном созерцании Смерти, сколь бы ужасно оно не было, нам и дается выйти за рамки логики, внутри которых нам не суждено побеждать.

В поиске идентичности Четвертого Всадника, в одном из подходов, можно следовать строго по логике Единой Хронологии Нового Времени и сказать:

1.     Четвертый Всадник еще старше чем Либерализм

2.     Его субъект и соответственно контуры его идеологии давно нам известны

3.     Его гипертрофированное возвеличивание произойдет в процессе его победы над Либерализмом

4.     Либерализм не будет повержен пока у плебса не назреет спрос на Четвертого Всадника путем манипулирования его сознания через войны и кризисы

5.     Победа Четвертого Всадника над Либерализмом будет еще более кровавой, чем Марксизма над Фашизмом (более 100 млн жизней через репрессии и 1-ую и 2-ую Мировые Войны), и чем Либерализма над Марксизмом (до 1 млрд жизней через аборты, искусственно увеличенные заболевания фарминдустрией и Агро-индустрией, через алкоголизм и наркоманию)

6.     Его кровь тоже не будет признана его виной, (как жертвы победы Марксизма над Фашизмом стали виной не Марксизма и Фашизма, а лишь виной побежденного Фашизма, и как жертвы противостояния Марксизма и Либерализма стали виной не Марксизма и Либерализма, а лишь виной побежденного Марксизма.)

7.     Центром географии концептуального представления Четвертого Всадника будет вновь западная Европа (как и генезис всех трех предыдущих всадников), а центром географии его гибели станет либо она-же, либо пространство к востоку от нее (по векторному анализу паттернов: Фашизм: западная Европа, Марксизм – направление: восток от очага, Либерализм – направление: запад от очага,) в зависимости от дискретности шага маятника.

Вышеуказанная логика предсказания идентичности Четвертого Всадника необязательно верна, ибо, в сложнейшем деле планирования и мимикрии Хронологии, Единый Автор свободно мог бы отказаться от ее прямолинейности и поэтому, любой из вышеуказанных семи пунктов может оказаться ложным.

Более того, если наше предположение о близняшестве, или даже об идентичности 2-ой и 3-ей политических теорий, в виде 2 и 2’ верно, тогда возможен и такой анализ: еще не было и Третьего Всадника, и кто знает придет ли он один, или на пару с Четвертым. 

В отсутствии какой-либо каноники нашего суждения, оставаясь наедине с собственным тщеславием и мудрствованием, мы можем лишь гадать и созерцать собственную ничтожность перед вечностью. 

Но, с другой стороны, поскольку мы убеждены в наличии Единого Автора, т.е. физического медиума, состоящего из людей, адептов Люцифера, мы не только имеем право, но и скорее обязанность, бороться с ним через осмысление и противостояние его планам.

Всякое осмысление грядущего в известной степени опасно, потому, что оно зачастую тесно связано с суеверными и оккультистскими гаданиями, или с такими неканоническими интерпретациями Священного Писания, как Хилиа́зм (от греч. χῑλιάς — тысяча), или милленари́зм (от лат. mille — тысяча и лат. annus — год) — еретической теории,  о «периоде торжества правды Божией на земле», в котором Иисус Христос и христиане якобы будут править миром на протяжении 1000 лет.

Вдобавок, почти у каждого традиционного этноса и логоса есть ожидание его конечной победы над злом.  Естественным образом ничего подобного нет у новых наций Нового Света (особенно Северного), которые ищут осуществления своей мечты в настоящем. 

Если Восток в целом есть возвеличивание прошлого и ожидание страшного в будущем, то Запад есть страх перед прошлым и возвеличивание будущего.

При этом, с логической точки зрения это необъяснимо: как раз ближайшим будущим Востока является День, а ближайшим будущим Запада – Ночь.  Возможно перед лицом Ужаса Ночи, Запад, не имея выбора, вынужден храбриться, возвеличивая будущее.  И таким же образом, перед лицом скоротечного Дня, возможно Восток выбирает не быть простецом, предсказывая Ночь (в картули этот мир - წუთისოფელი - цути(+)сопели, что в дословном переводе означает «минутное село.») 

Итак, выстраиваются пара взаимных оппозиций: лживо-оптимистическая, западная и искренне-пессимистическая, восточная.  Как раз от них – атеизм Запада и теизм Востока.

Экстраполяция данной оппозиции дает любопытные плоды в современной геокультуре, которые были бы комичны, не будь они столь опасны для геополитики: ни Логос США, ни Логос Канады, если таковые вообще можно идентифицировать, не имеют упомянутой культуры ожидания конечной победы, которая у них заменена на победу здесь и сейчас, в повседневном процессе достижения материальной цели.  И сколь же парадоксально, что именно эти культуры и акцентируют в Модерне (хотя уже горазда меньше в Постмодерне) концепт happy end-а, когда как, по их же мировоззрению, никакого положительного конца в будущем в принципе не может быть при претерпевании отрицательного бытия в настоящем.  Они же, вот уже почти век, как бумерангом навязывают своим бывшим патронам из Старого Света эту же идеологию, противоречащую историалам тех.  Отсюда – очевидное раздвоение этно-психики англичан, кельтов, германцев, западных иберийцев, французов, итальянцев, и прочих западных европейцев, страдающих под прямым гнетом алогичной идеологии Нового Света.

Наличие почти во всех без исключения традиционных культурах упомянутого Логоса Ожидания Победы, для атеистического мировоззрения дискредитирует каждого из них в отдельности и в целом.  Вызвано это в глазах атеизма тем, что зачастую данная победа отдельного Логоса означает победу над соседом, а соответственно, возражает атеизм, логически все они не могут быть правы, отсюда - скепсис атеизма по поводу любого сакрального нарратива.  

Для теиста же, эта же повторяемость, наоборот, укрепляет веру в истинность данной общечеловеческой культуры ожидания.  Происходит это по той простой причине, что теистическое мировоззрение ищет не мелких поводов для опровержения сакрального нарратива, а ищет веры в него.

Таким же образом, почти во всех традиционных культурах и нравственных системах созвучно знание как о конечности зримого мира, так и, о некоем, глобальном катаклизме, предшествующем Концу. 

От данного сегмента Знания особенно страдает естествоведение, краса и гордость Модерна.  Ибо здесь оно вынужденно подтверждать отсутствие прогресса материи, признавая по всем симптомам и калькуляциям неизбежный конец зримого мироздания.  И тут, еще с эпохи Коперника, а возможно и гораздо раньше, с времен Демокрита и Эпикура, материализм торчит в тупике: крича о прогрессе, он вынужден замалчивать тот факт, что на самом деле он и есть регресс, что время течет не вперед, а назад, что нет никакого счета времени, а что есть только его обратный отсчет.

Размышляя об идентичности Четвертого Всадника Апокалипсиса, вероятно его проще опознать через его субъекта.  Если он старше Либерализма и его же Индивида, и, если он нам давно известен, наверно стоит его искать среди социальных конструктов, еще не использованных Тремя Политическими Теориями.

Возможно нижеследующий список не полон, однако он охватывает все возможные на наш взгляд варианты.

Начнем с аристотелевской троицы источников власти, и приведем как их положительные, так и их отрицательные коннотации.  Это Монархия/Тирания – правление одного, Аристократия/Олигархия – правление нескольких и Демократия/Охлократия – правление многих.  Стоит отметить, что, в той или иной степени, все три политические теории уже использовали Демократию/Охлократию (и индивидуум, и класс и раса суть производные от обдуренного Демоса, ставшего Охлосом).  Поэтому вряд ли она может быть источником или самим субъектом Четвертого Всадника Апокалипсиса.

Также, с достаточной степенью уверенности можно сказать, что (скрытая) международная Олигархия ныне используется во всю, при чем с планетарным размахом невиданным до сих пор.  И можно было бы предположить, что как раз она, или какой-то ее аватар и готовится к выходу из тени и к становлению новым субъектом-победителем Либерализма и его примата Индивидуума.  Она безусловно известна человечеству задолго до Либерализма и при ее бесспорном доминировании в наше время, было бы логично ожидать в том числе и ее в качестве Четвертого Всадника.  И хотя до конца исключить эту гипотезу невозможно, нам все-таки видится один веский контраргумент против подобного развития событий: весь нарратив «гуманности» Либерализма основан на публичном отрицании допустимости неравенства индивидуумов.  В данном нарративе выросло несколько поколений нескольких миллиардов Охлоса, и плановая деконструкция Либерализма самим Единым Автором, скорее всего, не сможет посметь трогать этот аспект идеологии 1-го Всадника, ровно, как и деконструкция Фашизма не смогла тронуть идею расизма (до сих пор латентно процветающую на Западе в виде незыблемого деления мира на развитой и развивающийся,) и ровно, как и деконструкция Марксизма не посмела тронуть идею моральности/аморальности бедности и богатства соответственно (до сих пор латентно процветающую на Востоке в виде дискурса против частной собственности, как искаженной, псевдо-христианской тезы.)

Отсюда (из-за наследственной от Либерализма неприемлемости тезиса неравенства) – маловероятность возможности использования Единым Автором Аристократии/Олигархии в качестве нового субъекта для Четвертого Всадника.

Соответственно, из аристотелевской троицы, остается только Правление Одного.  Здесь все готово: и растущая безликость лидеров Либеральной парадигмы последнего полувека, нарочно вызывающая ностальгию по сильной личности, и настораживающая неприкосновенность на Западе (выпотрошенного) концепта Монархий с точки зрения их совместимости с «правами человека» и вообще со «счастьем индивидуума».

Поэтому, из трех аристотелевских источников власти, именно Правление Одного кажется нам наиболее логическим следующим актом в планетарной драматургии от Единого Автора.  Именно сильный лидер, как Виктор над бардаком и нестабильностью Либеральной парадигмы, с ее бесконечными кризисами и страхами за будущее среди жителей «Золотого Миллиарда.» 

Полагаем, не стоит тратить время на описание того, насколько именно идея Правления Одного созвучна знанию об эпохе непосредственно предшествующей Концу Света во всех, не только в авраамических, религиозных традициях.  Этот факт еще больше укрепляет нашу уверенность в правильности нашего прогноза: субъектом Четвертого Всадника Апокалипсиса будет Тиран небывалой славы, мощи и популярности.

Помимо упомянутой аристотелевской троицы, ради конклюзивности нашего суждения, целесообразно назвать и других кандидатов на бытие субъектом Четвертого Всадника, возводимого в более высокий ранг, чем ныне отвергаемый и свергаемый примат Индивидуума.  Это и Планета-Экология, это и Общий Бог Эйкумены, это и, к сожалению, предлагаемый нами самый естественный и последний неиспользованный Единым Автором конструкт Семьи, это и предлагаемый ныне Дугиным концепт Народа Империи, или даже ранее им же предлагаемый хайдегеровский концепт DASEIN.

Кто-то скажет, как же это возможно, при назывании вариантов субъекта Четвертого Всадника ставить в единый ряд как божественные, так и люциферические варианты.  Ответ прост: возможно мы преувеличиваем его мощь, но нам кажется, что Единому Автору, в его современном апогее под силу не только продвижение нездоровых конструктов, но и обезображивание и изуродование здоровых.  Отсюда – огромная осторожность, требуемая от всех ადამიანი - Адамиани, (человек – картули) в их борьбе с культурой нечеловеков (არაადამიანი - Араадамиани,) дабы, борясь со злом, самим таковым не стать.

Заключение

В заключении скажем несколько слов о разности в подходах к духовной брани между деятельным, индоевропейским, имперским духом и созерцательным картвельским. 

Здесь возвращаясь к нашей монографии «Второй Иерусалим и Третий Рим (Война и Мир Между Ними)», положившей основу под серию настоящих и будущих измышлений на тему синергии между двумя Логосами, необходимо подчеркнуть: и здесь, оба этих Логоса проявляют себя совершенно по-разному и как следствие, потенциально комплементарно к друг другу.

В Четвертой Политической Теории, Александр Дугин пишет:

«В любом случае эпоха гонения на Традицию окончена, хотя, следуя за самой логикой Постлиберализма, это приведет, скорее всего, к созданию новой мировой псевдорелигии, основанной на обрывках разрозненных синкретических культов, безудержном хаотическом экуменизме и «толерантности». И хотя такой поворот событий в чем-то еще страшнее прямого и незамысловатого атеизма и догматического материализма, ослабление гонений на Веру может стать шансом, если носители Четвертой политической теории будут последовательны и бескомпромиссны в защите идеалов и ценностей Традиции.»

И, если в условиях эсхатологической борьбы с Единым Автором, имперский, в данном случае русский, Логос считает действие лучшей формой защиты, картвельский Логос считает бездействие лучшей формой нападения.  Для практичной (индоевропейской, модернистской) логики первое легко понятно, а второе, почти непонятно.  (Что именно имеется ввиду, мы постараемся начать описывать в следующем письме.) Без всякой презумпции превосходства между этими двумя, считаем, что ни один их них не может побеждать без другого.  Именно тончайший баланс между ними и есть необходимое условие для постоянного отодвигания Конца Света. 

В нынешних условиях невозможно надеяться не только на данный тончайший баланс, но и на сколь-либо здоровый прогресс во взаимоотношениях двух.  Это если смотреть на них через призму деятельности действующих элит. 

Но именно отсутствие зримых признаков спасения перед грядущим Опустыниванием, которое давно уже невозможно не осязать современному, совестливому человеку, и оставляет нас перед лицом единственной, настоящей надежды человечества, на Пресвятую Богородицу, «Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим,» перевернувшую вверх дном все мудрствование философов и вознесшую Величие Матери выше всего человеческого, Аминь!

 

Леван Васадзе

Июль, 2017

Кикети