Правые Израиля обладают силой, но не эндшпилем

Ничто никогда не выглядело ярче политических перспектив израильских правых. Нынешнее правительство Израиля признано самым правым в его истории. Оппозиция настолько слаба и раздроблена, что премьер-министр Биньямин Нетаньяху практически управляет страной без оппозиции. Длительный проект расширения еврейских поселений на Западном берегу привел к переселению более чем 300.000 израильтян на Западный берег, угрожая сорвать решение проблем между двумя государствами.

Тем не менее, все слишком очевидно, и можно заметить, что ни Нетаньяху, ни его союзники религиозные правые не знают, что делать с этой властью. На самом деле, так как его политическое влияние растет, правые Израиля все больше запутываются и утрачивают цели. Он знает, что делать со своими политическими противниками, но не знает, что делать, когда они побеждены. В основном его поведение в течение последних нескольких лет заключалось в оттягивании времени. Это все сводится к простому факту, что правые Израиля не имеют эндшпиля.

В течение последних 50 лет, основной стратегической целью правого крыла было официально аннексировать территории Израиля, оккупированных после войны 1967 года. Идея заключалась в том, чтобы не только принять закон расширения суверенитета Израиля на этих территориях, но что более того, сделать их неотъемлемой частью того, что израильтяне, палестинцы и международное сообщество считают Израилем. Цель состояла в том, чтобы добиться широкого признания права еврейского народа на эти земли, в первую очередь среди самих израильских евреев. В этом отношении история израильского права абсолютно недостаточна. Ее успех в продлении правовой и политической неопределенности военной оккупации фактически предает свою неспособность пройти весь путь аннексии.

Дискурс суверенности

Почему же правые, несмотря на политическое господство, не могут реализовать свое видение расширения суверенных границ Израиля, чтобы охватить то, что многие правые называют «Большим Израилем»? Ответом на этот вопрос так же, как и всегда, было: это видение политически нежизнеспособно. Израильтяне не согласны с этим. Правые лидеры понимают, что, если придется выбирать, то большинство израильтян будет способствовать существованию двух государств, а не аннексии Западного берега. В конце концов, аннексия будет означать либо уничтожение около 3 миллиона палестинцев, положив тем самым конец еврейскому государству, либо международную изоляцию, с разрушительными последствиями для экономики. Прекрасно зная, что реальные амбиции станут анафемой для большинства израильтян, правые стали оттягивать этот момент выбора.

По мере роста его политического влияния, правое крыло Израиля все больше запутывается и упускает свои цели.

Какова логика, лежащая в основе этой политики отсрочки? Первоначально поселения были лишь средством для достижения цели, конец которой – создание еврейского суверенитета на Западном берегу, как ранее в Секторе Газа и Синае. Но за последние два десятилетия средства ожесточились, так как конечная цель оказалась неосуществимой. Сегодня разговоры об аннексии территорий находятся на периферии повестки правых. В то время как «Великий Израиль» остается одним из самых глубоких устремлений правого крыла, идея политики и законодательное право предлагают почти неизменные рекламные трюки, призванные укрепить краткосрочную поддержку и отвлечь внимание от долгосрочного плана, ведущего в тупик.

Переселение началось как деятельность небольшой группы религиозных фанатиков, которые подключились к определенной нити еврейской политической теологии, вдохновленный раввином Авраамом Исааком Куком. Чудак, который умер в 1935 году, считал возвращение евреев на их историческую родину началом искупления еврейского народа. Его учения были относительно маргинальными до 1970-х годов, когда религиозный сионизм был известен своей умеренностью и политическим союзом с левыми рабочими движениями. Однако, в эйфории от следующих завоевания Израиля в войне 1967 года молодые религиозные деятели столкнулись с мессианским представлением истории в контексте политической платформы. Небольшая группа, под руководством сына Кука, начала постепенно брать под свой контроль институты и идеологический религиозный сионизм, посвятив себя священной обязанности – заселить земли Израиля. Эта группа, называется «Гуш Эмуним», или «блок верующих», трансформировавшийся из религиозного сионизма, из сионистов, которые использовали религиозные концепции сионизма и государства Израиля в качестве божественных инструментов. Их новооткрытое рвение и преданность превратили национально-религиозное движение в основную движущую силу израильской политики, отдаляя ее от прагматических, земных забот израильской общественности.

Поселенцы остро осознают конфликт между их мессианской теологией и мотивацией обычных израильтян. Что еще более важно, они знают, что этот раскол может однажды запечатать судьбуэтого проекта. В 1984 году, после того, как поселение Ямите на Синайском полуострове было эвакуировано, следуя мирному договору между Израилем и Египтом 1979 года, один из основателей «Гуш Эмуним», Йоэль Бин Нуна, предупредил в статье для журнала Гуша Эмимима «Nekuda»: «Наша победа или проигрыш будет решаться в сердцах людей и в политическом или общественном настроении… Мы не можем добиться успеха без поддержки со стороны большинства». Он добавил, что для поселенцев было ошибочным «думать о том, что число людей или домов в населенных пунктах [] может служить гарантией их безопасности».

Заявление Бена Монахини, что победа над сердцами и умами израильтян более важна, чем вершины гор, запустило новый этап в подходе к переселению в отношении израильской общественности. Теперь все усилия брошены, чтобы «тронуть сердца», как выразился Бен Нун. И то, что начиналось как попытка привлечь израильтян на свою сторону, постепенно превратилось в широкомасштабные усилия, чтобы получить власть и влияние в правительственных, военных кругах, средствах массовой информации и, совсем недавно, в судебной системе. 

Институционализация религиозных правых

Новость о вмешательстве в процесс переселения Армии обороны Израиля (ЦАХАЛа) стала особенно заметной. За последние два десятилетия, оценки показывают, что доля религиозных выпускников офицерских курсов ЦАХАЛа выросло с примерно с 2 процентов до 40 процентов, также существуют официальные данные об увеличении от 2007 года, в которых показано, что число религиозных должностных лиц возросла с 2,5 процента в 1990 году до 30 процентов в 2007 году. Это изменило характер израильской армии, создавая напряженность в отношениях между ее традиционным назначением в качестве «народной армии» и все более доминирующим образом «армии Господа». В 2014 году перед отправкой войск в бой в Сектор Газа в рамках операции Израиля «Защитная грань», полковник Офер Зима, командира бригады ЦАХАЛа, обратился к своим солдатам: «История избрала нас возглавить борьбу против Сектора Газа, террористического врага, который проклинает и унижает Божественную Армию Израиля». Зима был раскритикован за превращение военной миссии в священную войну и навязывание религиозной повестки своим солдатам. Но его отставка накануне вторжения оказалась лишь симптом культурной войны, которая угрожает самим основам ЦАХАЛа.

Возникает конфликт между мессианской теологией и мотивацией обычных израильтян.

Эта напряженность обострилась в последние месяцы, достигнув точки кипения после смерти Эльора Азарии, израильского солдата, казнившего палестинца, который лежал раненый и без оружия на земле после того, как заколол одного из сослуживцев Азарии в Хевроне в марте. Это вызвало споры в Израиле, многие выступают за Азарию, против официальной позиции армии, обвиняющую его в непредумышленном убийстве. Дело привело к отставке министра обороны Моше Яалона, который присоединился к начальнику штаба, генералу Айзенкоту, выразив приверженность стандартам этической войны.

Их заявления вполне могут быть принципиальными, но они также отражают растущую озабоченность среди верхушки ЦАХАЛа о субординации раввинов. Эйзенкот недавно решил снять Оруэлла с поста в отделе Еврейского Сознания под юрисдикцией военного раввината, налагая на него прямую ответственностью за деятельность рекрутеров ЦАХАЛа, которую в настоящее время возглавляет светский офицер, побрезговавший национально-религиозными убеждениями. Так как данная структура была основана в 2001 году, ее главным инструментом стали усилия религиозных правых по эксплуатации авторитета ЦАХАЛа среди солдат для достижения религиозной и политической индоктринации.

Решение Эйзенкота привело к беспрецедентной атаке на армию религиозными сионистскими учреждениями. В недавней публичной лекции, Игаль Левинштей, видный раввин, педагог и один из основателей «Бней Давида», премьер военной академии национально-религиозной молодежи, протестовал против того, что он считает радикальными изменениями в ЦАХАЛе. По его рассказам, они начали разрушать организацию, допустив женщин до боевых действий в конце 1990-х, а сейчас только усугубили ситуацию. Левинштейн громил, в частности, толерантность армии к геям, которых он неоднократно упоминал как «извращенцев».

Несмотря на то, что лекция вызвала бурю негодования, главным образом из-за гомофобии Левинштейна, она показал больше, чем просто фанатизм со стороны религиозных ультраконсерваторов Израиля. Решительно порицая принятие армией демократических и плюралистических ценностей, он описал подпольную культуру войны, в которой военное ведомство стремится либо перевоспитать религиозных воинов – особенно офицеров – или избавиться от них. Учитывая растущий разрыв между военными и поселенческими движениями, Левинсшейн говорит: «Раньше мы были любимцами ЦАХАЛа. Сегодня мы рискуем... Сегодня они опасаются наших мотиваций, особенно наших глубоких национальных чувств и связей с религией. С их точки зрения, это крайне опасная вещь».

Левинштейн оказался по-настоящему шокированным и обманутым, но самое поразительное, однако, ЦАХАЛ позволил зайти ему так далеко. Мировоззрение, которое представляет Левинштейн в конечном счете, несовместимо с военной иерархией, народным суверенитетом и верховенством закона. «Мы все Офер Зима», – сказал он, обращаясь к офицеру, который призвал своих солдат вести священную войну в Газе. – «Мы боремся за славу Божию. Мы не работаем ни на кого, кроме Всемогущего Бога».

Трудно переоценить известность Левинштейна в религиозно-сионистском мире. Хотя сам он не считается религиозным авторитетом, он воспитывает военную элиту и возглавляет учреждение, настоящую производственную линию офицеров ЦАХАЛа. Он принадлежит к  организации, известной как «Хардалим» (с иврита переводится «ультра-ортодоксальной» и «национально-религиозный»). Это самая набожная секта внутри религиозного сионизма, которая пользуется моральным авторитетом над более умеренной, современной «лайт-религиозной» веткой.

Левинштейн описал подпольную культуру войны, в которой военное ведомство стремится либо перевоспитать религиозных солдат или избавиться от них.

Беннет, бывший офицер армии, технический миллионер и в настоящее время министр образования, принял Национальную религиозную партию, которая теперь называется Еврейский дом в 2012 году за счет мобилизации молодежи из военных академий, которые созданы Левинштейном. Но его кампания всеобщих выборов в марте 2015 года усилила религиозную идентичность своей партии, сосредоточившись на продвижении образа своего парня, употребляя лозунги вроде «Беннет Братан!». Цель Беннета – привлечение религиозного сионизма, чтобы получить пост премьер-министра.

Это, естественно, приводит к противоречиям с ультра-консерватизмом «Хардалима». В попытке избежать исключения из тирады Левинштейна по отношению к ЛГБТ сообществу Беннет сказал: «Это не путь религиозного сионизма». Тем не менее, он оказался раскритикован более 300 видными религиозными сионистскими раввинами, которые подписали письма в поддержку Левинштейна.

Рано или поздно, религиозным правым Израиля придется выбирать между Богом и властью. Теократический режим, который Левинштейн и его коллеги расчитывают установить в Израиле – не совсем то, что подавляющее большинство израильтян, в том числе значительная часть верующих, желают видеть. Лихорадочный религиозный сионистские гонки, чтобы взять под контроль израильский истеблишмент, несомненно, замедлятся при большей информированности о реальной повестке раввинов, которые все еще удерживают значительную часть власти над национально-религиозной толпой. Беннет осторожно пытается дистанцироваться от «Хардалима», но еще предстоит выяснить, насколько успешно ему это удается.

Правые другого крыла

Какую роль в этих событиях играют светские правые? Нельзя утверждать, что их больше нет как независимой идеологии. Религиозные правые вынуждены использовать светские элементы правящей партии «Ликуд», бывшего оплота европейского национализма с сильными либеральным уклоном, который пытается ассимилироваться с религиозным сионизмом и столкнуться с недовольством избирателей. Последние ряды светских правых были зачищены в 2012 году на праймериз «Ликуды», по динамике во многом похожей на Движение чаепития в США, хотя и более успешное. Цель религиозных правых – идеологический и, в некоторых отношениях, институциональный захват «Ликуды», не навязывая религиозного мировоззрения, а скорее для защиты интересов проекта урегулирования путем удержания правящей партии в ежовых рукавицах.

Поселенцы выучили этот трудный урок в прошлый раз, когда, в ряде случаев, светские правые оставляли их в беде. В то время как религиозные правые мечтают о теократической империи, политическая поддержка со стороны правого крыла в Израиле основана на враждебности по отношению к палестинцам и уверенности в том, что они работают эффективней, чем левые в сфере безопасности. Действительно, свободные от мессианских обязательств, светские правые как правило более прагматичны и часто проводят политику вместе с левыми: премьер-министр Менахем Бегин ушел с Синайского полуострова в 1982 году, премьер-министр Ариэль Шарон ушел из Газы в 2005 году, и его преемник, Эхуд Ольмерт предложил палестинцам более широкое мирное соглашение в 2008 году, чем его предшественники из Лейбористской партии.

Рано или поздно, израильским религиозным правым придется выбрать между Богом и силой.

Движение поселенцев доверяет светским партнерам, которые ставят безопасность и общественный интерес выше религиозных и метафизических обязательств, таким образом, часто оказываясь в опасной близости к объединению с левыми. Быстрая и решительная эвакуации еврейских поселений из Сектора Газа в 2005 году особенно травмировала религиозных правых.

Если Нетаньяху останется на посту до конца, он станет тем, кто занимал этот пост дольше всех, превосходя Давида Бен-Гуриона, первого премьер-министра и основателя современного Израиля. В отличие от Бен-Гуриона, однако, успехи Нетаньяху не впечатляют. Если срок его закончится преждевременно, то скорее всего причиной станут обвинения в коррупции, которые всплыли в июле, его будут помнить не за то, что он совершил, но за то, что он не сделал, в первую очередь, не вывел Израиль с Западного берега.

Это не случайность, но особенность его руководства. Нетаньяху видит свою роль в историческом плане, но его восприятие истории, и особенно еврейской истории, темное и пессимистическое. Он славится тем, что говорит, что в его функции входит не поддержание качества жизни в Израиле, а скорее «самой жизни», то есть, он ведет борьбу за жизни израильтян. В интервью с Фаридом Закария на Всемирном экономическом форуме в Давосе в начале 2016 года, Нетаньяху озвучил это стремление: «Я хотел бы, чтобы меня помнили, как защитника Израиля. Для меня этого достаточно».

Парадокс, лежащий в основе политики Нетаньяху, заключается в том, что он является полностью светским человеком, который верит в неминуемость, и, возможно, неотвратимость, апокалиптической катастрофы. В связи с этим, его мировоззрение диаметрально противоположно взгляду религиозных сионистов: они фантазируют о божественном искуплении, а он страшится земных бедствий. Они стремятся отсрочить конец света, он намерен предупредить его. Но их союз основан на сильной взаимной уверенности в необходимости проведения мероприятий на оккупированных территориях.

Что политика откладывания значит для мира?

Те, кто считает, что Нетаньяху готов заключить сделку с палестинцами, не до конца понимают его. Для Нетаньяху палестинцы представляются лишь последним воплощением вечного врага еврейского народа. «В каждом поколении, они поднимаются против нас, чтобы уничтожить нас», – говорится в Пасхальной Агаде. Мировоззрение Нетаньяху можно воспринять, как и его вера, что израильтяне не могут рассчитывать на Бога, чтобы спасти их от врагов, как говорится в Агаде. Сионизм и Нетаньяху не изменили фундаментальное состояние еврейского народа: евреи, как он видит это, по-прежнему под угрозой, оклеветанные и угнетенные. Но для Нетаньяху сионизм дал евреям силы, чтобы отогнать врагов, по крайней мере на некоторое время. Было бы глупо, наивно и, возможно, самоубийственно заключать компромисс и примирение с теми, кто хочет уничтожить евреев. Таким образом, идея, что Нетаньяху каким-то образом перешел Рубикон относительно принятия двух государств, опасно выдает желаемое за действительное, что может повредить мирному процессу.

Не случайно, в его первый срок, с 1996 по 1999 гг., Нетаньяху в Израиле прозвали «магом». Он мастер-иллюзионист. И секрет его магии заключается в способности скрывать строгий, бескомпромиссный взгляд на мир под фанерой политической конъюнктуры. Несмотря на общую мудрость, однако, Нетаньяху использует ее не только для его собственного политического выживания. Он – идеолог с определенной миссией, которую он предусматривает в всемирно-историческом контексте. Он ведет разговоры о существовании двух государств, но он не сдвинулся ни на дюйм в решении данной проблемы.

Нетаньяху и религиозные правые пришли к политике отсрочки при противоположных взглядах. Религиозные сионисты желают отсрочить момент выбора, так как их великое мессианское видение не достижимо в рамках нынешних социальных и политических условий. Нетаньяху предпочитает относительную безопасность статус-кво, а неопределенные последствия при разделении или аннексии.

Но политика отсрочки затягивает дело, создавая реальные риски и вызовы, с которыми сталкивается Израиль. Они не решают проблемы терроризма, которые будут угрожать Израилю до тех пор, пока конфликт с палестинцами остается нерешенным. Также это не предоставляет никаких средств для решения серьезных последствий оккупации Западного берега и вопросов демократии и культуры Израиля. Это никак не изменит будущее, лишь сохранит нынешнее положение вещей. Статус-кво гораздо менее стабилен, чем полагает Нетаньяху. Рано или поздно, израильская общественность будет выбирать между разделением и аннексией. Когда наступает этот момент, победная серия правого крыла может закончится непредсказуемым образом.