Цели и задачи «Ноомахии»

Метод открытой триады

Приступая к работе над этой книгой, мы преследуем следующие цели, которые, может быть, будут достигнуты, может быть -- нет.

«Ноомахия» состоит из пяти книг, написанных методически, следуя изначальной программе. Первая книга «Геометрия Ума. Три Логоса» представляет собой собственно философскую часть, где обосновывается и описывается тот метод, который лег в основу всей «Ноомахии». О первой книге необходимо высказать ряд предварительных замечаний.

Первое: мы рассматриваем «Ноомахию» и особенно ее первую книгу «Геометрия Ума (Три Логоса)» как продолжение другой книги -- «В поисках темного Логоса»[1]. Мы полагаем, что этот поиск был начат, но остался не завершенным, и кто знает, может быть, он вообще не может быть завершен. Важно, что мы осознаем настойчивую потребность его продолжать. Следовательно, темы, сюжеты и траектории, обозначенные в «В поисках темного Логоса», получат здесь дальнейшее развитие в самых разных направлениях и, не исключено, что с непредсказуемыми последствиями. Мы предоставляем фундаментальной интуиции, которая лежит в основе данной книги, развертываться самостоятельно и свободно, и полностью берем на себя осознанный риск в том случае, если она приведет к горизонтам и топосам, внушающим обоснованную тревогу и даже ужас. В этом смысле задумано открытое изложение, отражающее пейзажи, схватываемые интеллектом в процессе активного и свободного созерцания. Мы двигаемся дальше в «поисках темного Логоса». И это цель.

Второе: нам представляется жизненно важной проблема актуализации Платона, платонизма и неоплатонизма. В Платоне мы видим не просто философа или основателя отдельной школы, то есть явление, которое следовало бы рассматривать наряду с другими философами и другими школами. Мы убеждены, что Платон представляет собой средоточие философии как таковой, то есть дает саму парадигму философии, которую всем остальным философам остается лишь постигать или толковать. Но чтобы в полной мере признать такой подход, надо заведомо встать на позицию платонизма или какой-то иной философско-религиозной доктрины, основывающейся на онтологии вечности. Философия Нового времени демонтировала вечность как «сомнительную гипотезу», как «миф», как следы «недонаучного», «архаического» стиля мышления. На ее место была поставлена онтология времени – истории, процесса, развития, эволюции и т.д. В таком случае Платон и платонизм относились к определенному временному моменту, и все тезисы платонизма интерпретировались, исходя из того знания, которое было получено позднее – в ходе дальнейшего становления философии. Таким образом, после Нового времени к Платону можно отнестись как относятся к речам детей или подростков – пусть гениальных, но ограниченных. Совсем иначе все будет выглядеть, если мы отнесемся к Платону так же, как относились его современники или он сам. Если он говорил о вечности, боге и идеях, то и нам следует прожить и испытать на себе это – вечность, богов и идеи. Без малейшей тени условности или игры. Возможно ли это? Это мы поймем только после того, как попытаемся воспринять Платона и платонизм напрямую, если станем платониками в самом полном смысле слова. Удастся ли нам привнести измерение вечности в эпохи Модерна и Постмодерна, эксплицитно и имплицитно основанные на его отрицании -- вопрос открытый. Для самой такой попытки необходимо осуществить фундаментальную революцию сознания. Платоническую революцию. Мы даже чисто теоретически сможем приблизиться к платонизму, только если воспримем его как абсолютную истину, требующую нашей подстройки под нее, а не ее самой под наше понимание. Именно это мы начали в книге  «В поисках темного Логоса» в разделе «Открытый платонизм», и собираемся продолжить в данной работе.

Третье: исследования платонизма (через метод глубинной философской эмпатии, через погружение в платонизм и ассимиляцию его начал) призваны описать нам структуры светлого Логоса, интеллектуальные миры Аполлона. Это необходимо для того, чтобы яснее понять структуры «темного Логоса» и их отличия от структур Логоса светлого. Вместе с тем, как уже показано в книге «В поисках темного Логоса», мы столкнулись с рядом философских сюжетов, тем и методов, которые позволяют выдвинуть гипотезу о наличии еще более скрытого «черного Логоса», Логоса Великой Матери (Кибелы), или «черной философии». «Темный Логос» Диониса контрастирует не только со «светлым Логосом» Аполлона, но и с «черным Логосом» Кибелы. Поэтому нашей целью является развитие исследования «черного Логоса», «третьего Логоса», меньше всего похожего собственно на Логос и, скорее, выступающего как «материя», «пространство», «автономная телесность», «восставшая пустота» или даже «безумие». Здесь мы подходим к очень тревожной зоне онтологии и гносеологии, подлежащей, тем не менее, решительному освоению и осмыслению в рамках нашей общей философской программы. Дионис и Кибела: соответствия, различия, контрасты, соотношения.

В следующих четырех книгах «Ноомахии» («Логос Европы. Средиземноморская цивилизация во времени и пространстве», «Цивилизации Границ», «По ту сторону Запада – I. Индоевропейские цивилизации: Иран, Индия», «По ту сторону Запада – II. Китай, Япония, Африка, Океания») мы собираемся переключить режим исследования и перейти к тематике горизонтальноймножественности Логосов (тогда как в первой части мы сосредоточимся на исследовании множественности вертикальной). В ходе исследования будут решаться следующие задачи.

Необходимо выяснить соотношение экзистенциальной категории Dasein (Хайдеггер) с множественностью культур и их Логосами. Это требует построения экзистенциальной структуры каждого конкретного Dasein’а, выяснению идентичности каждого из рассматриваемых нами обществ и соотнесение этой глубинной идентичности с теми этажами, которые представляют собственно Логос данной цивилизации – ее онтологические, или еще лучше (если таковые есть) «фундаменталь-онтологические»[2] уровни.

Мы покажем несколько примеров того, как экзистенциальные структуры оформляются в культурные комплексы философии, мифов, метафизики, обрядов и т.д. в контексте больших пространств с развитой или, напротив, имплицитной саморефлексией (на основании масштабных реконструкций древних культур у Л. Фробениуса, О. Шпенглера, Ж. Дюмезиля, М. Элиаде, К. Кереньи, Р. Генона, Ю. Эволы и других теоретиков цивилизационного подхода, предлагавших широкие обобщающие модели) или в контексте более узких (пространственно и исторически) границ[3]. Целью является продемонстрировать то, как на основании различающихся экзистенциальных структур строятся конкретные исторические Логосы той или иной культуры, отражая всякий раз особую и оригинальную комбинацию элементов трех вертикальных Логосов. При этом мы не ставим свой задачей обязательно привести Логосы разных цивилизаций к заранее предложенной нами триадической схеме – Аполлон, Дионис, Кибела. Мы готовы при встрече с разными культурами, религиями и народами столкнуться с самыми неожиданными комбинациями и вариациями, которые могут как подтвердить, так и опровергнуть нашу начальную модель трех Логосов, исправить или скорректировать ее, и даже быть может опровергнуть. Менее всего нам хотелось бы спроецировать сухую дедуктивную модель на живое и динамичное богатство разнообразных культур, мы готовы пересмотреть наш метод, если в той или иной ситуации он окажется не применимым. И в этом случае мы согласны ограничиться реконструкцией цивилизационного (горизонтального) Логоса того или иного общества, этноса, коллектива, представив его таким, как он есть (tel quel), не искажая в угоду наших исходных установок. В этом и состоит открытость «Ноомахии» как проекта; мы, отталкиваясь от триадического подхода, построенного на основе платонизма (впрочем, свободно истолкованного и существенно переосмысленного – особенно в том, что касается проблемы «хоры» χώρα, «материи» и женского начала в метафизике, онтологии и космологии), попытаемся построить ноологическую модель для всех рассматриваемых нами цивилизаций. Если это удастся, мы укрепимся в нашей изначальной позиции; если потребует пересмотра и уточнения, мы готовы это осуществить; если метод окажется вообще неприменимым, мы даже готовы от него отказаться и приступить к поиску нового – на основании осмысления природы и структуры тех трудностей и препятствий, с которыми мы можем столкнуться. 

Об «отце всего»

Название книги «Ноомахия», что дословно означает «война ума»[4], и что можно осмыслить также как «война внутри ума», «война умов», и даже как «война против ума», призвано подчеркнуть конфликтную природу логосных структур, а также множественность ноэтических срезов, на каждом из которых нас подстерегают неожиданности, конфликты, апории, сражения, противоречия, оппозиции. Поле мышления – это поле ведения военных действий[5]: мысль ведет непрерывные войны не только с феноменальностью, материей, с ее первоорганизацией в стихии (существующей или нет, это вопрос открытый) природной закономерности, с рассеянием, неструктурированностью выходящей из-под «контроля» множественности и т.д.,  но и с различными типами мыслей, с другими мыслями, со сложным многообразием вертикальных и горизонтальных ноэтических и ноэрических цепочек, пронизывающих действительность мира в разных плоскостях и в разных геометриях. Войны людей, включая самые жестокие и кровавые -- лишь бледные копии войн, в которых участвуют боги, титаны, гиганты, стихии, демоны и ангелы. А те, в свою очередь, лишь образные фигуры, иллюстрирующие еще более грозные и глубинные войны, развертывающиеся в Уме, в области Нуса (νοῦς) и на его пределах, где сам Ум граничит с охватывающей его зоной абсолютного Безумия. Поэтому Ноомахией является всё вообще, и даже то, что намного больше и первичнее всего, ὓπερπαντα. Война, согласно Гераклиту, есть отец всего (πόλεμος πατήρ πάντων). Об этом, собственно, и написана «Ноомахия», об «отце всего».