Великое Зимбабве и его наследие

Банту бегут: сетевая цивилизация паутины

Между ойкуменой банту и негритянскими обществами Западной Африки существует следующая симметрия. В Западной Африке мы видим множество политий и Империй на относительно небольшой территории, прилегающих с юго-запада к древней Империи Гана и позднее Мали. В этой же зоне археология указывает на существование древнейших цивилизаций с развитой городской культурой, социальной стратификацией и т.д. По контрасту с этим на землях, освоенных многочисленными племенами банту, напротив, мы видим огромные пространства, занятые аграрными поселениями банту с очень небольшим количеством политий. Здесь можно предположить, что в цивилизации банту экзистенциал бегства (от колдуна, смерти, убывания сил) становится важнейшим вектором построения цивилизации. Банту бегут, и это становится глубинным основанием их экспансии. Они рассредоточиваются по бескрайним пространствам Африки, следуя могущественному импульсу увеличения дистанции, что для них является выражением битвы за максимум жизни. Пространство в этом случае приобретает сотериологический характер – оно спасает (от смерти). Народы Западной Африки сплошь и рядом определяют самих себя через отношение с другими народами или кастами в структуре стратифицированных обществ. Это и порождает интенсивную динамику их историалов, переплетающихся друг с другом, враждующих, наступающих и отступающих. Это приводит к порождению политического плюриверсума (К.Шмитт), семантическая структура которого определяется диалектикой войны и мира. Так как политии находятся рядом друг с другом, они образуют непрерывную зону отчетливо оформленных дифференциалов, что и составляет историал.

У банту картина другая. Обладая в своей основе общей с другими нигеро-конголезскими народами религией B в качестве культурного фона, общества банту предоставлены самим себе и не определяют свою идентичность через политии и сопряженную с ними плюриверсальность. Гештальт другого для банту воплощен не в соседнем народе или государстве. Он взят напрямую и не опосредованно – через смерть и ее символического агента, «тотального колдуна», который есть, однако, явление внутреннее, а не внешнее. Это становится импульсом горизонтального распространения банту по континенту, ориентированного не на вовлеченность в политический плюриверсум, а в бегство от него, в чем проявляется бегство от себя.

Если эта гипотеза верна, то мы получаем объяснение и сходства цивилизации нигеро-конголезского горизонта (общность онтологии сил), и различия между мозаичной цивилизацией Западной Африки с ее политическим плюриверсумом и культурой бегства, преобладающей у банту, где онтология сил развертывается в свободном горизонтальном срезе, покрывая Центральную и Южную Африку народами банту как сетью паутины.

Банту распространялись по территории Центральной и Южной Африки от Великих Африканских озер, двигаясь к югу и юго-западу. В своем движении они не встречались с основательными политиями других культур. До прихода банту на эти территории они были населены пигмеями (Центральная Африка) и койсанами, представляющими собой особый фенотип, качественно отличный от негроидов нигеро-конголезской семьи. Пигмеи и койсаны отличались совершенно иным строением тел, невысоким ростом, узкими плечами и говорили на языках, не имеющих ничего общего языками остальных народов Африки – ни с афразийским, ни с нило-сахарскими, ни с нигеро-конголезскими. Несмотря на сходство фенотипа невозможно достоверно установить, были ли койсаны и пигмеи связаны друг с другом лингвистически, поскольку пигмеи полностью утратили свой язык, переняв языки банту и (на востоке Конго и на севере Уганды) нилотских племен, в то время как койсаны свой язык сохранили. У пигмеев цвет кожи и ряд черт сближает их с неграми, тогда как у койсанов преобладает желто-коричневая кожа и азиатские черты лица. Среди койсанов, объединенных языком, выделяется в свою очередь две группы – бушмены (сан), занятые преимущественно охотой и собирательством, и готтентоты (кхойкхйо), являющиеся кочевыми скотоводческими племенами. Готтентоты имеют более высокий рост, чем бушмены и ряд фенотипических отличий.

Пигмеи оказались полностью накрытыми сетевой паутиной банту, а койсаны – лишь частично, и значительная их часть, отступая под давлением банту, смещалась к юго-западу Африки, где смогла сохранить свой язык и культуру в неприкосновенности.

Если банту были преимущественно земледельцами, хотя в некоторых случаях и переходили к охоте и собирательству в качестве главной хозяйственной практики, то пигмеи, а также бушмены, занимались исключительно охотой и собирательством, сохраняя этот традиционный уклад несмотря на влияние цивилизации банту. Банту не столько подчиняли пигмеев и койсанов, сколько устанавливали с ними клиентские отношения, обмениваясь товарами и продуктами, но с подчеркиванием более высшего статуса банту в символической иерархии, который пигмеи не оспаривали, а койсаны подчас, чтобы не признавать своей зависимости и не подвергаться аккультурации, отступали на незаселенные территории.

Таким образом, на всем пространстве расселения банту мы видим определенный этносоциологический дуализм: аграрные и активные банту выступают как господствующий слой, а лесные охотники и собиратели пигмеи, а также охотники пустынь и саванн бушмены оказываются в роли подчиненных групп, хотя большой роли в организации цивилизации банту (ни в хозяйственном смысле, ни с точки зрения социокультурной) они не играют.

Кочевники готтентоты, также относящиеся к койсанской семье, представляют собой особый случай. В отличие от бушменов они являлись пастушескими кочевыми племенами и отличались воинственностью. Они редко оказывались в прямом подчинении банту, но тем не менее под их давлением были вынуждены отступать на юго-запад Африки.

Неожиданные Империи: Мапунгубве и Зимбабве в окружении каменных стен

Хотя в отношении народов банту нормой является отсутствие устойчивых централизованных политий, что вытекает из логики горизонтальной экспансии онтологии сил и традиции бегства от смерти, в некоторых случая народы банту государственность имели.

Политии банту складываются в четырех центрах:

1.    в Зимбабве на юго-востоке Африки (самый ранний и самый основательный полюс – XI -- XX века);

2.    в Уганде (легендарное государство Китара, с мифической династией небесных существ Чвези и существенным влиянием нилотских народов, позднее Буганда – XI -- XX века);

3.    в Анголе и Конго, полития со столицей Мбаза-Конго (XIV -- XVIII века);

4.    в Демократической Республике Конго -- Луба (XVI -- XIX) века и Лунда (XVII -- XIX).

Позднее уже в XIX веке возникло еще одно образование, созданное в Южной Африке вождем зулусов Чака, которое иногда называют Империей Чака или КваЗулу, и сходные с ним зулусские королевства, отколовшиеся от него или созданные для противостояния. Они, как правило, не имели столичных городов и представляли собой федерации племен, временно объединенных под началом военного вождя, называвшегося «царем зулу», инкоси.

Самым ранним случаем является царство Мапунгубве, созданное около 1075 года на северо-западе современного государства Центрально-Африканская Республика в месте слияния рек Шаше и Лимпопо[1]. Мапунгубве было основано племенем каланга, входящим в более общую группу шона, которая первой из банту пересекла реку Лимпопо в южном направлении. Развалины Мапунгубве, что расшифровывается либо как «холм шакала» либо как «холм ястреба», свидетельствует о редком явлении для поселений банту – город был окружен каменными стенами. Останки, которые считаются принадлежащими царю и царице Мапунгубве, идентифицированы как относящиеся к койсанскому фенотипу, тогда как манера захоронений говорит о культуре банту (трупы находятся в сидячем положении, обхватив колени руками, и обращены лицом к западу). Койсаны не были склонны к созданию политий, городов и тем более каменных стен, и в этом сходны с банту. Поэтому истоки политии Мапунгубве остаются загадкой. Тем не менее очевидно, что эта полития была основана на линии интенсивных контактов банту, только что пришедших на эти территории, и местного койсанского населения, которое, вероятно, представляло собой не бушменов, занимающихся охотой и собирательством, но готтентотов, практиковавших скотоводство. Быть может, секрет государственности Мапунгубве следует искать в древнейших племенах скотоводов готтентотов.

После того как полюс этой политии, от которой не осталось вообще никаких сведений или преданий, сложился, правители Мапунгубве основали еще одну политию, продолжающую традиции Мапунгубве – царство Зимбабве. Столица Большое Зимбабве была основана около 1220 года к северу от Мапунгубве. Большое Зимбабве превосходило Мапунгубве высотой каменных стен и масштабом городских поселений. Археологические раскопки показывают, что государство Зимбабве активно участвовало в торговле золотом и слоновой костью, контролируя торговые пути из глубин Африки в направлении побережья Индийского океана, до которого доходили границы Зимбабве на востоке (территории современного государства Мозамбик).

Имперское продолжение: Мономотапа и Розви

Государство Зимбабве просуществовало до 1450 года, и после этого место столицы оказывается заброшенным. Однако незадолго до его упадка в 1430 году принц Зимбабве Ньятзимба Мутота[2] основывает к северу от Большого Зимбабве другое государство Мономотапа, которое становится новым региональным гегемоном. В царстве Мономотапа больше не возводились каменные стены, аналогичные Большому Зимбабве и Мапунгубве, что свидетельствует о чуждости такого явления как город-крепость культуре банту.

Государство Мономотапа подчиняет себе многочисленные племена, вожди которых (если они сдаются армиям Мономотапа без боя) включаются в Большой совет, управляющий Империей. Пик завоеваний приходится на эпоху царствования второго правителя Мономотапа Мвенемутапа Матопе. В этот период Мономотапа подчиняет себе племена, живущие на побережье Индийского океана (Мозамбик), а также теснит соседнее государство Бутуа.

Царство Бутуа с правящей династией Торва стало еще одним наследником Зимбабве. Столицей Бутуа был город Кхами. В отличие от архитекторы и отчасти культуры Мономотапа,  Бутуа унаследовал от Зимбабве и традицию городских стен и каменных строений, и культурный стиль. Это различие показательно: перемещаясь на север из полюса одной из самых ранних политий банту, где преобладают другие племена банту, царская династия забывает традиции Зимбабве, тогда как двигаясь на юг, где преобладал народ, основавший Мапунгубве и бывший первым народом банту, достигшим границ их расселения в направлении Южной Африки, династия Торва сохраняет эти традиции и продолжает их, хотя и в редуцированном масштабе. Так, город Кхами также имел каменные стены.

Государство Мономотапа представляет собой определенную аномалию для культуры банту. Оно организовано вдоль вертикальной оси, где важнейшую роль играет централизированный институт жрецов и основным культом является почитание священных предков правящей династии. В государстве были основаны официальные святилища, где особый тип жрецов, мхондоро, практиковал ритуальную одержимость духами. Все эти признаки, начиная с каменных стен Мапунгубве и Зимбабве и завершая традицией сакральных царей, указывает на внешние по отношению к банту влияния, природу и происхождение которых установить не представляется возможным.

В начале XVI века на юго-восточном побережье Африки появляются португальцы, основывающие здесь свои фактории, контролирующие торговые связи между политиями шона и Индией. Между португальцами и правителями Мономотапа установились прочные связи, но во второй половине XVII века португальцы предприняли ряд попыток захватить государство Мономотапа, чтобы не просто получить от него золото и слоновую кость, но и установить прямой контроль над золотыми копиями. Постепенно это удалось через особый класс плантаторов (празейруш), состоящих из потомков португальцев и смешанных семей с банту, которые стали основной силой в создании португальской колонии Мозамбик. Время от времени цари (мвенемутапа) пытались сбросить португальское иго, но эти попытки не приносили результата, и государство Мономотапа к XVII веку ослабло и впало в зависимость от португальских колониальных властей. В 1629 году Мономотапа признало сюзеренитет Португалии.

По мере ослабления государства Мономотапа усиливается власть регионального правителя народа розви (или балозви) Чангамире Домбо (позднее имя Чангамире стало нарицательным титулом для последующих царей основанной им династии). Домбо захватил центр еще одного царства, наследовавшего традиции Большого Зимбабве Бутуа, и основал недалеко от его столицы новый город Данамомбе (или Дхло-Дхло на языке ндебеле). Он стал родоначальником династии Розви[3]. Новая полития банту получила название Империи Розви, постепенно распространив свое влияние на огромные территории вплоть до Индийского океана.

Вначале Домбо становится полностью независимым от Мономотапа, а затем наносит ряд поражений португальцам, устанавливая гегемонию на территории современного Зимбабве, включая ряд территорий Южно-Африканской Республики и Ботсваны. Историю Империи Розви принято отсчитывать с 1684 года.

Империя Розви отличалась крайней воинственностью и детальной разработанностью военной стратегии. Армия Розви была многочисленной и прекрасно дисциплинированной, способной эффективно сопротивляться европейским колониальным отрядам. Правители Розви возродили традиции каменных укреплений, заложенных Мапунгубве и Зимбабве, а также изысканную культуру гончарных изделий и металлургии. Важной составляющей экономики Розви была добыча золота. Но основой, как и во всех обществах банту, оставалось сельское хозяйство – выращивание зерновых культур сорго и просо. В государстве Розви существовала развитая иерархия и система сословий. Во главе стояла династия и региональные вожди, а также имперское жречество, систематизированное и централизованное. Далее шли свободные земледельцы и городские ремесленники.

Основатель государства Розви Чангамире Домбо считался наделенным колдовскими способностями. Ему не только постоянно сопутствовала в военных столкновениях, но считалось, что он мог поменять цвет стад – с белого на красный, а также отличался и другими колдовскими способностями[4].

Империя Розви существовала вплоть до 1834 года. Оно было разрушено вторгшимися на территорию Зимбабве племена зулусов, вытесненными с юга знаменитым вождем (инкоси) Чака (1787 — 1828), создателем первой политии зулусов. Одно из зулусских племен – ндебеле – управлявшееся еще одним знаменитым вождем Мзиликази (ок. 1790 — 1868), бежавшим от Чака, установило контроль на территориями Зимбабве, подчинило шонов и создало там государство Матабеле, которое восприняло многие характерные черты культуры Розви. В конце XIX веке полития Матабеле (представлявшее собой не строго централизированное государство, но совокупность территорий, находившихся под контролями зулусов) была включена в состав английской колонии Южная Родезия.

До прихода зулусов, представляющих собой общество классических банту, аграрное и воинственное, но создавшее свою первую политию лишь в поздний период (XIX век), история Зимбабве представляла собой довольно уникальный случай, когда в контексте общей сетевой аграрной цивилизации банту сложился полюс вертикальной и строго патриархальной государственности – с социальной стратификацией, городами-крепостями, иерархической системой, утонченной культурой и кастами. Таким образом Зимбабве от Мапунгубве до Розви является уникальным случаем, своего рода ноологической аномалией, оставаясь на протяжение тысячелетнего периода вертикальной осью в контексте ойкумены банту.

От Родезии к Зимбабве: преодолевая тяжелое наследие Сесила Родса

Народы банту, населявшие Зимбабве до прихода британцев, прежде всего шона и пришедшие в XIX веке с юга ндебеле (группа зулусов), оказались под властью англичан после того, как второй правитель (инкоси) Матабеле сын Мзиликази Лбенгула (ок. 1836 – 1894) подписал договор с основателем алмазной компании Де Бирс и одним из главных теоретиков и практиков британского империализма Сесилом Родсом[5] (1853 —1902), по которому англичане получили доступ к природным ресурсам. В честь Родса страна была названа Родезией.

Экономическая колонизация постепенно перешла в военную, и в 1895 году английские войска начали прямой захват территорий Зимбабве. В 1896-1897 годах местное население шона и ндебели восстали против колонизаторов, но их протест (называемый первая Чимуренга) был жестоко подавлен. Территория Зимбабве стала называться с 1899 года Южная Родезия, а территория современного государства Замбия – Северной Родезией. Для 1922 года они управлялись Британской Южноафриканской компанией, а позднее Южная Родезия стала самостоятельной колонией. Политическими права в колонии обладало только белое население, местные негры банту были приравнены к людям второго сорта. Такое отношение к банту как к невежественным дикарям контрастировало с древней историей этих земель и народов (прежде всего шона), бывших создателями могущественных и развитых Империй, начиная с XI века[6].

После Второй мировой войны в 1953 году была создана Федерация Родезии и Ньясаленда, включавшая в себя территории трех современных государств Зимбабве (Южная Родезия), Замбии (Северная Родезия) и Малави (Ньясаленд). В 1963 году Федерация распалась, Британия признала независимость Замбии и Малави, но настаивала на колониальном статусе Южной Родезии, где были сосредоточены колоссальные природные ресурсы.

В этой ситуации в 1965 году правитель Южной Родезии британец Ян Смит (1919 — 2007) в одностороннем порядке провозгласил независимость государства Родезия. Во главе Родезии стояло белое меньшинство, занимавшее все основные руководящие посты. В отношении негров проводилась политика сегрегации, хотя и не столь жесткая, как в соседней Южно-Африканской Республике.

Против гегемонии британцев начали антиколониальную борьбу представители двух военных формирований Африканская национально-освободительная армия Зимбабве, возглавляемого Робертом Мугабе[7], и Народно-революционной армии Зимбабве, созданного Джошуа Нкомо (1917 — 1999). Мугабе был представителем народа шона, жившего на этой территории с глубокой древности и представляющего большинство населения, а Нкомо – народа ндебеле, пришедшего вместе с вождем (инкоси) Мзиликази в конце XIX века. Война банту против расистского правительства Яна Смита получила название вторая Чимуренга.

Ян Смит пытался сохранить власть, заключив союз с умеренными африканскими лидерами, и в 1978 году, чтобы подчеркнуть двойственное бело-черное управление, страна была названа Родезия-Зимбабве. Однако лидеры Чимуренги оказались популярнее, нежели умеренные африканские политики, и в 1980 году на выборах победу одержала партия Мугабе, после чего он стал премьер-министром и фактически управлял страной.

Идеология Мугабе сочетала в себе радикальный африканский национализм (иногда переходящий в черный расизм) и социалистическую ориентацию. Мугабе был сторонником глубокой деколонизации и панафриканистом. В 1982 году между двумя главными лидерами Чимуренги – Мугабе и Нкомо – начался конфликт, который перерос в вооруженное противостояние, и завершился лишь в 1988 году.

Так как экономика и в том числе земельные участки были сосредоточены в Зимбабве в руках преимущественно белого населения, которое в начале 1960-х годов достигало почти 150 тысяч человек, Мугабе начал политику репрессий против белых, стремясь улучшить за их счет экономическое положение Зимбабве. Колониальные практики сегрегации обернулись на сей раз против тех, кто их первыми и ввел. При этом определенному давлению подвергались и представители народа ндебеле, так как Мугабе и его окружение представляли собой шона, являющееся большинство в Зимбабве с эпохи Мапунгубве.

Мугабе оставался президентом Зимбабве вплоть до последнего времени. В ночь на 15 ноября в стране был совершен военный переворот.