Восприятие идей Мартина Хайдеггера и Карла Шмитта в Китае

Мартин Хайдеггер

Мартин Хайдеггер — немецкий мыслитель, один из крупнейших философов XX века. Создал учение о Бытии как об основополагающей и неопределимой, но всем причастной стихии мироздания. Является одним из самых выдающихся представителей немецкого экзистенциализма.

По его мнению, философия на протяжении более чем 2000-летней истории уделяла внимание всему, что имеет характеристику «быть» в этом мире, включая и сам мир, но забыла о том, что это значит. В этом заключается хайдеггеровский «бытийный вопрос», который красной нитью проходит через все его работы. Одним из источников, который повлиял на его трактовку этого вопроса, были труды Франца Брентано об использовании Аристотелем различных по смыслу понятий бытия. Свой главный труд, «Бытие и время», Хайдеггер предваряет диалогом из «Софиста» Платона, показывая, что западная философия игнорировала понятие бытия, потому что считала его смысл самоочевидным. Хайдеггер же требует от всей западной философии проследить все этапы становления этого понятия с самого начала, называя процесс «деструкцией» истории философии. Структуру человеческого бытия в его целостности Хайдеггер обозначает как «заботу», представляющую собой единство трёх моментов: «бытия-в-мире», «забегания вперед» и «бытия-при-внутримировом-сущем». «Забота» является базисом хайдеггеровской «экзистенциальной аналитики», как он обозначил её в «Бытии и времени». Хайдеггер считал, что для описания опыта нужно сначала найти то, для чего подобное описание будет иметь смысл. Таким образом Хайдеггер выводит своё описание опыта через Dasein, для которого бытие становится вопросом. В «Бытии и времени» Хайдеггер критиковал абстрактный метафизический характер традиционных путей описания человеческой экзистенции, таких как «рациональное животное», личность, человек, душа, дух или субъект. Dasein не становится основанием для новой «философской антропологии», но понимается Хайдеггером как условие возможности чего-либо похожего на «философскую антропологию». Dasein по Хайдеггеру — это «забота». В отделе экзистенциальной аналитики Хайдеггер пишет, что Dasein, которое находит себя заброшенным в мир среди вещей и Других, находит в себе возможность и неотвратимость собственной смерти.

Суть мысли Хайдеггера такова: индивид — это существование мира. Среди всех млекопитающих только люди обладают способностью осознавать свое существование. Они не существуют как «я», связанные с внешним миром, или как сущности, которые взаимодействуют с другими вещами в этом мире. Люди существуют благодаря существованию мира, а мир существует благодаря существованию людей. Хайдеггер также считает, что люди находятся в противоречии: они предсказывают неминуемую смерть, которая ведет к болезненным и ужасающим переживаниям.

Что касается принятия «Бытия и времени» в Китае, Ван Хэн указал в «Иностранной философии» что, это как часть экзистенциализма. Вероятно, это связано с идеологической атмосферой стремления к свободе и освобождению человека в 80-е годы. Все считают, что существование или выживание понимается как свободный выбор личности. Теперь выясняется, что принятие китайским народом «Бытия и времени» было немного неуместным. Потому что в «Бытии и времени» Хайдеггер строго критиковал так называемые современные ценности субъективности, индивидуальной свободы и человеческого освобождения.

Хайдеггер также имеет более глубокие идеологические соображения. Лю Цзинлу указал в статье «О критике Хайдеггером традиционной метафизики», что Хайдеггера волнует самый фундаментальный вопрос, фундаментальный вопрос западной метафизики или философии и даже ключевой вопрос западной цивилизации. Хайдеггер считает, что, если мы хотим понять существование, мы должны исходить из реального существования человеческих существ; «бытие» не может рассматриваться как реальный объект, как и человеческое существование. Сущность человеческого существа — это «бытие», то есть при этом у людей нет определенной сущности. Вполне вероятно, что люди смотрят в будущее и сталкиваются со своей собственной смертью.

После Первой мировой войны современная западная цивилизация столкнулась с серьезным кризисом, то есть с глубокими сомнениями в отношении современного рационализма. С восемнадцатого века жители Запада чувствовали, что они могут понять мир с помощью разума, науки и техники и установить рациональный социальный и политический порядок, достигнув того, что Кант назвал «постоянным миром». Но Первая мировая война сильно повлияла на это доверие. Это идеологическая подоплека Хайдеггеровского «Бытия и времени». Хайдеггер задал вопрос: может ли эта современная рационалистическая философия по-настоящему объяснить и преобразовать мир? Вывод «Бытия и времени» состоит в том, что современный рационализм как философская основа современной цивилизации не имеет корней в себе, потому что рациональные знания людей уходят корнями в конкретные жизненные эмоции людей.

Позже Хайдеггер назвал кризис современного мира нигилизмом. Он сказал, что нигилизм не является моральным кризисом, это не означает, что наша жизнь потеряла моральную основу, и даже не является ценностным кризисом в понимании Ницше. По его словам, кризис нигилизма — это кризис всей современной цивилизации как технологической эпохи. Потому что суть технологии состоит в том, чтобы сначала превратить «бытие» в какой-то узнаваемый объект, понятное «бытие», а затем завоевать и контролировать его. Технология подобна компьютерному форматированию, форматированию всего. Таким образом, мир человеческого существования не имеет тайны и источника смысла. Хайдеггер сказал, что в век технологий почему боги убегали? Потому что боги должны оставаться там, где нельзя добраться. На самом глубоком уровне более поздние мысли Хайдеггера заставляют нас задуматься о многих основных проблемах выживания человека в эпоху технологий. Потому что в век технологий люди сталкиваются не только с бегством богов, но и с важными этическими и моральными проблемами, которые тесно связаны с нашей конкретной жизнью. Хайдеггер спросит нас, есть ли поле, которое люди не могут понять и контролировать? В более поздний период своей жизни он считал, что «бытие» является источником всех мыслей, и мы всегда должны трепетать перед ним. Хотя бытие вне досягаемости наших мыслей, все наши мысли происходят из его даров.

В интервью «О Хайдеггере и его философии» профессора У Цзэндиня с кафедры философии Пекинского университета он считает, что хотя изучение Хайдеггера в Китае первоначально было сосредоточено на «Бытии и времени», многие ученые обратились к его более поздним мыслям, особенно к близости его более поздних мыслей к традиционным китайским мыслительным традициям. Другой пример: причастность Хайдеггера к нацистам и другие проблемы сейчас очень популярны в западных кругах академии и идеологии, китайские ученые, хотя также обеспокоены этими вопросами, не считают их наиболее важными вопросами мысли Хайдеггера.

Кроме того, У Цзэндин подчеркнул в интервью, что основное значение Хайдеггера для китайских ученых состоит в том, что он дает китайским ученым особенно хорошую ссылку для понимания западных философских традиций. Китайские ученые подсознательно полагали, что западная цивилизация прогрессировала от одного света к другому и от одного прогресса к другому: древняя Греция была отправной точкой, а современность - концом. Но Хайдеггер предлагает противоположную картину мышления. Он мог подумать, что в досократовскую эпоху греки и жители Запада в то время могли иметь более реальное и более глубокое понимание «бытия», но современная цивилизация забыла этот мысленный опыт «бытия».

Кроме того, Хайдеггер также имеет большое значение для китайских ученых в понимании идеологической традиции Китая. Например, китайские ученые использовали рамки западной философии или метафизики для понимания китайской мысли. Поэтому китайские ученые всегда сомневались, была ли философия в древнем Китае. Есть ли наука? Есть ли эпистемология и метафизика? Китайские ученые считают, что часть китайской мысли — это этика, а часть - метафизика, но как бы это ни объяснялось, она не соответствует западной философии, то есть метафизике. Но глазами Хайдеггера китайские ученые почувствуют, что западная метафизика сама по себе может быть проблематичной, и нет необходимости использовать ее как предварительное условие и стандарт для понимания и объяснения китайской мысли или намеренно угождать определенной западной философской школе или системе.

Карл Шмитт

Карл Шмитт — немецкий теолог, юрист, философ, социолог и политический теоретик. Шмитт является одной из самых ярких и спорных фигур в теории права и политической теории XX века, благодаря множеству работ о политической власти и политическом насилии.

В «Понятии политического» Шмитт писал, что ключевое различие в политике — это разница между друзьями и врагами. Вот что отличает политику от всего остального. Еврейский призыв любить своих врагов полностью подходит для религии, но его нельзя согласовать с политикой, которая всегда подразумевает жизнь и смерть. Философы морали озабочены справедливостью, но политика не имеет ничего общего с тем, чтобы сделать мир более справедливым. Экономический обмен требует только конкуренции, а не исчезновения. С политикой дело обстоит иначе. Шмитт считает: «Политика — это самая интенсивная и крайняя конфронтация». Война — это самая жестокая форма политики, и даже если войны нет, политика по-прежнему требует, чтобы вы относились к своим противникам как к враждебным к тому, во что вы верите.

Консерваторы восприняли политические взгляды Шмитта более тщательно, чем либералы. Шмитт считает, что либералы никогда не становились политиками. Либералы склонны оптимистично смотреть на человеческую природу, но «все истинные политические теории предполагают, что люди злы». Либералы верят в возможность нейтрального правления, которое может регулировать конфликтующие позиции, но для Шмитта, поскольку любое правило представляет только победу одной политической фракции над другой, такого нейтралитета не существует. Либералы настаивают на том, что есть социальные группы, которые не ограничиваются государством; но Шмитт считает, что плюрализм - это иллюзия, потому что ни одно реальное государство никогда не позволяло другим силам, таким как семья или церковь, выступать против его власти. Одним словом, власть беспокоит либералов, потому что они критикуют политику, а не занимаются политикой.

Профессор Сяо Бинь указал в своей книге «От государства, мира, человеческой природы к политике: конструирование понятие политического Шмитта», что сам человек - опасное существо. «Утверждая, что политика — это опасность для людей». Следующий вопрос, который возникает при утверждении политики, - это объяснить, что такое политика, особенно природа политики. Выживание национального единства требует в качестве предпосылки различия между врагами и друзьями. Политика, основанная на разделении врагов и друзей, — это не только неизбежная судьба единства нации и государства, но и основа его существования. У Шмитта уникальное понимание природы политики: стандарт политики - разделять друзей и врагов. На самом деле то, что мы называем политикой, на самом деле включает отношения между другом и другом, и разница заключается в интенсивности различия. Однако мы не можем игнорировать то, что более тайное и загадочное богословское происхождение и немецкий национализм имеют другой уровень критериев для разделения друзей и врагов.

Когда речь идёт о политике, и Восток, и Запад неизменно в первую очередь говорят о понимании человеческой природы. Шмитт также признал этот момент: фундаментальный вопрос политической философии — это спор между «злом» или «добром» в человеческой природе. В своей книге «Понятия политического» Шмитт считает, что человеческие существа по своей природе неопределенны, непредсказуемы и всегда являются неразрешенной проблемой. Китайское конфуцианское понимание человеческой природы делает больший упор на «развитие ума». Запад, который сильно отличается от Востока по своему духовному темпераменту, еще больше восхищается «духовной философией». Уникальная морская цивилизация и история бизнеса Запада позволили знаниям и разуму проникнуть в понимание политики и доминировать над ней. В познании Шмитта «добро» означает существование «безопасного», «зло» подразумевает «опасность». «Опасность» приносит жизненную силу в мир.

Точка зрения Шмитта состоит в том, что в политике всегда доминирует необходимость различать друзей и врагов. Друзья и враги не создаются на пустом месте. С точки зрения теории общественного договора: в естественном состоянии, будь то мирное состояние мирного сосуществования между людьми или состояние войны, когда люди живут вместе, как волки, конфликты неизбежны. Маркс понимал, что государство было создано до классового антагонизма, а политика - продукт борьбы между классами. Однако Маркс делал упор на классовую борьбу, и конечная цель состоит в том, чтобы устранить классы и устранить экономическую основу, созданную классами. Маркс продемонстрировал возможность уничтожения класса, то есть реализации свободы и освобождения всего человечества - коммунизма.

С вышеуказанной точки зрения, политика возникает из человеческих конфликтов, а политические явления человеческого общества неизбежно связаны с конфликтами и сотрудничеством. Даже если вы понимаете политику с точки зрения доброты и морали, как Аристотель, она не может скрыть существование зла. Под высшим добром находится кризис зла. Человек — это существование неопределенности, человек - естественное политическое животное, и там, где он находится, будут конфликты. В конфликтах неизбежно будут две противоположные стороны, и политика не может избавиться от конфликта. . Два аспекта конфликта и противостояния дают нам логическую основу для разделения на друзей и врагов.

Шмитт имеет пессимистический и отрицательный взгляд на человеческий мир с точки зрения религиозного богословия. Идеальное состояние совершенства существует только в Царстве Божьем. Даже мир Божий неизбежно избавит от вражды и борьбы. Этот пессимистический мистицизм разрушает активный и оптимистичный характер людей. Маркс называл религию опиумом для народа. Политическая жизнь должна строиться на материальном фундаменте конкретной эпохи. Хотя Шмитт напал на марксизм, его политическая философия, очевидно, не избавилась от оков теологии. Это стремление к вечности и абсолютной метафизике связывает политическую философию с таинственными теологическими традициями и подчеркивает абсолютный статус политических факторов. Политический взгляд на врага и друга обеспечивает метод аргументации и ослабляет гуманистическую заботу, существующую в традиции западной политической философии.

Политический взгляд Карла Шмитта на врагов и друзей является ключом к нашему пониманию его политической концепции. Различные изложения, сравнения и даже аргументы, окружающие политические мысли Шмитта о врагах и друзьях в истории, небезосновательны. В понимании Гао Цюаньси он даже называл его «мыслителем, полным укусов». Под ценностью национализма Шмитт понимал политику как врага национального государства и боролся с ней. Идея теологической политики указывает на более глубоком уровне, что то, что отличает врагов Христа и борется с ними, - это политика. По его словам, «систематическая связь между теологическими предпосылками и политическими предпосылками очевидна. Однако богословское участие обычно сбивает политические концепции, потому что переносит разделение на врагов и друзей в сферу морального богословия». С таким пессимистическим взглядом на человеческую природу нетрудно занять скептическое и ревнивое отношение к человеческой природе. Утверждение о сексуальном зле в экзистенциальном смысле подчеркивает, что содержание действий людей полностью управляется импульсами, как животные, и считает, что это неизбежно в конце концов, что исходит из его христианской веры. Политический взгляд Шмитта на друзей и врагов представляет собой комбинацию этих двух уровней.