Урок Ливии и джихад на Ближнем Востоке

В 2011 г. Запад под эгидой НАТО осуществил военную агрессию против Ливии, что привело к устранению правительства Муаммара Каддафи, уничтожению государственности как таковой и растеканию джихада в Северной Африке. Несмотря на убийство посла США в Бенгази, ряд политиков ЕС и США продолжают настаивать на помощи сирийским боевикам, что может привести в дальнейшем к созданию более широкой зоны джихада и впоследствии ударить по интересам Запада.

И это при том, что западные аналитические центры отметили риск для ЕС и США, озадачившись последствиями войны в Ливии. Назовем два из них. Первый – это Stiftung Wissenschaft und Politik (SWP) – Германский институт по международным вопросам и безопасности, который разрабатывает повестку для канцлера ФРГ в отношении внешней политики. Второй – небезызвестный разведывательно-аналитический центр Stratfor из США.

SWP около месяца тому назад издал доклад под названием Fault Lines of the Revolution. Political Actors, Camps and Conflicts in the New Libya[1], где проанализированы самые различные вопросы – от роли муфтиев до радикальных джихадистов и этнических меньшинств. Общая оценка документа гласит, что в Ливии наблюдается возвращение к системе, где делается упор на локальную идентичность и политику, чем на централизованное управление легитимного правительства из Триполи. Хотя в Национальном Конгрессе заметно влияние радикальных мусульман, кроме Братьев-мусульман и салафитов там нет других идеологических групп, из-за чего весь остальной спектр представлен клановыми и семейными интересами. В исламском политическом спектре наиболее влиятельной фигурой является муфтий Садык аль-Гарьяни, который в 2012 г. был назначен в качестве директора нового органа Дар аль-Ифта, ответственного за интерпретацию исламского права. В первые месяцы он издал фетвы, запрещающие разрушения суфийских мечетей и убийства бывших сотрудников силовых структур Каддафи, однако позже начал резко подыгрывать исламистам - за день до выборов заявил, что мусульмане не должны голосовать за партии, которые ограничивают сферу шариата, оправдал резню в Бани-Валид в октябре 2012 г. и поддержал запрет заниматься политикой для бывших должностных лиц. Аль-Гарьяни также связывают с шейхами из Катара, что указывает на установление контроля над Ливией через религиозную идентичность.

Однако ситуация остается не подконтрольной даже через исламский сектор. В докладе отмечается, что поскольку обширные участки в центре страны на данный момент не контролируются ни Триполи, ни Бенгази, различные вооруженные группировки будут пытаться извлечь свою выгоду из ситуации. Кроме того, даже вокруг крупных центров, включая Триполи, Мисурату и Бенгази, региональные центры власти не в состоянии установить обеспечить эффективную безопасность и взаимодействовать со столицей в вопросах патрулирования границ. В результате различные группы местных военных советов устанавливают свое правление в провинциях. Иерархия этих советов часто совпадает с комплексом племенных и этносоциальных структур Ливии, что усугубляет проблему географического контроля для центрального правительства. При этом каждый их этих военных советов считает себя защитником революции, что ставит Триполи в тупик по вопросу взаимодействия с ними и налаживания диалога. Соперничество между местными субъектами проходит не только вдоль линии разлома гражданской войны. Вооруженные группы этнических племен Тубу и арабских племен в Сабха и Куфра связаны с конкуренцией за перераспределение ресурсов, прежде всего, от прибыли в контрабандном бизнесе в приграничных территориях. Неоднократно отмечалось, что резко увеличился поток контрабанды оружия и наркотиков, а попытки пресечения со стороны властей сталкивались с вооруженным отпором со стороны контрабандистов[2].

Кроме того, ощущаются последствия коллапса юридической системы, на который накладывается проблема преследования представителей правительства Каддафи. Согласно данным Международной Кризисной Группы, семь тысяч бывших сотрудников силовых структур Каддафи сидит в тюрьмах, и только меньшая половина из них  пребывает в местах, которые находятся под номинальным государственным контролем. Вместе с бывшими ливийскими гражданами в заключении есть и граждане других стран, которые без фактических доказательств были обвинены в пособничестве Каддафи в качестве военных наемников.

Также случай с убийством генерала Абделя Фатха Юнуса, последующим разбирательством и попытками убийства подозреваемых со стороны клана Юнуса (один из них все же был убит)[3] продемонстрировал проблему кровной мести, остающейся единственным инструментом для осуществления правосудия в Ливии.

Уничтожение ливийской государственности отнюдь не ограничивается территорией и проблемами самой Ливии.

Роберт Каплан из Стратфор вполне справедливо заметил, что крах режима Каддафи привел к эффекту второго порядка войны и анархии в соседнем Мали. «Этнические малийские туареги, которые поддерживали Каддафи, в массовом порядке бежали из Ливии в Мали, а вместе с ними и огромное количество оружия и денег. Туареги быстро установили контроль в пустыне на севере страны, которая находится достаточно далеко от столицы Бамако на юге. После восстания туарегов они были кооптированы джихадистами, что потом привело к французскому вмешательству... Ливиия, если на то пошло, в настоящее время представляет собой неуправляемое пространство в большей части страны, где Аль-Каида может, что вполне возможно, найти себе убежище"[4]. Далее Каплан отмечает, что даже размещение стотысячного войска США в Ираке не поспособствовало установлению в этой стране демократии, поэтому ничего подобного нельзя ожидать и от Ливии, где гражданского общества просто не существовало. Кстати, этот анализ ведущий американский эксперт по геополитике предлагает рассматривать как предостережение от призывов осуществить интервенцию в Сирию, указывая, что в Ливии внешняя военная экспансия была довольно умеренной, чего нельзя ожидать в сирийском случае.

Случай с Мали, связанный с эффектом растекания джихада, также применим и для сирийского конфликта. Стратфор в связи с этим отмечал, что Аль-Каида в Ираке пытается использовать сирийский конфликт для того, чтобы разжечь сектантскую войну в Ираке и тем самым создать непрерывное пространство для боевой деятельности, простирающееся от Ирака до Ливана. Сотни людей, погибших в Ираке от взрывов смертников, являются свидетельством попыток джихадистов углубить религиозные противоречия между суннитами и шиитами.  При этом отмечено, что и Эр-Рияд, и Аль-Каида в Ираке пытаются извлечь выгоду из растущих антишиитских и антииранских настроений в регионе, вызванного смертями суннитов в Сирии. Хотя саудовцы используют джихадистов для того, чтобы ослабить Иран, джихадисты надеются в результате конфликта превратиться в крупную политическую силу в Сирии и Ираке[5]. Однако для реализации этих замыслов существует ряд препятствий. К ним относятся ограниченные возможности ваххабитов, победы правительственных войск в Сирии и политическая специфика Ирака, где существует резкое разделение между курдами, суннитами и шиитами, которое мешает джихадистам охватить все население страны.

Несмотря на то, что существует явная связь матрицы борьбы за власть в Ливии с ситуацией вокруг сирийской оппозиции, ни ЕС, ни США, ни даже секуляристы-либералы в сирийской оппозиции не поняли, к чему могут привести дальнейшие попытки свергнуть правительство Асада в Сирии. И если до сих пор не выработана модель урегулирования текущего и широкомасштабного (в социальном, экономическом, политическом, географическом и этническом планах) конфликта в Ливии при посредничестве ЕС или ООН, какой же смысл продолжать раскачивать ситуацию в Сирии? Похоже, что решения европейских и американских властей по сирийскому вопросу находятся за пределами политической рациональности.