Трансформация войны: США хотят управлять поведением противников

В последние годы различные аналитические центры США получают значительное финансирование от Пентагона на исследовательские проекты, связанные с Россией и Китаем.

Например, недавно Центр международных и стратегических исследований подготовил серию материалов, посвященных российской армии. Финансирование доклада организовало Европейское командование США. Исследование затрагивает не только вопросы вооруженных сил, но также такие темы, как Большая стратегия, историческая память, выстраивание отношений с партнерами, методы информационного воздействия и противодействия в широком смысле и т.п.

Такая позиция министерства обороны США не случайна, а связана с конвенциональными установками в американском истэблищменте. В недавней статье один из апологетов американской однополярности профессор Майкл Бекли достаточно прямо указал, что «Трамп в значительной степени отказался от цели продвижения демократии и снизил ее значение, выпотрошив Государственный департамент и передавая все больше ответственности Пентагону».

Это означает, что Министерству обороны США необходим тщательный и всесторонний анализ возможных противников, которые обозначены в документах по национальной обороне и безопасности. Среди ключевых противников значатся Россия, Китай, Иран и Северная Корея.

Вместе с тем, последние новости и рассекреченное в октябре 2020 г. приложение к Стратегии национальной обороне США по ведению иррегулярной войны демонстрирует определенную тенденцию на изменение подходов в организации и планировании вооруженных сил. Пентагон делает ставку как на техническую модернизацию, так и на более гибкий подход ведения военных действий.

Например, армия США трансформирует свои структуры через проект Конвергенция 2021, который включает в себя три основных компонента:

– Проникновение и нейтрализация дальнобойных систем противника, борьба с маневренными силами противника с оперативных и стратегических дистанций;

– Дезинтеграция систем противодействия доступу и отказу в зоне действия противника (A2AD) путем выведения из строя систем дальнего и ближнего радиуса действия противника при проведении самостоятельных маневренных и обманных операций;

– Использование свободы маневра для поражения целей и сил противника.

Начиная с 2021 года, учения по этой линии будут носить международный характер. Великобритания подписала соглашение об участии в следующем году, на очереди Австралия. В 2022 году фокус учений значительно возрастет с точки зрения привлечения коалиционных сил.

Армия также планирует связать проект Конвергенция с другими маневрами, происходящими примерно в то же время. Например, поскольку цель этого мероприятия состоит в том, чтобы действовать в отрицательных и деградированных условиях, армейские учения по навигации и оценке времени, скорее всего, станут частью проекта Конвергенция в 2021 году.

Сейчас вводятся такие элементы, как дальнобойные высокоточные орудия, боевые машины следующего поколения, сети, а также позиционирование, навигация и хронометраж. В следующем году к ним присоединится еще больше структурных элементов, в том числе тех, которые посвящены противовоздушной и противоракетной обороне, выживаемости солдат и синтетической среде обучения.

В проекте будет задействована опытно-конструкторская ракета, предназначенная для замены армейского тактического ракетного комплекса для дальней стрельбы. Планируется принять на вооружение высокоточную ракету с ожидаемой дальностью действия 500 километров. Ракета имеет агрессивный график испытаний в следующем году.

В целом, в проект входит более 70 продвинутых технологий, который реализуются по линии DARPA. По замыслу авторов, в результате вооруженные силы США смогут изменить геометрию боевого пространства и получить конкурентное преимущество в будущих конфликтах.

Что касается методов иррегулярной войны (ИВ), основными приоритетами в документе указано, что министерство обороны должно институционализировать иррегулярные боевые действия в качестве основной компетенции как обычных, так и специальных сил, сохраняя способность накладывать издержки и создавать дилеммы для наших противников во всем спектре конкуренции и конфликтов.

Чтобы реализовать это видение, министерство будет:

– Разрывать реактивный цикл инвестиций в потенциал ИВ путем институционализации уроков, извлеченных из прошлых конфликтов, и сохранения базового уровня знаний и возможностей, ориентированных на ИВ;

– Поддерживать ИВ в качестве основной компетенции для всех объединенных сил, а не только сил специальных операций;

– Обеспечивать широкое понимание и достаточный опыт в области ИВ;

– Обеспечивать, чтобы подход к ИВ стал более гибким и экономически обоснованным при помощи разработки и использования ресурсосберегающих возможностей ИВ;

– Перехватывать инициативу и активно использовать возможности ИВ для расширения конкурентного пространства, разгрома конкурентных стратегий наших противников и подготовки к эскалации конфликта, если это потребуется;

– Организовывать поощрение и поддержку объединенных действий в ИВ с межведомственными партнерами, а также ключевыми союзниками
и партнерами.

Ниже дается фрагмент указанного документа, где отражены стратегические и организационные принципы этого нового подхода:

«Министерство обороны будет рассматривать ИВ как устойчивую и фундаментальную форму ведения войны. Чтобы институционализировать наш подход к ИВ и сохранить базовую основу возможностей и опыта ИВ, мы должны обратиться к разработке и проектированию ИВ в рамках нашего подхода к человеческому капиталу. Мы также должны разработать гибкий, экономически обоснованный и ресурсосберегающий подход к ИВ.

Для практической реализации нашего подхода к ИВ мы должны разработать проактивный подход к контролю темпа состязательной конкуренции и принять ресурсосберегающий подход к противодействию насильственным экстремистским организациям.

Кроме того, мы будем стремиться улучшить наше понимание многодоменной среды и способствовать объединению действий с межведомственными партнерами, а также с нашей сетью союзников и партнеров.

Институционализация иррегулярной войны

Мы включим ИВ в политику, стратегии, планы и институциональные процессы нашего Министерства, чтобы разорвать реактивный цикл инвестиций в потенциал ИВ. Мы будем обучать, обучать и развивать наших сотрудников, чтобы обеспечить достаточный опыт в области ИВ как части нашей операционной культуры. Наши сотрудники научатся принимать этот образ мышления в качестве необходимого, чтобы преуспеть в нерегулярных боевых миссиях и более эффективно конкурировать со всеми противниками. Мы также сохраним и улучшим наши концепции, тактику и возможности для ИВ. В совокупности эти шаги позволят Министерству получить и сохранить преимущество в состязательной конкуренции и обеспечить готовность к продолжающейся и будущей нерегулярной войне.

Постоянный и устойчивый характер ИВ требует от Министерства институционализации ИВ в качестве эффективной и действенной части разработки и проектирования сил. Разрыв нашего реактивного цикла инвестиций в ИВ требует
сохранения базового уровня сосредоточенных и связанных с ИВ знаний и инструментов, достаточных для того, чтобы позволить боевым командирам выполнять задачи ИВ, необходимые для достижения своих целей кампании.

Мы будем отдавать приоритет инвестициям в человеческий капитал как главному конкурентному преимуществу в области ИВ перед нашими противниками. Военные офицеры, военнослужащие и гражданские лица должны иметь постоянный доступ к обучению, доктрине и образованию, связанным с ИВ, с тем чтобы создать общее понимание.

Мы обеспечим, чтобы подход министерства к ИВ стал более гибким, эффективным и действенным путем разработки ресурсосберегающих возможностей и использования коммерческих технологических достижений. Достижения в области искусственного интеллекта и квантовых вычислений обладают значительным потенциалом для преобразования нашего метода обработки информации, понимания тенденций и распространения практических разведданных среди лиц, принимающих решения, и участников боевых действий. Мы должны настойчиво следовать этим нововведениям, чтобы победить многодоменные, тайные иррегулярные военные кампании, проводимые нашими противниками. Мы также будем инвестировать и использовать наши возможности более экономичным и ресурсосберегающим образом для эффективного управления рисками.

Введение в действие иррегулярной войны

Сдвиг нашего министерства в сторону конкуренции великих держав не означает отказа от критических компетенций, которые мы развили для ведения нерегулярной войны. Вместо этого этот сдвиг дает нам жизненно важную возможность обновить наш подход к иррегулярной войне и ответить на весь спектр вызовов, которые сегодня ставят перед нами наши противники и конкуренты. Это видение требует переосмысления того, как Объединенные силы будут эксплуатировать силы, которые в настоящее время используются несвязанными способами для достижения согласованного сдерживающего и формирующего эффекта с помощью ИВ.

Мы перехватим инициативу и проведем активные, длительные кампании с использованием возможностей ИВ для расширения конкурентного пространства, формирования окружающей среды и подготовки к эскалации конфликта, если это потребуется. Чтобы контролировать темп состязательной конкуренции, министерство должно управлять динамикой эскалации и диктовать нашим противникам характер, масштабы, интенсивность и условия этой конкуренции. Мы будем применять ИВ, чтобы формировать поведение наших противников в нашу пользу, увеличивать стоимость враждебных действий против Соединенных Штатов и их союзников и преследовать инновационные способы срыва, противодействия и предотвращения принуждения и подрывной деятельности.

В то время как министерство больше занято вопросами конкуренции великих держав, насильственные экстремистские организации (НЭО) по-прежнему представляют постоянную угрозу национальным интересам США. Мы будем применять эффективный и действенный, ресурсосберегающий подход к противодействию НЭО и консолидации выгод, оптимизированных с учетом устойчивого характера этих угроз.

В частности, мы будем проводить деградацию и, по приказу, уничтожать назначенные приоритетные НЭО; строить, возглавлять и поддерживать военные сети, чтобы разделить бремя с готовыми и способными партнерами; и лишить НЭО ключевых технологических и военных возможностей.

Мы будем поощрять и поддерживать единые действия в области ИВ. Министерство будет адаптировать организационные структуры, полномочия и практику к сотрудничеству с межведомственными партнерами с самого начала для разработки оценок, планов и проведения операций на комплексной основе. Мы будем использовать наши сильные стороны, чтобы обеспечить и стимулировать межведомственные действия там, где это необходимо, и активно заполнять любые возникающие пробелы своими собственными возможностями.

Мы будем придерживаться скоординированного подхода к продвижению наших национальных интересов с помощью нашей сети союзников и партнеров и через нее. Министерство должно подчеркивать свои естественные сильные стороны по отношению к хищническому поведению наших противников, повышать способность и готовность наших союзников и партнеров защищать свой суверенитет и вносить вклад в многонациональные коалиции, а также постоянно демонстрировать, что мы являемся предпочтительным партнером по выбору. Операции, проводимые совместно с нашими союзниками и партнерами, имеют дополнительное преимущество в виде создания мощного сдерживающего эффекта. Инвестиции в эти отношения и их поддержание укрепят приверженность стран-партнеров общим целям в области безопасности и принесут значительную долгосрочную выгоду Соединенным Штатам».

Итак, в данном подходе мы видим квинтэссенцию более ранних доктрин по сетецентричной войне, специальной войне и комплексным операциям. Но если ранее была специализация, которая не характерна для всех вооруженных сил США, то теперь делается ставка на применение этих методик во всем спектре. При этом акцентируется проактивный характер, напоминающий доктрину превентивной обороны, которая стала обоснованием вторжения в Ирак в 2003 г. Такой подход явно несет с собой определенные вызовы для России, Китая, Ирана, Северной Кореи, а также, теоретически, других стран, которые не входят в НАТО. Как указано в документе Пентагона, американские военные намереваются управлять поведением противников и эскалацией конфликтов. Но такие попытки могут разбиться о политическую волю другой стороны или ошибочно привести к тупиковой ситуации, которая чревата серьезными последствиями.