Право Крыма

К сожалению, особенностью некоторых школ российской юриспруденции является, ввиду профессиональной деформации, их упорное и, в некотором смысле, твердолобое отстаивание определенных правовых установок, которые зачастую не содержат в себе ничего позитивно ценного, а иногда просто не учитывают того контекста в котором возникает некая правовая проблематика. Ярким примером такой позиции может послужить сохраняющаяся негативная позиция многих правовиков к акту присоединения Крыма.

Иной раз приходится гадать: целенаправленная ли эта позиция или автор действительно придает некий онтологический статус норме права, а может это попытка этакого неуклюжего конформизма с западными юристами: мол, на западе уж верно не дураки, значит можно повысить чувство своего интеллектуального превосходства над другими, встав на заранее подготовленную почву. Эта тенденция совмещает в себе два скверных качества: во-первых, она является началом профессионально-интеллектуальной деградации, постольку, поскольку не предполагает сколько бы значимого творческого мыслительного процесса – все тезисы, суждения и умозаключения берутся либо “оттуда”, либо предполагают самый простой путь – в лобовую.

Во-вторых, это безнравственно: ладно государство, тут можно наболтать кучу моветонов на тему какое оно у нас плохое и т.д.; но народ – это ведь нечто иное, даже если рассматривать его в тесной связи с государством (а для русских эта связь особенно актуальна). Несводимый к государству  народ высказал свою волю на референдуме, проголосовав подавляющим большинством за процесс присоединение Крыма к России. Это же факт. Его нельзя игнорировать.

Все же не следует унывать, существует и другая тенденция, есть другие люди, специалисты обладающие большей гибкостью ума, большим творческим созидательным потенциалом, способные не зацикливаться на текущем историческом моменте, а следовать вперед, выявляя и развивая в интеллектуальной сфере позитивные моменты воссоединения. Так глотком свежего воздуха стал труд «Крымское право» выдающегося профессора МГУ, автора работ по истории государства и права Томсинова Владимира Алексеевича.

Вот несколько цитат из работы Томсинова: «Про Крым можно сказать возвышенными словами Пушкина из пролога к поэме «Руслан и Людмила» — «Там русский дух... там Русью пахнет!». Это русская земля, которая волею зловредной исторической судьбы оказалась в Украинском государстве. Политическая и культурная автономия Крыма, закрепленная его Конституцией 1992 г., обеспечивала сохранение его русскости. Эта автономия была компромиссом: с одной стороны, между Россией и Украиной, с другой между Крымом и Украиной.»

«Самое удивительное в только что произошедшем воссоединении Крыма с Россией не само это событие, а реакция на него со стороны политиков, журналистов, правоведов стран Запада. Она оказалась настолько поспешной и однообразной, что заставляет вспомнить выражения советских газет: «поднялись все как один…»

В самом деле, синхронность и однообразие, как по шаблону, западных общественных деятелей, так фанфаронившихся правом на плюрализм мнений в своих государствах, заставляет всерьез задуматься: то ли право на плюрализм мнений всего лишь мираж, то ли способ построения мысли и ее оформления в виде сообщения настолько одинаков, что начинаешь задумываться, а не Щедринский ли «органчик» поработал над мышлением западной номенклатуры.

Очень занятным оказалось небольшое сравнение и сопоставление цифр, отражающих волеизъявление крымчан в 1991 году и в 2014 году, так в 1991 году при голосовании за воссоздание Автономной Крымской Республики как участника Союзного договора проголосовало 93,26% граждан Крыма при явке 81,3%. На этот результат наплевали и включили Крым в УССР. В 2014 году за воссоединение проголосовало 96,77% при явке 83,01%. Динамика-то изменилась не шибко сильно! В 1991 году крымчан тоже принуждали какие-то вежливые люди\войска\Путин?! Нет, это очевидный маркер того, что большинству жителей полуострова хотелось чего-то иного, нежели наличие бордюров желто-синего цвета.

Помимо цифр, профессор применил концепцию революционного\постреволюционного права в отношении территорий Бывшего СССР, указав, что такие глобальные изменения геополитического равновесия в мире, как распад СССР, не могут происходить за единицу времени равную моменту юридического прекращения существования субъекта такого равновесия. Этот процесс длителен, поэтому такие локальные переформатирования территории - это закономерный процесс, следствие продолжения оформления правоотношений на руинах великой державы. Поэтому «крымский прецедент» вовсе не прецедент, а феномен! Его регулирование, согласно юридической теории, должно описываться не международным позитивным правом, а, соответственно, феноменальным правом - «крымским правом»; в самом деле, Великая французская революция 1789 года тоже не совсем (совсем не) отвечала законодательству монархической Франции, однако революционное право с гильотиной, поиском врагов и другими «прелестями» такового не стало прецедентом, а оставалось французским феноменом (первые пять революционных лет особенно ярко это выражают), который с приходом Наполеона I перестал быть революционным феноменом, а перешел в иное состояние: в прецедент построения национальной буржуазной правовой системы для ряда других стран, что обосновано подавлением революционной ситуации и стабилизацией государства и закона, его универсализацией. Подкрепляя свои доводы, Томсинов приводит спор Швеции с Финляндией по поводу принадлежности Аландских островов, а ведь действительно, ситуация почти напоминает нашу: две страны спорят за территорию на руинах Российской империи, решение носит характер феномена, а не прецедента: «Финляндия не может требовать, чтобы будущее Аландских островов было бы таким же, как ее собственное, только потому, что эти острова формально являлись частью политической структуры в составе Российской империи».

В случае с Украиной пример показателен еще и тем, что она перетерпела «революцию достоинства», - сам этот тезис предполагает постановку под сомнение всех предыдущих правовых норм, правовых отношений, а также дает почву для свободного правотворчества всех недовольных новой «революционной» властью. Вся Украина — это продукт нарушения установлений Конституции СССР (Нарушением Конституции СССР был и принятый Верховным Советом Украинской ССР 24 августа 1991 г. «Акт провозглашения независимости Украины»), так что, если быть совсем дотошным, все законодательство Украины нелегитимно.

Есть и другие юридические основания считать юридически оправданным нахождение Крыма вне Украины, - это даже более законно, чем нахождение его в составе оной, так как процедура его принятия в УССР проходила с грубыми нарушениями Конституции РСФСР: «Статья 33 действовавшей в то время Конституции РСФСР не предусматривала в перечне полномочий Президиума Верховного Совета РСФСР полномочия изменять границы республики. Статья 16 данной Конституции устанавливала: «Территория РСФСР не может быть изменяема без согласия РСФСР»; а в ст. 23 говорилось, что «все права, присвоенные РСФСР», осуществляет Верховный Совет РСФСР», Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 февраля 1954 года о передаче Крымской области из состава Российской Советской Федеративной Социалистической Республики в состав Украинской Советской Социалистической Республики не представлялся на рассмотрение Верховного Совета СССР, что также является нарушением.

Продолжалась эпопея с нарушением конституционных правовых норм и после 1991 года: «31 марта 1995 г. Президент Украины издал Указ «О некоторых вопросах взаимоотношений между центральными органами государственной исполнительной власти и органами исполнительной власти Автономной Республики Крым», которым переподчинил Правительство Крыма непосредственно Кабинету Министров Украины, а также изменил порядок назначения премьер-министра, членов Правительства Крыма, вывел из-под контроля Верховного Совета Крыма председателей и исполнительные комитеты городских, районных, районных в городах, поселковых, сельских Советов народных депутатов Республики Крым. Эти решения противоречили Конституции Автономной Республики Крым.»

Кроме приведенных выше, Томсинов предлагает к рассмотрению еще множество других тезисов, обосновывающих с юридической, да, пожалуй, и с моральной точек зрения нахождение Крыма вне Украины, а в конце не без основания задается вопросом: «... имеет ли вообще братский нам украинский народ свое самостоятельное государство, т.е. суверенное и независимое?» Вопрос актуальный.