Петрополитика России и Юго-Восточная Европа (на примере Сербии и Румынии)

Традиционно геополитика рассматривала Восточную Европу в качестве ключевого региона. Тезис одного из «отцов-основателей» этой дисциплины Дж. Х. Маккиндера: «Тот, кто контролирует Восточную Европу, тот контролирует Хартленд, кто контролирует Хартленд, тот контролирует Мировой остров, кто контролирует Мировой Остров,  управляет всем миром», является актуальным и по сей день. В ситуации постмодерна константы традиционной геополитической теории не теряют свою значимость, но, напротив, отчетливо проявляются не только в политической, но и в экономической, и культурной сферах. Поэтому борьба с американским доминированием в Восточной Европе и в перспективе включение ее в зону непосредственного влияния России, как предлагают В.И. Добреньков и А.Г. Дугин, должна стать одной из долгосрочных задач внешнеполитической стратегии России в XXI веке.
Геополитическое состояние постмодерна (Дж. О’Туатайл) предлагает нам существенно пересмотреть прежние способы установления геополитического контроля. Энергоресурсы, в условиях все возрастающей в них потребности, в том числе и стран Восточной Европы, становятся мощным фактором, определяющим геополитическую действительность. Энергетический фактор, воздействующий как на страны-потребители энергии, так и на транзитеров и производителей, становится одним из основных в геополитике и не может не учитываться при определении внешней политики государства. В то же время, внешняя политика сама не может быть корректно выстроена без осознания важности исключительного положения нашей страны на рынке энергоресурсов для ее дальнейшего развития, необходимости поддержания энергетической безопасности страны, безопасности, если речь идет о России, поставок наших энергоносителей, диверсификации этих поставок, как продуктовой, так и географической. Об этом говорится и в ведущем документе, определяющем энергетическую стратегию Российской Федерации.

Ряд западных аналитиков для обозначения тесной связи геополитики с политикой энергетической используют понятие «петрополитики» (от лат. Petroleum – нефть). В частности Томас Фридман вывел т.н. «Первый закон петрополитики», который применительно к нефтедобывающим странам звучит следующим образом:
«Чем выше мировые цены на сырую нефть, тем сильнее в этих странах урезают свободу слова и печати, институт свободных выборов, свободу собраний, прозрачность правительства, независимость судов, правление закона и свободу создавать независимые политические партии и неправительственные организации. В здоровых демократиях, даже богатых нефтью, этого не происходит. И, наоборот, в соответствии с выведенным мной законом, чем ниже опускается цена нефти, тем активнее нефтегосударства вынуждены продвигаться к политическому и общественному строю, отличающемуся большей прозрачностью, более внимательным отношением к мнению оппозиции, большей открытости к различным контактам с окружающим миром и большей сосредоточенностью на создании образовательных и правовых систем, позволяющих дать гражданам (как мужчинам, так и женщинам) максимальные возможности для конкуренции, предпринимательской деятельности и привлечения зарубежных инвестиций».

Фридман в частности отмечает, что то исключительное положение, которое занимают богатые энергоресурсами государства не может не беспокоить Соединенные Штаты.  «Может, вы и не заметили, – писал Фридман, – но плохие парни сегодня живут припеваючи, при условии, что они богаты нефтью. Купающийся в нефтедолларах Иран показывает язык в ответ на все требования ООН о прекращении ядерной авантюры и ежедневно грозится стереть Израиль с лица земли. Купающийся в нефтедолларах президент России Владимир Путин сажает своих оппонентов в тюрьмы и подлизывается к оппонентам Америки, таким, как Иран и ХАМАС». Страны «богатые кто нефтью, кто газом, – спокойно отказываются даже от тех крошечных шажков к демократизации, которые были сделаны». Учитывая, что для американских экспертов зачастую «демократизация» равна контролю США над внутренней и внешней политикой государства, статью Фридмана «Первый закон петрополитики» стоит воспринимать как обращенное к американским политическим элитам предостережение, привлекающее их внимание к главному источнику независимого поведения России, Венесуэлы или Ирана на мировой арене, основную силу, которая позволяет им проводить в жизнь многие из своих внешнеполитических интересов. Фридман не одинок в своих оценках. Кроме него, схожие работы по данному вопросу написали Майкл Росс («Мешает ли нефть демократии»), Хавьер Корралес («Уго Босс»), Мозес Наирн ( «Глобовикторина: угадай, кто лидер») и другие американские политологи.

Таким образом, неудивительно то, что серьезные усилия, предпринимаемые США, связаны непосредственно с ограничением мощи нефтегосударств, или в случае России «энергогосударства», прямым воздействием на энергетические рынки, использованием подконтрольных государств «буферной зоны» для затруднения транзита энергоресурсов и тем самым подрыва энергетической безопасности России. Российские газовые войны с Украиной Ющенко, наиболее лояльного американцам лидера этого государства, эпопеи, связанные со строительством газо и нефтепроводов – наиболее яркое тому подтверждение.
Энергетические связи России с Европейским Союзом и, прежде всего, со странами Старой Европы, вычерчивающие направление одной из возможных осей проекта многополярного мира, требуют решения старой геополитической проблемы, «буферной зоны», сформированной странами Восточной Европы. В ряде случаев эта проблема может быть преодолена путем создания обходных путей ( пример «Северный поток»), но в Юго-Восточной части Восточной Европы такой возможности не существует. В то же время, необходимость проведения договоров с руководством этих стран, установление тесных экономических связей, более серьезное проникновение российского бизнеса, сопровождающее строительство трубопроводов может быть рассмотрено в качестве шанса на то, чтобы более основательно влиять на поведение этих государств. Установление такого контроля в свою очередь благотворно скажется и на безопасности поставок российских энергоресурсов в Европу.
Юго-Восточная Европа и Балканы в частности являются жизненно важным регионом для нашей страны. Претендуя на роль независимого центра силы  на евразийском пространстве, Россия не может оставлять его без внимания. Не случайно Збигнев Бжезинский выделил Балканы в качестве одного из геополитических центров, контроль над которым жизненно важен для активных геополитических игроков на пространстве нашего континента. Контроля над Балканами в борьбе за гегемонию на континенте в течение нескольких столетий подряд добивались ведущие державы Европы и мира: Россия, Великобритания, Германия, Австро-Венгрия, а теперь и США.

Говоря о Юго-Восточной Европе, следует отметить, что в западной литературе принято делить этот регион на Восточные и Западные Балканы. Восточные Балканы – это страны уже вошедшие в состав ЕС, Румыния и Болгария. Западные – бывшие республики СФРЮ и Албания. Эти две групп государств существуют хотя и в чем-то схожих, но во многом разных социальных, экономических и политических условиях. Главным фактором здесь является уже состоявшееся или только еще желаемое членство в ЕС и связанные с этим обязательства, в том числе в энергетической сфере. Разной является и политическая культура этих государств. Энергетическое проникновение России в эти регионы, если обратиться к конкретным примерам, может быть рассмотрено в одном случае как попытка укрепить свое влияние в стране, где ее позиции исторически были сильны, в другом же как возможность усилить свое влияние там, где позиции России, начиная со второй половины девятнадцатого века никогда не были столь серьезными. Речь идет о двух наиболее крупных и геополитически важных странах Западных и Восточных Балкан, Сербии и Румынии соответственно.

Почему следует рассматривать именно эти две страны и именно в паре? Прежде всего, потому, что это наиболее населенные и экономически мощные государства региона. Это и наиболее мощные в военном отношении государства Балкан (если абстрагироваться от Греции и Турции). Кроме того, они обладают давними традициями собственной государственности. Важно и то, что отношения между государствами всегда отличались дружественным характером, несмотря даже на откровенно предательскую позицию либерального режима Э. Константинеску во время НАТОвских бомбежек Югославии в 1999 году, когда румынское руководство открыло для самолетов НАТО свое воздушное пространство. Правда, в результате этой поддержки Константинеску и его национал-царанисткая партия тут же перешли в разряд политических маргиналов. Важным является и фактор разделяемых ценностей. В своей основе – это православные государства, однако, по меньшей мере их политические элиты, представляют себя в качестве части Европы. Сербское руководство, например, рассматривает свое участие в российских энергетических проектах как фактор, подкрепляющий движение этой страны  в Евросоюз, ЕС будет необходимо включить в свой состав Сербию, чтобы в полной мере контролировать расположенные на ее территории энергетические сети.
Если Сербия является западным форпостом того метаисторического и геополитического единства, который Хантингтон назвал «славяно-православной цивилизацией», то Румыния, обладающая непосредственной границей как с Сербией, так и со странами СНГ, – мост, объединяющий наше ближнее зарубежье с Балканами. Территория собственно Балкан отделена от Русской равнины территориями Румынии и Молдавии. Отсюда особая роль территорий этих государств, которые одновременно представляют собой ключ к Балканско-Черноморскому региону для России и в удобный плацдарм для наступления на Евразию для атлантистских сил. Эта ключевая роль Румынии осознается западными геополитиками, которые стремятся увязать любое ее стремление к повышению своего статуса на международной арене с партнерством с США, как непременным условием его достижения.

Тесное взаимодействие этих государств идет уже сейчас, но пока не в пользу России. Румыния как страна НАТО и Евросоюза заявляет о том, что будет лоббировать интересы стран Западных Балкан в этих организациях, максимально способствуя их вступлению. Прежде всего, этот посыл обращен к Сербии, с которой у Румынии складываются традиционно хорошие отношения, и соответствует курсу, взятому нынешним сербским руководством. Стоит отметить, что Румыния является одной из стран-членов НАТО и ЕС, которые отказались признавать независимость Косово, что улучшает отношения между двумя государствами. Очевидно, чтобы изменить этот баланс нужно работать именно с этой сцепкой и в том числе с помощью одного из наиболее эффективных инструментов нашей внешней политики – энергополитики. К тому же именно энергетические проекты, одним из которых является проект пан-европейского нефтепровода, предназначенного для транспортировки из румынских нефтяных портов в Европу каспийской и центральноазиатской нефти, являются интегрирующим фактором для балканских государств.

Российско-сербские взаимоотношения в сфере энергетики могут быть охарактеризованы как положительные. 25 января 2008 года между правительствами обеих стран было подписано соглашение о сотрудничестве в нефтегазовой сфере, которое предусматривало помимо участия Сербии в российском проекте «Южного потока» и строительства на севере Сербии крупного газохранилища «Банатский двор», покупку Газпромом контрольного пакета акций одной из крупнейших в Юго-Восточной Европе вертикально интегрированных нефтяных компаний «Нефтяная индустрия Сербии» (НИС). Стоит сказать, что российские нефтяные компании, в частности Лукойл, уже активно работали до этого в Сербии. Так, в 2003 году Лукойл приобрел контрольный пакет акций третьей по величине нефтяной компании этой страны – Беопетрол. В результате было создано акционерное общество «Лукойл-Беопетрол», владеющее сетью автозаправок на территории Сербии. Определенные проекты развивал и Газпром. Энергетические отношения России и Сербии развиваются весьма позитивно, однако в будущем все может быть не столь  радужным.

В 2005 году ЕС и страны пост-югославского пространства подписали в Афинах соглашение о создании Европейского Энергетического Сообщества, участие в котором предполагает принятие европейского законодательства в энергетической сфере. На практике это будет означать для России, что с 2015 года в этих странах, войдут они к тому времени в ЕС или нет, будет функционировать либерализованный рынок газа и электроэнергии, где не будет вертикально-интегрированных компаний и будет осуществлено разделение производителей и операторов транспортных и распределительных сетей. Любая зарубежная компания, которая захочет попасть на этот рынок должна будет функционировать в соответствии с принципами единого внутреннего энергетического рынка ЕС, т. е. продвижение российских энергетических компаний в регион максимально затруднится. Россия должна бороться за закрепление в ТЭК этих государств уже сейчас, до того момента, как они войдут в единый либерализованный рынок ЕС. Очень важен этот момент именно для тех российских компаний, которые в отличие от Газпрома и Лукойла еще только рассматривают ТЭК Сербии как возможную зону инвестиций.

Румынское общество традиционно настроено более прозападно, чем сербское, и относится к России с боязливой осторожностью, но, тем не менее, и в этой стране понимают, что от развития экономических отношений с нашей страной, прежде всего в области энергетики никуда не деться. Во время недавней предвыборной кампании оба главных кандидата на пост президента страны Мирча Джоанэ и Траян Басэску заявили о необходимости укреплять отношения с Россией. Наиболее последовательно эту линию проводил Джоанэ, обвиненный своим соперником даже в секретных связях с Москвой. Но и сам действующий президент поставил себе в заслугу то, что именно во время его первого президентского срока страну посетил Путин. Нынешнюю позицию Басеску нельзя назвать в полной мере антироссийской, он и связанные с ним политико-экономические группы заинтересованы в расширении отношений с Россией, которая воспринимается как источник энергоресурсов и инвестиций и крупный рынок сбыта.

Правительство, подконтрольное сейчас президенту рассматривает вопрос о подключении румынской компании Трансгаз к «Южному потоку» (не отказываясь одновременно от участия в атлантистском проекте «Набукко»). За последний год состоялся рад переговоров между Трансгазом и Газпромом на самом высоком уровне. Во время недавнего визита Алексея Миллера в Бухарест в октябре 2010 года, была достигнута договоренность об оценке возможности прохождения через территорию Румынии «Южного потока».  Несмотря на подписание соглашения с болгарской компанией Газпром продолжает рассматривать возможность проведения через Румынию части «Южного потока». Стоит ли говорить, что только переговоры о возможности прихода российского газового гиганта в Румынию вызвали волну яростной критики со стороны националистически и либерально настроенных СМИ, экспертов и групп влияния, расценивших это как «продвижение русского империализма». И дело здесь не только в какой-то румынской специфике. Точно такая же реакция наблюдалась со стороны прозападных политиков и в Сербии и Болгарии. Так в Сербии антироссийскую и антигазпромовскую позицию занял министр экономики Младжан Динкич, выступивший против продажи России НИС и весьма скептически оценивший перспективы «Южного потока». Тем не менее, Динкича удалось отстранить от участия в переговорах. Во всех случаях стремление отвергнуть российские предложения и ориентация на США отчетливо обозначают геополитическую подоплеку экономических сделок, в которых американцы не заинтересованы.
В области нефтепереработки в Румынии активно действует российский Лукойл, который также активно развивает и здесь сеть автозаправочных станций. Показательно, что Лукойл-Румыния оказался одним из спонсоров избирательной кампании зачастую описываемого как «антироссийского» нынешнего президента Траяна Басеску. Этот факт, ставший одной из наиболее обсуждаемых новостей страны этой весной, подтвердили как в самой партии нынешнего президента Румынии, так и в Лукойле. Генеральный директор Лукойл-Румыния Константин Тампиза признался в интервью румынской прессе, что компания выделила деньги для Демократическо-Либеральной Партии за два дня до первого тура выборов. Румынский бизнес с 2004 года, когда его представители приняли активное участие в подготовке и осуществлении визита премьер-министра Адриана Нэстасе в Москву, выказывает свою заинтересованность в России.

Экономические интересы России в Румынии не ограничиваются только возможностью проведения через нее ветки «Южного потока» или переработкой и заправочными станциями. В Румынии продолжают оставаться серьезные запасы нефти и газа, интерес для российских компаний может представлять нефтеносный шельф, в том числе и острова Змеиный. Интересен пример второй по величине нефтяной компании страны «Ромпетрол», крупнейший акционер которой, миллиардер Дину Патричиу продал 75% акций казахскому концерну КазМунайГаз, что сразу же было расценено как возможность дальнейшего перехода этих акций посредством казахов российским корпорациям.  Известно, что кроме Казахстана Ромпетрол проявлял и проявляет интерес и к России, к возможности действовать на ее территории и получать российские инвестиции.

Рассматривая геополитические аспекты энергополитики России в Юго-Восточной Европе, стоит подчеркнуть, что российским корпорациям только предстоит осознать важность тщательного геополитического анализа ситуации, который бы позволил разработать эффективный план действий  в отношении как всего региона, так и отдельных стран. В то же время энергетическая политика в отношении Балкан ввиду важности энергетического фактора в современном мире должна руководствоваться не только  соображениями прибыли отдельных компаний, но представлениями о национальных интересах всего государства. Энергетическая политика должна пониматься как часть геополитической стратегии. Можно следовать по пути наименьшего сопротивления, в частности, в «Южном потоке» Россия неплохо сотрудничает с Венгрией и даже, несмотря на временные трудности, с Болгарией. Но при таком подходе всегда существует риск образования «серых зон» в наиболее важных как с точки зрения петрополитики, так и геополитики местах, где наши геополитические и экономические конкуренты намеренно препятствуют нашему проникновению. Именно поэтому  первостепенное внимание на нынешнем этапе, следовало бы уделить проблемным зонам, представляющим интерес как для российских компаний, так и для государства, упреждению таких проблем, как «проблема 2015 года», маркирующего временную границу для возможности проникновения в ТЭК Западных Балкан для российских корпораций и закреплению в таких перспективных, но «трудных» с обеих точек зрения странах как Румыния.