Национальные интересы и интервенции США

Кристофер Пол в своей книге, посвященной политике принятия решений по военным интервенциям США, убедительно показывает, что зачастую никакой необходимости для осуществления агрессивных действий в отношении другой страны попросту не было. 

Он предлагает рассмотреть прецеденты с Доминиканской Республикой, Гаити, Гренадой и Панамой во второй половине ХХ века.

Доминиканская Республика

«Между 1960 и 1965 годами Соединенные Штаты использовали полный набор инструментов своей внешней политики против Доминиканской Республики. Американские действия включали в себя дипломатические протесты, экономическое давление, тайные покушения и открытое военное вмешательство. Америка вложила  в Доминиканскую Республику значительные инвестиции, в том числе в сахарную промышленность. Доминиканский случай иллюстрирует гораздо более ясно, чем пример Кубы, превосходство общих политических целей в американской внешней политике. Он также иллюстрирует на примере действий американцев в Гватемале те заблуждения, которыми были поражены американские политики. Одним из признаков их одержимости идеологической стороной внешней политики была тенденция преувеличивать опасность коммунистического проникновения» - так писал Стефан Краснер в 1978 году.

Кристофер Пол считает, что главным мотивом для вмешательства в был страх того, что коммунисты возьмут власть в стране. Такой захват не был особенно вероятен, но дело было в том, что  Карибский бассейн относился к «важным территориям» и входил  в сферу влияния США. Хотя сама Доминиканская Республика едва ли могла рассматриваться как угроза, но против распространения коммунизма сошлись все три американских национальных интереса. Любопытно, что сама  «профилактика коммунизма», активно обсуждаемая во внутренних дискуссиях политиков, принимающих решения, не была включена в заявления, оправдывающие вмешательство.

А единственным жизненно важным заявленным интересом США была защита американских граждан. Но они были эвакуированы задолго до того, как более чем десять тысяч американских солдат высадилось на острове.

Ученые Фред Гофф и Майкл Локер предлагают более приземленный экономический взгляд на произошедшее, заявляя, что «значительное количество богатейших людей с финансовыми, правовыми и социальными связями с комплексом сахарной промышленности на Восточном побережье Доминиканской Республики находилось во всех верхних эшелонах правительства США».

Краткосрочный успех операции поставил точку любую возможность выразить сомнения в отношении этой операции. Интервенция закончилась успешно, порядок был восстановлен, дружественный режим был возвращен, а солдаты вернулись домой. Публичные дебаты по национальным интересам были прикованы к политике в отношении Вьетнама, а не к доминиканской интервенции, которая в глазах большинства американцев успела стать историей, не успев начаться.

Гренада

Гренада не представляла никакой угрозы интересам США. Однако со стороны администрации президента это воспринималось как угроза для тысячи американских студентов-медиков. Кристофер Пол считает, что лучше всего интервенцию на Гренаду можно описать как оппортунистическую попытку избавиться от местного правительства левого толка, которое раздражало (и ничего больше) администрацию, в частности президента Рональда Рейгана.

Интервенция соответствовала, как было заявлено, национальным интересам США по двум причинам: во-первых, для защиты американских студентов-медиков, а во-вторых, из-за необходимости выполнить обязательства США по поддержке союзников в Карибском бассейне.  

Панама

Американские интересы в Панаме в 1989 г. определить довольно легко. Первое и самое очевидное - это Панамский канал. Сохранять его в надежных руках всегда было важной задачей  для обеспечения региональной стабильности и поддержания торговли. Другие американские интересы включали: сохранение жизни и благосостояния большого числа американских военнослужащих и их семей, дислоцированных в Панаме.

Наконец, прямые инвестиции США в страну были (и есть) весьма значительными.

Угроза этим интересам со стороны режима Норьеги была незначительной, но в Вашингтоне отмечали ее постоянный рост. В выстраивании национальных интересов президента гораздо более существенную роль сыграла угроза Норьеги для репутации и самолюбия президента Джорджа Буша старшего. Заявления, узаконивающие национальные интересы США, опирались на несколько факторов: во-первых, быстрое вмешательство как ответ на эскалацию напряженности в Панаме, связанной со смертью лейтенанта ВМС США; во-вторых, то, что интересы в Панаме, которые давно считались важным компонентом национального интереса, были под угрозой; и, в-третьих, потому, что лично Норьега был плохим персонажем. Эти заявления для легитимации в целом были восприняты, так как стыковались с общенациональным интересом; интервенция нашла поддержку внутри страны. Однако на международном уровне вмешательство воспринималось как неприкрытая агрессия.

Гаити

В случае с Гаити было идентифицировано несколько американских интересов в этой стране, но ни один из них не рассматривался как имевший жизненно важное значение, в соответствии с общенациональным интересом США. Главным интересом и основным мотивом  в президентских расчетах для вмешательства была Флорида и, в частности, поток беженцев из Гаити и их влияние на экономику Флориды и политическую ситуацию в стране в целом. Второй основной круг интересов относился к американским ценностям  продвижения демократии и прав человека в мире, особенно у соседей США. Окончательным интересом были предвыборные обещания Клинтона, которые включали изменение политики его предшественника в отношении беженцев и стремление вернуть к власти гаитянского президент в изгнании Жан-Бертрана Аристида. «Стратегические и экономические интересы не являлись движущей силой для вмешательства. Отсутствие таких интересов побудили общественность США, республиканцев и Пентагон противостоять интервенции, и помощники Клинтона делали акцент на  идеологию и осуществимость, а не на необходимость усилий для оправдания».

Интервенция была узаконена под видом международной социальной (гуманитарной) работы, а степень ее соответствия американским национальным интересам после окончания холодной войны была под вопросом.  

Ирак

Военная агрессия в Ирак вообще не выдерживает никакой критики. Для американской общественности было представлено два взаимосвязанных «доказательства» необходимости атаки на Ирак и свержение режима Саддама Хусейна. Первое – наличие в Ираке оружия массового поражение. Второе – помощь руководства страны Аль-Каиде и лично ее глава Усаму бин Ладену. Оба заявления не соответствовали действительности и, как показывают рассекреченные документы ЦРУ, американские спецслужбы своевременно предоставили администрации Буша-младшего необходимые сведения, что ни оружия массовго поражения, ни лагерей Аль-Каиды в Ираке нет. 

Интервенция была спровоцирована группой неоконсерваторов, которые занимали важные посты в Белом доме, силовых структурах и нефтяной промышленности США. 

Сейчас стало очевидно, что в США наметился серьезный кризис в отношении определения необходимости военной интервенции и национальных интересов. Не случайно один из проницательных американских политологов Стивен Уолт назвал один свой комментарий в издании Foreign Policy по отношению к Сирии не иначе как «Мы идем на войну, потому что мы не можем остановить себя». Уолт отмечает, что в данном случае отсутствует поддержка американской общественности, и никто не может четко очертить жизненно важные интересы США в данном конфликте. Есть только дутый престиж, в том числе, в отношении военной мощи США, который и пытается поддержать Барак Обама. Не менее интересно его мнение об участии США в «бессмысленных конфликтах». Он называет пять причин: 1) Потому что США могут вести войны, а концентрация военной власти находится в руках президента; 2) Потому что США не имеют серьезных врагов. Страна находится вне опасности от серьезных внешних угроз, но американцы любят отправляться за границу «в поиске монстров для уничтожения» (которых нет). Уолт также задается вопросом, почему необходимо тратить время и деньги на такие проекты как крестовый поход против Ливии. И дает на него ответ – «даже если он не имеет стратегического смысла, исключительное геополитическое расположение подталкивает нас совершать такие вещи».

Геостратегические императивы и принятие решений

Отсюда следует вывод, что геополитическое расположение всегда будет являться тем принципом, которому будет следовать руководство США для ведения войны. А самым главным приоритетом для англосаксонской геополитики является Россия-Евразия. Достаточно вспомнить формулу Хэлфорда Макиндера – тот кто контрорлирует Хартленд (Сердцевинную землю), контролирует Мировой остров (Евразию и Африку), а тот, кто контрролирует Мировой остров – контролирует весь мир. По Макиндеру Хартленд находится в России. Его последователи, такие как Николай Спайкмен и Збигнев Бжезинский, хоть и вносили некоторые коррективы, но ничуть не изменили отношения к Хартленду-России; 3) Все вооруженные силы построены на добровольной основе; 4) Внешняя политика США строится по принципу «нужно что-то делать». В Вашингтоне среди тех, кто занимается внешней политикой доминируют неоконсерваторы (которые открыто провозглашают необходимость экспорта «свободы») и либеральные интервенционисты, которые всегда рады применить вооруженную силу чтобы решить какую-либо проблему; 5) Власть объявлять войну принадлежит Конгрессу, а не президенту, но эта власть узурпирована со времен Второй мировой войны. Система «сдерживаний и баланса», которая прописана в Конституции, более не действует, и это означает, что право применения вооруженных сил перешло исключительно к президенту и кучке его амбициозных советников.

Также нужно отметить, что за последние 15 лет произошли существенные изменения в процессе принятия решений относительно применения вооруженных сил США. Администрация Буша инициировала принятие трех указов, а администрация Обамы выпустила еще три дополнительно. Половина из них действует до сих пор. В 2001 г. Буш издал указ, где говорилось, что США могут «применять вооруженную силу против тех, кто ответственен за осуществление нападения на США». В 2002 г. было подписано распоряжение о применении вооруженных сил против Ирака, которое действовало до 2011 г. Следующий акт авторизировал нанесение авиаударов в Пакистане в 2004 г. и он действует до сих пор. В 2007 г., практически сразу же после вступления в должность президента США, Барак Обама распорядился обеспечить размещение сил специальных операций, применение беспилотников, нанесение авиаударов и отправку военных советников в Сомали. Он действует до настоящего времени. Два других указа имели временное действие. Это осуществление военных действий и авиаударов в Ливии в 2011 г. и размещение вооруженных сил в Мали в 2013 г.

В целом мы видим, что национальные интересы могут быть как прикрытием для самодурства (что очевидно в случае действий администрации Рейгана в отношении Гренады), так и быть связанными с крупным бизнесом. Второй вариант в таком случае должен быть сигналом для многих государств не пускать американский капитал в свою страну, так как под надуманным поводом защиты американского бизнеса при определенных условиях Вашингтон может начать военную агрессию, а по ее завершении еще и потребовать контрибуцию от ограбленной и разрушенной страны-мишени.