К вопросу геоэкономии

После появления новой формы анализа, который условно можно называть геоэкономикой, было заметно, что многие специалисты в области международных отношений поддались на тезис Эдварда Люттвака о том, что в новую эпоху после Холодной войны преимущественное значение имеют экономические и финансовые инструменты. В подтверждение этому тезису приводились возможности транснациональных корпораций, крупных международных банков, бирж и различных спекулятивных продуктов, которые с легкостью могли разрушить национальные государства или, как минимум, сделать их уязвимыми.

Один из современных исследователей Клаус Золберг Зойлен считает, что геоэкономика - это исследование пространственных, культурных и стратегических аспектов ресурсов, с целью получения устойчивого конкурентного преимущества. Это продолжение логики геополитики, примененной к эпохе глобализации¹.

Он же предлагает новый термин, который приходит на смену Хартлэнда и Римлэнда - это Нарэланд, Nareland (сокращение с английского - Natural Resource Lands). Эта новая логика разбросанных географических мест определяет сдвиг от геополитики к геоэкономике. Оправдание этого тезиса его автор видит в сегодняшнем присутствии США на Ближнем Востоке, где сконцентрированы запасы углеводородов, а также в интересах Китая в агропромышленном секторе и нефти африканских стран².

Можно также отметить, что в геэкономике часто выпадает из виду культурная составляющая. Хотя национальные государства часто действуют на основе стратегической культуры, которая также подразумевает деление на "мы" и "они", а транснациональные компании успешно манипулируют культурными различиями, геоэкономические императивы связаны, скорее, с безликими бизнес стратегиями.

Очевидно, что в таком случае геоэкономика является производной из атлантистской геополитики с парадигмой Морского могущества (Sea Power), тогда как направление господства посредством Суши (Land Power) просто вынуждено использовать такие же механизмы, либо искать новые методы работы. Как правило, с активностью Land Power связывают процессы национализации. Но такая постановка вопроса не дает полной картины, так как подобные реформы, так или иначе, связаны с международными отношениями, которые встроены в неолиберальную мировую структуру, регулируемую такими надгосударственными органами, как ООН, МВФ, ВТО, Всемирный банк и др. Создается впечатление, что не хватает какого-то элемента. Если рассмотреть экономику закрытых стран (КНДР - наиболее яркий пример), мы увидим, что организация национального хозяйства возможна в полном отрыве от геоэкономики как ответвления англосаксонской геополитики. Иными словами, есть еще один сегмент - геоэкономия или геохозяйствование. Как существует разное значение терминов politics и policy, аналогично economics и economy в переводе на русский язык будет иметь иной смысл. Экономика (economics) как искусственный конструкт (а не естественная наука, что подтверждается получением Нобелевских премий авторами, чьи идеи были жестко опровергнуты ходом истории, в частности, мировым финансовым кризисом) и economy как экономия, т.е. народное хозяйство, следует разделить в контексте географической привязки и геополитических школ.

Намек на подобное разделение высказывался и ранее, в частности в работе словацких ученых Денисы Сидеровой и Владимиры Репасовой из Экономического Университета Братиславы, предложивших термин "гео-гетерогенность" для фиксирования таких гео-категорий, как геоцивилизация, геоистория, геокультура, геополитика и геоэкономика⁴. 

Геоэкономия может быть и смычкой между геополитикой и геоэкономикой, если их рассматривать с позиции переменных, указанных в таблице. Так или иначе, такой подход видится плодотворным, если выходить за рамки научно-политического жаргона и моделировать проекты устойчивых политических систем с опорой на суверенитет и национальные интересы. Это может быть возвращением к «концерту держав» - миропорядку, который существовал до начала Первой мировой войны и рассматривается сейчас как наиболее удобный и благоприятный баланс сил (если говорить о порядке в Европе, а не колониальных амбициях и вытекающих отсюда последствий). Также это может преодолеть экономическую однобокость при развитии Таможенного Союза и ЕврАзЭс, так как апеллирование к геохозяйствованию будет затрагивать самобытные аспекты национальных культур, этики предпринимательства, соответствующего отношения к природным ресурсам и пространству.