Искусство социально-политического инжиниринга и Северный Кавказ. Ч.2

 В прошлой публикации мы рассмотрели некоторые аспекты моделирования политических ситуаций, особенно при помощи исторических манипуляций и околонаучного дискурса, направленного на выстраивание долгосрочной стратегии связанной с этнонационализмом.

     В связи с этим необходимо отметить также и роль критической геополитики – в частности, создание образов и ментального картографирования региона. Хотя критическая геополитика как наука появилась относительно недавно, использование воображения и мифологических концепций для обоснования владения тем или иным регионом применялись с незапамятных времен. Можно вспомнить землю обетованную, завещанную евреям согласно их священным текстам. В Ветхом Завете в книге Исуса Навина говорится о конкретных границах, в пределах которых израильтяне могли вершить свою волю, уповая на помощь Господа своего. Но даже в современной истории националистические проекты выдвигали определенные пределы своей экспансии. Украинские националисты провозгласили «Украину от Сяна до Дона», хотя до этих рубежей нынешняя Республика Украина так и не смогла дотянуться, во многом из-за того, что подобные амбиции имели мало общего с объективной реальностью. На Кавказе также есть свои националистические проекты, некоторые из которых имеют явно конфликтогенный характер с соседними регионами. Однако есть и более широкомасштабные, такие как проект «Великой Черкесии», который в теории существует автономно от Российской Федерации и имеет совершенно иные границы[1]. В отличие от внутренних идеалистических умозрительных спекуляций, он является проекцией внешних сил, наподобие Великого Ближнего Востока и Великой Центральной Азии.

     Нужно отметить, что искусственное проектирование региона уже давно ведется рядом аналитических центров Запад (прежде всего, США), которые включают Кавказ не только в так называемую «дугу нестабильности», но, непосредственно, в Центральную Евразию, куда входят регионы Центральной Азии и Кавказа. Фонд «Открытое общество» ведет программу «Проект Центральная Евразия»[2], в рамках которой запущен сайт EurasiaNet. Здесь охватывается широкий спектр направлений – от энергоресурсов до свободы СМИ, где время от времени затрагивается и «черкесский вопрос». Университет Джона Гопкинса также имеет в своей структуре Институт Центральной Азии и Кавказа[3], занимающийся мониторингом происходящих там общественно-политических процессов. Можно сказать, что черкесский проект является неотъемлемой частью более общей стратегии США и их сателлитов, куда входят «Новый шелковый путь», «Великий Ближний Восток», «НАБУККО» и др., имеющие целью препятствование налаживанию гармоничных отношений России с государствами региона и евразийской интеграции.

Естественно, что проект не может существовать без его реализаторов и наполнения людскими ресурсами. Следовательно, для того, чтобы он актуализировался, нужно сообщество, которое бы отстаивало этот проект. Оптимальный вариант – создание такого сообщества на базе существующего социума региона. Современные социологи отмечают, что нынешние социальные движения являются неформальными сетями, связывающие плюрализм индивидуумов и групп, которые, с организационной точки зрения, более-менее структурированы. В то время как партии и группы лоббирования имеют четко обозначенные границы (например, в основном идентифицируя членов с помощью партбилета), социальные движения состоят из нефиксированных сетей и индивидуумов, которые ощущают себя причастными общему, коллективному делу.

Такой вариант наиболее удобен для реализации черкесского проекта, так как он более гибкий и позволяет привлекать новых индивидуумов или целые группы.

     Кроме того, подобные движения «характеризуются тем, что первоначально применяют протест в качестве средства давления на институции, а лишь после заявления о своем протесте перед широкими общественными массами, движения могут обратиться к депутатам и правительственной бюрократии»[4]. Ярким свидетельством наличия таких движений в России является белоленточное сообщество, которое действует именно такими методами, или сообщества футбольных фанатов, способных спонтанно мобилизовать большое количество своих сторонников на акции. Нынешние черкесские сети, как видно из их активности в России, Турции и где-либо еще, также действуют по этому принципу.

         В подобных политических процессах, которые мы сейчас наблюдаем на Северном Кавказе, несмотря на то, насколько они широки и какую цель преследуют, принцип самоорганизации сам по себе представляет динамический элемент в выработке узнаваемого макроповедения, которое обеспечивает успешное достижение комплексных целей. Это происходит за счет того, что мы имеем дело с комплексными системами, с системами, которые имеют множество агентов, динамично взаимодействующих различными способами, следующих местным правилам и способных совместно эволюционировать в симбиозе с окружающей обстановкой[5].

     Культурный, масс–медийный и имиджевый подход прочеркесских групп в социально–политическом поле на Северном Кавказе подтверждает этот тезис о синергетическом взаимодействии, которое апеллирует к культуре, исламу, кавказским традициям, коррупции российских властей, нарушению прав человека и историческим обидам (часто, не имеющих под собой реального обоснования) одновременно.

     Не менее важное значение имеет диаспоральный фактор, так как вне пределов Кавказа черкесов проживает в несколько раз больше, чем на месте своей исторической родины. Этот нюанс обыгрывает известный манипулятор Пол Гобл в недавней публикации, размещенной на сайте упомянутого ранее Джеймстаунского фонда. Он указывает, что Москва имеет длительный опыт, связанный с мигрантами и репатриантами, начиная с небольшой группы большевиков, которые устроили Октябрьскую Революцию. Следовательно, считает Гобл, Москва так же настороженно относится к любым диаспорам, особенно тем, которые действуют внутри самой России, а значит, будут подавлять политическую активность черкесов и устраивать против них всяческие провокации[6].

     Диаспорные группы или их члены могут попытаться повлиять на ситуацию на своей родине по-разному. Их деятельность может иметь политический, экономический или социально-культурный характер и быть направлена в основном на страну, где они находятся, либо на их дом, например:

• сбор средств, денежные переводы, инвестиции, торговля;

• обмен информацией и обмен знаниями, например, через веб-сайты, обучение, «социальные денежные переводы, посредничество;

• пропаганда и лоббирование, продвижение общественного (международного) мнения, кампании, протесты и т.д.

     Весь этот спектр открыто задействован различными черкесскими активистами за рубежом. Однако вопрос кем именно являются диаспоры - «миротворцами или миробойцами" (peacewrecker), когда они реализуют свои различные действия, стала предметом озабоченности в академической среде в последнее время[7]. Ранние работы, посвященные этой теме, как правило, сосредоточены на негативном влиянии диаспоры на мир, часто в связи с концепцией удаленного национализма (long-distance nationalism)[8]. Она предполагает, что диаспоры не несут ответственности за их политические цели и стремления, или, иначе говоря, они относительно не зависят от непрекращающегося насилия в связи с тем, что они находятся на дистанции от своей родины, и в то же время они имеют возможность получать дивиденды, показав свою устойчивую приверженность политическому делу[9]. Другие функции, которые обычно приписываются удаленному национализму, являются скорее статическими идентичностями и идеализированным образом Родины с одновременным отчуждением от нее. В таком случае происходящее на родине часто иначе трактуется за рубежом, а в нашем случае для многих бед региона найдется козел отпущения в роли федерального центра. Неправомерные действия самих черкесов, включая коррупцию, тяжкие преступления, связанные с насилием и пр. списываются на провокации российских спецслужб.

     Роль интернет коммуникаций также играет важную роль в политическом конструировании и манипулировании черкесской тематикой. Уже неоднократно отмечалось значение интернет и социальных сетей на Ближнем Востоке в процессе так называемой «арабской весны»[10]. Этот инструмент «мягкой силы» активно используется в официальной практике Госдепартамента США. В связи с ростом пользователей интернет в России есть определенный риск использования этих технологий и для разжигания конфликтов.

     Кроме того, интернет эффективен тем, что позволяет создавать дополнительные или ложные идентичности.

         Что касается интернет коммуникаций и манипуляций в контексте черкесской темы, даже поверхностный анализ анализ блогов и сайтов показывает в ряде случаев намеренное искажение информации – когда на одном ресурсе наряду с адекватными историческими исследованиями, а также материалами по фольклору, которые не подлежат сомнению, размещаются провокационные публикации сомнительного происхождения. У неискушенного посетителя такого ресурса может возникнуть ложное мнение о том, что данная информация компетентна и заслуживает доверия. Некоторые сайты открыто поддерживаются и финансируются теми же организациями, которые ранее неоднократно работали над изменением политического ландшафта многих стран, например, штаб-квартира ресурса Caucasus time находится в Чешской Республике, а его деятельность осуществляется при поддержке фонда «Открытое общество» Дж. Сороса[11]. Ряд других сайтов имеют хостинг в США[12], по-видимому, для того, чтобы минимизировать риски закрытия сайтов в связи с пропагандой экстремизма. Здесь нужно отметить эффективность двух новых законов Российской Федерации – о закрытии веб-сайтов, содержащих экстремистский контент, а также маркировка ряда НПО как иностранных агентов. 

     Является показательным и то, что черкесская тематика начала проникать в зону киберпреступлений. Специализированный сайт по кибербезопасности Cyberwarzone в начале 2012 г. обратил внимание на появление в Facebook группы анонимов-хакеров, которые самоидентифицировали себя как черкесские[13]. Эта группа предупреждала о «начале черкесской революции на Кавказе, в Турции и во всем мире 21 мая в память о резне».

     Интересно, что было бы, если, например, в России отмечали бы в качестве траурного события начало Второй мировой, Первой мировой, начало русско-турецкой войны (когда после конфликта в 1905 г. Россия пошла на уступки Японии) Противники советского строя требовали бы причислить к траурным датам 7 ноября, а сторонники наоборот – дату распада СССР, некоторые старообрядцы, которые клеймят Петра Первого как Антихриста также предложили бы свою версию,  и т.д. Каждая социальная страта, сторонники той или иной идеи, а также приверженцы определенной конфессии или секты могут претендовать на исключительные даты, связанные с трагическими моментами «своей» истории.

     Иными словами, подобная дата нужна в качестве маркера, являющимся определенным символом для сплочения разрозненных групп в одно движение. Еще одной такой датой является 25 апреля, которая позиционируется как День Черкесского флага. Как указано на сайте Натпресс, в Кабардино-Балкарии в этот день намечается в числе других мероприятий автопробег по маршруту «Нальчик-Чегем (Къундетей)-Дыгулыбгей-Баксан-Баксаненок (Къэсейхьэблэ)-Алтуд (Ехъущыкъуей)-Прохладный (КъалэкIыхь)-Майский-Опытное-Арик (Борыкъуей)-Терек-Александровское-Аргудан(Къуэжыкъуей)-Старый Черек (Дохъушыкъуей)-Нижний Черек (Къуэжьыкъуей Ищхъэрэ)-Кахун (Шыпшхьэблэ)-Нарткала (Докъушыкъуей)-Урвань (Мысостей)-Нальчик[14]. В данном послании также необходимо обратить на название населенных пунктов, которые умышленно дублируются на черкесском языке.

     Есть большая вероятность того, что подобные группы будут становиться более активными накануне проведения зимней Олимпиады в Сочи в 2014 г., кооперируясь с другими хакерскими сообществами. По крайней мере, деятельность протибетских политических группировок против Китая развивалась по подобной логике накануне Олимпиады в Пекине, как сейчас действуют прочеркесские антироссийские сети, как в Интернет, так и в реальном мире.

Научное общество кавказоведов