Газовые отношения Россия-ЕС: партнерство по необходимости

Будет ли Европа снижать свою зависимость от России в поставках природного газа? Этот вопрос, вызванный североамериканской "революцией" нетрадиционной добычи газа, спровоцировал значительные споры. Многие полагают, что развитие неконвенциональной добычи газа и получение глобального доступа к сжиженному природного газу (СПГ) даст Европе преимущество в этих отношениях, что позволит им снизить зависимость от России. Другие, кто сомневается в успехе революции нетрадиционной добычи газа, видят в будущем рост зависимости Европы с небольшими шансами по диверсификации.

 

В основе вопроса, однако, лежит презумпция того, что отношения потребитель-поставщик природного газа между Россией и Европой принципиально негативны, и должны быть пересмотрены. Более пристальный анализ может являться доводом к более сбалансированной точке зрения. Отношения между Европой и Россией - в области энергии и др. - имеют глубокие корни, которые вряд ли могут быть разорваны в ближайшем будущем. Несмотря на то, будет ли эффект от развития нетрадиционной добычи газа, они могут быть более последовательными и нюансированными. Таким образом, вместо того, чтобы противостоять друг другу, Европа и Россия должны вступить в диалог для того, чтобы повторно обсудить более гибкое ценообразование и другие договорные условия при разработке скоординированного подхода к развитию инфраструктуры, которая позволяет больше гибкости и стабильные поставки. Такая устойчивая непредвиденность позволит установить стабильность для обеих сторон в процессе их постепенной адаптации к изменяющимся энергетическим рынкам.

 

Зенит  газовых отношений между ЕС и Россией пришелся на 2000 год, когда председатель Комиссии ЕС Романо Проди заявил о цели удвоения ЕС импорта газа из России. Поскольку цена на нефть (и, следовательно, газ) неуклонно росла, то начались трения. ЕС начал публичные призывы к безопасности поставок, а Россия жаловались на необходимость обеспечения безопасности спроса. Эта напряженность достигла апогея в 2006 году (и снова в 2009 году), когда Газпром прекратил свои поставки в Украину в результате споров о ценах на природный газ. Это привело к угрозе в отношении европейских поставок, так как почти 80 % европейского импорта природного газа из России  в то время проходило через украинские газопроводы. Напряженность (и взаимный скептицизм) обострились в 2009 году, когда Россия объявила, что не будет ратифицировать договор к Энергетической Хартии - документ, созданный после окончания холодной войны для поддержки энергетической безопасности Европы, который Россия поддержала и подписала в 1994 году. В то время как отказ от ратификации Договора мало что сделал на практике, это было сильным политическим сигналом. С тех пор как в Европе, так и в России внедрили ограниченные меры по диверсификации поставок и рынков, соответственно, в то же время участвуя в политическом позерстве.

 

Россия провозгласила, что она повернется к Азии, чтобы снизить свою зависимость от спроса ЕС, широко обнародовав свои усилия по созданию трубопровода природного газа в Китай. Одновременно Россия ведет работу по укреплению своих позиций в Европе за счет вертикальной интеграции, стремясь контролировать трубопроводную инфраструктуру, резервуары для хранения, а также дочерние компании, которые продают газ потребителям. Европа сопротивлялась этим последним усилиям в судебном порядке, участвуя в строгих антимонопольных расследованиях. Эти расследования связаны с усилиями по полному осуществлению ЕС Третьего энергетического пакета, мерой, направленной на интеграцию и либерализацию внутренней энергии на рынке ЕС. В то время как сам пакет в значительной степени сосредоточен на внутренних вопросах, были изданы некоторые директивы, в том числе 2009/73/EC, которая требует отделения производства от передачи, распределения и хранения природного газа, напрямую получаемого от Газпрома. Прогресс в реализации Третьего энергетического пакета, возможно, также поможет с рационализацией способностей СПГ ЕС и, следовательно, возможностью подключиться к другим поставщикам. В то время как Центральная и Восточная Европа ищет как значительно расширить свои мощности по импорту СПГ, Западная Европа имеет средства, которые используются недостаточно. В самом деле, скептицизм и попытки диверсифицировать поставки в основном отражают зависимость (со странами Восточной Европы в целом демонстрируется более высокая зависимость от поставок газа из  России), хотя возможная интеграция внутреннего энергетического рынка ЕС уменьшит это несоответствие. Между тем, в Европе агрессивная политика по развитию возобновляемых источников энергии не только направлена на проблему изменения климата, но и противодействует зависимости Европы от импорта ископаемого топлива.

 

Хотя определенное количество диверсификации (как с точки зрения рынка, так и поставок) является важным, преувеличенные политические претензии с обеих сторон опровергают взаимную зависимость, которая останется, по крайней мере, в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Несмотря на широкую огласку российско-китайского газопровода, договор (в том числе по ценообразованию) до сих пор не завершен после многих лет переговоров. Даже если трубопровод был утвержден обеими сторонами, Россия может добиться повышения нетбэком (доход после учета различий транспортных издержек в стоимости) от отправки газа в Европу. В дополнение к этому, в настоящее время около половины экспорта природного газа из России идет в ЕС, в то время как только 7% пошло в Азию в 2010 году (а остальной идет в не входящую в ЕС Европу). Это, в значительной степени, функция регионального характера транспортировки газа - по трубопроводу его доставка в настоящее время гораздо проще и экономически более эффективней, чем конденсация в жидкое состояние и последующая доставка. Один трубопровод в Китай не облегчит необходимости России в подавляющем расширении инфраструктуры СПГ для доступа к азиатскому рынку в целом и диверсификации от чрезмерной зависимости от европейского рынка.

 

Россия, между тем, насчитывает 34% от импорта природного газа в ЕС, что делает его ведущим поставщиком природного газа в ЕС. В то время как рост европейского спроса, вероятно, останется слабым, зависимость от импорта должна увеличиться в связи с сокращением в европейской добыче газа, а это означает, что ЕС придется полагаться когда-либо в большей степени на экспортеров, таких как Россия. Кроме того, инфраструктура, необходимая как для интеграции европейского энергетического рынка, так и для разработки европейских мощностей по импорту СПГ, является дорогостоящей, и имеет давние сроки реализации. В этом контексте заявленная цель по достижению такой интеграции к 2014 году вряд ли будет реализована. Даже, что более важно, текущие долгосрочные контракты между Россией и ЕС не истекают к 2020 году, то есть поставки зафиксированы практически на десятилетие.

 

Таким образом, на самом деле, мало вероятно, что в ближайшей перспективе будут изменения. Европа останется значительным импортером для России, а Россия останется ключевым поставщиком для Европы. Важно то, что оба актора признают это, чтобы подавить неопределенность, которая поощряет позерство на развивающемся рынке природного газа. В действительности этих изменений следует ожидать в результате революции нетрадиционных методов по добыче газа, что имеет свои нюансы, но все же важно. Когда структура ценообразования природного газа начнет меняться (отход от жесткой привязки цен к нефти вызван обещанием экспорта природного газа из Соединенных Штатов), то будет оказано значительное давление на Россию. В то время как в Европе импорт СПГ останется небольшим в ближайшей перспективе, их присутствие заставит регион принять более глобальную систему ценообразования. Кроме того, дополнительные новые источники газа на рынке (например, из Восточного Средиземноморья, Восточной Африки, Центральной и Восточной Европы), поможет обеспечить более диверсификационные поставки для европейского рынка. Гибкость будет только возрастать с течением времени, так как Европа интегрирует свой внутренний рынок и расширит инфраструктуру импорта СПГ.

 

Важно, что Россия признает желание Европы по диверсификации, интеграции рынков и развитию возобновляемых источникам энергии (вместо того, чтобы игнорировать или критиковать эти инициативы на каждом шагу) и изменяет свои долгосрочные контракты (в том числе их обязательства "бери или плати" и индексированные с нефтью цены), что дает европейцам повышенную гибкость. С другой стороны, Европа должна признать, что в то время как новые поставки идут на рынок, она будет продолжать полагаться (хотя и менее исключительно) на своего большого соседа по региону в ближайшей и среднесрочной перспективе. Такое взаимное признание и сопровождающая политика позволит достичь более взвешенной, постепенной эволюции в отношениях в соответствии с постепенными, но неизбежными изменениями и созданием условий для стабильных долгосрочных энергетических отношений.