Эрдоган создаёт конкурента российско-иранскому транспортному коридору

Турция старается получать максимальную выгоду от своего геостратегического положения. Находясь на перекрёстке путей из Западной Азии в Европу, Анкара повышает свою значимость при любом удобном случае, будь то транзит углеводородов из России или других стран — производителей нефти и газа в Европу или новые транспортные коридоры с автомагистралями и железнодорожными линиями.

В последние годы Турция активно развивает Срединный коридор — Транскаспийский международный транспортный маршрут. Однако с улучшением ситуации в Ираке снова стал актуальным и проект «Сухого канала». Это логистическая линия из Стамбула через Мерсин на юге страны в Ирак, где маршрут пройдёт через Мосул, Багдад, Наджаф, Басру и выйдет к побережью Персидского залива.

Вопрос развития «Сухого канала» обсуждался во время визита премьер-министра Ирака Мухаммада Шиа Ас-Судани, посетившего Анкару 21–22 марта для переговоров с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. В заявлении для прессы Эрдоган сообщил, что обе стороны договорились работать вместе над реализацией этого проекта. По мнению турецкого президента, транзитный проект, названный «Дорога развития», станет в регионе новым «шёлковым путём».

Что касается необходимых для реализации средств, то они могут быть почерпнуты из внешних источников, в том числе из бюджета на реконструкцию Ирака. Ещё в феврале 2018 году на специальной конференции в Кувейте Турция заявила, что предоставит Ираку кредитные линии на сумму 5 миллиардов долларов. Министерство иностранных дел Саудовской Аравии гарантировало кредит в размере 1 миллиарда долларов, через Саудовский фонд развития ещё один кредит на сумму 500 миллионов долларов, а Катар объявил о выделении кредитов и инвестиций в размере 1 миллиарда долларов.

Германия тогда заявила, что предоставит помощь в размере 350 миллионов долларов, а Великобритания обязалась предоставлять экспортные кредиты на сумму до 1 миллиарда долларов ежегодно в течение 10 лет.

Объединённые Арабские Эмираты пообещали выделить 500 миллионов на восстановление, помимо 5,5 миллиарда в виде частных инвестиций. Государственный министр иностранных дел ОАЭ Анвар Гаргаш позже написал в Твиттере, что ОАЭ также выделили 5,5 миллиарда долларов в виде частных инвестиций в Ирак «в дополнение» к обязательству его страны.

В феврале 2022 года между Турцией и ОАЭ было подписано новое соглашение о транспортировке и министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу заявил, что эти железнодорожные линии и автомагистрали будут проходить через Ирак.

В настоящий момент итальянская компания PEG Infrastructure проводит технико-экономическое обоснование и проектирует сухопутный коридор. По оценкам правительства Ирака, строительство железнодорожной линии с двумя колеями от Басры до турецкой границы может обойтись в 13 миллиардов долларов.

Ключевой точкой в этом проекте должен стать новый порт Аль-Фау, который, как ожидается, будет одним из крупнейших портов на Ближнем Востоке и превзойдёт по своему размаху дубайский порт Джебель-Али. Уже возведённый 10-мильный мол побил мировые рекорды и завоевал титул «самого длинного из когда-либо построенных волнорезов».

Сам проект, который ведёт южнокорейская компания Daewoo, планируется расширить более чем на 30 квадратных километров и включить в него промышленные зоны, жилищные проекты и туристические достопримечательности. По последним данным, он стоит почти пять миллиардов долларов. Порт призван стать транспортным узлом между Азией и Европой.

Однако есть ряд дополнительных факторов, от которых зависит реализация строительства. Сегодняшний Ирак находится под заметным влиянием соседнего Ирана. Через эту страну проходит значительная часть транспортного коридора «Север — Юг» (в котором, конечно же, имеет непосредственный интерес и Россия). Тегеран мог бы употребить своё влияние, чтобы блокировать альтернативный транспортный маршрут. Даже если порт будет построен, сухопутный коридор к нему может проходить не через Турцию, а через Иран, переключив часть транзитного потока.

Из внутренних факторов важно отметить вопросы безопасности и политической стабильности. Помимо недобитых ячеек ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), специфической и чувствительной темой является регион Курдистана (как в Турции, так и в Ираке) и, в частности, деятельность Рабочей партии Курдистана (РПК). У РПК, скорее всего, будет довольно критический взгляд на «Сухой канал», ведь ранее они регулярно устраивали саботажи нефтепровода.

Интересно, что премьер-министр Ирака в конце марта официально заявил о запрете РПК, что вызвало одобрение турецкой стороны. Однако никакого официального указа не последовало. И РПК (штаб-квартира которой находится в Иракском Курдистане, у границы с Ираном) продолжает открыто действовать. Очевидно, что силовым способом ликвидировать РПК не получится, поскольку это своего рода Deep State в Иракском Курдистане.

Но, помимо курдов, проблемы могут создать и различные местные суннитские и шиитские группировки, которые не захотят упустить свой шанс получить дивиденды. В частности, племя Бейт-Шайя в Басре на юге Ирака в 2021 году провело успешные акции протеста, требуя выделения рабочих мест для своих людей при строительстве порта.

Что показательно, региональная нестабильность, с другой стороны, также является стимулирующим фактором для создания «Сухого канала». Из-за блокады хуситами Йемена Красного моря трафик судов через Суэцкий канал резко сократился и часть грузов в Турцию возили через Иран — из порта Бандар сухопутным путём.

Между тем Турция при запуске этого нового коридора имеет ещё и дополнительные выгоды. Во-первых, это даёт ещё одну возможность для транзита энергоресурсов, поскольку имеющийся трубопровод из Ирака в Турцию сейчас стал причиной внутренних распрей. Экспорт нефти из Курдистана по трубопроводу Ирак — Турция был приостановлен с 23 марта 2023 года после того, как арбитражный суд в Париже вынес решение в пользу Багдада против Анкары, заявив, что последняя нарушила соглашение 1973 года, позволив Эрбилю начать независимый экспорт нефти в 2014 году.

Производители нефти в Курдистане недавно заявили, что процесс возобновления работы нефтепровода идёт медленно, несмотря на то, что уже прошёл год с момента его закрытия по решению арбитражного суда. И это серьёзно угрожает экономике Эрбиля. Ежедневный объём, проходящий по трубопроводу, — 450 тысяч баррелей сырой нефти, при простаивании месячные потери составляют примерно миллиард долларов.

Но министерство нефти Ирака, со своей стороны, обвинило международные нефтяные компании, работающие в Курдистане, в том, что они не возобновили работу трубопровода. В качестве аргумента министерство использовало тот факт, что остановка процесса не была решением Багдада и что федеральное правительство «больше всего пострадало» от прекращения экспорта.

В заявлении добавляется, что правила формирования федерального бюджета Ирака обязывают Курдистан передавать свою добычу нефти Багдаду для экспорта.

Отмечается, что сообщения от ОПЕК и «надёжных международных вторичных источников» подтверждают, что в Курдистане ежедневно добывается от 200 до 225 тысяч баррелей нефти «без ведома или одобрения» министерства. Статья 13 федерального бюджета Ирака обязывает Курдистан ежедневно передавать Государственной организации по сбыту нефти Ирака не менее 400 тысяч баррелей сырой нефти для экспорта через турецкий порт Джейхан или для внутреннего пользования, если она не экспортируется.

Сейчас трубопровод фактически готов для перезапуска и проходит тестирование. Однако в треугольнике Багдад — Эрбиль — международные компании всегда может возникнуть новый спор о преференциях.

Вторая возможность для Анкары — снижение активности различных военизированных группировок. Для гарантирования безопасности внешних инвестиций правительство Ирака будет вынуждено соблюдать обязательства и так или иначе наводить порядок.

Турция прежде всего заинтересована в устранении РПК и, вероятно, будет готова даже разместить свои силы безопасности вдоль «Сухого канала» в Иракском Курдистане (часть этой территории и так оккупирована турецкими войсками). В таком случае у Анкары будет дополнительный инструмент влияния в Ираке. 

При этом во внутренней политике Анкара может поделиться выгодами новой инфраструктуры с турецкими курдами. Таким образом она сможет снизить риски антиправительственных бунтов, поскольку местные ячейки РПК всегда используют любой повод для эскалации конфликта. А прямо сейчас экономическая ситуация в стране оставляет желать лучшего.

Источник