Дневник Немощного (главы XXX -XXXII) Совершенный старец. Энтелехия. Геноцид народов

24.10.2021

Глава XXX

В этот вечер у меня была назначена онлайн встреча с нашими эмигрантами, и я весь день думал, что не смогу ее провести, но, с Божьей помощью, к вечеру мне стало лучше, и я нашел в себе силы на эту беседу.
В ходе примерно двухчасовой беседы, после того, как я, по обыкновению, ознакомил наших сторонников с нашими взглядами и идеологией, наряду с другими вопросами мне задали и такой: как я отношусь к тому, чтобы в Грузии (по примеру Греции) православие было объявлено государственной религией.
И, не смотря на то, что я много думал об этом и не раз отвечал на подобный вопрос, эта тема и на этот раз заставила меня крепко задуматься и привела примерно к таким мыслям.
Для начала, поскольку мы находимся в условиях тоталитарной либеральной оккупации, то весь перечень проблем, которые мы обычно обсуждаем дважды в неделю, во время онлайн-встреч с нашими сторонниками, неразрешим до тех пор, пока мы не освободимся от этой оккупации.
Я не раз говорил, что эта оккупация намного страшней и беспощадней для нашего ЭРИ, чем даже этнофашистская оккупация Абхазии и Цхинвали, откуда 400 тысяч грузин были изгнаны за грузинское происхождение – усильями наших сепаратистов, при поддержке либеральных сил Кремля, которые плотно засели там со времен Ельцина, преследующих в нашем регионе общую цель, рассорить, раздробить и уничтожить наши братские народы.
О том, насколько разрушительно действие либерально-глобалистской оккупации остальной части страны для нашего ЭРИ, я на основе цифр и доказательств говорил три года назад в своем теле-обращении, которое можно найти на Ютюбе под заголовком: «Леван Васадзе – Двойная оккупация». Интересующиеся могут посмотреть (1).
Что касается объявления православия государственной религией у нас по примеру Греции – я считаю это крайне серьезным делом, которое необходимо осторожно и глубоко обдумать, во всяком случае, на данном этапе.
Во-первых, хотя у нас больше девяноста процентов населения – крещеные православные и «доверяют патриарху» (что за идиотская формулировка, используемая в вопросниках либеральными социологами!), но, к сожалению, большинство этих людей –христиане лишь номинальные, так как, не смотря на крещение, они не живут церковной жизнью.
Это значит: не ходят в церковь хотя бы раз в неделю, не причащаются даже раз в году (в старину тех, кто не причащался три недели, уже отлучали от церкви), не говоря уже о ежедневном чтении Святого Писания, Псалтыри и житий святых, что является сладостным долгом каждого христианина. Они считают, что православие у них «в крови» и, чтобы засвидетельствовать это, достаточно регулярно произносить тост за патриарха, чокаться и, кроме того, ругать мужеложцев.
Никого не хочу обидеть и никого ни к чему не призываю, так как, давно убедился, что это всё равно ни к чему не приводит, но с тех пор, как развалился Советский Союз, единственная перемена для таких людей заключается в том, что если раньше на панихиде они рассматривали друг друга у подъезда, то теперь им время от времени приходится делать это во дворе храма, а присутствовать в храме при отпевании и молиться за упокой души преставившегося для них просто немыслимо. Такие часто не присутствуют даже не венчании собственных детей, руководствуясь коммунистическим пережитком, что, якобы, «не положено», а вместо этого суетятся вокруг праздничного стола.
Если в данном положении, наше либеральное правительство, ко всему прочему, вдруг, ни с того, ни с сего объявит православие государственной религией, я далеко не уверен в том, что это большинство скажет: «А, ну раз так, буду теперь ходить в церковь». И я не думаю, что таким образом в Грузии умножится истинное христианство, называемое солью земли.
Я скажу вам, что в таком случае умножится. Во-первых – высокомерие той части паствы, которой кажется: раз мы ходим в церковь и носим шапки с крестами, то мы не первые среди грешников. Во-вторых, возрастет процент стремящихся к карьере священнослужителей, которыми любая церковь, как мхом, обрастает в промежуток благополучия, и от которых она очищается лишь в пору гонений, и то на короткое время. В-третьих: в церквах возрастет число чиновников с метровыми свечами, которые, по выходе из церкви тут же примут антидискриминационный закон, или продолжат декриминализацию и культивацию наркотиков и будут без конца позорить имя христианина в условьях либеральной республики.
Кроме того, в таком случае слегка изменится схема дискредитации патриотизма со стороны глобалистов и большой части службы госбезопасности, находящейся под их влиянием, и те фашисты, которых они сейчас финансируют (о чем я писал в одной из предыдущих глав) будут вынуждены «воцерковиться», а это еще хуже, чем было раньше.
И, если подумать, что выиграла сама Греция от этого закона, текст которого я, признаюсь, еще не читал? Разве в Греции извращенцы проводят меньше т. н. парадов, чем в других странах? Разве церковь терпит там меньше нападок, чем в других либеральных республиках?
У нас, если на то пошло, действует целый конкордат, в пределах которого оба субъекта – Церковь и государство – объявлены равноправными, но кто-нибудь читал этот конкордат и входящий в него кодекс взаимоотношений этих субъектов? И разве наша либеральная республика исполнила хоть один из пунктов этого конкордата?
Считается, что в восточном, то есть православном – т.е. правильно славящем Господа христианстве, в лоне единой Церкви есть условное разделение на греко-византийскую, т. е. государственную, и антиохийско-сирийскую, т. е. аскетически-монашескую церковь. Канонически обе едины и обе необходимы обществу, но содержание и история у них разные.
Первая явилась миру, когда Римская Империя погубила сама себя убиением христиан. При виде первомучеников в сердце каждого язычника пробуждался Христос, и этим число христиан лишь множилось.
К концу II века и началу III число последователей двенадцати ловцов человеков в империи возросло настолько, что признание христианства святым императором Константином и святой императрицей Еленой было не более, чем подтверждением действительности.
И Тертуллиан, правда позже впавший в ересь, в своем обращении к сенаторам сказал: вот, вы хотите, чтобы мы, христиане, оставили города империи и перестали быть ее частью, но вы не понимаете, что, если это случиться, вашими городами овладеет тишина, так как вы не ведаете, сколько нас.
Еще до Крестовоздвижения, которое мы отпраздновали на прошлой неделе, за провозглашением христианства имперской религией последовал выход из катакомб десятков тысяч прятавшихся христиан, поколения которых выросли в катакомбах, и также выявление тех, кто их укрывал и кормил всё это время.
Однако, у этих святейших людей сразу же зародилось сомнение, что христианство отныне ждет новая, еще неизведанная опасность: слияние с земной властью, то есть, властью Непоминаемого, компромиссы, связанные с этим слиянием и отказ от готовности принять крест в пустых стараниях построить рай на земле.
Именно тогда эти великие подвижники решили вырваться из оков псевдо-идиллии и, поскольку возвращаться в катакомбы их никто не заставлял, устремились в пустыни – места, где Спаситель постился и был искушаем Непоминаемым.
Тогда и возникла традиция монашества: вначале – сирийско-антиохийская, а после распространившаяся повсеместно, благодаря житиям Антония Великого, преподобного Макария Великого, Афанасия Великого, а, впоследствии, и Савватия Очищенного, святого Зосимы и других. Ими основано главное спасение человечества – монашество, и в мире нет ничего слаще, чем чтение их житий.
Или посмотрим, что происходило у нас в те же века.
Не смотря, на то, что первые христианские общины в нашем Первом Уделе Богородицы, с ее же благословения, были созданы Андреем Первозванным, трижды проповедовавшем в Грузии, во время которых проповедей его сопровождали святой Симон Кананит и святой апостол Матфий, заменивший Иуду Искариота, оба принявшие мученическую кончину у нас, по причине нашего идолопоклонства, продолжающегося и по сей день, - не смотря на это, для распространения христианства среди наших элит понадобилось еще 300 лет.
Вскоре стало ясно и то, что принятие истинной веры на византийский манер святыми правителями – царем Мирианом и царицей Наной, благодаря равноапостольной Святой Нино, всенародного крещения в месте слияния Куры и Арагви и провозглашение православия государственной религией не смогло полностью укоренить в народе христианства.
Уже в конце IV и начале V века почти пол империи охватила ересь монофизитства, то есть учение об единой природе Христа. Навсегда сбив с пути истинного многих наших соседей, она довольно сильно укоренилась и у нас. В нашей историографии принято считать, что у нас она захватила больше половины населения и духовного сословия.
И что же спасло нас от этого отступничества? Антиохийско-сирийская ипостась Церкви, когда с миссией борьбы против ереси к нам явился Иоанн Зедазенийский с двенадцатью ловцами человеков – двенадцатью ассирийских монахов-аскетов. Своей святой жизнью и чудесами они укрепили народ и духовенство в истинной вере и создали тринадцать топосов, тринадцать святых мест, вокруг которых образовалось то, что мы называем традиционной Грузией, плодом которой стала самая долгожительная в мире царская династия Багратиони, правившая 1100 лет и подарившая христианскому миру двенадцать святых благоверных царей – это наибольшее число, которое не смогла превзойти ни одна другая династия в мире.
И как же низко мы пали сегодня, если мы, вместо того, чтобы крепко держаться за их потомков, чудом дошедших до наших дней, мы, следуя советским штампам, обманутые бесовской либеральной пропагандой повторяем: «Какой там царь!» - и считаем себя ужасно умными, обсуждая и критикуя внешность кого-нибудь из потомков рода Багратиони.
А ведь если бы не величайшие заслуги ассирийских отцов в тот переломный период нашей истории, неизвестно, как сложилась бы судьба нашего народа и его верности Истине и, соответственно, кем бы мы были в этнокультурном и личностном смысле, да и были ли бы мы вообще.
Задумаемся над тем, почему сегодня наш народ любит патриарха. Потому, что он совершенный старец – белый и чистый, незапятнанный и неустрашимый перед лицом сильных мира сего, хоть он и добр к ним и всегда молится о них. А теперь посмотрим, кого не любят наши номинальные христиане. Тех людей их окружения его святейшества, кто потерял этот дух подвижничества – не государственного, а духовного, не зависящего от государства.
Таковы и наши современные святые – преподобный отец Гавриил (Ургебадзе) или вифанийские святые отцы, св. Иоанн и св. Георгий-Иоанн.
Пусть никто не думает, что я, недостойный, сомневаюсь в святости и необходимости церковной иерархии – это вторая крайность, в которую впадают многие патриоты, утверждая, что «доверяют патриарху», но нескончаемо хулят установленную церковью иерархию и иереев.
В то же время, я не могу отрицать и того, что нужна империя и император, способные противостоять Антихристу – то, что апостол Павел в своём послании назвал «Катехоном».
Дело в том, что в православном пространстве – в Византии или России – величайшим вызовом для империи является необходимое равновесие Церкви и государства, их неслияние и не очернение друг друга в глазах народа. Никому не удалось так глубоко осмыслить и описать эту трудность, как это сделал гениальный Лев Тихомиров в своем труде «Монархическая государственность», которая, на мой взгляд, должна быть настольной книгой каждого православного государственного мыслителя.
О форме сосуществования государств, подобных нашему, с единоверными империями, я подробно говорил в своем труде «Второй Иерусалим и третий Рим» (2), написанном на русском языке, который я прочел в виде доклада моим русским православным друзьям, как часть моих нескончаемых бесплодных усилий, внести вклад в примирение наших государств, что представляется мне невозможным без восстановления территориальной целостности Грузии.
В целом, спор о том, какой должна быть Церковь – нищей, отстраненной, аскетической и святой, или сильной, богатой, деятельной и помогающей в народу – ведется не только в восточной, праведно славящей Бога Церкви. Результатом того же спора в католической Церкви является школа последователей святого Франциска Ассизского, который, вдохновившись учением Христа, покинул богатую семью и снял с себя последнюю одежду, чтобы отдать ее нищему, и окончил жизнь в аскезе и подвижничестве, и школа последователей святого Доминика, называвших себя «доминиканес», что, благодаря игре слов, означает на латыни «господни псы» (домини канес), и считавших своим долгом, создать сильную и богатую Церковь, заниматься активной благотворительностью и миссионерством во всем мире. И то, к чему привела распря между францисканским и доминиканским орденами, - начавшись с крестовых походов и отрицания обоих Лютером, это продолжилось его протестом и сорокалетней европейской войной, погубившей почти половину населения Европы, окончившейся Вестфальским миром и созданием понятия национального государства, - то, в чьем модерне и постмодерне мы теперь дотлеваем, - всё это говорит о том, что эти две позиции будут существовать до тех пор, пока существуют человеческие общества. И какому-то недоумку, прежде, чем вмешаться в этот спор и болтать всякое против нашей Матери-Церкви, не мешало бы понять, что до того, как он высказал своё, т. н. личное мнение – которое чаще всего состоит из обрывков прочитанного в фейсбуке и его собственной горемычной жизнью в бетонной клетке – в этом мире уже кое-что происходило, и чем больше и глубже он ознакомиться с этими событиями, тем меньше у него останется желания мычать, не промыв себе предварительно рта.
Что же касается подобных оппозиций в исламе – между шиизмом и суннизмом, а так же внутри этих направлений, а так же в иудаизме – особенно, после лжемессианства Шабтая Цви (он же Савватей Леви, или Шабатай Цви) перед султаном, и интереснейших летописей этой дихотомии в иных религиях – конечно же, ни одна, ни десять глав «Дневника Немощного» не смогут всего этого вместить, тем более, что в последние дни я был так слаб, что с трудом смог написать одну главу за пять дней.
Пока я сегодня оканчивал эту главу, начатую вчера, супруга сказала мне, что Мишу Саакашвили только что задержали в Батуми. Так что придется моему измученному взгляду, обращенному кверху, вновь опуститься вниз, как я писал в первой главе. Если мне хватит сил и настроя, я выскажу вам свое мнение и об этом очередном акте либерального спектакля, теперь же хочу пожелать всем спокойной ночи.
__________________________

(1). Леван Васадзе: Телеобращение №17 «Двойная оккупация» https://www.youtube.com/watch?v=nQFaNZDLsng
(2). Леван Васадзе - Второй Иерусалим и Третий Рим. https://www.youtube.com/watch?v=Io3TfP3gHWw

Глава XXXI

Молодой человек – тем более, если он прилежный, работящий, всё равно, земледелец он, учащийся, подмастерье, или военный – в начале своего жизненного пути не всегда многословен. И всегда искренен благодаря генетике, которая сильно влияет на его личные свойства - которые потом развиваются или удручаются при его взращивании (აღზრდა - «агзрда», с мягким «г», которое мы применяем в картули вместо «воспитания» - которое этимологически происходит от «питания»).
Так он ведет себя и за работой в поле, и в столярной мастерской, и в школе, и в бою, и в игре в мяч.
Войдя в возраст, именно такие юноши становятся истинно мыслящими и духовными людьми, которым мы стараемся подражать.
Спаситель, покорно учившийся у отца столярному ремеслу, лишь к тридцати годам начинает свою проповедь, пока спустя три года мы не распяли Его, - и тот, кто думает, что сам он лично не причастен к Распятию и не несет вины, тот никогда не станет христианином.
Конечно же, с Ним никто не сможет сравниться, но этим опытом правильного взросления человечество обладало еще до Его вочеловечения.
«Только то, что есть в сосуде, то и выльется из него» (прим. переводчика: перевод Шалвы Нуцубидзе с маленьким уточнением без оглядки на рифму) – этот глубочайший и один из любимейших мной философских афоризмов из «Витязя в Тигровой Шкуре» именно об этом, и у каждого из нас есть свой случай из жизни, который он может рассказать по этому поводу.
Мой покойный дед, геофизик с мировым именем, профессор Леван Чантуришвили, чье имя я с почтением ношу, к нашему всеобщему удивлению, начал читать лекцию о Теории Гаусса на курсе по теории поля в высшей физике с этого афоризма. Я раскрыл рот и лишь к концу лекции понял, что этот афоризм в точности объясняет теорему Гаусса.
Но для того, чтобы что-нибудь вылилось из сосуда, он должен быть чем-то наполнен. И чем лучшим содержанием наполнит молодого человека семья, родители и он сам, тем лучше будет то перебродившее вино, что выльется из него в зрелом возрасте.
Если он, несчастный, оставленный родителями без внимания, подобно выставленному под открытое небо сосуду, ловит в себя лишь дождевую воду, пыль и насекомых, - занят «клаберством», непотребством, вливанием в себя всяческих отрав, - то из него не то что вино, даже уксус не выльется.
Его ждет загнивание - удручающая и омерзительная картина, которая и снаружи отображается на стенках такого сосуда в виде бессмысленных надписей, нацарапанных на нем. Ничего доброго из такого сосуда уже никогда не выльется.
Такой сосуд не внесут в приличный дом, никто не опрокинет его в надежде получить доброе вино, он до самого конца, до того, как разобьется, так и простоит в том болоте, которое ему кажется свободной жизнью, а если что-то из него и выльется, то это оттого, что он переполнен гнилью, а вовсе не оттого, что его кто-то опрокинул в ожидании чего-нибудь путного (взгляните на наших пожилых либералов, которым все вокруг твердят: «Хватит, уймись хоть теперь!» - но они не в силах замолчать, потому что переполнены гнилью), или, быть может, потому и льется из него, что от такой несчастной жизни весь он пошел трещинами и прохудился, вместо того, чтобы прослужить людям срок, положенный доброму сосуду.
Иная судьба у сосуда или кувшина, попавшего в добрые руки. О нем сначала же заботятся – зная, как его вылепить, как чистить, чем наполнить и как получить вино, - и глина послушно исполняет всё, чего от нее требуют создатель и владелец.
Поэтому сам сосуд или кувшин имеет лишь малую заслугу в том, что в нем настоится – вино или уксус, хотя и это не совсем верно.
«Но напрасны наставленья, если человеку не поможет и природа» (прим переводчика: цитата из поэмы Акакия Церетели «Наставник», перевод Б. Брика с маленьким уточнением без оглядки на рифму) – это еще одна космическая мудрость грузинской культуры, указывающая на важность качества глины, из которой с незапамятных времен изготовляли сосуды (Квеври, Чури и Кувшины) в Шроша, в деревне Ткемловани близ Корбоули, или в нескольких деревнях Картли и Кахети.
Но важна и совесть гончара, то есть родителя, который, оставшись один на один со своим созданием, должен всем сердцем стараться вложить в него добросовестный труд по правильной его подготовке, а не второпях пытаться воплотить в нем собственное искаженное представление об успехе.
Так что, некоторые наполняются гнилью по другой причине. Создатели наспех лепят такой сосуд в надеже продать, менеджером, работником, карьеристом, или даже интеллектуалом – неважно, и поэтому, даже если впоследствии его наполнят добрым содержанием, он всё равно не сгодится, вино в нем не сохранится, не перебродит.
Он или треснет, или, из-за неправильного, недостаточного обжига, не сможет сохранить и явить миру доброе содержание, которым его наполнили родители, вечно думающие о деньгах, или о другом каком-то «успехе», от слова успеть и утеряв в этом успевании истинную любовь и упование на Бога, уподобились Марфе, но в служении не Господу, а самим себе, Марию же и вовсе не считают своей сестрой.
Сотворение из человека подобия Адама, т.е. в Адамиани (примечание переводчика - ადამიანი - «адамиани» - на картули человек, т.е. носящий качества Адама,) это непрерывное дело всей жизни, и каждая оплошность, каждый изъян навсегда остается запечатленным на нем, как на глиняной поверхности сосуда.
А всякое испытание, всякое пламя, которое ему предстоит пройти, это обжиг для принятия человеческой формы, для укрепления, и лишь Господь и с Его внушения слушающий его Родитель знают, с какой интенсивностью вести обжиг, когда сосуд готов и когда следует остановить обжиг.
Но вернемся к достоинствам молодого вина.
Вспомним, что афиняне впервые увидели Сократа юным воином, когда они, побежденные, убегали с поля боя. Их изумило спокойствие статного юноши, который в задумчивости, неспешным шагом следовал за своими убегающими соплеменниками, чтобы сохранить их честь хотя бы ценой собственной жизни.
Его любимый ученик Платон получил своё имя не из-за широких лобовых костей – это свойство у человека развивается с возрастом, по мере облысения и расширения черепа.
Платон получил своё имя еще в юности, в гимназиуме, где он был самым молчаливым и самым лучшим учеником в греческой борьбе, имея на плечах такое широкое плато, что выделялся даже среди своих не менее мужественных сверстников.
Поэтому не думайте, что тот, кто в молодости был воином или борцом, в зрелом возрасте не способен быть мыслителем. Юный воитель – это тот, кто, следуя наставлению родителей и учителей, усмиряет и перебарывает себя, всё равно, где: в армии, в мастерской или за партой.
Пусть порой ему свойственны шалости и ошибки, но и тогда он не сворачивает со своей жизненной колеи, ведущей к конечной цели – с той линии стремления, которую Аристотель, главный ученик Платона и умственный внук Сократа назвал энтелехией (ἐντελέχεια). Это стремление всякого создания к цели, предназначенной ему Космосом (κόσμος), то есть красотой.
Трагедия же материи, по Аристотелю, заключается в том, что все эти создания в этом своём стремлении вольно или невольно сталкиваются друг с другом, тем самым создавая друг другу препятствия на пути к цели, к Тэлосу.
Оступившись со своего пути, – а это происходит с каждым, тем более в молодости: вспомним покаянные молитвы отцов Церкви, где говорится именно о грехах юности, - разумный юноша всё же не теряет своей энтелехии и, приняв наказание как должное, выправляет свой путь напряжением воли и усиленным смирением.
А юношу, погрязшего в безделье и следующему только собственным желаниям, вскоре сама жизнь поставит на место – только ему после этого уже не стать ни воителем, ни мыслителем.
Поэтому доброе вино получится из того, кто молча и терпеливо проливает пот на своей стезе ученичества и, не смотря на возрастающий успех, не теряет главного: любви к Богу и страха Божьего, что, в конечном счете, одно и то же. Это не страх наказания, а страх перед тем, чтобы не стать соучастником и продолжателем Распятия Господня, т.е. умножителем Его мучений.
Гнилью же наполнится тот, кто в юности не трудится, не молчит, хотя бы сам с собой, или тот, кто не замечает того, что без труда и учебы его «вера» пуста.
Из этих двух впоследствии получаются бесы и мнимые патриоты. И те, и другие подступают к сосуду с молодым, еще не перебродившим, но добрым вином, силясь и его наполнить смрадом и мерзостью, или вовсе его уничтожить.
Так было, так есть, и так будет и в жизни наших детей, ибо «Только то, что есть в сосуде, то и выльется из него».

Глава XXXII

Продолжаю время от времени использовать свои труды прошлых лет и предлагаю вашему вниманию свои давние, слегка переработанные мысли о том, с чем мы боремся, на мой взгляд, ничуть не потерявшие актуальности.
Сегодня мы поговорим о том, что нам не нравится в Западе. Нас часто обвиняют в том, что мы боремся с Западом, не любим США, Европу и, соответственно, провозглашают нас «агентами России». Всё это ложь. Дело в том, что мы – те, кто любят традицию, национальные ценности, христианские святыни, самобытность (я причисляю себя к этим людям) – боремся против тоталитаризма, не миримся с тем многоликим, бесстыдным и глупым распутством, которое нам пытаются навязать.
Нам намного дороже право каждой отдельной страны, устроить свою жизнь по собственному желанию. Тоталитаризм это специфический термин, требующий разъяснения. Его основы берут своё начало 300-350 лет тому назад в Новом Времени, т.е. в Модерне, когда в уважаемых европейских странах зародилась идея того, что Бог не является центром вселенной.
На каком-то этапе западные народы отринули ту парадигму, тот закон, которому человечество следовало тысячи лет в различных религиозных системах, в разных географических условиях.
У этого были исторические причины. Каждая из этих культур шла к отрицанию Бога своим путем: Мартин Лютер, переведя Библию на немецкий, отступился от католицизма, начал реформацию и создал протестантскую церковь, и война между двумя церквами уничтожила 40% населения Европы, насильственным, жесточайшим путем произведя секуляризацию населения.
В Великобритании этот вектор проложили английские и шотландские просветители и реформаторы: за философией Джона Локка последовала экономическая теория его ученика Адама Смита и литература и философия Френсиса Бэкона. Это имело сильное влияние.
Во Франции, начатое Вольтером и Жан-Жаком Руссо, продолженное Маратом и остальными революционерами, всё это завершилось Французской Революцией, которая внесла в мир невероятные стандарты жестокости и т. н. прав человека. Чего стоит один лишь вандейский геноцид, когда женщин, детей и до 10 000 священнослужителей убили, искромсали и бросили в реку, таким образом утопив в крови противников революции, и так далее.
Иными словами, Традиционный Мир был опрокинут с ног на голову, именно в западных странах это приняло форму лавины, в конце концов, вылившись в либерализм, в центре которого находится искусственная концепция французского философа Рене Декарта об индивиде. Не думайте, что «индивид» это подлинная, естественная концепция, - она вымышлена, и в основе ее лежит искусственно созданное латинское слово, означающее «неделимое» - individuum.
Назовем это первым модернистским политическим пространством или теорией. Позднее, в 19-ом веке возникла вторая тоталитарная система, противоположная первой, и, можно сказать, аккумуляция ее произошла в учении Карла Маркса; правда, и до Маркса в этом направлении было много мыслителей, но в Марксе произошла, так сказать, кристаллизация этой идеи.
Представьте себе, марксизм зародился и укрепился именно в Запарной Европе. Ведь и сам Карл Маркс был европейцем, немецким евреем (говоря это, я никоим образом не намекаю на антисемитизм, абсолютно чуждый грузинской культуре).
Маркс утверждал, то главное не индивид, а единство, но единство он понимал не как единство перед Богом, как это было в традиционной культуре: он так же создал искусственную концепцию – концепцию класса, классовой борьбы, буржуа угнетает пролетариат, да здравствует пролетариат! Так произошел марксизм.
Третья тоталитарная теория, явившаяся нам в виде фашизма в Италии и впоследствии укоренившаяся в Германии в виде нацизма, противоположна обоим предыдущим – господству индивида и господству класса.
Мы помним, в какую беду это вылилось, помним Адольфа Гитлера с его супрематизмом или превосходством одной расы или нации над другими.
Так вот, все эти три политические теории созданы одним и тем же автором.
Я в этом глубоко убежден и на днях, вероятно, будет выложена в интернете моя беседа с друзьями, которую мы назвали «Три всадника Апокалипсиса», и те, кто интересуется, смогут посмотреть видео. В этой беседе я постарался доказать, что во всех трех случаях явственно угадывается одна режиссура, у них один физический автор в лице некой общественной организации, и в ходе беседы я так же постарался обозначить, что ждет нас в будущем.
На мой взгляд, будет и четвертая тоталитарная теория, и вот, почему: все эти три идеологии, в сущности, близнецы и дружны между собой, не смотря на вражду, затеянную для отвода глаз.
Мы помним, как сперва первая и вторая, то есть либерализм и марксизм, уничтожили фашизм, а после первая убила вторую, то есть либерал-капитализм убил марксизм, представ нам последней, безальтернативной «красотой.»
Вот уже 25 лет, как вся планета, в том числе и мы, живем под гнетом этой тоталитарной гегемонии.
Отчего же все эти три идеологии являются тоталитарными и отчего они так похожи друг на друга, хотя, казалось бы, враждуют межу собой?
Первый признак их родства – ненависть к христианству. Время от времени они обманывают нас: либералы станут утверждать, что они не против Христа, и фашисты ходили с железными крестами, и марксисты говорят что социальная справедливость именно в том, что говорил Христос.
Однако, на самом деле, все три эти идеологии уничтожают Церковь, борются против священников и религии, в первую очередь, против христианства.
Второе, в чем они похожи, как близнецы, это стремление к господству над всем миром. Кто-нибудь возразит мне, что и Александр Македонский и Наполеон, и любой император хотели господства над миром. Да, это так, но они хотели распространения по всей земле своей единоличной державы. Ни у кого из них не было идеологии и, как мы видим, их империи распались сразу же после их смерти.
Мы же говорим о воцарении идеологии. Каждая из этих трех утверждает, что она одна должна господствовать над вселенной, поскольку она самая лучшая. Каждая из них говорит, что освобождает людей - от семьи, от попов, от устаревших стереотипов: «Я принесу вам счастье, я охраню вас от двух остальных теорий и освобожу вас!»
И третье, чем они похожи, как близнецы, это обещания земного счастья. Этого не делает ни одна традиционная религия, которые мы почитаем – ни ислам, ни иудаизм, ни буддизм, ни индуизм, ни христианство.
Религиозные системы народов мира не обманывают человека, не прельщают пустыми обещаниями: «Иди за мной, еще немного, еще чуть-чуть, сейчас появится хороший лидер, осталось совсем немного, и счастье воцарится на этом свете».
Традиционная религия прекрасно знает, что это неправда. Повторим еще раз: эти три свойства – стремление к тоталитаризму, ненависть к христианству и обещание земного счастья – являются бесспорными симптомами того, что и либерализм, и марксизм, и фашизм это три разные вариации яда, приготовленного в лаборатории одного автора.
Так чего же мы хотим от Запада? Запад здесь не при чем. Они не верят, лгут, но нас же при этом считают агентами Кремля.
Я люблю культуру США и собираюсь говорить об этом в своих последующих телеобращениях (скажу без хвастовства: некоторые из нас знакомы с американской и европейской культурой, литературой и философией на таком уровне, какой либералам и не снился).
Лично я считаю, что от последнего оставшегося чудовища, - марксизм еще остался местами, на Кубе и в Северной Корее, отдельные формы фашизма тоже остались (об этом поговорим в другой раз), - но от гегемона, властвующего над нами последние 25 лет, либерал-капитализма, который провозглашают незаменимой, абсолютной «красотой», которая будет всегда, в первую очередь, страдает любимый мной американский народ, так же любимый мной французский народ (я очень не люблю слово «Европа», и об этом мы тоже поговорим в ближайшее время), страдают немецкий и английский народы.
Ни в коем случае не подумайте, что мне они ненавистны: как можно ненавидеть нации, создавшие такие великие культуры? Напротив, мы их уважаем, сочувствуем им и считаем, что все мы общими усилиями должны освободиться от этого чудовища.
Стоит только высказаться против этой идеологии, нас тут же называют агентами Кремля, или, обратите внимание, фашистами или коммунистами. Почему так происходит?
Это тоже вполне естественно. Тоталитарная идеология и люди, поддавшиеся ее гипнозу, или ее циничные шпионы всегда мыслят с одним и тем же подходом: если ты не находишься в их системе координат, то есть, если ты не либерал, то кто же ты? Разумеется, агент Кремля.
Даже Дональд Трамп «оказался» агентом Кремля, так какие шансы имеем мы, вступая в борьбу против либерализма и его убийственной идеологии?! Повторюсь: либерализм ежегодно убивает 45 миллионов детей в материнской утробе посредством абортов. Это намного больше числа убитых фашизмом и коммунизмом.
Ребенок в животе у матери живой, посмотрите на YouTube-е, что с ним происходит, когда внутрь входит нож, чтобы безжалостно вырвать его. Если взять Холокост и обе мировые войны, всё это вместе не дало столько жертв. С тех пор, как аборт стал средством массового убийства, на земле уже было уничтожено более полтора миллиарда детей.
А сколько убивает фармакологическая мафия, наркоиндустрия? Именно с этим мы и боремся. Невозможно объяснить это человеку, глядящему на тебя с сомнением, пока он сам не догадается (об этом я тоже собираюсь поговорить в своём телеобращении), с какой мошеннической идеологией имеет дело, и как она обманывает людей. До тех пор его, к сожалению, не убедишь.
Что поделаешь, мы всё равно должны говорить правду и стараться докричаться не фанатичными, агрессивными методами, а цивилизованной, разумной беседой.
Еще один пример: на пике своей гегемонии тоталитарная идеология маниакально контролирует средства массовой информации. Она утверждает, что хочет нашего счастья и свободы, уверяет, что она за плюрализм, но горе тому, кто осмелится не согласиться с какой-нибудь из ее доктрин. Плюрализм и разнообразие мнений сразу же забывается.
Помню, в конце 80-ых годов, накануне распада Советского Союза, в здание телевидения даже муха не смогла бы проникнуть, а журналисты коммунистической эпохи сразу же перебивали любого, осмелившегося сказать лишнее в эфире. То же самое происходит и сейчас.
Наши несчастные журналисты, приносящие нашей стране даже больше вреда, чем политики, прекрасно знают, что в рамках либерализма нет, и не может быть никакой свободы слова. Их так запугивают, так прорабатывают, что никто из них не посмеет объявить, что мужеложство это стыдно, что права человека и возвеличение собственного «я» не главное в нашей жизни!
Об этом я так же подготовлю отдельное телеобращение. Очень не люблю называть конкретные имена, и на этот раз воздержусь. Обращаюсь ко всем нашим знакомым и бывшим друзьям, тем, кто владеет телевидениями и творит столько бесстыдства под гнетом западного либерализма, попирают свободную мысль и подстилаются под диктатуру этой глупости.
Я обращаюсь к вам, мои бывшие друзья и знакомые, родственники тех, кто взял людей на рабочие места на этих телевидениях: либерализм рушится, и вы еще будете свидетелям обвала этой тоталитарной гегемонии.
Подумайте о том, как вы поступаете, как вы обманываете, травите и сводите с ума грузинский народ. Или покиньте эту систему, или не ведите себя так! Мне понятно, что делает с вами либерализм, находящийся на пике своего развития. Это временный пик, поверьте, он не продлится. Но ведь и вы должны хоть чего-то стоить!
Такое шутовство, такое подхалимство, такая трусость – это ведь стыдно! Другие народы хотя бы борются. А вы поступаете так же, как грузинские большевики, обогнавшие русских и еврейских большевиков. Вы тоже обогнали всех, махнув рукой на совесть и всё прочее. Уверяю вас, так нельзя. Ведь вам еще придется жить в этой стране, в пост-либеральную эпоху, которая близится, и о которой я вам обязательно расскажу.

Перевод: Тамар (Тата) Котрикадзе

Вы здесь

Дневник Немощного (главы XXX -XXXII) Совершенный старец. Энтелехия. Геноцид народов

Глава XXX

Глава XXXI

Глава XXXII