Польский вопрос. Раздел Украины?

О Польше. План передачи Западной Украины Польше существовал еще до начала СВО, когда Запад рассматривал еще только вероятность такого конфликта. НАТО считало, что Россия уничтожит центр командования в Киеве в самом начале СВО, и это должно было послужить отмашкой для Польши. С этим был связан и  перевод посольств из Киева во Львов.

Стратегия Россия, сосредоточившейся на Донбассе и на освобождении Новороссии, и некоторое затягивание операции в результате санкционированной Киевом террористической (сирийской) стратегии нацистов на Востоке Украины, а также отвод русских войск от Киева, скорректировали начальный план. На какой-то момент Западу показалось, что русская атака захлебнулась. В такой ситуации польский сценарий был отложен. 

К нему снова обратились после жалкой сдачи в плен неонацистов из запрещенного в РФ «Азова». Стало понятно, что Донбасс, а затем Новороссию Россия рано или поздно освободит, а нацистский фронт вот-вот посыпется.  В этот момент Запад и обратился опять к плану «Западная Украина в составе Польши». Визит Дуды и беспрецедентные шаги Зеленского по интеграции Украины с Польшей – фактически отмена границы,  являются переломным моментом. План, готовый с самого начала, снова стал актуален. 

С одной стороны, это существенно упрощает задачу России. Теперь всем очевидно, что западенская линия в украинской политике дошла до критической черты, и выбор отныне не между «незалежной Украиной» и возвращением Новороссии в Россию, а о том, где будут жить украинцы – в России или в Польше. Так реализуется мечта о ЕС и НАТО. 

Но для Восточной Украины это вообще не приемлемо. Наконец-то здесь всем станет ясно, для чего пришла Россия. А это значит, возродится пророссийское подполье и могильщиков Украины патриоты начнут понемногу истреблять самостоятельно. 

Определенное сопротивление появится и на западе Украины, но пока не понятно, что возобладает – рабское стремление в ЕС и НАТО или прямодушный украинский национализм. Впрочем, это имеет второстепенное значение – Киевом управляют из Вашингтона, местное население и его настроения не имеют никакого значения. Россия же выступает как освободительница единого русского народа, чем она и была с XVII века.

Видимо, именно поэтому и встал столь остро вопрос об автокефалии УПЦ и запрете МП РПЦ на Украине. Все указывает на то, что ускоренным темпом готовится интеграция в Польшу.

Этим можно было бы воспользоваться, если бы речь для нас шла только о Новороссии. Территорию от Одессы до Харькова мы освободим и так или иначе присоединим. Это уже не обсуждается. Западная Украина в составе Польши на первый взгляд – это приемлемо. Нам – наше, а вторая половина несостоявшейся Украины отходит туда, о чем мечтала.

Но есть и другая сторона. 

Во-первых, НАТО в таком случае  все же расширится в нашем направлении и существенно. Пусть не в полном масштабе, но в половину. 

Во-вторых, введение польских войск будет означать прямое участие НАТО в конфликте, а значит, все переводится на новый уровень эскалации. Вероятность использования ядерного оружия возрастает. Снова встает вопрос о красных линиях, которые Россия устанавливает с таким трудом и такой ценой. А определять границы между Восточной и Западной Украиной, точнее между Польшей и Россией придется в боях с натовским контингентом. А это в высшей степени проблематично и рискует перевести ситуацию в разряд Третьей мировой. 

И наконец, в третьих. Россия, согласившись на аннексию Польшей Западной Украины, утрачивает – пусть пока не очевидный многим – статус друга и освободителя братского украинского народа. Государства «Украина» больше нет, но украинцы-то есть, и православные украинцы есть, и на Западной Украине их по прежнему большинство. Это проблема. Получается, что мы размениваем «свою» половину украинцев, на «чужую». А это сделка, а не исполнение освободительной миссии.

Как частный момент: отход Западной Украины Польше может служить прекрасным аргументом, чтобы пленные украинцы не просто по принуждению, а со рвением и яростью встали на нашу сторону и под нашим началом пошли освобождать то, что они считают «своей землей». 

После визита Дуды Москве приходится решать новую дилемму. Как отнестись к прямому включению Польши в войну против нас? 

Исторически Российская Империя, а затем и СССР расширялись в западном направлении поэтапно. У Польши и Османской Империи отвоевывались одна зона за другой – вплоть до Великой Отечественной войны, когда в состав СССР вошла и Западная Украина. Конечно, это не линейный процесс – были и разделы Польши, которая вся оказывалась на столетия под прямой властью России. А еще раньше были бои за Киев между Владимирскими и Галицкими князьями. Были и многократные попытки установления на Западной Украине отдельной от великорусской митрополии. Украина – это фронтир, зона между двумя цивилизациями --- русской (евразийской) и западно-европейской, а ранее между тремя – еще и турецко-исламской, у которой Российская Империя и отвоевала Новороссию, заселив своими, как великорусским крестьянством, так и братскими малороссийскими казаками.  

Поэтому переходить из рук в руки – это судьба Украины. Отсюда и двойная идентичность – то она русская, то она антирусская. Отсюда верность и предательство, глубоко укорененные в культуре фронтира. Тарас Бульба и его сын. Богдан Хмельницкий и Мазепа. Граница проходит по семьям, по сердцам.

Активизация роли Польши в конфликте обостряет градус войны России с Западом, цивилизации против цивилизации. 

Теоретически есть два решения: 

·      согласиться на раздел Украины, постаравшись забрать как можно больше, и допустив, что Польша действует не от имени НАТО, а от себя;

·      или идти до конца с риском перевести конфронтацию на уровень ядерного противостояния.

С самого начала СВО я допускал, что мы подойдем в какой-то момент именно к этой дилемме. Но мне казалось, что это выдвинется на первый план в ходе боев за Киев. События же разворачиваются по несколько иной логике, что не отменяет базовых геополитических закономерностей, лишь всякий раз оформляет их оригинальным и непредсказуемым образом. На то она и живая история, чтобы и следовать линиям судьбы, и отклоняться от них. Если ставить вопрос об окончании СВО и каких-то переговорах до полного освобождения Новороссии, это чистое предательство – такое может отстаивать только «иностранный агент». Но вопрос о Западной Украине не является столь однозначным. 

Если бы не риск ядерной войны, я бы склонялся к установлению контроля надо всей территорией Украины. Это совпадает с заявленными Президентом целями СВО – демилитаризация и денацификация – чтобы их реализовать, необходим полный контроль над территорией.  Понятно, что мы получили бы внутри своей территории мину замедленного действия, но после эксцессов, неизбежных в ходе военных действий, для нормализации и Восточной, и Западной Украины в любом случае потребуются чрезвычайные усилия с нашей стороны. Все стало слишком жестоким и кровавым, чтобы надеяться на простые решения. Вся Украина -- это вызов самому нашему бытию, и если мы справимся с Восточной, то как-нибудь справимся и с Западной. И что очень важно – сохраним Церковь. 

Но при этом, ограничиться освобождением Новороссии – вместе с Киевом или без него – не было бы прямым «предательством». Этот план можно рассматривать, не предавая русскую судьбу. Здесь есть место политическому реализму, взвешиванию за и против, учету последствий. А вот для того, чтобы начать СВО – такой возможности не было. Это вопрос быть или не быть, и он решен в пользу быть.Позиции предателей сломлены, и самое главное решение принято необратимо. 

С Польшей же ситуация иная. Но в каком-то смысле не менее напряженная. Если долг патриота -- требовать от власти полного освобождения Новороссии независимо ни от чего, то в ситуации  с Польшей, на мой взгляд, долг патриота принять  то решение, которое сделает верховный Главнокомандующий. 

Истинная Победа начинается с момента освобождения Новороссии. А дальше как Бог даст.