Ливанская проблема – это проблема США

 Сейчас Ливан переживает страшнейший кризис. В марте там случился дефолт, с августа начались протесты, правительство ушло в отставку. Сможет ли страна выбраться из нынешнего кризиса, почему это происходит и что ожидать в дальнейшем?

–– Давайте рассмотрим ситуацию в Ливане несколько шире, потому что Ливан столкнулся с жесточайшим кризисом не сегодня, не вчера. Я рассматриваю все события в Ливане последних десятилетий, учитывая общий контекст и взаимосвязи. Во-первых, вспомним Ливан с 1974-го по 1988-й год. Мирное государство, красивое, которое называли ближневосточной Швейцарией – это был центр информации для всего Ближнего Востока. Там концентрировались все информационные агенства мира, банковская система, которая обслуживала практически весь арабский мир. И вдруг – в мае 1974-го, а затем основательно в марте 1975 года – началась гражданская война.

Какие мотивы были у тех, кто развязал эту братоубийственную войну? Именно братоубийственную, поскольку в войне 1975 года фронт проходил между исламопатриотическим крылом ливанского общества и правохристианским. Правохристианская часть опиралась на поддержку западных стран – США и даже Израиля. Не просто информационную и политическую, но и военную. А исламопатриотическая, которая включала в себя и суннитов, и шиитов, и левые прогрессивные силы, включая Компартию – на поддержку Советского Союза, в основном.

И учитывая, что в те годы мир был разделён на два геополитических центра – Советский Союз и США, – то, безусловно, это была арена борьбы людей, ориентированных либо на СССР, либо на Штаты, в разных формах и пропорциях. Отношения с Советским Союзом, откровенно говоря, были очень слабые. Сунниты всегда удерживали за собой пост премьер-министра, шииты – пост председателя ливанского парламента, только марониты руководили страной с поста президента. У Советской стороны, при такой жесткой привязки Ливана к Западу, не было никакого влияния в этой стране. То есть бороться Западу с советским влиянием не было необходимости, потому что там не было такого влияния.

Я напомню вам инцидент, когда какие-то военные разведчики, в 1970 году, попытались где-то договориться с ливанским летчиком, который должен был перегнать самолёт «Мираж» в социалистические страны для того, чтобы украсть технологии. Ну, это был технический шпионаж, прямо скажем. И при передаче денег сотрудники наших военных ведомств были схвачены. Один даже был ранен при перестрелке. Инцидент в 70‑е годы имел колоссальный резонанс внутри страны, и это дело с «Миражом» было одним из таких эффективных способов ещё дальше отдалить Ливан от Советского Союза, что и было успешно сделано. Я начал работу в Ливане в качестве культурного атташе именно в 70-м году, поэтому это всё случилось на моей памяти.

Возникает вопрос: почему страна, привязанная прочно к Западу, вдруг ввергается в такую междоусобную бойню, где половина Ливана вынуждена опираться на поддержку Советского Союза? Не только политическую, не только информационную, но и военную. Мы участвовали там, поддерживая военные подразделения левопатриотических исламских группировок.

Ответ на этот вопрос совершенно очевиден. Ливан был процветающей и открытой страной, чем его жители очень гордились. Открытой без каких‑то ограничений в области прессы. Это был рай, его называли Швейцарией Ближнего Востока. Но когда я приехал в первый раз в Швейцарию, я понял, что Швейцария и близко не соответствовала Ливану – процветающему, богатому. Все деньги ближневосточных шейхов концентрировались в виллах Ливана, в горах ливанских.

Это была сказочная страна. Центр, где было Casino du Liban – это был игорный центр всего Ближнего Востока. Не надо было ехать в Лас-Вегас, можно было приехать в Бейрут.

Так что же ввергло Ливан в 1974 году в эту войну? Обратимся к истории. В 70‑м году, под давлением Израиля и американцев, иорданские власти развернули борьбу внутри собственной страны. Даже не борьбу, а военные действия против Организации освобождения Палестины. Почему именно в 70-м году? Потому что в 68-м проходило становление этой организации. Палестинцы объединились в единый центр с помощью Египта и его лидера Гамаля Абдель Насера.

И когда эта объединённая палестинская организация получила признание со стороны Советского Союза, со стороны ведущих арабских государств – Алжир, Египет, Сирия, Ирак, Южный Йемен – это дало толчок развитию палестинского движения, его борьбе за национальные права палестинского народа. Более того, Организация освобождения Палестины вышла на международную арену.

Я напомню, что именно ввиду преследования палестинского народа в 1974-м году на Генеральной Ассамблее ООН по инициативе одного из советских дипломатов был внесен и принят проект резолюции, осуждающей сионизм как форму расизма и расовой дискриминации. В 1992-м году после падения Советского Союза первой внешнеполитической инициативой «нашего» министерства иностранных дел Андрея Козырева было отменить эту резолюцию, что и произошло.

Это был единственный случай в истории ООН, когда принятая, одобренная резолюция была отменена. Такого больше не было никогда – раньше не было и вряд ли случится в будущем. Это бы беспрецедентный случай. Но так или иначе, в 1970-м году Гамаль Абдель Насер привозит в составе египетской делегации Ясера Арафата в Москву и представляет его как лидера палестинского движения Леониду Ильичу Брежневу – это исторический факт.

 И тут Израиль и американцы принуждают, на мой взгляд, иорданского короля. А он достаточно дружественно относился к Советскому Союзу, у нас всегда были прекрасные отношения с Иорданией. И он предпринимает меры по ограничению деятельности Организации освобождения Палестины в Иордании. Начинаются военные действия, Амман находится в военном положении, идут перестрелки, даже артиллерию применяют.

И куда, в этих условиях, Арафат и руководящие органы из полков ООП были вынуждены переместиться? В Ливан. В любой другой арабской стране они не могли бы найти аналогичного статуса, потому что любая арабская страна стремилась заполучить Организацию освобождения Палестины как козырь в политических отношениях. И любая страна, которая держала бы в руках палестинскую карту, получала бы неимоверную поддержку. 

То есть получается то, что сейчас происходит в Ливане – имеет прямое отношение к проблеме в Палестине?

–– Абсолютно верно. Когда Арафат с руководством ООП покидают Иорданию, происходит Чёрный сентябрь – вы помните этот исход, эту кровавую драму? Когда в ответ некоторые палестинские организации экстремистского толка начинают применять экстремистские методы борьбы и практикуют терроризм, захваты гражданских самолётов, захваты пароходов. Вспомним Мюнхенскую Олимпиаду... И после этого Организация освобождения Палестины вынуждена переместиться куда-то, и она не могла переместиться ни в Ирак, ни в Алжир, ни в Йемен. Они были готовы помочь палестинским организациям, но на условиях подчинения их местным властям.

Арафат всегда отличался тем, что балансировал между всеми арабскими странами, он старался сохранить независимый статус своей организации. И это давало ему возможность не стать орудием в чужих руках. Опасения Арафата диктовались несколькими факторами. Прежде всего, он понимал: как только он становится орудием в руках одного из государств, это государство будет использовать палестинский фактор в переговорах с Израилем.

А у Арафата была задача сохранить независимый статус этой организации и выйти на международную арену. И он достиг этого в 1974-м году: наряду с принятием упомянутой выше резолюции, ООП также была признана Генеральной Ассамблеей единственным законным представителем арабского народа Палестины. Эта фраза – «единственный законный представитель» – уже внушала не ужас, не страх, но консолидировала палестинский фактор, который обеспечивал в дальнейшем борьбу палестинцев за свои национальные права.

И когда Арафат переместился вместе с ООП, все палестинские организации связанные и с Сирией, и с Ираком, и с Ливией, переместились с ними. Я имею ввиду и Народный фронт освобождения; и, созданный к тому времени, Демократический фронт освобождения; и Народный фронт главного командования; и Арабский фронт освобождения. Все эти организации, так или иначе, поддерживались отдельными арабскими государствами, они все были вынуждены переместиться в Ливан. Который, как я напомню, был открыт для всех.

Это была процветающая страна, где местные власти симпатизировали палестинцам. Потому что там было суннитское правительство; например, такие деятели, как Рашид Караме. Там были христианские организации, левопатриотические структуры и компартии – и все они сочувствовали Арафату, палестинцам. Они создали социально‑политическую базу внутри Ливана. Были созданы около пятнадцати лагерей палестинских беженцев, начиная от Триполи с севера и кончая Эн-Накурой рядом с границей Израиля. В Бейруте было огромное количество беженцев.

Палестинцы обосновались в Ливане в 1970­­­–1974 годах. И когда в 1974 году ООП получило такой толчок на международной арене, оно стало очень опасным политическим фактором в борьбе против Израиля за решение палестинской проблемы. И вот в этих условиях процветающий Ливан становится объектом внешних нападок, внешней агрессии.

Гражданская война в Ливане началась в марте 1975 года. Хотя еще в 1974 году были возмущения против палестинских лагерей внутри Ливана. Но только они носили локальный характер, и это были столкновения между ливанской армией и вооружёнными палестинцами. А в 1975-м уже началась война: после расстрела мирного автобуса, который возвращался с годовщины создания Демократического фронта из Сайды в Бейрут. По дороге мирных людей, с песнями возвращавшихся домой, расстреляли некие автоматчики. Всех пассажиров этого автобуса.

И после уже начались военные действия, страна разделилась пополам и завязалась кровопролитная борьба – на почве попытки уничтожить палестинское движения сопротивления, уничтожить Организацию освобождения Палестины, как политический фактор на международной арене, влияющей на глобальный баланс сил. Это было противостояние между Америкой и Советским Союзом, который реально угрожал политическим интересам Израиля в арабском мире и на границах с Израилем.

Конечно, после Черного Сентября в 1970-м в Иордании, Бейрут был обречён на то, чтобы стать вторым пунктом, в котором палестинское движение было накрыто преследующим его врагом. Началась гражданская война. Она продолжалась до 1988‑1989 годов. В 1988-м шли последние бои, потом произошло замирение, но сколько жертв, сколько разрушений было за это время! Противостояние длилось больше 10 лет: около 14‑15 лет шла разрушительная гражданская война.

 И это ввергло страну в экономический кризис, из которого она не вылезла?

–– Это был первый лишь этап. Затем Ливан вышел из этой трясины, восстановил экономику. Премьер-министр Рафик Харири, который был саудовским гражданином, связанным с королём Фахдом, приехал в страну и возглавил правительство. А он сам родом из Сайды, из беднейшей суннитской семьи на юге Ливана. Он возглавил правительство, будучи уже миллиардером, и восстановил Бейрут.

Сегодняшнее лицо Бейрута – это продукт деятельности Рафика Харири. Инфраструктура – он проложил дорогу с мостами на юг до Сайды, до Тира. На север до Триполи, где были очень плохие дороги, извилистые, были постоянные пробки… Он построил великолепные автобаны, трассы. Внутри Бейрута появились разъезды. Ливан начал восстанавливаться, вернул себе статус регионального банковского центра.

И в 1982-м, после израильского вторжения, тоже смогли восстановиться. Потом 1986‑й год – повторное вторжение, когда Израиль вторгся на территорию Ливана, и уже начались полномасштабные военные действия. Тогда всё палестинское руководство покинуло Ливан – Арафат уехал в Тунис, там находилась штаб-квартира, военное подразделение. Демократический фронт уехал в Южный Йемен. Политическое руководство переместилось в Дамаск. Народный фронт – тоже в Дамаске. Арабский – в Багдад. В Алжир. Все разъехались.

На этом месте, на волне противодействия израильской оккупации в Ливане 1982-го, зарождается вторая сила – антизападная, антиизраильская; национальное освободительное движение на базе шиитской конфессии. А шииты традиционно проживали южнее Бейрута, южнее Мухтара. На границе с Израилем. Шиитская организация получает поддержку – прежде всего из Сирии, а на втором этапе уже и из Ирана. И появляется организация Хезболла.

Хезболла создана как ответ на израильскую агрессию в Ливане. И дело не в идеологии. Это продукт противоборства против иностранной агрессии, оккупации Ливана израильскими войсками. Вот что надо понимать. И этот факт затушёвывается. Как только Ливан становится неподчинённым мировой элите, он сразу становится объектом агрессии Соединённых Штатов.

Так и произошло в 2006-м году. Когда целый месяц Израиль уничтожал инфраструктуру, не взирая ни на какие внутренние разделения, не отличая правохристианский или исламопатриотический фронт. Для Израиля – это были все ливанцы, одинаковые. Наносились авиационные удары по маронистским, по христианским кварталам. Ашрафия в Бейруте, где живут в основном христиане-марониты, которые сотрудничали в гражданскую войну с Израилем, подверглась агрессии. Также был уничтожен Башир Жмайель и многие другие лидеры правохристианских военных формирований.

В борьбе против Ливана была избрана следующая тактика. Убивали всех ливанских политических деятелей за период гражданской войны и после 1985 года. Где вы найдёте в мире ещё одну страну, когда за столь короткий промежуток времени был убито два президента страны, придерживающихся разных политических взглядов? Но они оба был марониты, христиане, католики. Башир Жмайель вообще являлся ближайшим союзником Израиля – и был убит. Президент Рене Моавад тоже был убит.

За что был убит Башир Жмайель? Это произошло после встречи в пограничном пункте Накура, что южнее Тира: это южная приграничная точка, населённый пункт возле Израиля. Там состоялась встреча с Ариэлем Шароном. Башир Жмайель, только что избранный президентом Ливана, встречался с руководителями Израиля, они должны были обсудить приграничные вопросы. Израиль попытался диктовать Баширу Жмайелю свои условия о политической системе в Ливане, навязывая дальнейшее поведение ливанских властей.

Башир Жмайель был молодой, энергичный, 10 лет провёл в боях против исламопатриотических сил. И он послал куда подальше Ариэля Шарона. Как только он отказался выполнять условия израильских властей, через две недели в сентябре месяце он был убит. Президент. Избранный. На его место был избран тогда его родной брат Амин Жмайель, которого я хорошо знаю, он мой хороший знакомый. Мы с ним встречались несколько раз уже после того, как он ушел с этой должности.

Затем убивают Рашида Караме. Это суннит, пять раз он был премьер-министром Ливана в разные годы, с короткими перерывами. Это был человек, который являлся приверженцем идеи арабского единства. Человек, который не разделял левые убеждения. Он говорил: «Я сторонник Гамаля Абдель Насера». Вот тот курс, который проводил Египет в те годы. Он был сторонником дружбы или сотрудничества с ведущей арабской страной того периода. Его убили в вертолете, заложив взрывчатку под сидение. Так был уничтожен премьер-министр.

Затем уничтожаются другие лидеры. Убит Камаль Джумблат – лидер левопатриотических сил. Он возглавлял основные вооруженные формирования левопатриотического блока. Затем руководство взял на себя Валид Джумблат – его сын. Советский Союз рассматривал эту структуру как основную силу, которая борется за национальную независимость Ливана.

Властей реальных не было, потому что правохристианский блок не признавался левым. Правые не признавали левых, и царило безвластие. И в этих условиях Советский Союз оказал мощнейшую военную поддержку Валиду Джумблату (уже после смерти Камаля Джумблата), ливанской Компартии и тем исламопатриотическим силам, которые формировались вокруг него.

Вот факты, которые, в общем-то, показывают, что Ливан стал объектом экономического уничтожения, уничтожения внутриполитической стабильности. Это была борьба с Ливаном. Но не ливанцев с ливанцами. Они очень миролюбивый народ – и христиане, и мусульмане, и шииты, и сунниты, друзы, православные, католики, армяне. Двести пятьдесят тысяч армян проживало только в одном Бейруте, где был миллион населения. Каждый четвёртый в Бейруте был армянином. Там тоже была своя иерархия, там тоже было расслоение – но они жили компактно. Для них национальный вопрос был главным, поэтому политические разборки уходили на второй план.

Поэтому Ливан уничтожали как информационный центр Ближнего Востока. По мере нарастания политического противостояния на Ближнем Востоке возрастала опасность для Ливана, потому что вначале он был эпицентром, опасным для Запада и Израиля (из-за палестинцев). Затем появляется Хезболла, понимаемая как продолжение этой угрозы, но только уже из шиитских кругов.

Здесь уже не приходится говорить о поддержке России времён Козырева-Ельцина, которая упустила не только Ливан, но и прекратила всякие отношения и политические, и дипломатические (и уж тем более военные) с Сирией, нашим традиционным союзником. Это было в 1990-е годы. Когда зашла речь о том, чтобы закрыть в Москве посольство государства Палестины, которое было открыто в конце 1988-го – начале 1989-го годов, Козырев первым декретом попытался осуществить это, но, к счастью, потерпел неудачу.

Нашлись какие-то силы в руководстве, которые воспрепятствовали этому намерению Козырева. Но такое намерение было, и очень серьёзное. И в этом отношении, видимо, инерция советской внешней политики ещё срабатывала, и не все прежние устои эта команда могла разрушить.

И сегодня мы видим экономическую блокаду Ливана. Когда внезапно из этого банковского центра, где огромное количество местных ливанских банков действовало и действует (не только филиалы западных, но и местные, арабские банки), вдруг выводят все свои активы на Запад.

К слову, в Ливане всегда было очень много богатых людей, они деятельные и очень талантливые – и в бизнесе, и в политике. Я вам приведу в пример такого талантливого ливанского бизнесмена как Гон, президент Nissan. Это талантливейший руководитель, его даже приглашали в Россию – с целью восстановить работу АвтоВАЗа. Он был главным специалистом, советником в налаживании деятельности российской автомобильной промышленности. Вспоминается и американский доктор-кардиолог ливанского происхождения, который лечил Ельцина, Дебейки. То есть ливанцы – очень талантливый народ.

И, безусловно, подавление этой страны начиналось с военных попыток. Они провалились. Выгнали палестинцев, появилась Хезболла. Прямая вооружённая агрессия невозможна, потому что Хезболла хорошо вооружена. Десятки тысяч ракет нацелены на Израиль. И любое прямое вторжение Израиля в Ливан вызовет колоссальное разрушение и внутри Израиля. К тому же, ракеты долетают до середины Израиля совершенно спокойно, не говоря уже про приграничные районы. Поэтому Ливан остаётся бельмом в глазу у тех сил, которые являются стратегическими союзниками Израиля.

Теперь попытка решить дело военным путём уже находится за рамками возможного. Да и мировое сообщество уже вряд ли согласится с такой политикой. Это будет вызывать аллергию и у других арабских стран, с которыми Израиль сейчас, с помощью Трампа, налаживает политические и дипломатические отношения. Уже идёт и нормализация арабо-израильских отношений, что делает всякие военные авантюры в Ливане сегодня невозможными.

Но экономическая блокада – одно из средств, которые американцы применяют, уподобляясь больному человеку, что в панике прибегает к любому лекарству. Возникает экономическое эмбарго России, Ирана ­­­­– вообще любое государство, которое не подчиняется указаниям Вашингтона, становится изгоем. А никакое иное государство, даже европейское, не может нормально осуществлять экономические связи со странами, на которые американцы наложили эмбарго, потому что любая компания подвергается экономическим репрессиям. Даже китайские фирмы, которые связаны с Америкой, также сохраняют осторожность.

Даже наши структуры находятся под американским влиянием. Сколько было технических проблем в наших связях с Ираном по строительству атомной электростанции? Какие предпринимались меры по блокаде этого сотрудничества со стороны американцев? То есть экономические меры – это инструмент современной гибридной войны, которую американцы навязывают всему миру. И, конечно, под ударом Ливан, ввиду укрепления позиций и Сирии, и Ирана – через Сирию на Хезболлу. А Иран является изгоем со стороны западных стран.

Европу я мягко вывожу за скобки, потому что они, в основном, какие-то меры антииранские применяют только под давлением американцев, а не потому что такова их политика. Это чуждая европейцам политика. Но их зависимость от Соединённых Штатов сегодня имеет решающее значение.

Ну и, в конце концов, с чем Ливан сегодня столкнулся? Богатые люди, имеющие миллионные вклады в ливанских банках, не могут в течение полутора лет изымать свои собственные деньги. Они имеют право снять со своего счёта сто долларов в неделю. Я встречался с бизнесменами, которые говорили, что для того, чтобы купить билет в Москву и обратно и оплатить гостиницу, они обращались к нескольким своим друзьям, чтобы они сбросились по сто долларов. Как это называется? Не иначе, как экономические механизмы для удушения страны.

А цель этого экономического удушения одна – руками самих ливанцев заставить ливанское правительство, ливанское начальство начать снова гражданскую войну. Теперь уже против Хезболлы. Выгнать Хезболлу из страны руками самих ливанцев, ливанских властей. Но ливанцы имеют горький опыт ведения гражданской войны, знают, что это такое.

Что такое Хезболла? Это ливанцы, коренные ливанцы. Просто по вероисповеданию шииты. Это не пришельцы из Ирана, из Сирии, откуда угодно. Это местные люди, которые оказали сопротивление израильской агрессии. И в 1982 году, и в 2006 году – и все время. То есть это один из факторов сохранения ливанской независимости. Хезболла сегодня представлена в правительстве на уровне министров. У них одна из самых влиятельных фракций в ливанском парламенте. Это официальная политическая структура страны. И почему ливанцы официально должны эту политическую партию изгнать из своей страны? По требованию американцев и израильтян?

Поэтому речь идет сегодня о серии убийств, об уничтожении того же Рафика Харири, Рашида Караме, лидера ливанских коммунистов Жоржа Хауи. Кстати, ко мне сейчас обратились адвокаты из Гаагского трибунала, которые попросили выступить в качестве свидетеля деятельности Жоржа Хауи в Ливане. Я все-таки курировал Ливан 20 лет с 1974-го по 1988-й годы. Я курировал отношения КПСС с ливанским левопатриотическим фронтом.

И, конечно, мне известны все эти убийства – и Камаля Джумблата, и Рафика Харири, и Жоржа Хауи. И многих журналистов. Был убит известный исламский философ Хусейн Мрувве. Ведь это один из выдающихся, на мой взгляд, мыслителей, который в советское время, будучи членом ЦК ливанской компартии, разработал стройную теорию, которая обосновывала единство идеалов шиизма и коммунизма.

Коммунизм по-арабски называется «шуюиййя». «Шиа» – ячейка. И у шиитов корень тот же. И, на базе этого единого корня, он обосновал не противоречие ислама идеям социализма, доказав, что это – близкие идеи справедливости и равенства. И человека старше 70 лет, старика, убивают. Философа убивают. Почему? Потому что он содействовал консолидации общества.

Убирали всех, кто укрепляет внутриполитическую ситуацию в стране. Убивают левых, убивают правых, убивают фалангистов – Башира Жмайеля; насиристов – Караме; Рафика Харири – саудовского представителя; Камаля Джумблата; независимого философа, друга Советского Союза; Жоржа Хауи; руководителей газет.

Идет террор на государственном уровне – и все молчат. И когда начинают разбирать эти убийства, у всех огромное желание направить все стрелы в одном направлении – против Дамаска. Что это Дамаск пытался подмять под себя Ливан, и ради объедения Сирии и Ливана сирийское руководство якобы уничтожало этих людей. Нет. Рашид Караме был другом Сирии.

Военная помощь Советского Союза армейскому блоку в Ливане шла только через Сирию, потому что мы не хотели в то время напрямую заниматься поставками оружия. А шли не только автоматы Калашникова, пулемёты, гранатомёты, но и танки, и средняя артиллерия. Эти поставки шли через сирийскую армию. Сирийская армия делилась с исламопатриотическим фронтом в Ливане. Мы знали об этом и смотрели сквозь пальцы.  По существу, исламопатриотический блок в Ливане одержал победу и устоял под давлением правохристианских и западных военных группировок только благодаря Сирии. Сирия спасла Ливан от подчинения.

Я напомню, какую роль играли американцы в то время. Был 1983-й год был, когда линкор New Jersey, участвовавший в боях во Вьетнаме и прошедший модернизацию, подогнали к Бейруту, высадили морской десант. Я помню рекламу этого линкора, какую воронку с большим диаметром оставляет её снаряд. Морские пехотинцы находились рядом с советским посольством в Бейруте, в гостинице.

Что сделали тогда ливанцы? Я думаю, что это был исламопатриотический фронт – они подогнали грузовик, начиненный взрывчаткой, и ночью подорвали этот отель. Рухнул отель, пехотинцы были убиты в одно мгновенье. Американцы на следующий день забрали всех своих агентов, погрузили на пароходы и уплыли из Бейрута. Всю эту историю тоже надо понимать. Она объясняет меры, которые израильтяне и американцы предпринимают против Ливана.

Когда New Jersey стрелял по позициям прогрессивно-социалистической партии в горах Ливана, там находились позиции левопатриотических сил, прогрессивно-социалистических сил. Я тогда приезжал, разговаривал с командирами этих подразделений, потому что полковник, командующий этой операцией, прошел подготовку у наших. Офицеры прогрессивно-социалистической партии у нас учились в Крыму. Мы провели сотни людей через военную подготовку, даже на уровне командиров батальона.

Командиры смеялись: «У нас гористая местность, скалы. Мы видим, что летит огромный разрушительный снаряд над головой, он где-то плюхнулся, что-то взорвалось, что-то уничтожило, но нас не затронул». Я разговаривал с нашими посольскими ребятами, которые были свидетелями этого обстрела: говорили, что перед ним дрожали дома. Но ливанцы не испугались.

Военные методы себя не оправдали. Теперь начинают использовать экономические методы, испробованные на Советском Союзе, на России, на Иране, на Сирии и на Китае. Экономика – дубинка в руках американцев, которая сейчас является альтернативой тем военным действиям, которые они использовали в предыдущие десятилетия.

И тут вновь возникает ваш вопрос: какой выход из ситуации? Выход один –американское руководство должно образумиться. И я надеюсь, что нормализация отношений между арабскими странами и Израилем приведёт к тому, что оставят в покое и Ливан.

И сегодняшняя инициатива Российской Федерации по нормализации отношений между Ираном и арабскими государствами Персидского Залива – это идея Международной конференции по безопасности, которая никак не может быть реализована, потому что против неё выступают американцы. Потому что им нужна экзальтация отношений арабских государств против Ирана. То есть теперь не только ливанцы должны давить Хезболлу внутри Ливана, но и арабские страны из арабского мира должны давить Иран напрямую.

И как только американцы отойдут от тактики конфронтации, от использования этих прокси-методов для борьбы против своих политических оппонентов, я думаю, только тогда мы получим стабильность. И в зоне Персидского Залива будет снято напряжение, исчезнет опасность конфронтации в Ливане. Ливанцы получат возможность экономического развития, когда с них снимут совершенно необоснованную блокаду.

И, наконец, будет решена проблема ядерного потенциала Ирана, которую американцы во времена Трампа опять взбудоражили, выйдя из соглашения. И, по существу, вынудили к тому же европейские страны. Несмотря на мягкое сопротивление, страны Европы не могут действовать самостоятельно. Они так же вырабатывают новую позицию в отношении договорённостей с Ираном по ядерному оружию. Кроме Российской Федерации там больше нет стран, которые стоят на разумных позициях.

И всё происходит из-за того, что Америка занимает столь экстремистскую позицию на глобальном уровне. Она отражается и на Ближнем Востоке, и на маленькой стране Ливан. Вот цепочка, которую надо учитывать, когда мы задаёмся вопросом, как решать ливанскую проблему. Ливанская проблема – не продукт ливанских противоречий. Ливанская проблема – это итог действий Соединённых Штатов Америки. Итог их внешней политики, их политики на Ближнем Востоке. И если они не отойдут от методов жесткого удушения стран с целью достижений своих политических целей (в данном случае – ликвидации Хезболлы), всё это будет продолжаться.

Вы упомянули нормализацию отношений между Израилем и арабскими странами. В этом году, в августе, было заключено Авраамическое соглашение. Есть ли реальные шансы, что оно станет первым шагом к дальнейшей разрядке напряжения?

–– Вы знаете, я всю жизнь занимался отношениями Советского Союза с палестинцами. И сейчас я продолжаю поддерживать контакты с руководством Организации освобождения Палестины. С Махмудом Аббасом, президентом Палестины, время от времени имею возможность встречаться. Я скажу так: любая нормализация отношений между соседними государствами как альтернатива вооруженной конфронтации – явление позитивное. Почему мы должны против нормализации дипломатических отношений?

Но всегда возникает вопрос: на какой основе она будет происходить? Ведь фактом является то, что в мире существует такой феномен, как палестинские беженцы. Их нигде не принимают. В Ливане им не дают ливанское гражданство, потому что это приведет к нарушению межконфессионального баланса между суннитами, шиитами и христианами. Там каждая конфессия тщательно стремится не давать фору другим своим соотечественникам. Это так же и в Сирии, и в Ираке, и в любой арабской стране. Кроме Иордании. Многим палестинцам Иордания дала паспорта.

Был такой, убитый израильской разведкой, палестинский деятель, член исполкома ООП Абу Айяд, который написал любопытную книгу. Там он говорит, что палестинцы, оказывается, не имеют вообще никакого гражданства, никакой родины – ничего. Уже 70 с лишним лет. Вот ключевая проблема. Именно её нужно решать.

Арабы выступили с очень важной мирной инициативой, автором которой является Саудовская Аравия. И, разумеется, любая нормализация политических отношений с Израилем должна включать в себя и решение палестинской проблемы. Любые попытки нормализации без решения палестинской проблемы будут немыслимы. Они будут ничтожны, если, в конечном итоге, не произойдёт решения палестинского вопроса, улаживания палестино-израильских отношений.

Сейчас Трамп выдвинул непонятную, никому не известную инициативу «Сделка века». Что за ней кроется? До сих пор никто не знает. Лавров говорит, что нас американцы не проинформировали о деталях. Я разговаривал с Махмудом Аббасом – оказывается, даже палестинцев они не проинформировали. Саудовцы заявляют, что они тоже не в курсе дел. Никто не в курсе. Кроме Нетаньяху, Джареда Кушнера и Дональда Трампа. Это не дело. С таким форматом решить проблему не удастся.

И что сейчас – уже в рамках реализации каких-то закрытых пунктов этой «Сделки века» – происходит? Не только перемещение американского посольства из Тель-Авива в Иерусалим – хотя и здесь уже идёт пояснение, о котором вначале не было известно. Оказывается, у Трампа есть и свои требования для признания Иерусалима столицей.

Сейчас выясняется, что они имел в виду территорию не всего Иерусалима, а только западную его часть. Что, фактически, совпадает и с позицией Российской Федерации. Мы не против столицы Иерусалима как столицы Израиля, но речь только о западной его части. А восточная часть должна быть столицей Палестинского государства. Это наша официальная точка зрения.

И как сейчас эта «Сделка века», которая декларирована очень широко, будет развиваться дальше? Непонятно. Но, при этом, американцы уже сделали сопутствующий шаг, который вызывает очень много вопросов. В 1992-м – я в это время работал советником по Ближнему Востоку в нашем посольстве в Вашингтоне – американцы открыли представительство Палестины рядом с Белым Домом. И палестинцы имели реальный полноправный статус, почти как члены ООН – то есть мировое признание палестинцев есть реальный факт, он уже зафиксирован в рамках ООН.

Как только американцы выдвинули эту сепаратную идею «Сделки века» (она сепаратная, потому что кроме Израиля и Америки подробностей о ней никто не знает), они тут же закрыли это представительство. Они тут же порвали все отношения с Махмудом Аббасом. Почему? Это что, часть сделки – закрыть глаза на существование палестинской проблемы? Такой номер не пройдёт. Это невозможно. Не только для нас, но и для арабского мира.

Я не думаю, что Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн, которые выдвинули инициативу по развитию дипломатических и экономических отношений с Израилем, закроют глаза на такое решение палестинской проблемы. Я вижу, что Саудовская Аравия, как одно из ведущих арабских государств, очень осторожно относится к подобного рода инициативам. Потому что она является инициатором. У них есть план, арабский план решения палестинской проблемы. Я не представляю, что Саудовская Аравия согласится на уничтожение той программы, которую она разработала и предложила мировому сообществу.

Да, нормализация – дело хорошее. Но на какой основе она будет проходить? Я надеюсь, что поправка Трампа о том, что перевод посольства не означает признания за Израилем Восточного Иерусалима, будет принята. Но у американцев в мыслях есть и другое. Они заявили о том, что Голанские Высоты – это часть территории Израиля. Вопреки всем решениям Совета Безопасности, за которые прежняя администрация голосовала. Резолюция №242 от 1967 года ясно гласит – Израиль должен вернуть все оккупированные в июне 1967-го территории.

Американская позиция нестабильна, она непонятна и требует прояснений, чтобы можно было её или поддержать – или опровергнуть. Пока я не вижу никаких оснований для поддержки такой инициативы. Но если у них благие намерения, базирующиеся на принципах ООН, на принципах международного права, то это явление позитивное.

 В том случае, если к власти придёт администрация Байдена, стоит ли ждать каких‑то изменений в этой «Сделке века»?

–– Я думаю, что прежняя администрация Обамы и Клинтона уже продемонстрировала своё отношение к этому вопросу. Там, конечно, есть различия. Я вижу, что произраильское лобби в Соединённых Штатах, которое в значительной степени влияет на формирование позиции США по Ближнему Востоку – оно тоже расколото.

У того же Трампа есть двойственность в позиции, в том числе по «Сделке века». Я слежу внимательно за людьми, которые принимали участие в формировании позиций американцев в прежние годы и то, как они относятся к инициативе «Сделка века» – например, бывший директор Вашингтонского Института Ближневосточных Исследований. Это головной аналитический центр произраильского лобби США, которое занимается проблемами Ближнего Востока. Упомянутый человек был директором департамента Ближнего Востока в Госдепе США. Был послом Соединенных Штатов в Израиле. Сейчас он занимает пост вице-президента Брукингского Института. Это интеллектуальный эксперт. Не арабист, но и без арабского языка хорошо понимает все, что происходит.

И он критически относится к данным шагам администрации Трампа, говорит, что это разрушительные шаги, потому что они исключают нормальное решения палестинской проблемы. То, к чему вела прежняя администрация Демократической партии и при Клинтоне, и при Обаме. У них была задача осуществить это в отрыве от России, от ООН, от Европы, но основать сделку на каких-то принципах, которые удовлетворяли бы палестинцев и способствовали сотрудничеству. Они удовлетворили бы как палестинские требования, так и арабские требования, потому та самая арабская инициатива была опубликована в то время, когда вырабатывалась американская позиция. И американская позиция уделяла внимание точке зрения арабов. А Трамп её игнорирует полностью.

За Трампом стоят несколько иные лоббистские структуры. Если за демократами – Байденом, Клинтоном – стоят традиционные демократические круги, то за Трампом стоит Джаред Кушнер, а он не выходец из традиционных еврейских кругов США. Он представитель хасидского движения, хасидов Нью-Йорка. А среди хасидов есть свои противоречия. Я думаю, что именно эти противоречия объясняют разницу подходов у Трампа и у Хиллари Клинтон, у Трампа и Байдена.

Я думаю, что американская администрация в целом имеет преемственность при всей смене фигур на уровне администрации, президента и т.д. Я думаю, что «глубинное государство» США продолжает действовать и определяет позиции американцев в этих вопросах. Не частный случай и не индивидуальные лица – Клинтон, Обама, Трамп или Байден – а система. Институты власти. А они опираются на самые различные круги внутри Соединённых Штатов. Мы видим, что Байден сегодня начинает свои заявления корректировать. Перенимает как-то экономическую программу того же Трампа, некоторые элементы её инкорпорирует в свои позиции.

Так что здесь нужно смотреть в динамике. Я думаю, что для успеха нашей политики, нашей дипломатии надо очень внимательно следить за всеми этими тенденциями и вырабатывать правильный, тонкий, четкий подход. Здесь игра идёт на очень тонком уровне. Нужно учитывать очень тонкие различия. Не понимая их, можно занять только одну позицию – закрыть глаза и зарыть голову в песок. То, чего нам нельзя ни в коем случае делать – это убийственная политика.

Мы являемся мировой державой, хотим мы того – или не хотим. Наши границы – от Бреста от Владивостока, от мыса Диксон – до Каспийского моря. И я думаю, что в этой обстановке мы не можем считать себя непричастным к глобальным процессам. Мы – часть глобального процесса. Если мы это забудем, это будет трагедия для нашего государства.

Байден ещё во время предвыборной гонки обещал, что снизит санкции против Ирана. Стоит ли ждать реализаций этих обещаний?

–– Я не думаю, что в отношении Ирана даже у Трампа какие-то злые намерения. Я в принципе сторонник того, чтобы Трамп сохранил свои позиции. У него есть потенциал для нормализаций отношений с Россией, потому что многие шаги, санкции, которые он принимал, в основном диктовались тем давлением, которое на него оказывали демократы, обвиняя в том, что он пришел к власти благодаря Путину, благодаря Москве и т.д. Он оправдывался и доказывал это такими шагами.

Если он получит более-менее свободную возможность принимать решения внутри США, я надеюсь, что он всё-таки будет делать то, о чём он говорил в предвыборной кампании ещё до 2016 года. А там у него были очень красивые слова и в отношении России, и в отношении других. И в отношении Северной Кореи, и даже в отношении Ирана.

Но я вижу, что с точки зрения манеры поведения, у Трампа – методы крутого бизнесмена, а такая переговорная тактика состоит в том, чтобы сесть за стол переговоров, загнать собеседников в угол, выложить все козыри на стол и, ослабив позиции собеседника, продиктовать свои условия. Что он и продемонстрировал с Ким Чен Ыном. Ведь там шла речь о том, что через неделю американцы нанесут удар Северной Корее.

Корея вставала на дыбы, говоря, что завтра ядерный удар нанесёт по Гавайям. Измеряли – долетит, не долетит и т.д. И вдруг внезапно Трамп меняет риторику и встречается с Ким Чен Ыном. Ведь это тактика – сначала загнать в угол, а потом договариваться. Я надеюсь, что конечная цель политики Трампа – это договорённости, а не войны.

В то же время у демократов, у Хиллари Клинтон, у Обамы – всё наоборот. Те готовы идти на какие-то договорённости, соглашения, переговоры, но посмотрите, сколько войн они развязали. Посмотрите, что они сделали с исламским миром. Они создали Исламское Государство (организация, запрещённая в РФ), которое угрожает, прежде всего, не России. Она угрожает арабским государствам.

Первая программа, которая была опубликована Абубакаром Багдади – она состояла в том, что целью является уничтожить Иорданское хашимитское королевство. Хашимитскую династию. Дальше говорилось, что «мы пойдём в Саудовскую Аравию и уничтожим саудовский режим, мы сделаем Мекку и Медину центром исламского мира». Это программа Исламского Государства. Она направлена против всех, в первую очередь – против арабов.

Американцы тогда выкрутили руки арабским государствам, которые финансировали ИГИЛ. Создали какую-то коалицию – якобы для борьбы с ИГИЛ – во главе США, но на деле помощь ИГИЛ шла через Турцию. ИГИЛ не смог бы воевать, если не имел бы тыловой поддержки. А иметь такую тыловую поддержку можно было только при тайном участии Соединённых Штатов. И через Турцию, и через Ирак. А цель была одна – снести сирийский режим, снести Иорданию, снести саудовский режим и создать условия для реализации той самой «Сделки века», о которой никто ничего не знает.

Но и тогда уже совершенно явно просматривался один из элементов этой «Сделки века» – ликвидировать Иорданию как хишимитское государство и на его месте создать Палестину, таким образом освободить западный берег реки Иордан от палестинцев и гнать их весь на восточный берег Иордании. Заплатить компенсацию, дать им денег, пусть обживаются. Но западный берег – признать частью Израиля.

Были разговоры о создании второго палестинского анклава уже на египетской территории, на Синайском полуострове. Ведь все эти планы в воздухе висели. И они подтверждались какими-то официальными, полуофициальными публикациями самих американцев. Это кровавая карта Ближнего Востока Ральфа Петерса. Там же границы переделаны полностью!

Та же Саудовская Аравия уничтожается, делится на три государства. Мекка‑Медина – это исламский Ватикан независимый ни от кого. Всё побережье Саудовской Аравии (там, где нефтеносные районы) объединяется с Кувейтом. И когда Хузестан, Басра и юг Ирака, Кувейт, Бахрейн и Саудовская Аравия объединяются в одно шиитское государство, сунниты получают пустыню Руб-эль-Хали со всем необходимыми для проживания, а курды получают выход к Черному морю за счёт Турции.

Это все реальный план.  Не выдумки, это было уже официальным предметом для учебников офицеров НАТО, которые проходили подготовку в военных училищах Италии, и которые потом были опубликованы. Это было в журнале Atlantic опубликовано с подробными картами и т.д.

Поэтому на данные процессы надо смотреть под широким углом. Вот Карабах. Что в Карабахе происходит? Надо изучать причины, корни этих событий. Я считаю, что это грубейшее преступление режима Ельцина и Козырева, когда они в 1992-1993 году втянули Америку и Францию в решение карабахской проблемы. Это не их собачье дело заниматься Южным Кавказом! Они далеко, и у них интересы иные.

Это наше прибрежье, это наши жизненно важные интересы. Туда можно привлекать Турцию, Иран, как соседние государства, но ни в коем случае не Америку и не Францию. Ибо иначе это всё будет уже орудием борьбы против одной из трёх стран – либо против России, либо против Ирана, либо против Турции. Либо против всех троих. И этим будут промышлять какие-то чужие силы из-за океана.

Зачем это сделали? Только для того, чтобы удовлетворить потребности американцев. Мы хорошо помним заявления их официальных представителей в те годы. Кондолиза Райс заявила о том, что бассейн Каспийского моря – это район стратегически важных жизненных интересов США. Жизненно важные интересы на Каспии у американцев, оказывается!

Как относиться к поведению американской группировки в Ливии? Мы не должны слушать, что нам будет говорить американский генерал, командующий центркомом. Мы должны фиксировать свою позицию твердо, потому что мы великая держава, мы сильная держава.

Но нам нельзя игнорировать наши проблемы. Это касается внутриэкономическго состояния России. Нам будет тяжело вести глобальную политику, не решив экономические вопросы, а нам вести её необходимо. А для этого надо проводить, не побоюсь этого слова, подлинную революцию во внутриполитической жизни, в экономике. Менять, менять и ещё раз менять все принципы экономического устройства.

Меня трясло, когда на одном из телеканалов я, выступая, столкнулся в общей дискуссии с одним из представителей правящей верхушки, который сидел рядом. Обсуждали Белоруссию, и я сказал, что надо и у нас, и в Белоруссии всё больше внимания обращать на народ и обращаться к народу. Народ всегда поддержит позицию руководства страны, если эта позиция будет отвечать национальным интересам. А если народ не понимает, то надо разъяснить, что в этом состоят национальные интересы, и тогда народ будет с руководством.

В ответ я услышал чудовищные слова: «народ слушать нельзя». Это фантастика! И такое отношения является (где-то в кулуарах, как минимум) основным пунктом в нынешней политической повестке, о котором нам не говорят. Разве что Герман Греф проболтался где-то на форуме, сказав, что, не дай Бог, в России позволят провести демократические выборы. Все это зафиксировано и есть в интернете.

Вот в этом корень наших проблем. Проводя суверенную геополитическую внешнюю политику, Россия должна укреплять свои тылы. Необходимо импортозамещение. Сейчас уже оказывается, чтоу нас в Роскосмосе провал, потому что мы то китайские чипы где-то закупаем, то тайком из Италии везём. Нам свои нужны! У нас колоссальный научный потенциал был сосредоточен в Зеленограде. У американцев не было такого центра. Силиконовая долина? У нас была она, вот здесь, рядом. Сто километров от Москвы. А сейчас там серия торговых центров. Вот наша проблема. Впрочем, я уже отошел от темы.

Есть ли у вас какие-то комментарии к другим актуальным событиям на Ближнем Востоке? Например, влияние Турции, которое она оказывает сейчас на арабские страны.

–– Вы знаете, Турция – это отдельная тема. Я стараюсь не касаться проблемы Турции, потому что там много для меня непонятного во внешней и внутренней политике, в её позициях – и в региональных делах, и на глобальном уровне. У меня просто не хватает времени детально ознакомиться с этим. Я рассуждаю о Турции только через призму её политики в Сирии, в Ливии, в Азербайджане.

Я считаю, что позиция Турции сейчас крайне важна, но самое основное, что стоит прояснить – где же подлинная Турция? Где она настоящая, соответствующая национальным интересам турецкого государства? Турецкого народа? Всё, что в информационном поле сегодня есть в отношении Турции, крайне расплывчато. Мне сегодня очень сложно принять какую-то точку зрения.

Отсутствие четкости вызывает много вопросов о влиянии Турции на внутреннюю российскую политику. Есть опасения, что Турция захочет на религиозной основе, на основе идеологической внедриться в сферу деятельности российского государства. Турция может таким же образом внедриться в арабский мир. В тот же Египет, что занимает противоположные позиции по вопросу Братьев Мусульман (Организация, запрещённая в РФ), по вопросу Мухаммеда Мурси, по Боливии, по Саудовской Аравии. Все это требует какого-то пояснения.

У меня такое впечатление, что, в общем-то, у исламских государств не выработано единой позиции – и эти расхождения поощряются. Пропасть между отдельными исламскими государствами пытаются углубить. Таковы отношения Ирана и стран Персидского залива с Саудовской Аравии. Отношения Ирана и Турции. И наконец, Турции и России.

Мы должны всегда в расчет принимать, что Турция, хотим мы это или нет, является одним из основных элементов военного блока НАТО. И всегда возникает много вопросов в отношении правильности выстраивания наших отношений с Турцией по военной линии. Продажа С-400, строительство атомных электростанций за наш счёт, газовый хаб. Нельзя практически все карты по снабжению газом Европы отдавать Турции, с учетом замкнутого газопровода через Украину. Возникает много вопросов. И мне бы хотелось, чтобы у нас с Турцией было полное взаимопонимание.

Но есть опасения, что Турция при всем этом – самостоятельна, она имеет претензии и на работу в арабских государствах, и на территории России, и в Средней Азии. Остаётся вопрос к Турции – в конце концов, не может ли она оказаться Троянским конём под управлением американцев? И все эти аспирации по контролю над арабским миром, по контролю над Кавказом, Средней Азии, и внутри России являются всего лишь каким-то трюком, отвечающим замыслам США?

А есть еще и другой термин применительно к Америке. Кто руководит Америкой? «Глубинное государство». В которое не включаются ни президенты, ни Пентагон, ни ЦРУ, ни военная разведка. Вот вопрос в чем. Где подлинная независимая политика Турции? Я думаю, что объективно интересы Турции и России совпадают. Интересы России и Ирана совпадают. Интересы России и арабского мира совпадают. И Египта, и Саудии, и палестинцев. И я надеюсь, что в этой обстановке интересы России и Израиля могут быть соотнесены в контексте решения всех этих глобальных проблем. Но проблемы сейчас глобальны – это не проблема Карабаха, это не проблема Идлиба, это не проблема Сирта и Джуфры. Надо их рассматривать комплексно.

Остаётся, конечно, много вопросов. И хотелось бы, чтобы та благостная картина, которую я пожелал, была реализована. И реализована не под диктовку России, Америки или Европы. Но в силу объективной потребности самих исламских государств этого региона – Турции, Ирана, арабских государств. Вот в чём дело. А всякие попытки разрушительного характера соответствуют лишь планам «глубинного государства».

Вот если это превратится в орудие «глубинного государства», то тогда я категорически противник любого сотрудничества.

Поскольку американское «глубинное государство» действует и в Российской Федерации. Вы посмотрите на наши информационные службы. Когда я смотрю на арабскую редакцию телеканала «Россия Сегодня» – я в ужас прихожу. Когда я смотрю на действия «Россия Сегодня», МИА – вижу сплошной кошмар. Когда я смотрю на экономический блок российского правительства – теряю терпение.

А банковская система? Деятельность того же Германа Грефа, Шувалова. Любые наши корпорации, которые подмяли под себя государственный аппарат. Классический пример, я его уже приводил и привожу десятки раз: если мы строим газопровод в Турцию, почему мы берём все расходы на себя? Почему наши нефтяные компании приходят в курдские районы Ирака, который провозгласил себя временно независимым, и заключают с этим независимым якобы государством курдским контракты и вкладывают туда – по некоторым данным – двести миллионов, а по другим – миллиард долларов? А потом, когда это независимое государство проваливается, когда к нам возникает вопрос со стороны иракского правительства, мы начинаем разводить руками. Налицо отсутствие координации, отсутствие государственной политики.

Обращаю внимание, что на том же северном Ираке американские компании имели гораздо больше возможностей вкладываться в север Курдистана. Они этого не сделали. Потому что у них ума хватило понимать, что это рискованно. Там нет ясного политического решения пока. Поэтому лезть туда и вкладывать колоссальные деньги – это безумство. А наши почуяли запах денег (дай Бог, если это происходило без взяток, без откатов), влезли туда.

Одновременно мы за свой счёт строим Северный Поток-2, а с нами играют в кошки-мышки: сегодня разрешим, завтра запретим. А мы уже влепили туда миллиарды. Разбрасываемся деньгами, и немалыми.

Наша безответственность иногда достигает феноменальных размеров. Например, визит Маршала Хафтара в Москву приходилось организовывать мне, пенсионеру, а не нашему Министерству Иностранных Дел. Уже потом я в контакте с МИД работал. Удалось организовать первый визит, который помог установить связь. Американцы ломают голову: каковы задумки российских стратегов в отношении Северной Африки, какие военные базы они планируют строить в Ливии? Визит маршала Хафтара в Москву не могли обеспечить государственные структуры!

Вместо этого нас волнует какая-то частная компания, частная структура, которая занималась контрабандой нефтепродуктов в Европу. Когда их прижали, мы начали выстраивать отношения с ними. Спасали контрабандистов, потому что контрабандисты обратились к нужным людям в России (люди, видимо, тоже получили с этого что-то). И все наши действия по спасению этих контрабандистов вдруг обрели характер «внешней политики». Так нельзя выстраивать стратегию.

Надо налаживать отношения между государствами, чтобы именно государство решала возникающие проблемы, именно государство защищало интересы нефтяных и газовых компаний – а не наоборот. Зачастую приходят компании, ориентированные только на прибыль, без всякой политики. А потом оказывается, что это нарушает наши политические интересы.

Здесь нужно мыслить стратегически. А многие, даже глубоко уважаемый мною Сергей Викторович Лавров, говорят о том, что одной из главных задач МИД является оказание помощи и поддержки нашим корпорациям. Главная задача нашего МИД – обеспечить национальный интерес. И через национальные интересы обеспечивать уже и интересы наших корпораций, а не наоборот.