Новый израильский закон о борьбе с терроризмом в киберпространстве

15 июня 2016 года израильский парламент принял новый закон о борьбе с терроризмом. Согласно отчету министерства юстиции, законодательство предоставит «правоохранительным органам более эффективные инструменты для борьбы с современными террористическими угрозами, включив дополнительную систему сдержек и противовесов, необходимых для защиты от необоснованного нарушения прав человека». Закон пересматривает и расширяет израильское законодательство во многих областях, как пишет Елена Чачко в Lawfare. Изменения включают положения, касающиеся использования интернета и социальных сетей в террористических целях. Террористическая деятельность пользуется большим вниманием в интернете, поэтому новый израильский закон важен, чтобы снизить угрозу терроризма в киберпространстве.

Политики хотят предупредить и пресечь использование террористами киберпространства для пропаганды, вербовки, радикализации, подстрекательства к насилию, сбора средств и нанесения вреда людям или имуществу. Сегодня страх террористических кибератак, которые являются причиной гибели людей, уничтожения имущества или критических повреждений инфраструктуры, превысил наступательный потенциал террористов. Однако террористы используют интернет и социальные сети для других враждебных действий, в том числе для вербовки сторонников. Опыт Израиля в борьбе с терроризмом в киберпространстве отражает эти тенденции.

Хотя действия в киберпространстве против Израиля были связаны с террористами, эти действия тем не менее не привели к разрушительным или летальным последствиям, которые традиционно ассоциируются с терроризмом. Новый закон Израиля не предусматривает уголовную ответственность непосредственно за совершение актов кибертерроризма. Согласно закону, критерием «террористического акта» является совершение уголовного правонарушения по политическим, религиозным, националистическим или идеологическим мотивам, чтобы вызвать страх или панику в обществе, вызвать разногласия в правительстве. Террористические акты или их угрозы должны вызвать или создать вероятность причинения тяжкого вреда людям или личной свободе; серьезного ущерба общественной безопасности или здоровью; серьезного ущерба имуществу или религиозным объектам; или серьезного ущерба инфраструктуре, системам или службам первой необходимости. Это определение террористического акта распространяется как на киберпреступления, так и на обычные действия.

Израиль рассматривает использование киберпространства для разжигания, поддержки и восхваления насильственных действий по политическим и религиозным мотивам, в их числе так называемая «интифада Фейсбука» о нападениях палестинцев на израильтян. В отчете «Ближневосточного квартета» (ООН, Европейский Союз, Россия и США) за 2016 год отмечается, что «призывы к насилию в социальных сетях набирают обороты» и «ХАМАС и другие радикальные группировки ответственны за самые явные и распространенные формы подстрекательства», посредством социальных медиа «прославляя терроризм и открыто призывая к насилию в отношении евреев, в том числе выпуская инструкции, как совершать нападения».

В США в июле члены семей некоторых жертв таких нападений подали иск, утверждая, что Фейсбук оказывает материальную поддержку террористам. По данным Бенджамина Уиттса и Зои Беделл из Lawfare, истцы описывают «обратную связь в соцсетях», в ходе которой «ХАМАС распространяет видео, мультфильмы и другие публикации, призывающие к действию, сопротивлению и насилию; подписчики распространяют это сообщение; и когда кто-то следует этим призывам, ХАМАС восхваляет их деяния, призывая остальных следовать их примеру».

Новый закон расширяет израильское уголовное законодательство в отношении подстрекательства к терроризму и предусматривает ответственность за «демонстрацию солидарности с террористической организацией или поддержку акта терроризма». Эти положения учитывают, в частности, интернет-деятельность по поддержке и поощрению актов терроризма против Израиля и его граждан. Новый закон предусматривает уголовную ответственность за поведение, соответствующее террористическим действиям, в киберпространстве, в том числе:

• Публичная демонстрация солидарности с террористической организацией;

• Участие в действиях, которые могут привести к террористическому акту, вербовку лиц для террористической организации или участие в учениях, проводимых террористической организацией;

• Публикация прямых призывов к совершению террористического акта;

• Публикация сообщений, восхваляющих или поддерживающих террористический акт.

В соответствии с новым законом частные лица и группы, координирующие эти действия, могут быть объявлены «террористическими организациями». Это определение распространяется и на другие преступления, которые могут быть совершены посредством компьютерных средств, в том числе членами террористической организации или лицами, оказывающими услуги такой организации.

Как отметила Елена Чачко в своем посте на Lawfare, новый закон обозначает «ряд основанных на высказываниях действий, которые можно классифицировать как террористический акт». Таким образом, закон оказывается в центре споров о влиянии на свободу выражения расширенных уголовно-правовых мер против подстрекательства к терроризму. Критика включает жалобы на то, что закон ущемляет свободу слова без достаточных на то оснований и гарантий и не решает проблему использования соцсетей для подстрекательства к насилию в отношении палестинцев – проблему, которую также отметили в докладе «Квартета».

Как чиновничья борьба с кибертерроризмом, так и принятие нового закона демонстрируют, насколько всеобщая паника перед угрозой терроризма распространилась даже в киберпространстве. Закон вступит в силу 1 ноября. По тому, как Израиль сможет применить его на практике, можно будет оценить эффективность, справедливость и соблюдение прав человека новым законом.