Сунниты против шиитов: оппозиция подпитывается политикой силы

Поскольку с мая 2013 г. стало ясно, что Хизбалла борется на стороне Башара аль-Асада в сирийской гражданской войне, все больше стали говорить об эскалации религиозной войны между шиитами и суннитами. Соответственно, с одной стороны стоит шиитский Иран, Хизбалла, алавиты в Дамаске и шииты, доминирующие в правительстве Багдада, а с другой стороны, ведущая суннитская сила - Саудовская Аравия, Турция, Катар и суннитские повстанцы в Сирии.

 

Есть широко распространенное мнение, что сирийская гражданская война, протесты против центрального правительства в Ираке, и восстание в Бахрейне - это часть тысячелетнего Конфликта между этими двумя религиозными течениями. Против этого аргумента говорит тот факт, что сунниты и шииты мирно жили вместе в течение большей части истории.

 

Широкое изображение религиозной войны в основном идет со стороны суннитских акторов в регионе, которые растут со времен войны в Ираке в 2003 году и придерживаются анти-шиитского ресентимента, не проводя различия между различными группами шиитов и сект. Противники шиитов на Ближнем Востоке считают, что шииты не должны править в арабских государствах, хотя они составляют примерно 60% в Ираке, 50 - 70% в Бахрейне, 35 - 50% в Ливане, 20 - 30% в Кувейте, до 20% в Объединенных Арабских Эмиратах, и около 10% населения в Саудовской Аравии. Согласно этой точке зрения, шиитские правительства, как в Сирии и Ираке, а также субгосударственные акторы, как Хизбалла, должны бороться.

 

 

Самые большие спонсоры анти-шиитской идеологии - это салафистские религиозные ученые, интеллектуалы и групп. Их идеология вытекает из суннитских реформаторских движений 18-го и 19-го веков, которые пытались преобразовать свои общества через возвращение к образу жизни Пророка и его сподвижников. Их воспоминания о времени "благочестивых предков", часто имело эффект внушения старых дебатов по вопросу о том, кто - суннитские халифы или шиитские имамы - праведные преемники пророка Мухаммеда.

 

Большинство реформ движений, а именно ваххабитов в Аравии, рассматривало шиитов как еретиков, которые только утверждали, что являются мусульманами, и тем самым могли испортить истинную религию изнутри. То же самое касается салафизма, который находился под влиянием ваххабизма и имел много последователей с 1970 года. С начала арабской весны в 2011 году салафиты были в состоянии действовать более свободно, чем в прошлом. Движение, кажется, в целом растет. Следовательно, его антишиитский рессентимант приобретает все большее значение.

 

Увеличение конфессиональной враждебности также вызвано политикой Саудовской Аравии, нынешней лидирующей силы в лагере суннитов. После Исламской революции в Иране в 1979 году антишиизм Саудовской Аравии - ваххабизм, который является официальной интерпретацией ислама в Саудовской Аравии - был возведен в статус регионального политического вопроса. Руководство в Эр-Рияде видит шиитский Иран как силу, которая пытается получить гегемонию на Ближнем Востоке. Она обвиняет арабских шиитов в том, что они - "пятая колонна" соседнего шиитского государства. Из-за этого, с 1979 года саудовское руководства пыталась помешать Ирану достичь влияния и, таким образом, как лиюо помочь шиитам в арабском мире.

 

 

Хотя Ирак стал полем битвы конфессионального противостояния в период между 2003 и 2008 гг., конфронтация привела к новым эпизодам в Сирии. Вера и власть особенно хорошо сочетаются вместе на стороне суннитского уравнения, так как большинство повстанческих групп представляют антишиитов по религиозному признаку, что они проецируют на правящих алавитов - несмотря на то, что большинство шиитов считают алавитов еретической сектой. Таким образом, они поддерживают политику силы на основе интересов своих сторонников в Персидском заливе, которые в основном связаны со свержением важнейшего союзника Ирана на Ближнем Востоке.

 

В целом, в дальнейшем это подпитывает конфессиональную напряженность. Уже сегодня на Ближнем Востоке произошло глубокое разделение между, главным образом, несуннитскими сторонниками режима Асада и его противниками, в основном из числа суннитов. Существует угроза, что конфликт распространится на соседние Ливан и Ирак, где уже есть глубокие религиозные разделительные линии. Иранское правительство, вероятно, не без оснований опасается, что смена власти в Дамаске будет первым шагом для саудовцев и их союзников к  свержению правительства в Багдаде и Тегеране. Соответственно, можно наблюдать поддержку Ираном Асада и его режима.

 

Если конфликт обострится, это может привести еще и к более активной мобилизации шиитских общин в Персидском заливе. Жестокие репрессии против шиитов в Бахрейне и Саудовской Аравии угрожают подтолкнуть молодых активистов в объятия Ирана.

 

Таким образом, религиозные различия нагнетаются через силовую политики суннитских акторов, которые превращают свое восприятие двух непримиримых конфессиональных блоков в самозванное пророчество. Даже если американские и европейские влияния на эти вопросы ограничены, важно отметить, что союзные правительства, как Саудовская Аравия участвуют в эскалации конфессиональной напряженности.

 

Так как конфликт в Сирии, скорее всего, закончится, наряду с нестабильностью в Ираке и дальнейшей ирано-саудовской конфронтацией, важно избежать эскалации религиозной напряженности, где ситуация не совсем безнадежна. В связи с этим Запад должен повлиять на Саудовскую Аравию. Эр-Рияд может облегчить ситуацию просто сделав шаги в направлении равного статуса собственного шиитского сообщества страны. Кроме того, правительство Саудовской Аравии может принудить к политическому решению конфликт в соседнем Бахрейне. Даже самый маленький шаг будет иметь решающее значение в настоящее время для того, чтобы избежать эскалации противостояния между шиитами и суннитами в регионе в целом.