Суд США против идеологии прогресса

Новостью номер один сегодня в мире является в качестве исключения является не российская СВО и не крах западной экономики, а решение Верховного суда США о пересмотре дела «Роу против Уэйда» 1973 года и отмене конституционных гарантий права на прерывание беременности. Теперь вопрос об абортах перенесен на уровень каждого из Штатов. И немедленно Генпрокурор американского штата Миссури Эрик Шмитт заявил о решении запретить аборты. Это взорвало США, и вся глобалистская часть этого государства, получив такой удар, бросилась на улицы с воем, ревом и неуправляемым желанием жечь машины и грабить магазины. На мой взгляд это очень серьезно.

Дело в том, что единственной, еще не дискредитировавшей себя ветвью власти в США, до последнего времени оставались суды. Их авторитет был непререкаем для всех политических сил. Считалось, что в судебной системе коррупции и идеологическим лобби не удалось полностью захватить контроль. И вот назначенные при Трампе судьи сделали свой ход. Все это требует самого серьезного осмысления.

Дело в том, что существуют не одни Соединенные Штаты, а две страны и два народа с таким названием. И это становится все более очевидно. Дело даже не в республиканцах и демократах, конфликт между которыми приобретает все более ожесточенный характер. Дело в том, что в американском обществе происходит раскол по более глубокому признаку. 

Половина населения США – это сторонники прагматизма. Это значит, что для них есть только один критерий оценки: it works или it doesn't work, работает / не работает. И все. И никаких догм ни в отношении субъекта, ни в отношении объекта. Каждый может считать себя кем угодно – в том числе Элвисом Пресли или Санта Клаусом, и если это работает, никто не смеет ничего возражать. То же и в отношении внешнего мира: никаких нерушимых законов нет, поступай с внешним миром, как вздумается, но если он ответит жестко, это твои проблемы. Никаких сущностей нет, есть только взаимодействие. Это основа коренной американской идентичности. Именно так традиционно понимали сами американцы и либерализм: как свободу считать что угодно, верить во что угодно и вести себя как угодно. Конечно, если это приводит к конфликту, то свобода одного ограничивается свободой другого, но не попробуешь, не узнаешь, где лежит тонкая граница. Попробуй, может сработает. 

Таким американское общество было до определенного момента. И здесь запрет на аборты, разрешение абортов, смена пола, наказание за смену пола, гэй парад или неонацистские шествия все было возможным, ничего не отвергалось с порога, решение могло быть любым. И суд всякий раз, исходя из множество непредсказуемых заведомо критериев, прецедентом и соображений, был последней инстанцией, где в проблемных случаях решалось сработало / не сработало. В этом состоит загадочная сторона американцев, совершенно не понятная европейцам, а также ключ к их успехам – у них вообще нет границ, а значит, они идут, куда хотят, пока их кто-то не остановит. И именно это работает.

Но в американской элите, состоящей из людей самого разного происхождения, в какой-то момент накопилось критически большое число не таких людей, не американцев. Это преимущественно выходцы из Европы, часто из России. Многие этнически евреи, но пропитанные европейскими или русско-советскими принципами и культурными кодами. Они и принесли с собой в США иную культуру, иную философию. Они не вообще не понимали и не принимали американского прагматизма, рассматривая его лишь как фон для собственного продвижения. То есть они пользовались американскими возможностями, но не собирались принимать либертарианскую логику, чуждую любому намеку на тоталитаризм. По сути, эти чужеродные элиты и угнали старую американскую демократию. Именно они встали во главе глобалистских структур и постепенно захватили в США власть. 

Эти элиты чаще всего лево-либеральные, подчас откровенно троцкистские, принесли с собой положение, глубоко чуждое американскому духу – веру в линейный прогресс. Прогресс и прагматизм несовместимы. Если прогресс работает, то отлично. Если нет, от него необходимо отказаться. Вот закон прагматизма: работает / не работает. Хочешь вперед, давай. Хочешь назад, никаких проблем. Это и есть свобода по-американски. По старо-американски. 

Но эмигранты из Старого Света несли с собой совершенно иные установки. Для них прогресс был догмой. Вся история виделась как одно сплошное улучшение, как непрерывный процесс освобождения, совершенствования, развития и накопления знаний. Прогресс был философией и религией. Во имя прогресса, который включал в себя постоянное увеличение объема индивидуальных свобод, техническое развитие, отмену традиций и запретов, можно и нужно было пойти на все. И уже не важно, работало ли это или нет. Важно, чтобы прогресс был. 

Но это представляло собой совершенно новое для американской традиции толкование либерализма. Старый либерализм утверждал: никто никогда не может мне ничего навязывать. Новый либерализм возражал: культура отмены, шэйминга, полное уничтожение старых привычек, смена пола, свобода распоряжаться человеческим плодом (pro-choice), равноправие женщин и рас – это не просто возможность, это необходимость. Старый либерализм говорил – будь кем хочешь, лишь бы это работало. Новый возражал: ты не имеешь права не быть либералом. Если ты не прогрессист, то ты нацист и тебя необходимо уничтожить. Во имя свободы, ЛГБТ+, трансгендеров и Искусственного Интеллекта надо жертвовать всем. 

Конфликт двух обществ – старого либертарианского, прагматистского, и нового неолиберального, прогрессистского – последние десятилетия непрерывно нарастал, а в эпоху президентства Трампа достиг кульминации. Трамп воплощал в себе одну Америку, а его противники глобалисты-демократы – другую. Гражданская война философий подошла к критической черте. И дело состоит именно в толковании свободы. Старая Америка видит индивидуальную свободу как  то, что исключает любое внешнее предписание, любое требование использовать ее только так, а не иначе, только для этого, и ни для чего другого. Например, только для абортов и гэй-парадов, и никогда не для запретов абортов или беснований первертов. Новая Америка, напротив, настаивает на том, что свобода требует насилия над теми, кто понимает ее недостаточно правильно. А значит, свобода должна иметь нормативное толкование и только сами неолибералы определяют, как и кому ее использовать и как ее толковать. Старый либерализм – либертарианский. Новый – откровенно тоталитарный. 

И вот в этом контексте и следует рассматривать решение Верховного суда США о пересмотре дела «Роу против Уэйда» 1973 год об абортах. Оно принято в пользу старого либерализма и прагматизма. Обратите внимание, оно не запрещает аборты, но лишь утверждает, что на уровне федерального законодательства это не имеет однозначного решения. Штаты могут решать проблему, как хотят. Но это значит, не больше не меньше, что время обратимо. Что можно двигаться в одном направлении, прогрессистском, а можно и в другом, прямо противоположном. Лишь бы это работало. Поэтому дело вообще не в абортах. Дело -- в понимании природы времени. Дело -- в глубочайшем расколе американского общества. Дело в том, что одна Америка все более и более откровенно вступает в войну с другой. 

Верховный суд США своим решением подрывает всю тоталитарную диктаторскую стратегию глобалистских неолиберальных элит, которые действуют  -- в чем-то как русские большевики – именем будущего. Прогресс оправдывает все. До этого все решения были только в одном направлении – в пользу индивидуализма, эгоцентризма и гедонизма. И вдруг Верховный суд делает резкий шаг назад. А что, разве так можно было? И почти отчаявшиеся старые американцы, прагматики и либертарианцы ликуют: свобода делать, что хочешь, а не что говорят прогрессисты и технократы, идти в любом направлении, а не только куда, куда гонят принудительно глобалисты, снова восторжествовала. И бравый генпрокурор Миссури уже показал, что из этого можно сделать. Браво! Это прагматистская революция, консервативная революция по-американски.

И естественно, вся глобалистская прогрессистская шваль сейчас встанет на дыбы. Произошло нечто, не менее важное, чем выборы Трампа. Старая Америка контр-атаковала новую. 

«Если царство закона разделится в себе, то непременно опустеет.» От Матфея 12: 25. Скорее бы…