Сектор энергетики Ближнего Востока и Центральной Азии

В странах Ближнего Востока и Центральной Азии стремительно растет спрос на нефть и газ по причине необходимости стимулировать промышленный рост, развитие транспортной системы, выработку электроэнергии и урбанизацию. Майкл Клар откровенно заметил, что конкуренция за энергию будет «стержневой, если не центральной особенностью мировых дел на оставшуюся часть века»[1].

Пепе Эскобар также отметил то, что в настоящее время необходимо уделять особое внимание жизнеспособности энергетических средств в современной глобальной политике. Данный исследователь считает, что «геополитические войны 21 века будут в основном связаны с нефтью и газом»[2].

Он ввел термин «Pipelinistan», в котором Афганистан является основополагающим ядром[3]. Безусловно, нефть и газ являются движущей силой мировой экономики. Нефть по-прежнему является крупнейшим энергоресурсом в мире, но, как прогнозирует Международное энергетическое агентство (МЭА), газ вытеснит нефть из-за его растущего спроса и быстрого относительного роста на 2,3% в год, чем нефть на 1,6% и углерод на 1,5% или атомная энергия 0,4 %[4].

Положение стран Ближнего Востока и Центральной Азии как эпицентра на мировом энергетическом рынке определяет новые задачи. Например, Международное энергетическое агентство предполагает, что на Китай и Индию будет приходиться более 50% общего мирового спроса на энергоресурсы, 60% мирового спроса на нефть, 20% спроса на природный газ и 85% мирового спроса на уголь[5].

Фактический обзор показывает, что Ближний Восток обладает большими запасами нефти и природного газа, чем Центральная Азия. Но природные запасы энергии последнего более доступны для Китая, Индии и Пакистана, которые наращивают уровень своего влияния на региональную и глобальную политическую арену.

С количественной точки зрения сравнение запасов нефти и природного газа Ближнего Востока и Центральной Азии невозможно, однако запасы последних имеют стратегическое значение. В то же время Ближний Восток удовлетворяет растущий спрос на нефть в мире (в совокупности всех стран составляет 56% мировых запасов нефти[6]) и ближневосточная нефть останется основным источником мирового спроса на нефть.

В этом сценарии поиск альтернативных запасов нефти и природного газа незаменим для удовлетворения будущих потребностей в энергии. Стоит выделить несколько факторов:

• контроль над стратегически важными точками мира со стороны доминирующих государств;
• разведка нефтегазовых запасов Центральной Азии;
• нестабильность в разработке и добыче нефти в странах Ближнего Востока;
• экономический бум Китая.

Очевидно, что Центральная Азия обладает значительными запасами нефти и природного газа[7]. Однако демографический уровень стран в этом регионе не соразмерен с его ресурсами. Стремительно растущую энергетическую потребность можно удовлетворить благодаря энергетическим коридорам из Центральной Азии и Ближнего Востока.

Индия считается наиболее пострадавшим государством с этой точки зрения, так как темпы прироста населения Индии составляют 1,34%[8]. Соответственно, ожидается, что население Индии достигнет 1,57 миллиарда к 2030 году. Поэтому данному государству необходимо поддерживать баланс между спросом и предложением на энергию. В этом контексте если Индия стремится стать региональной державой, то эта цель может быть осуществлена ​​только в случае обеспечения стабильного потока энергоресурсов.

В Южной Азии находятся предположительно 55 триллионов кубических метров природного газа, что составляет около 1% от мировых. Ежегодно данный регион потребляет около 1,8 трлн куб. метров газа. Около 44% из них приходится на Индию, 39% - на Пакистан, а остальные 17% - на Бангладеш. В этом контексте государствам данного региона будет необходимо увеличить импорт.

Что касается нефти, что в Южной Азии содержится 5,1 миллиарда баррелей нефти, что составляет около 0,5% от мировых запасов. Большая часть импорта сырой нефти поступает с Ближнего Востока, и эта тенденция, вероятно, сохранится в ближайшие годы. Ожидается, что импорт нефти в Южную Азию резко вырастет, поскольку производство остается на неизменном уровне, а спрос растет.

Можно утверждать, что запасов нефти и газа в Южной Азии недостаточно для удовлетворения потребностей в энергии и три самых густонаселенных государства (Бангладеш, Индия и Пакистан) столкнулись с энергетическим кризисом. Большая часть их потребностей в энергии удовлетворяется за счет нефти региона Персидского залива.

В настоящее время индийский пул коммерческой энергии состоит из угля 51%, нефти 36%, газа 9%, атомной энергии 2% и гидроэлектроэнергии 2%. Индия импортирует 75% нефти с международного рынка.

Пакистан - второе по численности населения государство в Южной Азии (в мировом рейтинге Пакистан занимает 6-е место), а также переживает энергетический кризис. Коммерческий энергетический пул Пакистана покрывается природным газом на 51%, нефтью на 29%, углем 8%, гидроэлектроэнергией 11% и атомной электростанцией 1%.

Коммерческий энергетический пул Бангладеш состоит на 68% из природного газа, 30% из нефти и 2% из гидроэлектроэнергии. С этой точки зрения нефтегазовые запасы Центральной Азии являются решением энергетического кризиса в Южной Азии. Помимо этого, чрезмерное использование гидроэлектроэнергии в Таджикистане и Кыргызстане также является источником особой привлекательности для этого южного региона.

Находясь в географической близости, Центральная Азия является ближайшим и экономически привлекательным источником энергоснабжения, особенно для развивающихся экономик и промышленного планирования Пакистана и Индии.

С географической точки зрения Пакистан имеет большее преимущество, потому что он также является коммуникационным центром всего региона. В 2000 году президент Пакистана Первиз Мушарраф и министр иностранных дел Абдул Сатар посетили Туркменистан и Казахстан. Во время своего визита они выразили склонность Исламабада к разработке проектов по созданию межрегиональных энергетических трубопроводов. Пакистанская сторона также проявила интерес к тому, чтобы стать «частью договоренностей о поставках газа из Туркменистана и нефти из Казахстана»[9]. 

Аналогичным образом, в 2007 году министр иностранных дел Индии Пранаб Мукерджи обозначил приоритеты индийской внешней политики, сделав акцент на кульминации межрегиональной сети стратегической энергетической безопасности между Центральной Азией и энергетически пострадавшими государствами в Южной Азии[10].

Стоит уточнить, что руководитель Казахстанского института мировой экономики и политики Булат Султанов призвал к укреплению связей и подчеркнул, что «стабильность в регионе основана на России на севере, США и Европейском Союзе на западе, Китае на востоке и Индия на юге»[11]. Далее он заявил: «Для нас очень важны тесные отношения с Индией. Почему мы не можем представить себе трубопровод из Казахстана в Индию через Туркменистан, Афганистан и Пакистан?[12]».

По данным International Energy Outlook, общие мировые запасы газа составляют 6,675 трлн кубических метров. Огромной долей владеет Россия (1,680 трлн кубических метров или 25,4% от общих мировых запасов), за которой следует Иран (1,046 трлн кубических метров или 15,8% мировых запасов), Катар (899 трлн кубических метров и 13,6% мировых запасов, Саудовская Аравия (263 трлн кубических метров или 4,1% мировой доли) затем идет Туркменистан с (265 трлн кубических метров или 4% мировой доли).

Таким образом, Южная Азия напрямую зависит от запасов природного газа. Этот регион граничит с Ираном, Катаром и Туркменистаном, которые входят в пятерку крупнейших государств-хранилищ природного газа, и в контексте обеспечения поставок Пакистан выполняет роль энергетического коридора. Однако возникает вопрос, какой именно вид энергоресурсов является наиболее прагматичным и рентабельным.

Проект по созданию газопровода в Центральной Азии начался в 2002 году под эгидой Азиатского банка развития (АБР). Первоначально было задумано охватить три государства: Туркменистан, Афганистан и Пакистан (ТАП). Но позже предложенный трубопровод распространился на восточную часть Пакистана вплоть до Индии.

В мае 2006 года Индия приняла приглашение по строительству межрегионального газопровода. 25 апреля 2008 года Индия стала полноправным членом ТАПИ и подписала Рамочное соглашение о газопроводе (GPFA). Соответственно, строительство планировалось начать в 2010 году, а поставки газа - до 2015 года.

Таким образом, трубопровод ТАПИ охватывает общую протяженность 1680 км, берут начало от газового месторождения Южный Йолстан-Осман в Туркменистане и доходя до Индии через Герат-Кандагар (Афганистан) и Кветту. Из Мултана (Пакистан) в Фазилку (Индия). Наконец, после множества срывов, в январе 2012 года было завершено Соглашение о купле-продаже газа (GSPA).

Соответственно, газопровод будет поставлять государствам-участникам 3,2 миллиарда кубических метров природного газа в день. Проект ТАПИ, представляющий собой четырехсторонний трубопроводный проект, действительно имеет потенциал, чтобы начать новый виток сотрудничества и экономической взаимозависимости между Центральной Азией и Южной Азией. Не менее важно то, что сотрудничество участников ТАПИ может помочь в устранении конфликтной ситуации между Индией и Пакистаном и обеспечить политическую стабильность в регионе.

Существует также проект трехстороннего газопровода между Ираном-Пакистаном и Индией. Он является ориентированным на спрос между Ближним Востоком и Южной Азией. Вдохновителем иранской трубопроводной мечты стал Малик Афтаб Ахмед Хан, который в статье «Персидский трубопровод» изложил идею двустороннего трубопровода Пакистан-Иран, а также описал возможные механизмы и средства его защиты.

Затем предложение о строительстве газопровода от иранского газового месторождения Южный Парс в Южную Азию впервые было обсуждено в 1989 году между генеральным директором Индийского энергетического исследовательского института Тата Раджендрой Пачаури и заместителем министра иностранных дел Ирана Али Шамасом Ардакани.

В 1993 году Иран и Пакистан официально подписали соглашение о строительстве этого трубопровода. Кроме того, Иран предложил продлить трубопроводную дипломатию до Индии. В феврале 1999 г. было подписано первоначальное соглашение между Индией и Ираном. Таким образом, двусторонний трубопровод превратился в трехсторонний трубопровод, охватывающий Иран-Пакистан-Индию. Этот трубопровод также известен как «трубопровод мира».

Трубопровод протяженностью 2775 км берет начало от газового месторождения Южный Йолстан-Осман, проходит через территорию Ирана Асслуйе, Бандар-Аббас и Ираншахар в пакистанские Хуздар и Суи в Мултан, а затем в Дели в Индии. Общая сметная стоимость трехстороннего газопровода составляет 7,5 миллиардов долларов США.

Согласно Соглашению о купле-продаже газа между Пакистаном и Ираном, по газопроводу должны были поставляться 750 кубических метров газа в день в Индию и Пакистан с условием увеличения поставок газа до 1 миллиарда кубических метров в день.

В 2000-е годы развитие газопровода IPI находилось на начальной стадии. К сожалению, инцидент 11 сентября 2001 года помешал развитию данного проекта, который продолжал существование до 2007 года, пока Индия и Пакистан не согласились выплатить Ирану по 4,3 миллиона долларов США за выход из соглашений.

Однако в 2008 году Иран повторил попытку протянуть газопровод из Пакистана в Китай. Причиной стало нежелание Индии завершить проект газопровода IPI. Его оговорки связаны с неурегулированными проблемами ценообразования на газ и соображениями безопасности, поскольку трубопровод должен проходить из нестабильной пакистанской провинции Белуджистан.

Другим фактором была сделка между Индией и США в области мирной ядерной энергетики в 2008 году, которая подтолкнула Индию к отказу от проекта IPI.

Присутствие США в регионе также подрывает газопроводные проекты, так как они оказывают влияние и давление на Пакистан (стратегический союзник США в войне с терроризмом) и Индию (стратегический союзник США в Южной Азии).

В январе 2010 г. американская сторона пообещала предоставить Пакистану финансовую и техническую помощь для строительства терминала по добыче газа, а также оказать финансовую поддержку для импорта электроэнергии из Таджикистана через Ваханский коридор Афганистана. При этом условием стал отказ Пакистана от сделки с Ираном по газопроводу.

Тем не менее, попытки давления со стороны США не могли помешать Пакистану отказаться от проекта трубопровода – 15 марта 2010 года Иран и Пакистан подписали соглашение о газопроводе. За этим последовало заявление Ирана в июле 2011 года о завершении строительства трубопровода на своей стороне.

Помимо запасов нефти и природного газа, Центральная Азия также может удовлетворить спрос на электроэнергию в Южной Азии. Казахстан, Туркменистан и Узбекистан обладают богатыми запасами нефти и газа, в то же время Кыргызстан и Таджикистан обладают развитой гидроэнергетикой (26 000 МВт и 40 000 МВт соответственно).

Пакистан часто сталкивается с серьезными перебоями в подаче электроэнергии. В часы пик дефицит электроэнергии достигает 7000 МВт. В ноябре 2007 г. на платформе Регионального рынка электроэнергии Центральной Азии и Южной Азии (CASAREM) Пакистан и Афганистан подписали соглашение об электроэнергии Центральной Азии и Южной Азии (CASA-1000) с Кыргызстаном и Таджикистаном, чтобы связать четыре страны в сети энергетического сотрудничества с целью импорта электроэнергии из Центральной Азии.

На первом этапе по проекту передано около 1300 мегаватт электроэнергии из Кыргызстана в Таджикистан по линии электропередачи длиной 477 км и из Таджикистана в Пакистан, проходящей через Афганистан по линии электропередачи протяженностью 750 км. Ориентировочная стоимость проекта составляет 953 миллиона долларов.

 Для ускорения работы этого проекта был также создан Межправительственный совет с его Секретариатом в Кабуле. Раджа Первиз Ашраф, министр водных ресурсов и энергетики Пакистана, подчеркнул жизнеспособность этого проекта следующими словами: «Проект является знаковым, поскольку он способствует развитию регионального рынка электроэнергии и объединяет страны Центральной и Южной Азии, а также открывает новые перспективы торговли и энергии между богатыми государствами и странами с дефицитом энергоресурсов[13]».

Проекты в ССАГПЗ

В последнее время возобновляемая энергия как альтернатива чистой энергии стала основным направлением деятельности по устранению выбросов двуокиси углерода (CO2) и замедлению изменения климата.

Энергетическая безопасность и развитие возобновляемых источников энергии в настоящее время являются общими будущими проблемами, с которыми сталкиваются страны ССАГПЗ.

Одна из проблем проектов устойчивого развития данной отрасли заключается в том, что частные инвесторы, такие как банки, особенно неохотно поддерживают проекты в засушливых и пустынных районах. В 2018 году Центральный банк Абу-Даби согласился с тем, что возобновляемые источники энергии будут основным средством изменений для рынков стран Персидского залива в долгосрочной перспективе. Тем не менее, такие источники все еще имеют ограниченное реальное влияние на нефтяной спрос из-за отсутствия обширной инфраструктурной сети. Кроме того, необходимо тщательно рассмотреть несколько экологических, экономических и социальных соображений, чтобы определить наиболее желательный энергетический баланс.

Экологические преимущества возобновляемых источников энергии ветра и солнца делают их наиболее чистыми источниками производства электроэнергии. Инвестиции в неиспользованный потенциал возобновляемых источников энергии в странах ССАГПЗ, синхронные с ростом денежной ликвидности в рамках новых климатических режимов, проложат путь к применению технологий возобновляемой энергии.

В 2017 году Nebras Power и Qatar Electricity & Water Company (QEWC) подписали соглашение о сотрудничестве с Masdar для разработки проектов возобновляемой энергетики в Катаре и ОАЭ. В том же году Оман планировал включить возобновляемые источники энергии в энергобаланс с помощью ветряной электростанции Harweel мощностью 50 МВт и солнечной энергии мощностью 200 МВт.

 Кроме того, запланированы проект по солнечной энергии в Хиджи мощностью 100 кВт, проект по солнечной энергии в Аль-Мазионе мощностью 292 кВт, проект по ветроэнергетике Саих Аль-Хайрат мощностью 4200 кВт и ветровой проект на острове Масира, который будет производить около 500 кВт.

Шесть стран ССАГПЗ уже электрически соединены современной и крупной региональной энергосистемой (в настоящее время со значительной избыточной мощностью) через воздушные линии и подводные кабели, которые могут поддержать внедрение значительных объемов возобновляемой энергии в регионе, а также помочь с уравновешиванием региональных диспропорций в спросе и предложении энергии.

Доступность капитала и ликвидность конкурентных финансовых ресурсов поддерживаются сильными социально-экономическими условиями в странах ССАГПЗ, которые позволяют им двигаться вперед и добиваться успеха в своих совместных проектах в области возобновляемых источников энергии.

Резкое снижение цен на фотоэлектрические энергетические системы, оборудование и модули, очень низкие налоги и относительно низкая стоимость рабочей силы могут способствовать более быстрому завершению проектов в области возобновляемых источников энергии.

Резкий рост спроса на энергоресурсы может усилить социальное и политическое давление с целью создания диверсифицированной структуры энергоснабжения в регионе, которая обеспечила бы энергетическую безопасность региона в долгосрочной перспективе.

Решительный шаг стран Персидского залива к проектам в области возобновляемых источников энергии является сигналом для глобальных инвесторов и энергетического сообщества о том, что регион переживает начало энергетического перехода. Эти проекты также служат дополнительным свидетельством изменений в мировой энергетической динамике. У стран ССАГПЗ есть прекрасная возможность удвоить прибыль, которую они могут получить от расширения своих устойчивых проектов и ускорения их завершения, чтобы полностью отказаться от ископаемого топлива, при этом сохраняя значимое положение в торговле энергоресурсами.

Подытоживая, стоит отметить, что анализ энергетических проектов на Ближнем Востоке в Центральной и Южной Азии показывает, что данные энергетические резервы являются стратегическими энергетическими активами для страдающей от энергопотребления Южной Азии. Взаимодействие энергии между регионами Азии и Ближнего Востока необходимо для взаимного развития. Сотрудничество также откроет возможности для торговли, чтобы усилить экономический рост регионов.

Список источников и литературы:

1. S. C. Johnson, D. J. Papageorgiou, D. S. Mallapragada, T. A. Deetjen, J. D. Rhodes and M. E. Webber, "Evaluating rotational inertia as a component of grid reliability with high penetrations of variable renewable energy", Energy, с. 258-271, Aug. 2019
2. V. Onsite, GCC Power Market: Prepared by Ventures Onsite for Middle East Electricity Energising, May 2019, https://www.venturesonsite.com/construction-report/189-gcc-power-market-.
3. A. A. Farag, "The story of NEOM city: Opportunities and challenges" in New Cities Community Extensions Egypt Middle East, Cham, Switzerland:Springer, pp. 35-49, 2019.
4. About the National Renewable Energy Program, May 2019 https://ksa-climate.com/making-a-difference/nrep/.
5. K. E. Okedu and W. Z. A. L. Salmani, "Smart grid technologies in Gulf cooperation council countries: Challenges and opportunities", Int. J. Smart Grid, vol. 3, no. 2, pp. 93-102, Jun. 2019.
6. E. Coyle, "A case study of the Omani electricity network and readiness for solar energy integration", J. Sustain. Des. Appl. Res., vol. 5, no. 1, pp. 4, Nov. 2017.
7. O. Alsayegh, N. Saker and A. Alqattan, "Integrating sustainable energy strategy with the second development plan of Kuwait", Renew. Sustain. Energy Rev., vol. 82, pp. 3430-3440, Feb. 2018.
8. "Renewables 2019 global status report", Jun. 2019 https://www.ren21.net/wpcontent/uploads/2019/05/gsr_2019_full_report_en.pdf.
9. Zawya, Dubai, UAE, Aug. 2020 https://www.zawya.com/mena/en/projects/list/.
10. The Renewable Energy Project Development Office (REPDO), Aug. 2020, https://www.powersaudiarabia.com.sa/web/index.html.
11. Renewable Energy Market Analysis: GCC 2019, Abu Dhabi, UAE, Mar. 2020, [online] Available: https://www.irena.org/publications/2019/Jan/Renewable-Energy-Market-Analysis-GCC-2019.