Поворот на Юг: Россия в поисках африканской стратегии

В последние годы поступательно увеличивается взаимодействие России и стран Африки. Это важно, поскольку Африка является неотъемлемой частью «Мирового острова» по Хэлфорду Макиндеру. «Северный Хартленд», который представляет Россия, действуя во взаимодействии с «Южным Хартлендом», может создать значительный синергетический эффект для всей «Большой Суши». 

Если брать экономические данные, то товарооборот между Россией и странами Африки по итогам 2023 года вырос на 37% и составил 2,3 триллиона рублей. Хотя, конечно, потенциал гораздо больше, а нынешнее экономическое партнёрство, по факту, базируется на нескольких странах среди огромного континента с более чем 50 государствами. 

Расширяется сотрудничество по линии науки и образования. Квоты для учёбы африканских студентов в университетах России увеличены. Если посмотреть календарь событий, связанных с конференциями, выставками и тому подобными мероприятиями как в странах Африки, так и в России, то можно увидеть, что отмечается резкий всплеск активности. Вероятно, конкретные плоды мы можем ожидать в среднесрочной (когда, например, африканские студенты закончат ВУЗы в России) и долгосрочной перспективах (если идёт речь о формировании политических элит, дружественных по отношению к Москве). 

Актуален и духовно-религиозный вектор взаимодействия. В апреле 2024 года патриарший экзарх Русской православной церкви в Африки освятил закладной камень для первого православного храма в Замбии. Ранее Замбийская митрополия подчинялась Александрийской церкви. Но около ста приходов в Африке обратились с просьбой перейти в лоно Русской православной церкви. В 2022 году Патриарший экзархат РПЦ был официально зарегистрирован в ЦАР. Православные приходы появляются и в других странах тропической Африки. В Уганде, например, есть приход и Русской православной старообрядческой церкви. 

В современной Африке остро стоят вопросы безопасности. В некоторых странах десятилетиями не прекращаются конфликты. Многие государства страдают от террористической деятельности различных группировок. Не случайно секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев в ходе XII международной конференции по безопасности 24–25 апреля в Санкт-Петербурге провёл переговоры с главами делегаций Бурунди, Эсватини, ЦАР, Танзании и Кот-д’Ивуара по вопросам сотрудничества в сфере противодействия терроризму и информационной безопасности. Показательно, что в этом перечне стран — не только государства, активно стремящиеся развиваться отношения с Россией, но и режимы, считающиеся проводящими прозападный курс. 

Впрочем, в современных условиях переход с прозападной ориентации на суверенную и антиколониальную происходит довольно быстро. Об этом, в частности, свидетельствуют события, происходящие непосредственно в Южном Хартленде — в него входят страны Сахельского альянса (Нигер, Мали и Буркина-Фасо), а также Республика Чад. Сегодня эти страны покидают не только Франция, но и США. 4 апреля власти США получили официальное уведомление от властей Чада о необходимости покинуть базу Аджи-Косей в Нджамене. В нём указано, что двустороннее сотрудничество между странами предусмотрено, однако присутствие военных США на базе не было оговорено, поэтому необходимо решить вопрос о выводе войск оттуда. Вашингтон задумывается об их переброске в соседние Кот-д’Ивуар, Бенин или Гану. Хотя это явная неудача для США, они вряд ли бросят чёрный континент и будут под надуманным предлогом (борьба с наркотрафиком или угрозой терроризма) окапываться в тех государствах, откуда их ещё не попросили, или где у власти находятся надёжные сателлиты. 

Формирующемуся суверенному Южному Хартленду нужен будет выход к Атлантическому океану. Здесь особое значению имеют Сенегал и Гвинея. В Сенегале на выборах президента в марте этого года победил сторонник сближения с Россией и БРИКС Бассиру Диомайе Фай, набрав 54% голосов избирателей. Среди его предвыборных обещаний были пересмотр нефтегазового контракта Сенегала с British Petroleum, Endeavour Mining Plc (Британия) и Kosmos Energy Ltd (США) и введение новой валюты вместо франка КФА, привязанного к евро. Это довольно серьёзные заявления и на деле могут быть довольно опасной игрой для нынешнего лидера. Но если ему удастся это сделать, то Сенегал, по сути, замкнёт новый антиколониальный пояс региона. 

Антиколониальный курс стран Сахеля укрепляет запрос на российскую военную помощь. Ещё в январе 2022 года информация о прибытии в Мали четырёх военных инструкторов из России стала поводом для истерики в западных СМИ. Однако год за годом сотрудничество набирает обороты. 10 апреля 2024 года в Нигер прибыла военная техника и около ста инструкторов из России. Ранее, в начале года российский военный контингент в количества ста человек прибыл в Буркина-Фасо, в планах увеличение группы до трёхсот военнослужащих. 

Разумеется, опыт одного государства может резко отличаться от другого, даже соседнего. Этно-религиозная сложность стран Африки представляет определённую проблему в контексте рисков возникновения сецессионизма и межклановой борьбы. 

Например, в Республике Чад военные представлены довольно небольшой этнической народностью загава. К ней относился и бывший президент Идрис Деби. На этническую мозаику накладывается религиозный фактор. Если на севере страны проживают христиане, то на юге — мусульмане. Кстати, представителем северных народов (тубу) были президенты Гукуни Уэлдей и Хиссен Хабре, которые сразу же проводили этнический перекос в политической системе власти после ухода южанина из этноса сара Франсуа Томбалбая. Но после более чем тридцатилетнего правления южанина и мусульманина Деби укрепилась специфическая форма элиты, которой бросают вызов фактически представители того же клана. Если учесть, что в этой стране проживает около 200 этнических групп и кланов, некоторые из которых ведут вооружённую борьбу с правительством и друг другом, то становится понятным, насколько сложной и запутанной является система властных отношений в странах Африки. Трайбализм, этнические, клановые, религиозные различия провоцируют нестабильность, дестабилизируют политическую обстановку. 

Не менее сложна ситуация в Эфиопии. Самая многонаселённая страна Восточной Африки — это сложная федерация, в которую помимо христианских народов амхара и тыграй входят полукочевые мусульмане народа афар, а также харари, гураге, орома, аргобба, сомалийцы (причём, проживающие на значительной территории, что потенциально может привести к сепаратистским тенденциям) и многие другие. В Южном Судане официально насчитывается 64 этнических группы, где самой многочисленной является динка, а за ней следуют нуэры. 

Если перейти к Северной Африке, то там этнический состав также неоднороден. В Ливии корни конфликта 2011 года уходят в религиозно-племенные традиции, поскольку в Киренаике правил суфийский орден сануссии и король Идрис Первый, свергнутый полковником Каддафи в 1969 году, был главой именно этого ордена. В свою очередь, Триполитания была оплотом племенного союза, из которого вышел сам Каддафи. 

В целом, во всём регионе Северной Африке нужно учитывать влияние суфийских братств и племенных вождей. Роль марабутов и шерифов в политике часто остаётся недооценённой, хотя пример с организаций Братья-мусульмане (запрещена в России) показывает, что в подобных течениях политического ислама существуют многочисленные и различные направления. Помимо этого добавляется фактор берберских народностей (амазигов) и, конечно же, исторически затяжных конфликтов, такие как освободительное движение Фронта Полисарио против Марокко и Мавритании в Западной Сахаре. Фронт Полисарио входит в социалистический интернационал и официально поддерживается рядом государств с левыми идеологиями от Вьетнама до Венесуэлы. 

Всё это — лишь несколько примеров той сложной мозаики, которую составляет африканский мир. Поэтому выбирая, кого поддержать в той или иной ситуации, нужно тщательно продумывать все возможные ходы и иметь контакты с разными силами, чтобы обладать максимальной полнотой информации. 

Фактор беженцев и переселенцев также многие десятилетия играет большую роль в странах Африки. Если смотреть на последние тенденции, то после арабской весны и убийства Муаммара Каддафи в 2011 году Египет и Тунис столкнулись с беженцами из Ливии (поток также шёл через Средиземное море в Италию и Грецию). Сейчас же и сама Ливия испытывает трудности из-за обилия беженцев из Судана. В Эфиопии также находится около миллиона беженцев из Южного Судана, Эритреи и Сомали. С другой стороны, из-за гражданской войны в самой Эфиопии оттуда также устремляются беженцы в соседние страны, в частности, в Кению. 

Миротворческая роль России в ЦАР, где российская помощь имела не только военный, но и политический характер, служила примирению конфликтующих сторон и становлению в республике сплочённой гражданской нации, в этом контексте может быть масштабирована и на другие страны, что имеет важное значение с точки зрения решения проблемы беженцев. 

Наконец, в Африке традиционно существовали конфликты, связанные с так называемым «ресурсным проклятие». Это ситуации, в которых Запад практиковал политику неоколониализма и, чаще всего опосредованно, пытался контролировать месторождения стратегических ресурсов. 

Демократическая Республика Конго недавно обвинила Apple в использовании при производстве продукции полезных ископаемых, незаконно добываемых в конголезских рудниках. В частности, речь идёт о редкоземельном элементе колтане, залежи которого находятся в ДРК, Уганде и Руанде. Из-за контроля над его добычей в регионе в 1998 году вспыхнула Вторая конголезская война, унёсшая миллионы жизней. 

Месторождения урана в Нигере также были «ресурсным проклятьем» страны вплоть до последнего момента, когда к власти пришли антиколониальные силы. Если до настоящего момента это сырьё получала Франция, то с процессом девестернизации её присутствие может заменить Россия, которая довольно сильна в атомной энергетике. Это может быть сделано в рамках комплексного сотрудничества, включая военную помощь Нигеру, которая уже осуществляется Россией в настоящее время. 

Транспортные маршруты как внутри континента, так и морские коммуникации — это ещё одно важнейшее направление, где России придётся либо встраиваться в действующую систему, либо занимать активную позицию и предлагать собственные решения, куда могло бы войти расширение коридора Север-Юг и помощь в создании инфраструктуры для её совместной эксплуатации. В этом контексте Египет, Эфиопия и ЮАР как страны БРИКС+ имеют огромное значение в качестве центров и хабов, через которые может распространяться на регион новая повестка многополярности, имеющая экономическое измерение. 

Вместе с тем при расширении российского присутствия в любом случае необходим будет и фактор военных усилий. В качестве опорных пунктов уже могут быть названы Сахельского альянса, ЦАР и Ливия, откуда можно будет аккуратно масштабировать и проецировать военную силу в другие страны по мере необходимости и после тщательного изучения ситуации на местах.

Источник