Постигиловское будущее: силовые линии новых конфликтов

Гонка к Абу-Камалю

Успехи сирийской и иракской армий, а также курдов в обеих странах и поддерживающих своих союзников России и США в борьбе против ИГИЛ*, создают принципиально новую картину геополитического противостояния на Ближнем Востоке. Такого, в котором прежде значимый фактор ИГИЛ уже не будет играть особой роли.

Сейчас под контролем террористов находятся преимущественно пустынные районы на границе Сирии и Ирака. Взятие основных городов в долине Евфрата - вопрос времени. Дейр-эз-Зор и Маядин уже под контролем сирийских войск. Последняя ключевая точка, к которой стремятся и сирийцы, и проамериканские курды из Сирийских демократических сил - Абу-Камаль. На границе с Ираком он важен уже не столько как оплот ИГ*, сколько как важный перекрёсток транспортных путей. Если его возьмут сирийские войска, то они смогут создать сухопутный мост со своими шиитскими союзниками в Ираке и Иране. Таким образом, Иран получит возможность  беспрепятственно проецировать силу вплоть до Средиземноморья - Ливана и Израиля. С иракской стороны к границе уже подошли иракские войска и шиитские ополченцы - союзники Ирана. Поэтому проамериканские курды также движутся туда, намереваясь взять город первыми, чтобы не дать реализоваться шиитскому мосту. По тем же причинам США имеют базу южнее в районе Ат-Танфа. И Абу-Камаль, и Ат-Танф находятся на стратегических автодорогах. Сирийцы имеют выход к границе с Ираком севернее Ат-Танфа, но там пустыня и бездорожье, что затрудняет прееброску грузов и людской силы. Кроме того, такая тонкая нитка может быть разорвана атакой с воздуха.

Конец ИГ

Но для ИГ не особенно важно, кто первым возьмёт Абу-Камаль. После этого территории "халифата" в Сирии и Ракке будут рассечены на два анклава, уничтожение которых - дело времени. ИГ долго ещё будет досаждать всем сторонам как подпольное диверсионное движение, но с потерей территорий перестанет быть значимым политическим фактором.

Исчезновение ИГ будет означать, что ослабнет единственный повод сотрудничества между США и Россией в регионе, и они перейдут к более жёсткому противостоянию. В споре за наследство халифата основными силами станут курды и Дамаск. Как минимум треть Сирии на данный момент контролируют Сирийские демократические силы. Единственный крупный анклав не ИГИЛовских исламистов в Идлибе находится в зоне ответственности Турции. Анкара также будет иметь свой вес в решении вопроса о сирийском будущем.

Курдский фактор

В этих условиях принципиально важно, на чьей стороне будут сирийские курды. Сейчас они - союзники США, но с идеологической точки зрения альянс курдов Роджавы, где господствует ориентирующийся на Оджалана анархо-федералистский Демократический союз, с американским империализмом противоестественен, и строится он, скорее, из соображений Realpolitik с обеих сторон.

Для России принципиально важно попытаться перехватить или хотя бы нейтрализовать сирийских курдов. Для этого необходима как работа на уровне идеологического диалога (а для этого нужно понимать концепцию "демократической федерализма" Абдуллы Оджалана, на основании которой осуществляется политическое строительство в Роджаве), так и диалог по практическим вопросам.

То, что договариваться с курдами нужно, следует и из практической оценки тех ресурсов, которые они контролируют. Сейчас в их руках основные нефтяные месторождения Дейр-эз-Зора и севера Сирии, гидроэлектростанции на Евфрате и водохранилища - то есть, большая часть энергетики и вода.

Федерализация

Представляется важной поддержка Россией требований автономии и федерализации со стороны Сирийских курдов. Тем более это важно, поскольку сирийские курды не требуют создания своей микрогосударственности внутри Сирии, но создают принципиально сетевые политические структуры, не претендующие на оформление в качестве "государства Курдистан". Речь идёт о гибкой системе федераций местных общин, причём не только курдских, которая (или опыт создания которой) в принципе могла бы быть распространена и на районы проживания другого крупного этноса северной Сирии, живущего чересполосно с курдами.

Речь идёт о потомках сельджуков - ближневосточных туркоманов. Федерации или конфедерации их общин также должны занять место в послевоенной Сирии. Такая система позволит мягко интегрировать в единую Сирию и самих туркоманов, и их вооружённые отряды, а также решить вопрос с турецким влиянием, которое будет отчасти легитимизировано.

Если Россия хочет сохранить своё влияние в Сирии в долгосрочной перспективе, она должна возглавить путь поиска балансной политической системы, которая бы учитывала интересы всех этнических и религиозных групп Сирии. Как минимум, представляется необходимым сделать основные сирийские этносы и конфессии юридическими категориями и обеспечить присутствие представителей этих групп в органах государственного управления, или по меньшей мере обеспечить представительство пользующихся значительными полномочиями на местах местных элит.

Шиитский фронт

Исчезновение ИГИЛ означает, что в Ираке возрастает значение шиитского фактора, пока не появится что-то, что может заместить ИГ среди суннитов. Для США принципиально важно сейчас усилить свои позиции среди иракских шиитов и вбить клин между ними и Ираном.

Кроме национального фактора (арабы против персов), есть и идеологические предпосылки. Аятолла Али Систани, духовный вождь шиитов Ирака, активно сотрудничал с США и Великобританией. Другой значимый религиозно-политический деятель - лидер садристского движения Муктада Садр - ранее был близок к иранцам, но уже в прошлом году на организованных его движением митингах в Багдаде использовались антииранские лозунги. Сам он в августе 2017-го посетил Саудовскую Аравию, главного врага Ирана в регионе, где был весьма тепло принят. Выдвинутая членом семьи Садров Мухаммадом Бакиром аль-Садром эгалитарная и демократическая концепция "вилайят аль-умма" (лёгшая в основу идеологии правящей партии Ирака - "Дава") в идейном плане может быть противопоставлена иранской "вилайят аль-факих".

Нынешний премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади также скорее проамериканский, чем проиранский. Де-факто сдав курдов во время противостояния за Киркук, США усилили его положение, как и позиции проамерикаски настроенных людей в "Дава". Его главный конкурент - проиранский вице-президент и бывший премьер Нури аль-Малики - ранее выглядел главным ястребом и защитником интересов арабов и шиитов, но теперь успех Абади даёт ему серьёзные шансы на выборах, которые ожидаются в 2018 году.

США попытаются привести к власти на выборах в Ираке людей более холодных к сотрудничеству с Ираном, а также используют выборы и предвыборный накал страстей для того, чтобы расколоть шиитскую общину Ирака.

Ливанский фронт

Отставка Саада Харири с поста премьер-министра Ливана 4 ноября 2017-го и его обвинения в адрес Хезболлы и Ирана, сделанные в Саудовской Аравии, свидетельствуют о том, что существуют планы дестабилизации и этого региона. Год назад, когда Харири пришёл к власти, это выглядело как договорённость между проиранкой коалицией "8 марта" и президентом Мишелем Ауном с одной стороны, и росаудовскими суннисткими силами о нейтрализации Ливана с другой. Сейчас на фоне успехов в Сирии и крушения ИГИЛ с этой нейтрализацией покончено. Ливан может стать новым фронтом противостояния евразийской коалиции Ирана и России и атлантистов: США, Израиля и Саудовской Аравии.

Отставке Харири предшествовал ещё один его визит в Эр-Рияд. Также в Эр-Рияде недавно побывал зять Дональда Трампа Джаред Кушнер. Кушнер имеет хорошие связи с израильским руководством. Ходят слухи, что всегда, когда он бывает в Эр-Рияде, он посещает и Иерусалим.

Израиль в сентябре провёл самые масштабные за 20 лет военные учения, ориентированные именно на борьбу с Хезболлой в Ливане. В СМИ страны уже несколько месяцев обсуждается вопрос о начале новой ливанской войны.

Эскалация обстановки в Ливане, провокации, ввод в игру израильской армии и сионистское вторжение весьма вероятны. Это отвлечёт евразийскую коалицию, не даст решить вопрос с курдами в евразийском ключе и развяжет США руки на восток от Евфрата. В то же время это рискованный жест, который может объединить шиитскую общину и шире - мусульман в регионе, для которых Израиль является историческим врагом, и сыграть на руку Тегерану и Дамаску.

Поэтому использование саудовских и израильских исламистских прокси для разжигания суннито-шиитского противостояния в Ливане более вероятно.

Дело в Вашингтоне

Принципиальным в отношении того, будет ли принято решение об открытии новых фронтов, является вопрос политического консенсуса по данной теме в Вашингтоне.

Ставка на использование исламистов и ИГ против Асада была характерна, скорее, для предыдущей демократической администрации. Нынешний состав Белого Дома склонен к более простым решениям, вроде саудовско-израильской дестабилизации Ливана. Но для того, чтобы проводить эту линию, нужно обеспечить единство и поддержку в  США. Пока же демонстрируют итоги последней антикоррупционной чистки в Саудовской Аравии - там репрессировали лиц, связанных с прежней демократической администрацией, и более плотно завязанных на международные глобалистские сети (такие, как у владельца Citigroup принца Валид ибн Таляля). 

Сможет ли Трамп схожим образом обеспечить себе свободу действий, пока не ясно. Но блокирование его инициатив, равно как и сочетание разнонаправленных векторов в региональной политике США, рискуют окончательно её обрушить.

* ИГИЛ, (ИГ, Исламское государство) - запрещённая в России террористическая организация