Последствия ассоциации с ЕС для Грузии

27 июня в Брюсселе премьер-министр Грузии Ираклий Гарибашвили вместе с главами вместе руководителями Украины и Молдовы подписал соглашение об ассоциации с ЕС, предусматривающее создание совместной зоны свободной торговли. Одни эксперты воспринимают новое соглашение как эпохальный этап и величайшее достижение прозападного политического курса, другие – скептически относятся к шансам Грузии «вписаться» в сложившийся европейский рынок.

 

Текст грузинского соглашения об ассоциации является типовым и не содержит значимых подводных камней. Он включается в себя политическую и экономическую части. Политическая составляющая во многом декларативна и содержит лишь заявление сторон и намерении придерживаться комплекса демократических принципов во внутренней политике. 

 

В глазах некоторых жителей Грузии наличие такого декларативного соглашения является своего рода «сертификатом» успешности политических реформ. На деле же подписание подобного документа с точки зрения ЕС мало что значит и, во всяком случае, не может служить актом признания партнера демократическим государством. Наличие аналогичных соглашений с Тунисом (1998) и Египтом (2004) отнюдь не мешало европейским странам высказывать претензии к политическому устройству этих стран и даже откровенно поддерживать антиправительственные движения на их территории. 

 

В случае Грузии в ЕС, наоборот, стремились избежать нагнетания страстей вокруг политических аспектов соглашения с тем, чтобы не настроить против себя многочисленных сторонников традиционных ценностей, опасающихся агрессивного насаждения «либеральной» европейской политики в отношении семьи в республике. 

 

Значимой с точки зрения ЕС является лишь экономическая часть соглашения. В частности, верховный комиссар ЕС по вопросам расширения Штефан Фюле в марте провел специальную встречу с представителями Грузинской Православной Церкви. Он опровергал перед церковными представителями слухи о намерении ЕС вмешиваться в вопрос о легализации гомосексуальных браков. В частности, он подчеркивал, что для государств, заключающих договор об ассоциации с ЕС, необязательны к исполнению резолюция Европарламента 1728(2010) и другие документы, посвященные проблемам сексуальных меньшинств.

 

Заметим, что структуры Евросоюза избегают освещать подобные встречи во внутренних европейских СМИ, чтобы не вызвать нарекания собственных либеральных партий. Видимо, политический энтузиазм стран-неофитов в какой-то мере даже создает проблемы для структур ЕС, «восточная программа» которых направлена на решение прикладных, а не идеологических задач.

 

Вообще грузинские СМИ явно преувеличивают значение соглашения для отношений с ЕС. Некоторые из них пребывают в нетерпеливом ожидании скоро принятия Грузии в полноправные члены Союза, что полностью противоречит сложившейся практике, согласно которой между участниками соглашений об ассоциации и непосредственными членами организации лежит огромная пропасть. 

 

Иные говорят о возможной отмене визового режима для Грузии, что также не имеет никакого отношения к действительности. Опубликованный текст соглашения ничего подобного не предусматривает. Теоретически возможность отмены виз для граждан Грузии и Украины обещал в своем недавнем заявлении Херман ван Ромпей, председатель совета ЕС, не назвав, впрочем, ни условий, ни сроков подобной меры. Однако это заявление, вероятно, носило сугубо конъюнктурный характер, направленный на поддержку правящих режимов Грузии и Украины. Реальный срок полномочий ван Ромпея истекает в ноябре 2014-го, и его заявление может быть легко дезавуировано.

 

Вообще готовность ЕС расширять рамки безвизовой зоны и, тем более, фактических границ организации крайне сомнительна. Опыт общения автора с функционерами ЕС демонстрирует их высокий скепсис в вопросе о «Восточном партнерстве». «Арабская весна» сместила интересы Евросоюза на Ближний Восток и Северную Африку, Кавказ же, с точки зрения европейских политиков, все больше превращается в периферию. Кроме того, в последнее время отмечено усиление в европейских структурах националистов, склонных к ограничению внешней экспансии и даже созданию некоторых барьеров внутри самого Союза. В этих условиях Грузии сложно рассчитывать на какое-либо значимое изменение статуса в ближайшие годы. 

 

Гораздо более очевиден интерес Европы в вопросах экономической ассоциации со странами бывшего СССР. Эти соглашения открывают для европейских производителей новые рынки в несколько десятков миллионов человек. Создание совместной зоны свободной торговли подразумевает отмену большинства таможенных пошлин на ввоз товаров между договаривающимися сторонами и введение единой системы стандартов допуска на рынок, основанной на европейских правилах.

 

Это положение является основной проблемой экономических соглашений с ЕС, так как более слабая экономика может оказаться не готовой к такой конкуренции. Формальное грузинских несоответствие товаров требованиям ЕС блокируют их доступ на новый рынок, в то время как границы «ассоциированных» стран будут открыты для европейских торговцев, играющих по собственным правилам. Государству, подписавшему соглашению, потребуется масса усилий, чтобы выйти на европейский уровень технических и фитосанитарных требований к товарам. Иногда же ЕС прибегает к продвижению откровенно дискриминационных мер для партнеров.

 

В частности, в случае с Украиной текст соглашения об ассоциации значительно отличается от стандартного образца в выгодную для ЕС сторону. В частности, статья 32-1 содержит прямой запрет любого вида экспортных субсидий для сельскохозяйственных товаров, предназначенных для вывоза. Для Украины, значительная часть  продовольственной продукции которой не соответствует нормативам, принятым в ЕС, такое условие является «тупиковым». Страна не имеет права специально выделять средства, чтобы модернизировать собственное хозяйство согласно нормативам партнера, а, следовательно – на неопределенный срок лишает права экспорта агропродукции в ЕС. Кроме того, соглашение с Украиной содержит положения (например, статья 40-1), где ЕС сохраняет для себя некоторые права на субсидии в одностороннем порядке.

 

Однако следует подчеркнуть еще раз, что пример Украины все же единичен, что и предопределило непростую судьбу ее соглашения с ЕС, подписание которого стоило раскола страны. В случае Грузии и Молдавии текст соглашения об ассоциации достаточно стандартен и не содержит столь откровенных ловушек, хотя имеет и собственные «подводные камни» в части, регламентирующей налоговую политику.

 

Структуры ЕС даже заявляют о том, что заключение соглашения может привести к росту экономики и двусторонней торговле. Об этом говорят материалы исследования, проведенного директоратом торговли Европейской комиссии в 2012 году. В его рамках утверждается, что грузинский экспорт должен вырасти в результате реализации соглашения на 12%, европейский импорт – на 7,5%, ВВП Грузии – на 4,3% «в долгосрочной перспективе» (в близкие исторические сроки лишь 1,7%).

 

Однако ряд грузинских экономистов высказывают скепсис в связи с реальным влиянием соглашения на экономику. Например, Демур Гиорхелидзе, разработчик концепции социально-экономического развития «Грузинской мечты», не уверен в том, что экономика республики готова к принятию новых правил игры.  

 

«Соглашение об ассоциации с Евросоюзом может быть выгодным и интересным для страны в том случае, если ее власти будут проводить политику, ориентированную на развитие и модернизацию страны и будут содействовать главному – максимальному развитию собственных ресурсов, в первую очередь, развитию человеческого ресурса. В ином случае Соглашение останется сборником с достаточно жестко регламентированными нормами, в условиях которых грузинская – хаотичная, находящаяся пока на переходном этапе – экономика функционировать пока не привыкла» – указал он в комментарии автору. 

 

Речь, в частности, о том, что для эффективной торговли с ЕС республике потребуется привести в соответствие с нормами Евросоюза собственную систему стандартов. Между тем, в период правления Саакашвили система контроля качества и стандартизации подверглась разрушению под «неолиберальными» лозунгами, и новой власти многое приходится восстанавливать. Также исполнение подписанного соглашения об ассоциации потребует изменения массы правовых актов, включая законы о труде, которые в эпоху Саакашвили также ушли далеко от европейских стандартов.

 

Кроме обязательств, явным образом взятых на себя Грузией, необходима подготовка страны к ассоциации с учетом собственных интересов и объективных условий. Для нормальной конкуренции в условиях общего рынка Грузии потребуется реформа кредитной системы и многих отраслей экономики, которые уже сейчас слишком ориентированы на импорт и перепродажу иностранной продукции, каковая тенденция может лишь усугубиться в рамках зоны свободной торговли с ЕС. По сути – Грузия нуждается в значительной модернизации экономики и государственных структур, чтобы сотрудничество с ЕС стало эффективным.

 

Между тем, непосредственные выгоды от соглашения об ассоциации не столь велики, как может показаться. Параметры экономического роста, обещанные экспертами ЕС, сами по себе крайне незначительны. По грузинским статистическим данным, активизация торговли с Россией в 2013 году привела почти к 20-процентному росту национального экспорта. Кроме того, нужно помнить, что огромное значение для экономики Грузии имеют денежные переводы из России, из которой в Грузию было переведено 801,4 млн. (54,3 % от вала иностранных переводов за 2013 год). Это – чуть меньше 15 % от внешнеторгового дефицита республики, и потеря или сокращение данной графы грузинского платежного баланса можно стать болезненным ударом для республики.

 

Текущая экономическая зависимость Грузии от России не так велика, как в случае Украины и Молдавии. Однако партнерство с ЕС вряд ли сможет механически заменить торговлю со странами бывшего СССР, которые исторически в течение всего советского периода формировали общий замкнутый рынок, участники которого органично дополняли друг друга. Значительная часть производственных цепочек и схем обмена товарами до сих пор характерна для постсоветского пространства. Но рынок ЕС – совершенно иной, и вовсе не предполагает наличия «ниш» для постсоветских государств. Зачастую единственное, что может предложить европейская экономика для стран-неофитов – собственные дешевые товары в обмен на экспорт неквалифицированных трудовых ресурсов, каковая ситуация вряд ли может устроить партнеров.

 

Несмотря на эти соображения, грузинская элита делает основную ставку на торговлю с ЕС, жертвуя возможностями развития торговли со странами СНГ. Но объективное сопоставление выгод от различных путей торговой экспансии и экономической интеграции затрудняется политизацией вопроса в грузинском обществе. 

 

Вопрос о сугубо экономическом соглашении с ЕС превращены СМИ и политикам в идеологический вопрос об историческом выборе «европейского пути». Представляется, что многие западники на постсоветском пространстве не хотят понимать, что благосостояние стран «старого ЕС» является итогом не какой-то «демократической» или «либеральной» модели, к которой можно примкнуть или «выучить» ее под руководством европейских партнеров. На деле все европейские достижения – итог географических и исторических условий, а также труда многих поколений жителей Западной Европы. Образ политики и жизни современной Европы – лишь производная от этих факторов.

 

Многие в Грузии в той или иной мере рассчитывают на то, что ЕС будет выступать в роли донора и спонсора республики, в том числе – для решения геополитических задач. Однако на деле формат соглашений об ассоциации совершенно для этого не предназначен. В большей мере это механизма расширения рынков для европейского бизнеса, который в последнюю очередь рассчитан на то, чтобы защищать продвигать интересы зарубежных партнеров. Поэтому решение о создание зоны свободной торговли с ЕС без должного экономического расчета, а на основе лозунгов о «цивилизационной» принадлежности к Евросоюзу, вызывает понятное недоумение у любого внешнего наблюдателя.