Полузабытый бесценный источник для развития стратегического мышления

Труд Александра Андреевича Свечина «Стратегия» первым изданием вышел в 1926 году. И вскоре подвергся уничтожающей критике и был отправлен на долгое время в  забвение, как и все творчество Свечина. Но оно выдержало испытание безмолвием и последующим небрежением. 

 

И сегодня «Стратегия» остается могучим источником для развития творческого стратегического мышления, несмотря на большие, во многом непредвиденные, изменения в обстановке и содержании человеческой жизни, благополучие и безопасность которой в возрастающей степени зависят от обоснованности и реализации соответствующих стратегий. 

 

К сожалению, стоит отметить, что это понимают не все, кто профессионально занимается или пишет на стратегическую тематику. Чувствуется, что некоторые из них не обращались к свечинской «Стратегии», которая, несомненно, помогла бы шире и глубже взглянуть на анализируемую конкретную стратегическую проблему. Но книга «Стратегия», что называется, не на слуху даже у специалистов. 

 

Сегодня  труд А.А. Свечина «Стратегия» требует как бы современной рецензии, анализа её положений и идей через призму прошедших 90 лет  и современных проблем развития стратегического мышления. Можно даже сказать,  через призму не прошедших, а прожитых ею лет и устремленность в будущее, поскольку речь идет о жизни идей А.А. Свечина. 

 

Теоретический труд любого автора живёт, пока  востребуются изложенные в нем идеи, пока он является средством целенаправленного развития интеллекта. В настоящее время «Стратегия» заслуживает  не меньшего, а большего внимания по сравнению с  тем, которое она вызвала во время своего выхода 90 лет назад.

 

Книге «Стратегия» предшествовал целый ряд  трудов  А.А. Свечина по истории военной стратегии. Это позволило ему в новой работе сделать серьёзные обобщения и выводы, представить стратегию как историю многовековой военной практики и особого вида целенаправленного мышления, со временем выделившегося в особое направление в военной науке. На основе его анализа в «Стратегии представлен творческий синтез всей предшествующей классической стратегической мысли. 

 

Резонно поставить ряд вопросов:  Что дал этот труд А.А. Свечина для дальнейшего развития стратегии как науки и ориентации практического дела подготовки армии и страны к  будущим войнам? Как к нему отнеслись сразу после выхода и в последующее время, и какое он нашел практическое применение? Почему этот труд актуален и какое к нему отношение сегодня?

 

Ответить на эти вопросы в краткой статье сложно. Это задача посильна научной конференции, возможно не одной, а нескольким. Обозначу только некоторые подходы в надежде на будущее широкое обсуждение. Сразу только отвечу на последний вопрос, поскольку именно он подвигнул написать данную статью. Современное отношение к «Стратегии» не соответствует её роли в истории развития стратегии и не соответствует её потенциалу  для развития теории стратегии и массового стратегического мышления.

 

 

Логичность и доступность изложения труда позволяла использовать его в качестве учебника. В нем автор проявил талант как выдающегося учёного, так и выдающегося педагога. В основу труда были положены материалы лекций, которые Александр Андреевич в течение двух лет читал в Военной академии РККА.  Военная стратегия представлена в нем как процесс более полутора столетнего формирования и смены её доктрин, подтвержденных или опровергнутых последующими войнами.  Исследование доведено до логического завершения: состояние теории стратегии представлено на основе анализ опыта двух последних войн -  Первой мировой и Гражданской и ориентировано на будущее.

 

 Работа вышла, когда были  еще живы многие активные участники этих войн, в том числе крупные военачальники и генштабисты, разрабатывавшие и руководившие стратегическими операциями. Такие были и среди  преподавателей и слушателей курсов руководящего состава  Военной академии РККА. Так что недостатка в заинтересованных читателях, аналитиках и критиках «Стратегии»  во время её выхода не было. Большой интерес к ней был проявлен советской и зарубежной военно-научной общественностью. Об этом красноречиво говорит тот факт, что в следующем, 1927 году вышло её  повторное издание, как и первое, пятитысячным тиражом. 

 

Сразу же пошли разные рецензии, критически-одобрительные и не очень согласные с некоторыми положениями автора, но без огульного и бездоказательного отрицания ценности и важности самого труда. Но так было до 1930 года. В этом году началась уничтожающая критика «Стратегии» и её автора с позиций приписанных ему политической неблагонадежности и профессиональной несостоятельности. Возглавил эту кампанию М.Н. Тухачевский, обладавший в то время в Красной Армии большими властными полномочиями.

 

Среди профессиональной, стимулирующей развитие теории стратегии наиболее интересной  была рецензия профессора А.Е. Снесарева. В ней был представлен разбор достоинств и недостатков труда, указаны проблемы, над которыми желательно продолжение работы автором. С ней и сегодня полезно  познакомиться при анализе «Стратегии». Главная ценность этого  труда,  по мнению Снесарева, состояла в развитии стратегического мышления. Его рецензия заканчивалась словами: «Такие яркие как метеор книги как «Стратегия» А.А.  Свечина нужно громко и тепло приветствовать, будя всеобщее внимание и вызывая всеобщее любопытство» (выделено И.Д.).

 

Противоположную, враждебную позицию по отношению к «Стратегии» и всему творчеству Свечина занял М.Н. Тухачевский. Правда, не сразу после  выхода «Стратегии», а через три года. Он выступил с основным докладом на специально организованной конференции по дискредитации этого и других  трудов Александра Андреевича. Его доклад тоже  заканчивался призывом, но другой направленности:  «очищение нашей военной мысли от всякого свечинского наноса является вопросом первостепенной и первоочередной важности» (выделено И.Д.).

 

 В итоге, не мнение авторитетных ученых – профессора Снесарева А.Е. и других определило последующее официальное отношение к «Стратегии» Свечина, а властная позиция Тухачевского.  В его отношении к А.А. Свечину явно просматривается личный мотив. Как показал гениальный А.С. Пушкин в одной из своих маленьких трагедий («Моцарт и Сальери»), завистливые претенденты на исключительность не переносят более талантливых, действительно необычных творцов. Тухачевский явно претендовал на лавры ведущего стратега Советского Союза. Авторитет А.А. Свечина делал эту претензию Тухачевского несостоятельной. К тому же Свечин  досаждал ему критикой  провальной стратегии в войне с панской Польшей, вина за которую в большой мере приходилась персонально на Тухачевского.

 

Но если отбросить личную мотивацию в подходах к стратегии  Свечина и Тухачевского, то дело, на мой взгляд, сводится к следующему. 

 

 

Тухачевский и его сторонники подходили к военной стратегии с узких позиций левого радикализма, подчинения военной политики и военной стратегии в случае войны интересам продвижения дела мировой революции. В Александре Андреевиче они видели принципиального противника такого подхода. Против него выдвигались серьёзные политические обвинения: «Разумеется, Свечин писал свою «Стратегию» не для того, чтобы подготовить победы Красной Армии. Наоборот, сущность «Стратегии» Свечина является пораженческая в применении к СССР… Вся «Стратегия» Свечина является защитой капиталистического мира от наступления Красной Армии».

 

Стратег Тухачевский формально одержал победу над стратегом Свечиным  в начале 30-х годов. Но партийно-государственная власть в эти годы начинает по ряду направлений, включая военную политику, отходить от левого доктринёрства на позиции реализма. Военно-политическая обстановка в мире требовала смещения военной политики, соответственно и военной стратегии в сторону от левого радикализма в направлении приоритетности защиты национально-государственного существования Советского  Союза.  Приверженность Мировой Революции оставалась, но в форме идеологических деклараций. 

Советскому Союзу в 20-е годы было не до подталкивания мировой революции, ориентации на это своей военной стратегии. Проблема состояла в обеспечении исторического выживания в случае военной агрессии со стороны больших государств и даже коалиции малых и средних государств. 

 

Представляется, что именно этим руководствовался А.А. Свечин при обосновании  положений будущей стратегии. В предисловии к первому изданию «Стратегии»  он писал: «Мы рассматриваем современную войну со всеми её возможностями и не стремимся сузить нашу теорию до наброска красной советской стратегической доктрины. Обстановку войны, в которую может оказаться втянутым СССР, предвидеть необычайно трудно, и ко всяким ограничениям общего учения о войне надо подходить крайне осмотрительно». 

 

Это положение Тухачевский избрал в качестве особо важного для уничтожающей критики Свечина, находившегося в то время в лагерях по ложному обвинению в контрреволюционной деятельности. Будущий Маршал Советского Союза защищал красную советскую стратегическую доктрину 20-х годов. Но, как уже отмечалось, в 30-е годы начинается сдвиг всей политики, в том числе и военной партийно-государственной политики в сторону национальных интересов, подготовки к защите от военной агрессии, готовность к совершению актов которой в первой половине 30-х годов ХХ века показала Япония.  

 

По этой причине А.А. Свечин как знаток Японии, её вооруженных сил и военной стратегии был возвращён из лагерей на воинскую службу в разведуправление РККА. Ему даже вскоре присваивается генеральское звание. 

 

Но тухачевская критика  не была объявлена несостоятельной. Хотя позиция Тухачевского становилась не соответствующей политическому курсу партийно-государственного руководства. В профессиональном отношении его критика А.А. Свечина была   также несостоятельной. 

 

После ареста и осуждения Тухачевского по идее должна была последовать полная реабилитация Свечина от политических обвинений и несостоятельной критики с профессиональных позиций. Александр Андреевич на это надеялся. Автобиография, написанная им  9 августа 1937 года, завершается словами: «В настоящее время у меня имеется одна забота – изгладить из моего послужного списка все следы привлечения меня к судимости в 1931 году и снять с моих трудов запрет, наложенный Гамарником и Тухачевским». Но этого не последовало. Почему? Объяснить трудно. И через год после расстрела Тухачевского А.А. Свечин также был  подвергнут репрессиям и осуждён к «высшей мере». 

 

 Государство  готовилось к войне. Опытнейший военный профессионал и ведущий теоретик военной стратегии был ему крайне нужен. Возможно, на роль ведущего стратега появились другие претенденты. Возможно, сработали интриги запутанной внутриполитической борьбы. Знали цену  А. Свечину и  внешние противники СССР, к его судьбе могла приложить руку их агентура. Но всё это лишь из области предположений. Реальность же заключается в потере страной накануне новой великой войны выдающегося военного теоретика, стратега и создателя теории оперативного искусства.

 

 С его военным опытом, развитым военно-научным мышлением, ответственным подходом к делу защиты Отечества, он, несомненно, мог дать (несомненно и дал бы) массу ценных экспертных оценок и рекомендаций руководству страны как при подготовке к обороне, так и при ведении войны. 

 

 По возрасту и состоянию здоровья генерал А.А. Свечин, удостаивавшийся присвоения этого звания дважды - императорским и советским правительствами, мог бы еще в годы Великой Отечественной войны успешно возглавлять штабы и командовать войсковыми объединениями. Но и  на этом неоценимые и невозвратимые общественные потери от его бессмысленного  уничтожения не заканчивались.

 

Книга «Стратегия» и другие труды Александра Андреевич были  изъяты из фондов общего пользования. На них было наложено своеобразное политическое табу. Хотя высшее руководство могло ими пользоваться. Их не уничтожили, а отправили в спецхран. Значит, знали им цену. Кто и в какой мере ими пользовался, установить трудно. Несомненно, одно: влияние А.А. Свечина на стратегическое мышление военных профессионалов в предвоенные годы и в годы Великой Отечественной войны сохранилось и было значительным. Многим запомнились его яркие лекции. Например, о них с благодарностью вспоминал Маршал Советского Союза Мерецков. 

 

Влияние стратегических идей Свечина имело место, но, конечно, не в той степени, которая могла бы быть, если бы он жил, работал и служил Отечеству на  избранным им в детстве военном поприще. 

 

 

Создание ГКО было, пожалуй, одним из самых удачных стратегических решений по организации и управлению ведением Великой Отечественной войны.

 

Об идеях Свечина по стратегии измора и сокрушения в войну никто  открыто не вспоминал, как и о концепции «Интегральный полководец». Стратегия измора была отвергнута до войны и в войну о ней никто также не говорил. Но как она была нужна в начальный период войны! И обращаться к ней пришлось. Даже  в Московской битве, 75-летие которой отмечается в этом году, потребовалось в начале методом измора обессилить фашистский «Тайфун», а уже затем перейти в контрнаступление. Но за пренебрежение предварительной теоретической  подготовкой, практике, действовавшей методом проб и ошибок,  пришлось платить большую цену.

 

Примеров, подтверждающих верность  стратегических положений и идей, обоснованных Свечиным в «Стратегии» и других его работах по стратегической тематике, подтвержденных опытом Великой Отечественной войны и всей Второй мировой войны, много. К сожалению, их изучением и анализом никто не занимался. Представляется, что следовало бы этим заняться даже сейчас, хотя и с большим опозданием. Эта работа принесла бы большую пользу исторической науке и науке стратегии.

После окончания Второй мировой войны «Стратегия» и всё творчество Свечина не были востребованы, даже после его реабилитации в 1956 году. К теоретическому наследию Александра Андреевича не было привлечено внимание научной общественности страны. Интерес  был проявлен к нему, в основном, как к репрессированной личности в хрущевской кампании борьбы с культом личности Сталина, а не к его творчеству.  

 

В первое послевоенное десятилетие не появилось труда, подобного «Стратегии» А.А Свечина, который бы претендовал на глубокий анализ и оценку стратегии в Великую Отечественную и  Вторую мировую войны. Сразу после войны победно-хвалебных публикаций о преимуществе советской стратегии было много. Затем, в ходе «развенчания культа личности» маятник качнулся в обратную сторону - вскрытия одних лишь стратегических ошибок руководства страны, вплоть до обесценивания Великой Победы.  Для создания же правдивой истории Второй мировой войны и дальнейшего развития стратегии как науки требовались беспристрастный и честный анализ событий. Но послевоенная внутренняя и международная ситуация не только осложняли, а  фактически исключали его проведение.

 

Переход западных союзников СССР по Второй мировой войне сразу после её окончания на позиции конфронтации и открытой вражды по отношению к стране советов при их обладании монополией на ядерное оружие создал принципиально новую, крайне опасную военно-политическую ситуацию. Беспристрастный честный анализ Второй мировой войны в условиях скрытой новой войны объективно стал невозможным. 

 

Как говорил древнекитайский стратег Сунь Цзы, война – это путь обмана. Раскрывать приёмы обмана и лжи в стратегических операциях только что закончившейся войны в условиях развернувшейся подготовки к войне новой было неразумно. И на это, естественно, не пошли обе стороны, но при этом, требуя, правды друг от друга.

 

 

США с Великобританией готовили одностороннюю геноцидную войну против Советского Союза методом атомной бомбардировки его больших и малых городов. Покупали себе союзников (выросшая за годы войны экономическая мощь позволяла это делать) и окружали СССР своими военными базами. Задержать реализацию этой стратегии можно было лишь дислокацией в освобождённых Советской Армией странах  Европы большой массы  советских войск, вошедших туда в ходе войны и находившихся в близком соприкосновении с американскими и английскими войсками. 

 

Заставить Запад отказаться от стратегии подготовки ядерных бомбардировок советских городов могли только либо безоговорочная капитуляция перед Западом, либо ликвидация его монополии на ядерное оружие и  достижение примерного паритета в его количестве и  средствах  доставки.  На капитуляцию СССР не пошёл. Был выбран второй вариант.

 

Следует отметить, что глубинная причина послевоенной конфронтации Запада с СССР заключалась в его традиционной многовековой политике по отношению к России. Запад был господствующим над миром регионом в течение пяти веков, со времени Великих географических открытий. Россия, став великой державой, оказалась в сложной ситуации между  Западом и остальным миром. Она не поддавалась колонизации (не позволял масштаб страны и цивилизационные различия) и стремилась  к сотрудничеству с Западом, в отдельные периоды с чрезмерным усердием. Дело доходило до силового насаждения властью западной культуры и  принятия господствующим слоем западного образа жизни, вплоть до перехода элиты на один из западных языков. 

 

Но народные массы прочно держались своих цивилизационных основ. Это заставляло придерживаться этих основ и часть правящих кругов в интересах получения массовой поддержки. В стратегическом мышлении  сформировалось два течения: национально-ориентированное и западническое. Это давало о себе знать и во внешней политике. Но эта тема  не предмет данной статьи.

 

Стоит только отметить, что Запад никогда не воспринимал Россию как часть своего мира. Ему нужна была колонизованная Россия, а не самостоятельная и могучая, претендующая на равноправные отношения страна-партнёр. Этим объясняются постоянное стремление Запада ослабить Россию и периодические попытки разрушить и колонизировать её.

 

Поэтому совершенно не случайно после Второй мировой войны Запад, в лице лидирующих США и Великобритании, взял курс на сохранение и укрепление своего господствующего положения в мире. Объективно и субъективно этому препятствовал только Советский Союз, главным образом, фактом самого своего существования и дополнительно - своим политико-идеологическим курсом.

 

Послевоенное невиданное по масштабам, силам и судьбоносности военно-стратегическое противоборство развернулось не случайно. Запад имел большое экономическое превосходство и обладал монополией на ядерное оружие. От Советского Союза, экономически сильно ослабленного войной, это противоборство требовало проведения соответствующей последовательной жесткой и одновременно гибкой внешней и внутренней политики. 

 

В этом отношении многое могла дать свечинская «Стратегия», изложенный в ней метод связи стратегии со всеми видами политики, взаимосвязи всех фронтов военной борьбы, выделение решающих в быстро меняющейся обстановке. Требовалось новое отношение масс к стратегии, не отдаления стратегии от масс, а развитие  у них стратегического мышления в интересах сознательного участия в реализации судьбоносных для страны, всех и каждого из её граждан установок стратегии.

 

Объективно требовалось не сужение, а расширение освоения стратегии военными и политическими кадрами, не откладывание её изучение до  выдвижения на ответственный военный и политический пост, а значительно раньше, как рекомендовал Свечин. 

К сожалению, получилось наоборот. С появлением ракетно-ядерного оружия не только практическая сторона стратегии, но и освоение её теории отошло к высшему государственному и  военному руководству.  Стратегическим мышлением как бы увяло, снизился интерес к его освоению. Открытых трудов, подобных «Стратегии» Свечина, не выходило.

 

Только в 1962 году  появился коллективный труд «Военная стратегия» под руководством Маршала Советского Союза Соколовского В.Д. Его авторы во введении отмечали, что «в  советской открытой литературе ощущается явный недостаток трудов, дающих общее представление о военной стратегии во всём многообразии изучаемых ею вопросов. По сути дела, после книги А. Свечина «Стратегия», вышедшей в первом издании в 1926 году, весьма далекой от правильного марксистского толкования существа и содержания военной стратегии и не лишенной многих недостатков методологического характера, в Советском Союзе не было издано ни одного открытого труда советских военных авторов, посвященных военной стратегии в целом».

 

В данном случае авторы по прошествии более 30 лет бездоказательно повторили оценку «Стратегии», навязанную научной общественности в свое время М. Тухачевским. И хотя они выступали за развитие стратегической мыли, на деле сужали стратегическое мышление, сконцентрировав его на проблемах вооруженной борьбы, только с учетом  применения ракетно-ядерного оружия. Действительно, наличие и применение этого оружия стало центральной проблемой военной политики и военной стратегии. Стали вероятными не только геноцидные, но и суицидные войны, ведущие к гибели обеих противоборствующих сторон. Исключение этих войн стало первой задачей политической и военной стратегии Советского Союза. 

Но Запад одновременно стал на путь расширения средств и методов ведения военной борьбы не только традиционным убойно-разрушительным оружием, оснащением его сверхмощными зарядами и сверхдальними средствами их доставки, но параллельной разработкой новых средств и методов их эффективного применения, не относящихся к  традиционному оружию, получивших позже название «мягкой силы», нелетального оружия и т.п. Оказалось, что этими средствами можно разрушать и  изменять духовно-психические качества больших масс людей, подчинять их волю и действия своим целям. А слом воли противника является главной целью военной борьбы. Открылась возможность развязывания и ведения, новых, нетрадиционных войн, вовсе без применения убойно-разрушительного оружия или с ограниченным  его применением, в качестве средства подстраховки, угрозы применения и т. д.

 

Теоретики войны, сводившие её сущность только к вооруженной борьбе, не увидели, что на дворе при формальном мире всё шире разворачивается применение нетрадиционных средств и методов военной, по своим целям, борьбы, которая в обобщенном виде была названа «Холодной войной». Советские военные теоретики не только не увидели её зарождение и развитие, но не признали её войной, когда она стала угрозой геополитического развала страны.  В том, что Советский  Союз так бездарно и сокрушительно проиграл эту войну Западу, значительная доля вины лежит на военных теоретиках. Они защищали свою позицию от «весьма далекого от правильного марксистского толкования существа и содержания военной стратегии» Свечина, предупреждавшего, что «ко всяким ограничениям общего учения о войне надо подходить крайне осмотрительно».

В свечинской «Стратегии» на основе анализа истории Первой мировой и Гражданской войн стратегия наполнилась экономическим, политическим, научно-техническим, всем общественным содержанием. Рядом с вооруженным фронтом и в сопряжении с ним появились экономический, политический фронты, не исключалось, а предполагалось появление новых фронтов. С этим было трудно согласиться тем, кто был сосредоточен исключительно на вооруженной борьбе, тем более, когда в их распоряжение поступило ракетно-ядерное оружие. Военная борьба невероятно усложнилась, соответственно стратегия должна была заниматься делом подготовки и ведения всех имеющих место быть и вероятных войн и военных конфликтов.

Преодоление монополии Запада  на ядерное оружие, быстрое движение к равенству и даже некоторому превосходству в качестве и количестве зарядов,  средствах  их доставки  на любые расстояния создавало впечатление достижения Советскому Союзу  надежной военной безопасности. Но Запад навязал ему уже принципиально новую войну, которую политическое и военное руководство СССР рассматривало не как войну, а только как усиление конфронтации в мирное время. 

 

 

Для Советского Союза капитуляция в войне оказалась растянутой по времени. Противник не спешил, чтобы не спровоцировать переход к вооруженной борьбе, которая не могла закончиться для него приемлемым ущербом. Он  всячески содействовал росту внутренней напряженности, прежде всего социально-экономического характера, всячески поддерживал диссидентские настроения и т.д. Запад ждал нарастания  социально-экономического и общественно-политического кризиса в Советском Союзе как условия для победного завершения Холодной войны. И такой кризис нарастал.

 

В 60-е  годы резко возросла зависимость военной стратегии от успехов внутренней, прежде всего, социально-экономической политики, особенно после заявления советского партийно-государственного руководства о своем курсе на достижение быстрого социально-экономического превосходства над капитализмом, конкретно СССР над США, без достижения всеобщего отказа от войны. Но авторы «Военной стратегии» не связывали военную стратегию с социальной политикой, не видели требований стратегии  к конкретным видам политики в интересах реализации  поставленных перед ней задач. Хотя эту проблему перед военной стратегией поставил еще в канун ХХ века полковник Е.И. Мартынов. Но военные теоретики не проследили логики  развития отечественной стратегической мысли и не добивались учета её достижений политикой.

 

В настоящее время имеет смысл провести сравнительный анализ «Стратеги» Свечина и «Военной стратегии» 1962  года. Их разделяет 36 лет. В первой дан анализ Первой мировой войны, во второй – Второй мировой войны. Уровень анализа разный и вклад в анализ тенденций разный. Соответственно разный вклад в развитие военной стратегии как науки и массового стратегического мышления. 

 

Сравнительный анализ важен для подготовки и издания нового фундаментального труда по стратегии, ориентированного уже на ХХI век. Потребность в  создании такого труда давно ощущается. Стратегию, отвечающую условиям современности и  требованиям будущего можно разработать, прежде всего, на основе анализа своего практического и теоретического исторического опыта.

 

История 90-летнего бытия «Стратегии» А.А. Свечина поучительна с позиции отношения к ней не только в прошлом, но и в настоящем. 

 

На юбилей  этого важного для интеллектуального развития труда не откликнулись даже те, кто сегодня «сидит» на теории стратегии по служебно-должностному статусу, а, фактически, занят в основном подготовкой и толкованием стратегических инструкций. По этому поводу Свечин писал: «Иллюзорным является единство доктрины, базирующееся на единстве стратегического мышления». 

 

 

Стратегия в настоящее время востребована всеми видами общественной деятельности. Но, к сожалению, не чувствуется должной озабоченности развитием  стратегии как науки и стратегического мышления  у тех граждан, от которых во многом зависит качество преодоления современного общественно-политического и экономического кризисов.

 

В военном деле переход от стратегии как практического дела подготовки, организации и управления военной борьбой без предварительной теоретической подготовки  до создания науки о военной стратеги и подготовке на её базе к стратегической деятельности занимает более десяти веков. В размеренной, неспешной мирной жизни стратегия не была нужна. Но ХХ век взвинтил её темпы. Ускорение темпов жизни с одновременным усилением внутри общественной и межобщественной борьбы объективно заставило в ХХ веке переходить на стратегические методы организации и управления во всех важных направлениях общественной жизни.  Развитие стратегии как науки и стратегическое мышление граждан России в настоящее время заметно отстаёт от потребностей общественного развития. И это должно тревожить, в первую очередь, тех, кто занят стратегией  по службе или призванию.

 

Стратегия в ХХ веке, особенно в его второй половине быстро и широко вышла из сферы своего зарождения и развития – из военной сферы - и распространилась на все области общественной жизни и на её организацию как единую систему. 

По существу на наших глазах произошла «стратегизация»  общественной жизни. Однако на этом факте не с акцентировали своё внимания общественные науки, в том числе экономисты. Вместе с тем, экономическими рынками давно уже руководит не невидимая рука, а рука, вооруженная стратегией, сетевой и вертикальной, чего не заметили наши реформаторы экономики.

 

Сегодня очевидно, что когда забуксовала советская плановая хозяйственно-экономическая система, требовался быстрый переход к смешанному, централизованному и  сетевому, стратегическому управлению. Иначе неизбежен был социально-экономический крах социума, а в условиях «Холодной войны» – поражение и геополитическое расчленение страны. Это, к великому сожалению, и случилось. Политическое и военное руководство страны не имело ни стратегии упреждения и  выхода из кризиса, ни стратегии ведения и завершения «Холодной войны».

 

«Стратегия» А.А. Свечина должна занять в арсенале современной стратегической мысли почетное и в то же время активное место. Мы обязаны отдать должное своим предшественникам. Взять положение «Стратегии» о том, когда начинать формировать стратегическое мышление. Без развитого стратегического мышления в настоящее время не может рассчитывать на успешное развитие ни одна область общественной жизни. Стратегическое мышление необходимо, прежде всего, тому слою населения страны, который принято называть элитой. Важно стратегическое мышление не только руководителей, но и исполнителей. Стратегическое мышление объединяет народ в единое целое. Решение проблем ХХI  века требует стратегически мыслящих народных масс, не говоря уже об элитах. 

 

Стратегия оказалась той областью, которая интересует всё большее число людей как граждан и как специалистов конкретных видов деятельности. От стратегии зависит развитие страны и её безопасность, успехи или неудачи в любой сфере или области человеческой деятельности. От стратегии, в конечном счёте,  зависит судьба страны, победа или поражение в возможной войне.  

К сожалению, представления о стратегии, её развитие как науки явно отстают от потребностей практики: сложившаяся практика часто требует от науки  не помощи в развитии мышления, а инструкции для принятия решений, что не является задачей науки. Наука не прислужница практики, а её ориентировщик и страховщик от ошибок. Наука и практика всё больше взаимосвязаны и в то же время всё больше относительно независимы друг от друга. 

 

«Стратегия» А.А. Свечина и по прошествии 90 лет остается прекрасным источником для развития творческого стратегического мышления. Она достойна быть в  интеллектуальном арсенале каждого, кто понял   важность и  необходимость  стратегического подхода к любому серьёзному делу.