О мифе «украинского национального подъема»

Специальная военная операция с самого своего начала сделалась событием историческим. И, как и в случае со многими важными историческими событиями, попытки ее осмысления уже успели породить разного рода банальности. Есть банальности либеральные и патриотические, русские и украинские, умные и откровенно-тупые. Есть свои банальности и среди наших единомышленников.

Наш патриот еще с 90-х привык быть если не оппозиционером, то «недоверчивым наблюдателем» по отношению к власти. С самого начала СВО мы переживаем по поводу того, «а не сдадут ли», «не предадут ли», «не остановятся ли». Недоверие и общая нервность патриотического сообщества привела к появлению ряда расхожих мнений, кочующих по Телеграмм-каналам и неизменно вгоняющих в уныние. Среди таких расхожих мнений – миф о «новом украинском национальном подъеме», который, уж конечно, в теперешних условиях «не чета нашему».

Парадоксальным образом очень похожий по своим внешним признакам миф существует и среди либералов. Это – в общем-то типичный миф о «маленькой гордой стране» и ее «свободолюбивом народце», стойко противостоящем коварной Империи (конечно, не без поддержки «друзей»). Такой «маленькой гордой страной» уже была в свое время Грузия. Впрочем, самые передовые западные либералы к 2022 году уже подзабыли, как это можно вообще иметь дело с понятием «нация» (мы что, нацисты?!). Для этих передовых космополитов корифей глобализма Фукуяма написал даже свою статью «A Country of Their Own: Liberalism Needs the Nation» («Своя страна. Либерализму нужна Нация»), а Бернар Анри Леви не побрезговал лично посетить представителей «свободолюбивого народца» в лице боевиков полка «Азов». То, каким образом нацизм при определенных условиях становится на службу либерализму, мы с вами знаем великолепно.

Но для либералов подобное заблуждение простительно. Они уже давно забыли о том, что такое народ, стремящийся к независимости, что составляет его мечты и как на практике выглядит патриотизм такого народа. Куда больше удивляет то, что о «невиданном украинском патриотизме» говорят среди патриотов в России.

Поскольку у нас (слава Богу!) все еще не смешались окончательно такие понятия, как национализм и патриотизм, нация и народ, в разговоре о «Невиданной украинской воле к сопротивлению» говорят или о «рождении украинской нации», или об «отечественной войне украинского народа». Последовательно рассмотрим оба случая.

Часто приходится слышать горестные возгласы о том, что пропагандистская импотенция Российской Федерации и провальное позиционирование привели к окончательному и бесповоротному формированию «украинской нации» - злобного антирусского новообразования, не поддающегося более лечению. Стоит согласиться с тем, что уровень антироссийских настроений на Украине действительно значительно вырос. Отдадим должное: «нация» - пускай и искусственный, но подчас крайне устойчивый и сильный конструкт с колоссальным мобилизационным потенциалом (вспомним хотя бы Первую Мировую войну с ее крайним националистическим ожесточением). Но какой характер имеет эта новая «украинская нация», на чем она зиждется и в чем проявляется?

Рожденная в «горниле СВО» украинская нация – далеко не та «нацiя», которую изобретали в свое время западноукраинские теоретики и за которую устраивали теракты бандеровцы. Не нация «солов'їной мовы», вышиванок и бандур. За 8 лет пропаганды всех этих наивных проявлений «национального творчества» мало кто действительно повелся на эту фальшивку (видать, фальшивка оказалась воистину убога). В реальности мы видим перед собой нацию взращенных за последние 8 лет «це-европейцев», фактически – русских, в масштабах целой популяции одурманенных глобалистской сказкой. Разумеется, их отрицание России в этом смысле – что-то даже вполне онтологическое. И не удивительно, что многие из них искренне считают Украину оплотом на пути Московской Орды и главной защитницей «цивилизованного мира».

Разумеется, «вышиваночный» украинский проект тоже внес свою лепту в формирование этой странной идентичности. Но все эти бандуры и «солов'їна мова» здесь скорее внешний атрибут, экзотический аксессуар. Русский военный корабль эта ватага обезумевших русских, естественно, будет посылать именно на русские три матерные буквы.

Очень важно понимать то, что эта нация представляет собой своего рода социальный психоз, а ее главный скрепляющий фактор – невиданных масштабов истерика. Разумеется, истерика – скрепа никудышная. Это великолепно иллюстрируют и бегущие от мобилизации украинские хлопцы, и в бессильном исступлении красящие свои груди в «фарбу» украинки на улицах Европы. Максимум, на который может сподвигнуть своих адептов это «истерическое украинство» - спам в социальных сетях. В освобожденных регионах русская психотерапия вполне справляется с лечением и профилактикой этого нового штамма украинского националистического психоза – наглядным примером тому служат Херсонская и Запорожская области. Короче говоря, «рожденная в горниле СВО украинская нация» даже близко не может похвастаться теми фанатиками и «священными монстрами», которых взрастила в свое время нация немецкая, итальянская или французская.

Разговоры об «украинском патриотизме», «отечественной войне на пределе сил» вызывают еще больше недоумения. Как писал в июне Игорь Стрелков: «…в Кремле до сих пор упорнейшим образом пытаются продолжать "колониальную экспедицию", а не "браться за голову" и начинать воевать всерьёз. А противник - он воюет "более чем всерьез"».

Настолько ли «всерьез»?

Зайдем с козырей: если мы попытаемся разобраться в явлении «украинского патриотизма» хотя бы даже на уровне идеологии, мы вскоре обнаружим – подобного явления существовать не может в принципе. Субъектом патриотизма является страна, а не нация или взятый отдельно народ, как это часто понимают на западе. Страна – некая фундаментальная единица реальности, органическая и неразрывная связь народа, культуры, истории и территорий. Современная Украина с самого своего рождения – монстр-Франкенштейн, сшитый белыми нитками из множества народов, культур и земель. «История» из учебников современной Украины – это совершенно фантасмагорическая сказка, в которой «так должно было быть» полностью превалирует над «так было на самом деле». «Страна» - это еще и всегда особый путь, особый проект, «вещь в себе». Современная Украина упивается глобализмом и только и грезит о том, чтобы стать придатком, вассалом или попросту рабом Запада. Без своей политической воли, зато с ЛГБТ и «европейскими стандартами». Собственно о том, чтобы перестать быть.  Какая же это тогда страна.

Итак, Украина – не страна, а просто что-то вроде «режима» или «территориального образования». Следовательно, украинского патриотизма не может быть (и нет!) по самой природе вещей.

На практическом уровне ситуация в высшей степени красноречиво подкрепляет теорию. «Украинцы ведут отечественную войну, покуда Кремль старается вести пресловутую военную компанию». Но разве так вел себя народ в обе наши великие Отечественные войны – и в том числе народ украинский?! Ассоциативный ряд: в страхе линяющие «за бугор» здоровые украинские парни, проституирующие по всему «цивилизованному миру» Оксаны, наживающиеся на бегущих от войны соотечественниках дельцы и спекулянты где-нибудь под Львовом, проданные за бесценок американские гаубицы и солидные барыши для будущих польских переселенцев. И это не говоря о полном отсутствии систематической партизанщины на оккупированных «клятыми москалями» территориях.

Предположение о существовании «украинского патриотизма» легко разбивается риторическим вопросом – «Какое сопротивление оказали бы украинские патриоты в случае, если бы на них напали не «азиатские орды» из России, а, скажем, ухоженная европейская Польша?». Вполне возможно, что в самое ближайшее время история задаст Украине этот неловкий «риторический вопрос». В чем-то даже забавно будет в таком случае посмотреть на сторонников существования «украинского патриотизма» и на «отечественную войну украинского народа».

* * *

Глупо отрицать, впрочем, и то, что Украина оказалась для нас «крепким орешком». Уже пятый месяц мы ведем с ней тяжелую, упорную борьбу, и враг на передовой демонстрирует подчас высокую стойкость и присутствие духа. Быть может дело здесь в том, что мы воюем с русскими, а русские не привыкли сдаваться и умеют воевать за любую идею или вообще «просто так». Бессознательный русский патриотизм, на корню искалеченный пропагандой, вполне можно заставить увидеть что-то вроде Отечества даже в Украине. А может причина в том, что наш собственный проект слишком еще непонятен и далек для нового поколения украинцев, в самой антропологии которых что-то уже успело поменяться за эти долгие 8 лет. Вполне вероятно, что виною всему обыкновенная «проза жизни» - приставленный к виску идущего в атаку пистолет нацбатовца или крепко засевший страх перед «пытками и зверствами в плену у азиатских варваров». Разговор на эту тему мог бы быть действительно сложным и любопытным.

Но упаси Господь русских патриотов пугать самих себя и друг друга «могучим духом украинской нации» или «украинским патриотизмом». Обе эти концепции абсолютно ущербны на уровне идеологии и попросту смехотворны при даже самой беглой фактической проверке. Мы не сомневаемся в том, что малоросский и великоросский народы до сих пор способны мобилизовать все силы (и даже сверх них) на новую Отечественную войну. Но территориальное образование Украина ни на какую Отечественную войну не способно. Ибо нет в нем собственно Отечества, а есть лишь лохмотья из плохо-сшитых обрывков глобалистского савана.