Либеральная геокультура, белорусский майдан и уроки Шарля Нодье

Отличительной чертой последних двух столетий – с 1789 года – по Иммануилу Валлерстайну, является привитие всему миру новой либеральной геокультуры, предполагающей необходимость регулярной смены власти путем выборов – тезис, являющийся сумасшествием и абсурдом с точки зрения традиционной, монархической геокультуры. Более того, даже реформационные движения и ранние буржуазные революции XVI–XVII веков (нидерландская и английская) вообще не помышляли о принципе «регулярной сменяемости власти» – он впервые был придуман французскими просветителями XVIII столетия, а в сочетании с доктриной народа-суверена у Жан-Жака Руссо стал поистине взрывной силой так называемой либерал-демократии.

И если социалистическая и националистическая идеологии Модерна, также исповедующие руссоистский принцип народного суверенитета, призывают к одноразовой революции, после которой они более не желали бы отказываться от власти, то либералы постоянно твердят о сменяемости политической власти как некоей самоцели. Разумеется, налицо логический абсурд, высмеивавшийся уже во времена Перикла: ведь всем понятно, что для стабильного развития любого государства требуется проводить постоянный стратегический курс, не зависящий от настроения избирателей и не подлежащий пересмотру каждые несколько лет.

Тем не менее, либеральные идеологи с упорством одержимых на каждом новом майдане, включая нынешний белорусский, продвигают лозунг сменяемости власти как некое законное желание и венец своих мечтаний. О том, что уже в первую французскую революцию такие лозунги обернулись реками крови и десятками лет диктатур и переворотов, предпочитают не вспоминать. Впрочем, и современный мир дает десятки примеров гибели стран и народов, поверивших либерально-демократической пропаганде.

Возникает закономерный вопрос: если принципы либеральной демократии (выборность и сменяемость политической власти) настолько нелепы, если десятки классиков – мыслителей и политиков мирового уровня из самых разных стран, чей ум и проницательность не отрицают даже и сами либералы – написали тысячи страниц с убийственной критикой этих принципов, то почему все-таки снова и снова то в одной, то в другой стране мы сталкиваемся с самой тупой, примитивной, низкопробной пропагандой этой самой либеральной демократии – пропагандой, кое-где имеющей определенные успехи? Что движет всеми этими людьми, поднимающими восстания не с целью своего национального и социального освобождения от пут мирового глобального капитализма, как это происходит при настоящих революциях, но с прямо противоположными целями – покрепче надеть на свои страны его ярмо и привести их к деградации? Рассматривая мотивацию участников «цветных революций», особенно на Украине, в Белоруссии, в Армении, следует четко разделить их на три категории.

Первая категория – зомбированные обыватели, в качестве толпы ведущие себя как стадо баранов или леммингов-самоубийц, что было известно уже полтора века назад исследователям вроде Лебона и Тарда. Обыватели, как правило, не в состоянии вникать в труды классиков мировой общественной мысли, легко поддаются на самую примитивную и лживую пропаганду из СМИ, поэтому для Запада жизненно важно иметь внутри страны – жертвы майдана подконтрольные оппозиционные сайты, газеты, радио, группы в соцсетях, а в пределе (Украина) и телеканалы.

При их отсутствии технология «цветной революции» заменяется вооруженной интервенцией и засылкой боевиков, как это было в Ливии и Сирии. При их наличии, как в странах СНГ, Запад быстро получает контроль над информационной повесткой и оставляет бессильных Януковича, Саргсяна или Лукашенко без рычагов воздействия на массы. Качество пропаганды при этом не имеет значения: в украинском случае 2013 года она была абсолютно лживой и кричаще противоречащей реальности. Миллионам украинских обывателей внушили фантастические и попросту идиотские мантры о том, что в Евросоюзе якобы все живут богато, защищены законом от любого произвола и так далее. Зомбированная безвкусной пропагандой толпа неспособна воспринимать рациональные доводы, посчитать экономические, социальные и политические последствия майданов и захвата экономик лимитрофных стран капиталом стран Запада.

Для таких масс, подобных огромной туше без мозга, как будто не существует вся та убийственная критика «демократии», которая звучала из уст Платона и Аристотеля, Жозефа де Местра и Томаса Карлейля, Освальда Шпенглера и Карла Шмитта, Рене Генона и Юлиуса Эволы, Константина Победоносцева и Льва Тихомирова, славянофилов и евразийцев. Это о таких легко внушаемых людях Шарль Нодье сказал: «Когда политика становится искусством произносить слова – все погибло. Есть на свете нечто еще более презренное, нежели раб тирана: это простофиля, обманутый софизмом».

Добавим сюда фактор наличия в майданных толпах значимого количества уголовников – как рецидивистов, так и начинающих маньяков и убийц, этих вечных спутников любых революций. Подобная толпа, образовавшаяся сейчас и в Белоруссии, не заслуживает ни сочувствия, ни снисхождения, а лишь силового подавления и последующей информационной обработки в противоположном духе. Уже Отто фон Бисмарк говорил по этому поводу, что «против демократов помогают только солдаты».

Вторая часть движущей силы «цветных революций» – профессиональные националистические интеллигенты (журналисты, актеры, литераторы), само существование которых зависит от выделения для них националистическим режимом оплачиваемых ниш. Именно интеллигенты в лимитрофных странах являются идеологами кровавых расправ и этнических чисток, что показали события эпохи развала Советского Союза и Югославии. Безответственно относясь к чужим жизням, интеллигенты-националисты охотно погружают любую страну в «ночь и туман» резни людей и разрушения экономических производственных и транспортных цепочек, с настойчивостью лунатиков ведут народ в болото крови и нищеты.

Однако наряду с оболваненными баранами из толщи народа и маниакальными садистами из числа интеллигенции существует третья категория носителей любой стандартной «цветной революции» (в стабильных «демократиях» они превращаются в социальную базу либеральных режимов). Члены этого слоя знают и рационально просчитывают свои выгоды от майданов и переворотов. Речь идет о буржуазии, прежде всего, компрадорской, хотя в некоторых странах – также и части «национальной». Это люди, сознательно готовые распродать западным компаниям полезные ископаемые, землю, заводы, транспорт своей страны, сократить ее население, залезть в неоплатные долги перед МВФ и Всемирным банком.

Это те, кто имеет личный финансовый интерес, а подчас и связи с миром большого капитала в странах центра капиталистической мир-системы, то есть атлантистского Запада. Когда мы говорим о таких омерзительных феноменах, как Порошенко на Украине (часто сравниваемый, если прибегать к истории XIXвека, то с Луи-Филиппом во Франции, то – более точно – с Мельгарехо в Боливии), следует иметь в виду эту корыстную составляющую.

Таким образом, на вопрос «Cuiprodestliberalismus?» главный ответ звучит: буржуазии (в первую очередь, финансовой и компрадорской, во вторую очередь, остальной). Отличие либеральной идеологии и геокультуры от ее конкурентов при этом заключается в том, что если традиционалисты открыто защищают монархию, аристократию и духовенство, а социалисты честно определяют себя как выразителей интересов трудящихся классов, то либералы чаще всего стыдятся признаться в том, что они стоят на буржуазной точке зрения. Правда, некоторые из них так и делают, но это совсем уж одиозные и «отмороженные» персонажи. Все остальные либерал-демократы – во времена майданов ли, в другое ли время – предпринимают смехотворные и нелепые попытки представить буржуазные интересы как якобы всеобщие и общезначимые для всего народа.

Лапша на уши населению про «свободную прессу», «прозрачный рынок», «независимые суды» и «правовое государство», якобы выгодные абсолютно всем – ложь, не выдерживающая проверки даже аристотелевской логикой – прикрывает стопроцентно буржуазно-капиталистическое содержание данных идиом.

Ни высшим сословиям, ни простому народу не нужна сменяемость власти – напротив, им нужны сильные и стабильные пожизненные, а лучше и наследственные, правители.

Они мешают только буржуазии обделывать свои торговые делишки. Ни высшим сословиям, ни простому народу не нужны независимые (только от государства, но не от финансовых воротил) суды и пресса – напротив, они заинтересованы в правительственной защите судов и прессы от службы иным, внешним силам, в том, что чиновник или судья, ответственный перед верховным правителем, не осмелится вынести неправое решение в пользу богача.

Фикция «верховенства закона» также всегда была не чем иным, как сетью буржуазного права, созданного ради ущемления простого народа, не имеющего шансы выигрывать судебные дела. Наконец – и это, пожалуй, самое важное – заветной целью либеральной буржуазии является олигархическое обладание экономической властью и недопущение ее ограничений со стороны суверенной политической власти.

По опыту английской и французской революций видно, что буржуазия подчас готова даже смириться с политической реставрацией монархии, лишь бы только у нее не отбирали награбленные в ходе революций и реформаций капиталы и землю. Фикция «выборов» и частой регулярной сменяемости политической власти нужна либералам в первую очередь для того, чтобы все эти бессильные президенты и премьер-министры не посмели начать конфискации и свернуть шею реальной, финансово-экономической власти (которая в семьях банкиров и промышленников является обычно пожизненной, часто передается по наследству и никогда не избирается голосованием сотрудников компаний). Во вторую очередь она нужна представителям капитала для того, чтобы они сами имели шанс поочередно занимать теплые местечки в исполнительной, законодательной, судебной власти и в СМИ («четвертой власти»), набивая себе карманы.

Причем всё это довольно откровенно закреплено в законодательстве либеральных государств, вплоть до конституций, полных статьями об ограничениях органов политической власти, но молчащих о банках, закрепляющих обязанности государства и чиновников, но не журналистов. Белорусская оппозиция хочет сменить конституцию – основной закон страны? Что ж, послушаем французского традиционалиста Шарля Нодье: «Что это за закон, на первой странице которого начертаны эмблемы равенства и само это слово? Может быть, это закон о земле? Нет, это договор о продаже, по которому народ отдается во власть богачей интриганами и крамольниками, жаждущими сделаться богачами».

Только непроходимые идиоты (в любом смысле этого слова, включая изначальный древнегреческий – «человек, живущий одиноко от общества») могут всерьез думать, что богатейшие буржуа Бабарико, Цепкало, Навальный, Порошенко, Филатов (нужное вставить) сделают хоть что-то для народа. «Человек льстит народу. Он обещает служить ему. Вот он достиг власти. Все думают, что он потребует раздела богатств. Не тут-то было. Он приобретает богатства и вступает в союз с тиранами для раздела народа», – резюмирует всё тот же Нодье.

Иными словами, за высокопарными фразами о «прозрачных выборах», «сменяемости власти», «независимости суда и прессы» всегда скрывается предельно хищная плутократия. Имеет ли народ хоть какие-то преимущества от всего этого? Нет, никогда и нигде – нет.

Для народа и страны в целом всегда оптимальным социальным строем – mutatismutandisна каждом уровне развития технологий – является тот строй, для которого Юрий Семенов ввел удачный термин политаризм, при котором верховный правитель реально осуществляет суверенную политическую и экономическую власть и может перераспределять имущество и жизни элиты согласно потребностям развития страны, в то время как народ защищен неприкосновенными традициями своей жизни и не оторван от средств производства. Суть разрушительного либерального капитализма, как показал Валлерстайн, заключена именно в отрыве людей от земли и труда от людей, а также в ликвидации местных автаркичных производств путем «открытия» стран для западного капитала. В результате люди, поверившие в либерально-демократическую пропаганду, оказываются лишенными всего, что имели.

«Непостижимо, что люди могут устраивать резню из-за своих прав, в то время как эти мнимые права человека – лишь мистические слова, толкуемые адвокатами, – писал Нодье. – Почему человеку никогда не говорят о первом из прав человека – о его праве на участок земли, определяемый соотношением людей и территории?» Народ никогда не задаст вопрос о «честных выборах» – для него имеет значение лишь вопрос о сохранении своей земли и недопущении ее купли-продажи, особенно в иностранные руки.

Народ всегда кровно заинтересован в отказе родной страны от иностранных кредитов, в защите сохранения прочной связи трудящихся с неотчуждаемой землей и с неотчуждаемым, в сущности, трудом, наконец – чтобы торгаши и актеры с их специфическим мировоззрением оставались маргиналами и презираемыми сословиями, каковым являлись всегда, а не шли в политику. Пробуждения свободной мысли в народе буржуазия боится больше всего, называя это явление популизмом, а потому склонна к приоритету кулуарных олигархических методов правления взамен всенародных референдумов (хотя при острой необходимости она не преминет и услужливо сформулировать вопросы к референдуму в выгодной для себя форме).

Конечно, сказанное еще не означает, что любой авторитарный режим безупречен и лишен недостатков, что он не дает поводов к недовольству. Разумеется, это не так. Безусловно, на Земле нет не только рая, но – уже давно – и последовательно традиционных режимов. Тем не менее, все еще существует ряд счастливых стран, в той или иной степени независимых от верховной элиты глобального Запада, где местные правители (часто диктаторы), выполняя тем самым роль Удерживающего, мешают мировому капитализму взять под контроль данные страны и сожрать их.

Да, близкие к политаристским авторитарные режимы, независимые от западных элит, подчас сами отличаются непоследовательностью, иногда впадают в стагнацию, могут неудачными решениями провоцировать недовольство обывателей. Однако если правитель государства будет избегать ряда серьезных политических ошибок, то, как показывает история, никакой майдан, устроенный либеральной буржуазией, будет ему не страшен – такой режим Запад сможет сокрушить лишь в ходе прямой военной интервенции, но ни в коем случае не изнутри.

Сегодняшние события в Белоруссии показывают цену, которую пришлось заплатить Александру Лукашенко за целую серию собственных ошибок. Главная из них – то, что он с 2008–2010 годов разрешал и в некоторой мере поощрял деятельность всевозможных либерально-националистических организаций, предоставил им широкую свободу в СМИ, разрешал им вести пропаганду среди населения, особенно молодежи.

Наряду с этим наличие в элите Республики Беларусь таких откровенных изменников и связанных с Западом деятелей, как министр иностранных дел Владимир Макей, делало ситуацию взрывоопасной для самого Лукашенко.

Демонстрируя союз с Китаем, он не проявил китайской последовательности в запрете оппозиционных организаций и их СМИ. Итогом стал августовский майдан в Белоруссии, горячо поддержанный Западом.

Вспомним, что австрийский канцлер Меттерних – мастер консервативной политики – писал Александру Первому. Во-первых, он утверждал, что при возмущении и беспорядках можно идти на административные уступки, но ни в коем случае не делиться политической властью даже йоту (никаких «перевыборов»!). Во-вторых, целью любого имперского правителя о своих реальных достоинств и недостатков должно быть регулярное подавление и прореживание «буржуазного», среднего слоя, который Меттерних называл самым опасным и призывал опираться на высшие сословия и на народные низы. В той мере, в какой сам Меттерних не нарушал эти правила, он благополучно справлялся со всеми вызовами (как известно, он был свергнут не «снизу», а сверху, в результате измены слабоумного императора Фердинанда их общему делу сохранения власти и порядка).

Если мы теперь посмотрим на случаи Лукашенко (а во многом – и на случаи Януковича и Саргсяна), то увидим, что он уже совершил ряд «ошибок диктаторов», которые ослабили его позиции, хотя, конечно, и не обрекли его на поражение. Такой партнер Лукашенко, как Николас Мадуро, показал замечательный пример, что даже в условиях тяжелейшего экономического кризиса и блокады, даже в условиях тотальной криминализации столичных улиц, как оказалось, вполне можно подавить и обессилить прозападный майдан, даже не прибегая к массовому кровопролитию: достаточно не идти на политические уступки, ни в коем случае не назначать досрочные перевыборы и не признавать никаких самозванцев вроде Гуайдо и Тихановской.

Однако ошибки Лукашенко, несомненно, заслуживают рассмотрения в историческом контексте. Одна из них очевидна – он согласился формально играть по правилам либеральной геокультуры, устроив «выборы» с участием откровенно враждебных кандидатов и на словах признавал право избирателей выбрать кого угодно. Садиться играть с шулерами, то есть либералами, по их правилам – это всегда не лучший выбор, и Российская Федерация тоже страдает от такой фундаментальной ошибки, как некритическое принятие либеральной геокультуры.

Менее очевидны другие ошибки белорусского вождя. Назовем их по именам наиболее известных правителей, совершавших такие роковые ошибки:

- «ошибка Николая I»: систематическое подавление любой внутриполитической активности (особенно патриотической), насаждение монополии официальной бюрократии на патриотизм – именно такую тактику Лукашенко избрал по отношению к русским и прорусским, интеграционным силам внутри Белоруссии;

- «ошибка Росаса»: отказ от ранее имевшей место горячей народной поддержки, эволюция режима в сторону казенно-бюрократического авторитаризма – в последние годы Лукашенко перестал собирать народные митинги и возбуждать волну низового энтузиазма, запрещал желающим расправляться со «змагарами» по собственному усмотрению, и лишь спустя неделю (!) после выборов он был вынужден вернуться к этому методу, воззвав к народу через головы бюрократии и возбудив неподдельное воодушевление патриотов, своих сторонников на соответствующих митингах;

- «ошибка Артигаса»: разрешение существования буржуазной прессы, критикующей действия правителя – именно эту ошибку совершал Виктор Янукович; до сих пор ограничения в свободе высказываний и распространении информации в Белоруссии почти не действовали для вещающих из Европы и Америки подрывных либерально-националистических СМИ, и только теперь Лукашенко понял, как опасно было не блокировать соцсети и антиправительственные группы в них, игнорируя успешный опыт Китая, Ирана и отчасти России;

- «ошибка Санкара»: оставление рядом с собой потенциального министра-предателя (в данном случае русофоба Макея), открыто ориентированного на Запад;

- «ошибка Бельсу»: добровольная отставка и сворачивание программы социальных преобразований в неопределенной надежде на будущий реванш – пока что Лукашенко не совершил эту роковую ошибку, однако в последние годы ее совершили Рафаэль Корреа в Эквадоре, Серж Саргсян в Армении и Эво Моралес в Боливии, бездарно и добровольно отдавшие свои страны в руки откровенных упырей.

Сегодня у Александра Лукашенко еще есть шанс справиться с буржуазно-либеральным майданом, открыто преследующим цель распродажи богатств Белоруссии в руки западных ТНК (что прямо прописано в коллективной программе Тихановской – Бабарико – Цепкало). Для этого ему нужно действовать решительнее, выслав послов западных государств за их открытое вмешательство, заглушив оппозиционные группы в соцсетях и заблокировав сайты базирующихся в Европе либерально-националистических сайтов и, конечно, не проводить никаких «круглых столов» и переговоров с теми, кто выступает под русофобским и коллаборационистским бело-красно-белым флагом.

Ситуация тревожная, поскольку тот самый идеолог мондиализма, архитектор кровавых войн и майданов Бернар-Анри Леви, который сейчас встретился с Тихановской, ранее точно таким же образом руководил ливийскими и сирийскими боевиками, отказавшимися от государственных флагов своих стран в пользу позорных флагов с колониальным и коллаборационистским прошлым.

Несомненно, низкие по сравнению с Россией зарплаты рабочих на заводах Белоруссии требуют индексации, а ситуация с коронавирусной инфекцией – ответственного отношения, а не того безумия, которое Лукашенко демонстрировал по отношению к ней весной, допустив в итоге весьма высокий уровень заболеваемости и смертности. Президенту Белоруссии следует, согласившись на экономические и административные уступки, ни на йоту не отступать в политических вопросах. «Одряхлевшими народами надо править. Развращенные народы надо подавлять», – учил все тот же Нодье. Любое полупризнание «координационного совета оппозиции», в руководство которого входят откровенные нацисты из БНФ, способно утопить нынешний режим в болоте. В случае же победы над майданом коррекция многовекторности, чуть не разорвавшей Республику Беларусь в клочья, будет неизбежна. Что будет в противном случае, если Лукашенко падет, не подыскав себе достойного преемника, прекрасно известно из истории буржуазных переворотов и майданов во всех других странах.

Собственно, еще двести лет назад вышеупомянутый Нодье описал это в художественной форме: «Абсолютная власть, согласно великой хартии королевства, перешла к придуркам, которые, следуя своему обыкновению, захватили бы ее в любом случае, ибо плодом всех революций, свершавшихся в этой жалкой стране, всегда было возвышение придурков – придурков, борющихся с придурками, придурков, сидящих верхом на придурках, целой стаи придурков. Придурки эти могли быть какого угодно цвета – белого, красного или любого другого, они могли одеваться в длинное или короткое платье, ходить на котурнах или в башмаках, носить тоги или кирасы, орудовать шпагой или пером, обладать званием придурка от рождения или получать его в награду за подвиги, играть на бирже, сочинять доктрины или заводить фабрики; народ все равно видел в них тех, кем они и являлись, – придурков. Несчастные сумабезбродцы рождались собственностью придурков, созданной для придурков и переходившей из рук одних придурков в руки других. Хотел бы я посмотреть на того ловкача, который сумел бы отнять у придурков их добычу, не будучи придурком сам!»

На этой ноте мы завершим свои рассуждения о демагогии плутократов. Конечно, qui vult decipi – decipiatur, однако в жизни бывают такие случаи, когда буйного соседа, а тем паче брата, в целях собственной безопасности необходимо силой унять и лишить возможности принимать суверенно безумные решения.