К вопросу об эффективности пропаганды

После начала специальной военной операции 2022 года Россия окончательно вступила в информационно-идеологическую войну со странами Запада. Этот тезис подтверждает Президент РФ Владимир Путин, который в июле 2022 года заявил на Петербуржском экономическом форуме, что против России «раздувалась пропагандистская кампания».

На большой пресс-конференции в 2019 году Владимир Путин четко обозначил свою позицию: «Идеология в современном демократическом обществе возможна только одна – патриотизм». Однако по данным Росстата, за первое полугодие 2022 года из России мигрировало около 420 тысяч граждан, что более чем вдвое больше, чем за первые шесть месяцев 2021 года.

Вопрос формирования патриотических чувств у населения встал особенно остро перед государством. И в этом смысле влияние политических ток-шоу нельзя недооценивать. Они способны не только удовлетворить запрос зрителя — получить ответ на вопросы «Что происходит? И почему?» — но и вместе с тем сформировать в его сознании необходимую картину мира, вызывать или погасить желаемые чувства и эмоции.

Чтобы понять, как журналистам добиться высокой эффективности в вопросе влияния на общество, нужно обратиться к риторическим приемам известных ораторов истории.

И самый успешный из них — основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха. Адольф Гитлер — «харизматическая личность, оратор с огромным эмоциональным зарядом, способный удерживать внимание аудитории на протяжении нескольких часов». Фельдмаршал Герман Геринг рассказывал: «Если Гитлер говорил вам, что вы женщина, вы покидали здание уверенным, что так и есть».

Как ему удалось повлиять на целую нацию?

Адольф Гитлер был очень эмоционален во время публичных выступлений. Однако не только интонация заводила толпу. Речь Гитлера была выстроена на основе риторических приемов, софизмов. В.Ю. Волков, исследовавший выступления фюрера, пишет, что Гитлер размывал смыслы понятий «нация» и «народ» и сделал их синонимами. Как объясняет советский и российский философ и социолог А.Г. Дугин, термин «народ» основан на обозначении этнических групп, а термин «нация» основан на связях и интересах территориального, политического и экономического характера. По его мнению, термин «нация» сугубо политический. В народе существует индивидуальная и коллективная идентичность, а в нации - только индивидуальная, и выражается она в форме гражданства. Гитлер же синонимизировал не только понятия «народа» и «нации», но и такие понятия, как: «народность», «национальность», «группа племен», «раса».

Иной пример приводит филолог Виктор Клемперер. Он утверждает, что немецкий глагол aufziehen изначально имел значение совершать механическое действие с неживым предметом, то есть ‘заводить, натягивать, закручивать’, однако нацистская идеология изменила привычный смысл слова. Оно стало употребляться для одобрительного именования организации чего-либо.  Также поменялось значение слова «фанатически», которое стало синонимом «героически» и «доблестно». Теперь фанатик приобрел значение герой. Прежний термин «герой» потерял свои черты и стал не возможен без окраски фанатизма. Подобные перемены произошли из-за неоднократного использования в публичной речи привычных образов и слов в новых значениях, нужных нацисткой Германии. Клемперер пишет: «Слова могут уподобляться мизерным дозам мышьяка: их незаметно для себя проглатывают, они вроде бы не оказывают никакого действия, но через некоторое время отравление налицо».  Также немецкий  филолог уточняет, что данный результат имеет далеко идущие последствия, от языковых привычек крайне сложно отказаться. Уже после Победы 1945 года он неоднократно слышал, как слово «бойцовский» было употреблено вместе с выражением «бойцовская сущность» демократии. Такое сочетание слов «бойцовская сущность» исходит из истории нацисткой Германии.  Это дает «повод предположить, что  язык Третьего рейха выживет; они въелись настолько глубоко, что кажется, готовы уже внедриться в постоянный словарный состав немецкого языка».

Еще один прием Гитлера – анафора при «генерализация субъекта сознания» . Данный метод подразумевает замену в речи «я» на «мы» с акцентом в каждом предложении. Гитлер: «Мы не ошиблись в наших планах. Мы также не ошиблись в оценке эффективности и храбрости немецкого солдата. И мы не ошиблись насчет качества нашего оружия. Мы не ошиблись относительно прекрасной организации фронтов и службы тыла, осваивающей гигантские области. И мы не ошиблись насчет нашего фатерлянда» . Социальный психолог Э. Фром объясняет эффективность данного приема тем, что среднестатистическому человеку трудно чувствовать себя отдаленным от общества, у него есть необходимость отождествлять себя с группой, поэтому большинству, которое стремится выбрать единство, приятно слышать в речи лидера местоимение, объединяющее членов одного общества.

Еще один способ поднятия духа нации Гитлер нашел в обращении к «мифическому героическому прошлому Германии». Сравнивая это прошлое с унизительным положением после заключения Версальского договора, он давал людям «психологический бальзам» для страдавшей от поражения в Первой мировой войне уязвленной гордости нации.

Другой видный западный политический деятель - Уинстон Черчилль.

«Летом 1940 г. речи Черчилля были практически единственным, что позволяло народу Британии выстоять». По мнению британского историка Робертса Эндрю, он являлся главным оппонентом фюрера. «Вы знаете, что я могу казаться очень свирепым, но я свиреп только по отношению к одному человеку – Гитлеру» - говорил Черчилль.

Несмотря на ненависть к лидеру нацистской Германии, Черчилль был похож на Гитлера в построении приемов ораторского искусства. Как Гитлер, действовавший по принципу министра пропаганды Геббельса: побеждать умы людей «духом, а не рассудком» - так и Черчилль «не мог обращаться к разуму своих слушателей и потому взывал к их сердцам». Еще один пример: так же, как и Гитлер, который опирался на историю героической Германии, Черчилль в своих речах опирался на «крепкую, непоколебимую веру в могущественную Британскую империю».

Несмотря на большую известность ораторских способностей Гитлера и Черчилля, мастерство публичных выступлений для них не было даром природы. Черчилль и вовсе имел дефект речи – шепелявил. Однако это не помешало ему добиться успеха. Также как и Гитлер, Черчилль был глубоко убежден, что он рожден для большой великой цели. Оба политика были жестокими людьми, стремящимися к военному превосходству, и вели себя агрессивно по отношению к представителям оппозиции.

Это было не приобретенное, а врожденное качество. Черчилль еще во время журналистской деятельности, предшествующей политической карьере, отличался непростым характером и острыми речами. Российский Министр Временного правительства в 1917 году говорил, что это «беспринципный, скандальный, самовлюбленный человек». Принцип, которому по жизни следовал Черчилль, он озвучил так: «Врежьте, отойдите, вернитесь и врежьте еще раз». Данный девиз британский политик привнес как в журналистскую, так и в политическую деятельность. Он никогда не выступал с лирическим повествованием и всегда писал критически.

Еще одна важная деталь – экспрессивность языкового выражения, которым не пренебрегал Черчилль, правя черновые варианты выступления. Он вставлял новые фразы, которые, по его мнению, добавляли эмоциональности. Фраза «The disastrous military events …»  переводится как «катастрофические военные неудачи» . «Эпитет disastrous (катастрофические) передает авторскую оценку военных событий» - считает филолог Т.Н. Зубакина. Еще один пример: «I believe our countrymen will show themselves capable of standing up to it, like the brave men of Barcelona». Перевод: «Я верю, что наши соотечественники покажут, что они способны выдержать это, как те храбрецы в Барселоне». В данном предложении есть отсылка к историческим событиям в Испании – гражданской войне. В дополнение к отсылке используется риторический прием сравнения, дающие слушателю уверенность в том, что он и его соотечественники, к которым обращается Черчилль, «подобны храбрецам Барселоны». Таким образом, Черчилль не напрямую, но косвенно призывает своих сограждан мужественно перенести бомбардировки, как республиканцы в ходе гражданской войны в Испании.

Другим интересным фрагментом является ироничное употребление в отношении врага метафоры «gentry» - «господа». «We should be able to give those people gentry a warm reception both in the air and on the ground …» переводится как: «Мы должны быть способны оказать этим господам теплый прием как в воздухе, так и на  земле». «Теплый прием господ» в данном контексте означает «уничтожение врагов», однако этот смысл скрывается за светскими словами, не носящими характер угрозы. Таким образом, ирония поднимает дух нации, а скрытая за ней угроза заводит толпу на сопротивление.

Стоит отметить, что не только сама речь (аргументы и  эмоциональная подача) способна изменить вес политических сил. В политической борьбе важна также самопрезентация, которая определяется внешним видом, манерами и жестами оратора. Хорошим примером силы влияния внешнего образа служат теледебаты Джона Фицджеральда Кеннеди и Ричарда Никсона, которые прошли в 1960 году на канале CBS. Эти дебаты «в корне изменили прежние представления о нецелесообразности использования телевидения в предвыборной борьбе».

Как и некогда малоизвестный политик Джозеф Маккарти, ставший в одночасье лицом целого общественного движения, будущий президент США Джон Кеннеди не был популярен в качестве главы государства. «Еще за день до теледуэли американцы знали о Кеннеди крайне мало». Фаворитом был Ричард Никсон, который проиграл эти выборы. Те, кто слушал дебаты по радио, были уверены, что Никсон победит, поскольку политик делал хорошие ссылки и приводил весомые аргументы в пользу своей точки зрения. Однако он пренебрег своим внешним видом. Никсон отказался от услуг ведущего визажиста CBS и надел костюм, который сливался с фоном студии. В противовес оппоненту с отменным здоровьем, Джон Кеннеди предположительно страдал от болезни Аддисона, которая придала его коже бронзовый оттенок. Это и стало его преимуществом. На фоне потного бледного лица Никсона Кеннеди выглядел очень бодрым и здоровым. Он говорил прямо в камеру, будто вел диалог с каждым зрителем, и выглядел на экране спокойно и уверенно. Так Кеннеди завоевал признание телеаудитории, насчитывающей 70 миллионов человек.

Изучив особенности речевого поведения известных ораторов истории, можно сделать вывод, что залогом успешного выступления являются эмоциональность, умение при помощи слов создавать в сознании людей нужные образы, вызывать у публики чувство единства при помощи обращения к истории страны, а также местоимению «мы». Ирония также помогает в выражении эмоций. Другим залогом популярности, как мы выяснили, является свежий внешний вид и расслабленное состояние в присутствии оппонента.