Батаклан: сделала ли Франция выводы?

13 ноября Париж стал другим. Из города с уютными набережными, декадентским духом мертвых поэтов и фасцинирующей архитектурой Париж превратился в темный город страха. Люди в метро стали со опаской озираться. Фразы стали короче, улыбки с лиц продавщиц в булочных стали исчезать. Веселый регистр разговоров сменился на мертвое молчание. Жизнь ушла из Парижа. Вместе с жизнями 130 человек, ставших жертвами нового зверя – запрещенной в РФ террористической организации ИГИЛ.

Во Франции вечера пятницы и четверга – пространство отдыха, встреч с друзьями в кафе с маленькими круглыми столиками на верандах за стаканчиком-другим красного Бордо или альзасского белого, время бесед и общения, время концертов. Рабочая неделя, подошедшая к концу, отпускает на праздник. В этот праздник, в эту мишень веселья и радостного пятничного хоровода и ударили террористы, устроив настоящую бойню.

Теракты прошли вереницей: почти одновременно был взрыв возле стадиона «Стад де Франс», расстрел посетителей нескольких кафе-ресторанов в центре и кровавая бойня в концертном зале Батаклан. 130 погибших, 350 раненых. В Батаклане жертвы – молодые люди, которые пришли на концерт Eagles of death of metal. Террористы начали расстреливать публику во время песни «Поцелуй дьявола»... Символично, да? Теракты стали крупнейшими по числу жертв за всю историю Франции… Немедленно было введено чрезвычайное положение: в городе появились военные, на вокзалах, в торговых центрах и в аэропортах усилен контроль.

Среди тех, кто совершил теракт, немало тех, кто проник во Францию во время миграционного кризиса 2015 года. В том числе и по поддельным паспортам. Политика открытых границ привела к катастрофическим последствиям. Неужели только теракт был способен заставить французские власти задуматься о стратегии решения миграционной проблемы? Неужели только такой ценой можно заставить правительство видеть потенциальную угрозу в тех, кто приезжает из Сирии?

Фото: wikimedia commons

Франция и до 2015 года принимала много мусульман, но те, будучи выходцами из бывших колоний Франции, были так или иначе знакомы с французской культурой, говорили на французском. Мигранты, проникнувшие в Европу в 2015 году, отличаются от них. Их ценности не совпадают с правилами европейского общества, они сохраняют ярко выраженную религиозную идентичность. Для интеграции их во французское общество необходимо проведение тщательной, кропотливой работы по установлению межкультурного диалога. Мигранты прежде всего являются носителями религиозной идентичности, а не экономическими элементами общества. Интеграция возможна только при наличии идентичности принимающей мигрантов стороны. Каковы сегодня ценности Европы? Киборги, глобализация, либерализм? У Европы нет религиозной идентичности, нет духовного измерения, или оно частично, мало и маргинализировано. Как тогда она может вести диалог с теми, кто приезжает из другого мира? Что она может предложить? На основании каких ценностей может наладиться диалог?

Накануне теракта в Ницце (наезд грузовика на толпу в день взятия Бастилии) Олланд заявил, что чрезвычайное положение во Франции можно отменить. Нынешний президент Франции Эммануэль Макрон видит главную угрозу Франции в националистах (во время предвыборной компании это была Ле Пен и «Национальный Фронт»). А принятие мигрантов, по его словам, - «дело чести». Чрезвычайное положение во Франции в начале ноября было отменено и вместо него принят и вступил в действие закон о борьбе с терроризмом. Среди его основных положений: право префектам полиции выписывать ордеры на обыск «в любом месте», возможность полиции надеть на подозреваемого электронный браслет для отслеживания его передвижений, а также упрощение процедуры доступа полицейских к профилям в социальных сетях и к почте. Вот только вопрос – против кого будет применяться этот закон? Против подозрительных мигрантов… или?

Франция еще не сделала выводы из того, что произошло два года назад. Тогда, в пятницу 13-го, в Батаклане. Выбрав Макрона президентом, она не усвоила урок Батаклана… Усвоит ли?

Фото: wikimedia commons