Автаркия: суверенная экономика Империи

Мой знакомый (увы, покойный), крупный бизнесмен и патриот Михаил Юрьев однажды задался вопросом: почему идеальным является нулевой внешнеторговый баланс, то есть ситуация, когда страна продаёт на столько же, на сколько покупает (то есть объём импорта равен объёму экспорта)? Получается, заключил он, что идеальным было бы вообще свести внешнюю торговлю к нулю. Очень правильное замечание. На нём он построил свою любопытную книгу «Крепость Россия». Главная идея: Россия должна закрыться для мира и строить автономное общество на основе только наших, русских традиционных ценностей. Хотите идеального внешнеторгового баланса — получите. Очень продуктивный ход мысли.

Но тут встаёт вопрос недостатка ресурсов, товаров и технологий, которые получить можно только извне. Такая идиллия строго нулевого внешнеторгового баланса, основанного на строго нулевой внешней торговле, возможна только в том случае, если в стране всего достаточно. Всё есть — и всё своё.

Подобная самодостаточность называется «автаркией». Слово для экономистов, воспитанных в либеральной парадигме, звучит как «ругательство» и «ересь». Но сторонниками экономической автаркии были отнюдь не маргиналы, а крупнейшие светочи экономической мысли мирового масштаба, такие как Фридрих Лист и даже Джон Мейнард Кейнс.

Лучше всего обосновал эту теорию Фридрих Лист в своём учении, получившем название «автаркия больших пространств». Сам Лист вдохновлялся двумя источниками — теорией немецкого философа Иоганна Готлиба Фихте, изложенной им в программной работе «Закрытое торговое государство», и опытом экономики США XIX века, который Лист внимательнейшим образом изучал.

Логика Листа такова: если взять два государства, одно экономически, индустриально и финансово развитое, а другое — существенно отстающее от него, и полностью снять любые торговые барьеры между ними, уровень развития экономик не уравновесится. Напротив, разрыв между развитой и неразвитой экономиками только увеличится многократно, так как, по сути, более развитая система поглотит менее развитую и не даст ей возможности автономно развиваться. Рост более слабой экономики будет лишь видимостью, причём оплаченной полным отказом от экономического суверенитета. Что же делать в такой ситуации? Для менее развитой экономики необходимо закрыться перед лицом более развитой. Но это приведёт к стагнации. Да, если только менее развитая экономика не будет охватывать критическую большую зону с географической, демографической, ресурсной точки зрения, желательно с обществами, более или менее близкими культурно, исторически, цивилизационно, этнически. Это и есть «большое пространство». Если оно уже есть, то должно закрыться перед лицом более развитого конкурента и сосредоточиться на развитии своего потенциала (в мобилизационном режиме). Если его пока нет или пространство недостаточно большое, его надо создать через инструмент таможенного союза (Zollverein).

Малое и среднее государство автаркию не потянет. Даже большое не потянет. А вот Очень Большое Государство (= Империя) потянет. Поэтому создание Империи есть экономическая необходимость. Послушав Листа, Бисмарк создал «таможенный союз» с германскими народами Средней Европы и Германскую империю. И экономически это сработало.

Как показал выдающийся российский экономист Александр Галушка, Сталин также послушался последователя Листа — экономиста Карлиса Болодиса, автора книги «Государство будущего», предлагавшего сходную с автаркией больших пространств модель развития для России. Не из классического марксизма, а из Листа и Болодиса следует выводить экономический алгоритм сталинского рывка, как убедительно показывает Галушка в его книге «Кристалл роста». И снова, как в Германии, модель сработала. До принятия модели Болодиса–Листа и после смерти Сталина советская экономика, оставаясь идеологически той же, показывала совсем иные результаты, гораздо менее убедительные. Значит, секрет не в марксизме, а в Болодисе, ведь и до Сталина, и после него советская экономика была идеологически той же, но эффект был совершенно иным. Резкий взлёт не имеет ничего общего с социалистической догматикой — сама по себе она нейтральна в отношении эффекта. Если её сочетать с автаркией больших пространств и тонким балансом между экономической инициативой снизу (артелями) и разумным государственным планированием сверху — это одно, если держаться за догму и не принимать в расчёт реальность — совсем другое. Галушка показывает, что именно эта модель Листа сыграла решающую роль и в стремительном взлёте Германии Гитлера, где экономист Ялмар Шахт поступил по логике автаркии больших пространств в борьбе с превосходящими экономиками Англии и США, и снова это сработало.

В теории Кейнса мы встречаем такой термин, на который мало обращают внимания — «экономическая инсуляция». Речь идёт о том, чтобы создать из экономического пространства самодостаточный остров (insula), сочетая частную инициативу и государственное управление (вплоть до трудовых армий) в целях достижения полной независимости от внешних рынков. Эта теория соответствовала условиям Второй мировой, где внешнеэкономические связи были резко оборваны. Это в целом соответствовало изоляционистской экономической политике США в их противостоянии с Британской метрополией, а протекционизм всегда был излюбленным инструментом экономики США.

Послушав Кейнса, Рузвельт начал New Deal. И это сработало.

Оказывается, дело не в идеологии. Автаркия больших пространств работает в случае республиканских США, Германского рейха (Второго и Третьего), сталинского СССР. И наоборот, когда от этой модели отходят, то независимо от идеологии успехи в экономике оказываются гораздо более скромными или их вообще нет.

По сути, автаркия больших пространств — это то же самое, что Империя.

Таким образом, большое пространство Империи — это ещё и экономическая необходимость. Автаркия — единственно возможная версия полноценного экономического суверенитета.

Здесь логика такова: вначале создаётся и укрепляется закрытое большое пространство — через таможенный союз, региональную интеграцию, объединение народов и обществ на основе близкого культурного, исторического и цивилизационного уклада с более или менее равным уровнем развития экономики. И тут, как предлагал Михаил Юрьев, идеальный нулевой внешнеэкономический баланс в силу нулевой внешнеторговой деятельности. Никакого монетаризма. Полностью суверенная эмиссия, лучше двухконтурная — с особым госсчётом на стратегически важные проекты. Обмен валют в таком случае становится бессмысленным, у государства есть столько денег, сколько ему надо. Лишь потом Империя может начинать понемногу открываться — и то с сохранением жёсткой монополии на внешнюю торговлю.

Внешняя торговля будет давать положительный результат как добавление к автаркии, а не замена её. Это, кстати, прекрасно знают англосаксы, построившие в последние столетия две торговые империи — Британскую и Американскую. Обе начинали с автаркии больших пространств (Лист и сам заимствовал американский опыт XIX века), и лишь потом, пройдя эпохи меркантилизма и бойко используя, когда надо, протекционизм, пришли к открытому рынку. Только состоявшаяся экономически Империя может позволить себе быть открытой. Если открываться, не став Империей, отставание, деградация, зависимость и утрата суверенитета гарантированы. С этого наблюдения Лист и начинал построение своей теории автаркии больших пространств, то есть строительства Германской империи. Пока Империя не станет достаточно могущественной и самостоятельной, лучше ей оставаться закрытой. И лишь потом можно понемногу открываться, включая в свою структуру другие экономики. Именно это и делает сегодня Китай: «Один пояс — один путь», что это, как не строительство китайского большого пространства, то есть возведение Китайской империи?

Наши экономисты читали явно не тех авторов. Совпадение? Не думаю. Скорее диверсия. Пусть теперь почитают тех, кого нужно.

Источник